Признание под омелой

Альбус сидел и вилял ногами, пока неожиданно его питомец (феликс) не кинул ему на стол маховик времени. Старик усмехнулся и решил все же принять подарок от птицы. Ему никто никогда не дарил подарки, поэтому сейчас он был крайне рад такому, казалось бы, странному и очень очень не обычному подарку. Альбус посмотрел на потолок, и прошептал: — Была не была! — и начал крутить железки. Вдруг комната исчезла и его выбросило на порог Хогвартса. Это был не обычный замок, он выглядел новее, намного новее. Секунды казались стеклянными моментами, и он осознал: «Я молод! Молодость, как скрытый клад, замерзший в глубинах серого повседневного существования». Так началось его путешествие по открытию мира вновь. Каждый взгляд на мир стал свежим полотном, а каждый шаг — ритмичным танцем, исполненным легкости и возможностей. Альбус обнаружил, что молодость — не только эпоха жизни, но и обет свежести, способность удивляться даже обыденным вещам, как будто каждый момент становится первым в его душе. Сердце мужчины зазвучало новой мелодией — мелодией молодости, полной надежд и страстного стремления к приключениям. В этом открытии была не только радость, но и чувство ответственности перед временем, которое предоставило ему этот подарок. Так началась глава новой истории, наполненной удивлением и живостью. Кирпичи ещё не упали, а забор был целым. Альбус подумал про себя: Надо будет сделать ремонт, нынешняя школа что-то совсем сломалась. Мужчина посмотрел на свои руки, подросла лицо, и понял, что он стал молодым. Альбус усмехнулся, проверил в кармане мантии палочку и пошёл в школу. Повсюду бегали ученики, их разноцветные галстуки рябили в глазах мужчины. Зеленый, красный, золотой и синий. — Интересно, я в этом времени тоже директор, или ещё нет? и вообще в какое время я попал? Альбус остановил ученика, это был кто-то с рейвекло. — Привет, не подскажешь какой сейчас год? — спросил мужчина, зевая и подправляя свои волосы, которые были уже не седыми. — Здравствуйте, профессор. Сейчас 1970, — быстро сказал незнакомец и убежал. Альбус не расстроился, хотя он думал, что переместиться в другое время. Он пошёл дальше, пока не увидел ЕГО! Юноша, с острыми чертами лица и тёмными, слегка вьющимися волоса цвета воронего пера. На нём была тёмная мантия и зелёный галстук. Видит Гордрик, да и Мерлин тоже видит. Том Реддл был по истине красив. Том стоял у окна и смотрел в окно на природу. Его тёмные волосы слегка пришли в беспорядок, и рубашка вышла из жилетки. Он был таким расслабленным и красивым, что Альбус потерял дар речи от такой красоты парня. — Привет, Том. Альбус подошел к Тому, и положил руку на его плечо. Реддл повернул голову и улыбнулся. Сейчас он был таким не страшным, не было змеиных глаз и серой кожи. Он был просто пацаном, которого ещё не потрепала жизнь. — Здравствуйте, директор, — глаза парня полезли на лоб, — вы какой-то другой сегодня. — Разве? — он усмехнулся. — Да, помоложе. — Том смущенно отвернулся, а щеки его залились румянцем. Альбус посмеялся, но ничего не сказал. Вдруг ему захотелось погулять с этим парнем. Он напоминал ему Гриндевальда, которого, к счастью или к скорби, он когда любил… — Что делаешь сегодня вечером? — решил спросить он. — Ничего, как обычно, мне тут нечего делать. — грустно ответил Реддл. — Погуляем у озера? — предложил Альбус, на что Том согласился. Альбус улыбнулся, и пошёл в сторону своего кабинета. Он был так рад, что аж прыгнул от радости, но упал. Однако быстро поднялся, поправил свод мантию, штаны, и мысленно благодарил феникса (питомца) за такой щедрый подарок. Он остановился. Обалдел. Сегодня ведь было 14 февраля. День всех влюбленных, а это значило, что ждать больше нельзя. У него больше не будет такой возможности, не будет шанса, благодаря которому он бы изменил ход истории и спас бы тысячи невинных жизней. А ещё он не мог упустить этот шанс — шанс найти настоящего себя, не делать возможности быть с тем, кого любишь.

***

Когда время приблизилось к девяти часам вечера, а именно во столько Альбус договорился с Томом встретится, помолодевший директор надел свою самую красивый парадный костюм серого цвета и вышел из своего кабинета. У Чёрного озера его уже поджидал Реддл. Альбус показалось, что парень тоже подготовился к их встрече. Тёмные волосы были тщательно уложены. На Томе был чёрный строгий костюм, чёрная рубашка с зелеными изумрудными пуговицами. Директор подошел ближе и учуял мускусный терпкий запах. Видно будущий Тёмный Лорд знатно опрыскался своим парфюмом перед их прогулкой, на что Дамблдор усмехнулся. — Что вы смеетесь, директор? — прищурился Реддл. — Ох, Том, ничего. И зови меня Альбус. — Хорошо, Альбус, — сказал Том, а после наколдовал покрывало и постелил его на землю. — Садись, Альбус. Когда они оба поудобней уселись, директор вновь бросил взгляд на слизеринца и приметил, что тот очень красив. Альбус прокашлялся и облизнул губы. Молодые люди мило беседовали о будущем, как вдруг Дамблдор понял, что Том всего лишь запутанный юноша, которому лишь требовалась любовь, забота и внимание. Ведь ему так не хватало этого в детстве. И Альбус понял, как ему хочется подарить все самое лучшее этому парню. Реддл зевнул и прилёг на покрывало, наколдовав две подушки. Директор последовал его примеру. Ему хотелось стать нечто большим для Тома, поэтому Альбус шепотом наколодовал омелу. Тоненькие веточки с белыми ягодками быстро расплелись над головами юношей. — Ох! Что это? — Том… Считается, что люди, встретившиеся под омелой перед Рождеством, обязаны поцеловаться. — Но ведь сейчас уже февраль, Альбус. — Том, а не всё ли равно? — прошептал Дамблдор и чуть склонился к парню. Реддл чуть опешил, но склонился в ответ. Их губы сомкнулись в мягком поцелуе и Реддл первый запустил свой язык в рот директора. — Ты мне нравишься, Том, — смущенно сказал Альбус, — и уже давно. Всегда хотел сказать тебе об этом. — Вы мне тоже… Альбус, — Том обнял своего директора. — Признание в любви — это волнующий момент, когда человек открывает свои чувства перед другим, выражая искреннюю привязанность и желание быть ближе. А я так хочу быть ближе к тебе, мой дорогой Альбус. Поцелуй был прекрасен. Едва Альбус оторвался от Тома, как вдруг его закрутило в воздухе и он оказался в своем кабинете в своем времени. — Мерлиновы кальсоны! — заорал Дамблдор и начал крутить шестеренки на маховике, но тот не поддавался. Альбус выбросил маховик на пол и упал в свое директорское кресло, грустно поглаживая свою седую длинную бороду, и начал думать: В его груди, как в черной пустоте, гремела таинственная эхо утраты, словно музыка без нот. В каждом вздохе, словно в вихре времени, он теряется в воспоминаниях, где кажется, что мгновение любви вечно, а теперь осталась лишь тень, что тянет его в бездну несказанных слов. Страсть его страдания льется чернилами на страницы жизни, где каждое слово — капля боли, погружающая в светлый цвет исчезнувшего счастья.