Одуванчиковый яд

POV Олежа. С чего всё это началось? Честно сказать - я не знаю... Я жил вполне обычной жизнью типичного российского студента, а именно: жизнь от стипендии до стипендии, мелкие подработки и экономия на всём, на чём только можно сэкономить... Ну и, конечно же, учёба, общежитие, зачёты, сессия и курсовая... А также специальность, выбранная скорее по престижности, нежели по собственному желанию... Впрочем, жаловаться особо не на что. Многим бывало и труднее, а я как-никак один из лучших студентов - у меня есть все шансы окончить вуз с красным дипломом и устроиться на неплохую работу. Разве что, у меня сложились довольно непростые отношения с некоторыми ребятами... Но это всё пустяки. Быть может, после выпуска я их больше никогда и не увижу. Да только вот... Этим моё окружение не ограничивалось. У меня были друзья. Два? Один?... Ну... Один точно был. Был... Антон Звёздочкин - прекрасный человек и мой лучший и, возможно, единственный друг. Правда, уже не уверен, что мы до сих пор друзья... С другим "другом" у меня довольно своеобразные отношения, я даже не знаю как это назвать правильнее... Не столько дружба, сколько взаимопомощь. Дима Побрацкий - мой сосед по комнате, а по совместительству бездельник, которому необходима моя помощь в учёбе, и советчик, советов которого я, вообще-то, не спрашивал. Так уж сложилось, что Диму однажды поселили ко мне, как бы старательно я не открещивался от всех студентов сожителей. Вроде как, мне сказали, что он тут на пару ночей, пока не найдётся другое свободное место или пока не утрясётся с его комнатой. Кажется, там произошла утечка газа или что-то вроде того... Ну не выгонять же мне его? Да и особой настойчивостью я, увы, не обладал. А сюрпризы в тот вечер на том не окончились... Я чуть не выпал из окна и спасся лишь благодаря Диме, который вовремя среагировал и поймал меня за руку, что лишь укрепило наше соседство и моё личное нежелание оставаться в комнате одному после того инцидента. Однако, угроза моей жизни на том не окончилась... Как раз на днях, ещё до инцидента с подселением, я поссорился с Антоном. Причина была довольно серьезной. А может и нет?.. Я уже не помню... Но вот слух о моём падении, пускай и несостоявшемся, довольно быстро разошёлся по институту... Как ни странно, Дима здесь был не при чём. А кто же рассказал?... Я не знаю... Помню только то, что я всё ещё немного злился тогда на Антона. А он подошёл ко мне так неожиданно... Положил руки на мои плечи, нарушив тем самым личное пространство, что было мне так необходимо после столь резкого внимания со стороны других студентов к моей скромной персоне. — О чём ты только думал, когда хотел покончить с собой?! – воскликнул Звёздочкин так строго, что, кажется, он никогда не говорил со мной в таком тоне. Я должен был понять его чувства, не воспринимать в штыки, ведь он друг, который всерьёз обо мне беспокоился, в отличие от остальных, что лишь шум наводили... — А тебе-то какое дело?– обиженно спросил я и довольно резко отстранился. Это было так грубо с моей стороны и моё настроение не оправдывает того, что я сказал после... — Не прикасайся ко мне! У меня аллергия на таких идиотов, как ты!– воскликнул я, развернулся и спешно ушёл, даже не оборачиваясь.... Накаркал... Теперь, с тех самых пор у меня действительно появилась "аллергия"... День за днём меня медленно, но верно убивает болезнь под названием Ханахаки. Это началось при следующей нашей встрече... Антон просто поздоровался со мной, а я начал задыхаться... Такого жуткого кашля у меня меня уже давно не было, а потому я поспешил убежать, как бы неловко ни было перед Антоном за это. В тот день полезли первые маленькие зелёные бутоны... Выглядели так знакомо... Вскоре, я прочёл в интернете о своей болезни. Как оказалось, она довольно редкая и... Почти неизлечимая. Чтобы выжить, любовь должна быть взаимной. Полный провал... А я не сомневался, что влюбился именно в Антона... Не сомневался ни на секунду... У меня и раньше были к нему определенные чувства, о которых я ни за что не хотел говорить и боялся признаться в них даже самому себе... Это разрушило бы нашу дружбу ещё тогда... А сейчас... А что сейчас?... После моей грубости Антон точно... Уже никогда не сможет принять мои чувства... Так, каждый мой день омрачился этим кашлем. Я старался сдерживаться, но с каждым днём это было всё труднее... Постепенно стали выходить жёлтые лепестки, а после и... Цветки одуванчика. Жёлтые, как его глаза... А ещё признак горя, верности и ранней смерти... Какая ирония... Одуванчики живут всего два года с начала развития семян, а отцветают за 1-2 недели в зависимости от благоприятности погоды и прочих условий... И, как я посчитал, мне осталось не больше года... По правде говоря, умирать я не хотел совершенно. С чего бы? Столько планов, столько амбиций... И всё... Впустую?... Столько усилий было потрачено, столько времени впустую, ведь я не жил, лишь учился и работал... Я бесконечно ждал чего-то: вот пойду в школу, вот закончу её, перейду в институт, и его окончу, а там... А там и начнётся жизнь! Но нет, не начнётся... И это до жути несправедливо, ведь я не успел пожить для себя, не исполнил ни одной, даже самой маленькой мечты, что теплилась в душе... Хоть глотай таблетки и танцуй с бубном в попытках... Чего? Продлить жизнь? И жизнь я в итоге продлял. Не себе, разве что, а цветам, убивающим меня изнутри. Через пару месяцев, когда те стали выходить целыми цветами с бутонами и стеблями - я стал их тщательно промывать от крови и ставить в воду. Вазочка, стаканчик, баночка... Всё, что только под руку попадалось, становилось цветочным горшком. Поначалу Дима, мой сожитель, то и дело шутил, мол откуда я столько одуванчиков нашёл, ещё только начало весны и на улице лишь мать-и-мачиха растёт, а у меня... У меня уже одуванчики непойми откуда. И я лишь тихо кашлял в ответ, одного моего "кхм" было вполне достаточно, чтобы Дима проворчал что-то вроде "ну не хочешь и не говори", но переставал докучать на некоторое время. И я был благодарен, только вот... Одуванчиков становилось всё больше, они заполнили все возможные тары, даже кружки и те, и, боже упаси, начали переходить и в пустые, но тщательно промытые Димины банки из под энергетиков, на которые раньше я то и дело ворчал... Хоть на что-то сгодились. Но это уже становилось, откровенно говоря, тревожным звоночком. — Слушай, я конечно понимаю, что ты типа умный, а я не особо, но ты же не думаешь, что я не замечаю как часто ты стал кашлять в последнее время и возвращаться с этими тупыми цветами?– как-то раз недовольно проворчал Побрацкий, неодобрительно поглядывая на меня. Моё сердце пропустило удар, а в висках болезненно застучало. Как?... Неужели всё настолько очевидно?... Это конец! Я пропал! — Олеж, не чужие ведь. Скажи, что с тобой происходит? Я, если уж не советом, то хоть чем помочь могу. Финансово там, не знаю... Уж денег занять до степухи всегда могу, если не лично, то хоть посредником, я знаю у кого всегда можно и кто точно мне не откажет.– искренне обеспокоенно произнёс Дима, глядя уже не враждебно, а скорее... Как побитый пёс. Хочет помочь, да не может, вот и лает от бессилия, да не кусает. — Ты в зеркало себя видел? Бледный, что пиздец, и кашляешь ночью как будто бы всё громче. Может... Таблетки какие? — Ханахаки.– буквально выдохнул я свой диагноз и словно бы стало как-то немного... Легче? Я никому прежде не мог доверить эту страшную тайну - правду о моей болезни. — Неизлечимо, если знаешь что это вообще... Редкая болезнь, знаешь ли... И та ещё зараза. — Знаю...– прошептал Дмитрий, а в его взгляде читалась растерянность, страх и... Сочувствие?... — Знакомая этим болела когда-то... Не дожила... А мне даже на могилку её сходить духу не хватило...– поведал он, а после окинул взглядом комнату, будто бы видел её впервые, оценивая масштаб наполнивших её одуванчиков. — Вот эти вот хаки, да?... — Вот эти вот "ха́на", да.– отозвался я, едва сдерживаясь от смеха. — А "хаки" - это кашель. — А я думал, что хана - это смерть. Ну знаешь, типа... "Тебе хана́".– немного смущённо улыбаясь пояснил он, то ли всерьёз, то ли стараясь отшутиться в столь непростой ситуации. И у него это вполне получалось. Пожалуй, мне это было даже необходимо и впервые за долгое время я прикрывал рот не от кашля, а от смеха. — А хаки, ну... Хаки - это цвет такой. Зелёный такой. Типа зелёная смерть или смерть в зелёном. Ну, цветы же, логично? — Логично.– хмыкнул я, кивая в такт своим словам. — Только вот это образовано от японского "цветы" и "кашель". Но твоя теория тоже имеет право быть. В конце концов, не так уж и далеко от истины. Мы некоторое время молчали, порой переглядывались и тихо хихикали по одной лишь нам понятной причине. Пожалуй, один друг у меня всё же остался или... Появился. От мыслей от этого в груди стало тепло и кашель в этот день меня не беспоеоил.