Обожание

      Их всегда было много. Не будь Карточный мир бесконечен, им было бы ужасно тесно, однако в месте, где они находились, не было границ. Наверное, если не появлялись бы они все в одном и том же месте, то и пересечься-то никогда бы не смогли. Но, наверное, для трефовой восьмёрки такой вариант мог бы оказаться спасительным… По крайней мере, он так думал до встречи с ним…       Зонтик, трефовый валет, застенчивый и склонный к пессимизму и интроверсии, Зонтик, который всегда боялся приближаться к источнику опасности, не испугался его. Бом не ожидал услышать чей-то голос, что будет обращён к нему, и сперва шарахнулся, предполагая угрозу для себя, и едва не совершил этим худшую из возможных ошибок. Что могло бы произойти, выйдя его энергия из-под контроля сколько-нибудь сильнее? Зонтик мог не просто сильно пострадать… Бом приходил в ужас от одной мысли о том, что мог бы его хотя бы отпугнуть, а уж о том, что мог навредить, старался и вовсе не думать.       Конечно, сперва Зонтик тоже отшатнулся назад, не ожидая того, насколько жуткими окажутся светящиеся алым глаза пугающего парнишки, однако почему-то не ушёл. Почему-то он сел неподалёку и показал раскрытые ладони, в которых не было ничего, что могло бы навредить, и слабо улыбнулся, одними губами, как улыбаются одичавшим животным, чтобы не было похоже на оскал. И Бом, сам того не ожидая, понял, что успокаивается, и тоже опустился на колени, в этот раз не сжимаясь в комок, а с лёгкой заинтересованностью глядя на Зонтика, стараясь лишний раз не шевелиться. Впрочем, тот тоже не спешил двигаться, лишь немного встревоженно наблюдал за младшей картой своей масти. И молчал…        — Зонтик, — спросил однажды Бом, когда они лежали на траве, уже в реальном мире, и смотрели на ночное небо. — А почему ты тогда ко мне подошёл? Ты, как и все, мог просто не обращать внимания… — чтобы не упустить внешней реакции, он повернул голову набок, наблюдая за валетом.        — Ты ведь восьмёрка треф, — заметил тихо Зонтик. — А значит… Можно сказать, я несу за тебя некоторую ответственность? Наверное, так…        — Звучит как что-то, что сказал бы Куромаку, — с таким же негромким сомнением отозвался на это Бом, уже успевший заучить единственного близкого и важного клона чуть ли не наизусть. — А как бы об этом сказал ты сам? — то, какие слова подбирал Зонтик, как формулировал свою мысль и с каким тоном подавал, всё это трефовый старался словно поглотить всеми возможными чувствами восприятия, и записать на подкорке.        — Наверное… — неуверенно начал валет, отводя взгляд чуть в сторону. — Наверное, мне просто не хотелось, чтобы ты так и сидел. И я… Словно почувствовал что-то, увидев тебя, знаешь… Как будто будет лучше, если подойду к тебе именно я. Не кто-то другой… Глупо звучит, да? Бом не отводил от него пристального взгляда, и не упустил того, как щёки неуверенного в себе клона, его старшего по масти, покрылись румянцем от смущения, и тот поднял шарфик повыше, прикрывая лицо.       — Не глупо, — произнёс наконец восьмёрка в ответ, вновь поворачиваясь к небу, слегка улыбаясь, той самой улыбкой, которой Зонтик реагировал на приятные ему слова. — Мне кажется, это было правдой…       Они, наверное, долго сидели тогда друг напротив друга, не говоря ни слова, давая тому, кто был напротив, познакомиться с собой, привыкнуть к наличию рядом кого-то ещё. И Бом видел, этот клон иной, не как остальные. Он не был похож на шумных и слишком ярких червовых, не был похож на вспыльчивых и громких пиковых, и, может, лишь совсем немного напоминал отстранённых и добродушных бубновых. Даже на трефовых, что были, похоже, слишком уж холодны, он не был похож, и Бом… Бом с удивлением понимал, что этому даже отчего-то рад.        — Ты Бом, верно? — неуверенно всё же осмелился нарушить воцарившуюся между ними тишину Зонтик, слегка наклоняя голову набок, из-за чего пряди его волос тоже качнулись в сторону, скользя по щеке. Тогда Бом впервые заметил это, а затем, отмечая такие раз за разом в памяти, понял, что этот милый жест ничто иное, как привычка. Привычка, которую он впоследствии создал и себе.        — Бом. А ты? — восьмёрка кивнул, отмечая, как губы недо-собеседника расплываются в лёгкой, явно слегка неловкой улыбке, и пару раз моргнул, пытаясь понять эмоции собеседника.        — Зонтик. Рад с тобой познакомиться, — трефовый валет поправил волосы, после чего, поколебавшись, снова задал вопрос. — Могу ли я придвинуться ближе? Я не хочу, чтобы тебе было неудобно из-за этого, поэтому ты можешь отказать, и я…       Бом не стал произносить этого вслух, но он постучал по странной невидимой поверхности рядом с собой, и сел компактней, чтобы новый знакомый мог расположиться с комфортом, не касаясь его.       Глупый, глупый Бом, это уже потом понимал он, когда старался поймать касание того, к кому испытывал самые нежные чувства. Обнимая его, держа за руку и как можно дольше сохраняя ощущение на себе прикосновений любимого, он жалел о каждом упущенном когда-то шансе и старался наверстать, благо, Зонтик не был против, и всегда отвечал взаимностью на необычные для себя порывы нежности от трефовой восьмёрки.       В тот день, их первый общий день, они почти не говорили. Хотя, самого дня и не было, ведь они так и оставались в пустоте, где не было деления на сутки… Но какая была разница? Они привыкали к друг другу, ощупывали пространство и личные границы осторожными вопросами вполголоса, и словно оказались вдруг поодаль от всего мира, при этом не двигаясь ни на миллиметр. Словно вокруг них был купол, купол, закрывающий их от остальных, купол, не подпускающий никого, купол, сделавший их невидимыми… И Бому это нравилось уже тогда.        — Я бы провёл так с тобой всю вечность, — признался Бом, когда они сидели в общей спальне и что-то рисовали в одном альбоме. — Чтобы только ты и я, и никого больше вокруг, — восьмёрка не знал, что на него вдруг нашло, но решил уже не отступать, раз уж сорвалось.        — Разве ты не скучал бы по остальным? — к облегчению Бома, в этот раз Зонтик подражать их общему королю в выражениях и рассуждениях не стал. Тот бы точно начал говорить что-то о том, что тогда некому будет работать на фабриках, и пропадёт электричество, закончится еда… Нет, сейчас было не до этого.        — Зачем мне остальные? — кажется такой вопрос застал Зонтика врасплох, ведь тот изумлённо повернулся к восьмёрке, оказываясь лицом к лицу с тем, отчего-то смущённо краснея вновь.        — Н-ну как же… — заикаясь, пробормотал валет, опуская взгляд. — Без них же, наверное, будет скучновато?        — С тобой скучно не бывает, — Бом склонил набок голову, подражая привычке Зонтика, который, уловив этот жест, лишь больше заалел. — Я бы остался навсегда лишь с тобой вдвоём. Мне не нужно никого больше, — видимо, всё же не просто так он прислушивался к щебетанию Ромео по телефону с кем-то из его девушек.        — С чего вдруг ты решил об этом заговорить? — неловко улыбнулся Зонтик, наматывая на палец прядь волос, на что Бом придвинулся теснее, положив голову ему на плечо, и прикрыл глаза, расслабившись.       Трефовый валет был тем, с кем Бом отныне всегда ощущал себя в безопасности, что бы ни происходило. Он был тем, за кого Бом заступился даже в разрез со своими интересами и чью сторону бы принял, несмотря на своё мнение. И Бом был готов на всё, чтобы тот навсегда оставался с ним рядом…        — Потому что решил, что уже слишком долго тебя люблю, чтобы ни разу не сказать этого вслух…