Кончились стихи

Проходит по самой длинной комнате своего особняка в Египте и смотрит на духи, которые сейчас не повлияют на неё, но могут убить всех вокруг, ведь предупредить их об истинной природе сотворённого. Так и один раз может остаться без единственной служанки и помощницы. Отцу же говорить не станет ни о чём, так как их взгляды никогда не сходились, тем более касающиеся политики. Но то всё столь не важно теперь, когда его нет и у неё лично столько долгов вдруг появилось. Раньше что давали просто так, сейчас оказалось требующим оплаты. Именно тогда, когда ни сил, ни денег. Вот лишь невероятная красота с прошлого в богатстве. Тогда Лилия и вправду купалась в золоте, а не так давно стала Халиме хатун. — Халиме хатун, ещё раз случится что-то на улице из-за тебя… — угроза неинтересна девушке, но взгляд уже не имеет силы, что раньше заставляла всех молчать. Вышла и пошла в сторону главной площи. Поехать бы ей в столицу, вот лишь султана она видеть не хочет. Совсем не хочет, готова сделать что угодно, лишь бы заменить того на кого-нибудь понимающего её идеи и стремление создать новое государство, землю для которого она лишь присматривает. Но точно же не просто так является подданной Османской Империи, что бы не хранила в сердце по отношению к этому народу и государству, которое отец всегда считал слишком уж большим для одного правителя или одной главенствующей религии. Разделяла ли такие взгляды? Ох, сердце встрепенулось от лёгкого волнения, кто-то потянул за руку. Легко, но настырно. — Бей? Вы как смеете? Точно же бей, а тут Египет, а не столица или города с санжаками. — спокойно проговорила, ей стоило ещё попасть бы в лавку с травами, о чём вспомнила только сейчас. Не все травы были где-то ещё, в Египте же намного проще, чем кажется. Не в плане того, что тут всё ещё пользовались популярностью верблюды или то, что раньше было в столице, а из-за лёгкости жизни, которая чувствуется. — Вас так искали, принцесса. Как лишь пришли вести о трудностях в дороге, падишах отправил нас навстречу. А где карета? — спросил, не обращая внимания на все вопросы девушки. — Принцесса? М, конечно. — подняла подбородок, решив воспользоваться шансом, что вдруг появился. — Карета застряла и мне кто-то из народа помог. Неудобные эти верблюды, до сих пор неприятное ощущение. — Понимаю Ваше недовольство и готов его даже разделить, когда будем беседовать, если вместо кареты предпочтёте коня. — Да что Вы, лучше уж карету, и так достаточно давно спина ни на что не опиралась. — начала жаловаться хатун, которая смекнула лишь минуту назад насколько же прекрасная возможность подкотилась к ней клубком чьей-то ошибки. Видимо, не было рисунков той принцессы, раз уж её из-за красоты сочли за имеющую статус. Как же она ликовала в душе, достаточно сложно держать в секрете столь сильные чувства в те самые секунды и даже минуты. Бали бей не думал даже представляться, так как его должны были знать все, по его мнению. Для Мустафы сделал достаточно много, того, который приходился родственником, пускай и не столь близким, как ему самому того хотелось бы. Несколько мыслей о том, что она проста уж несколько месяцев как, да и не сильно забывала. Высокой только порой оставалась самооценка, если можно было так сказать. Мысли о себе были столь нелёгкими, хоть и придавали немного сил, особенно для игры, в которые раньше сама никогда не вступала открыто. Несколько капель воды капают на запястье, хоть и тут не должно было их быть. Видимо, знак. Просто из этой истории не выйти. Тем более, что полюбит она не простого жителя самого огромного дворца в мире, а может и статус какой-никакой одержать. Не самый высший, но богатства будет вполне хватать, дабы перекрыть все нужды и желания на специальные вечера, на которых будет много вина, разговоров и атмосферы покоя, который всегда в этой жизни оказывается всего лишь иллюзией. — Приехали, принцесса Евийе. Прошу Вас. — подал руку и она очень крепко уцепилась за неё. От волнения всё, которого раньше никогда не было, во времена, когда в отца все брали в долг и каждая страна была в долгу перед одним человеком, — гражданином Английского королевства, пускай и жил он на территории Османской империи. — Халиме. У меня есть имя соответствующее этой атмосфере. — Красивое, у Вас утончённый вкус. — похвалил красавиц и осмотрел местность, что чем-то его насторожило. К ним направлялся кто-то в одежде конюха, при том, что у тех не было подобного права. Карие глаза осмотрели девушку, будто проникая в душу к ней. Резко поднял лук и застрелил человека, который готовился поймать девушку на глазах у него и лучшего воина их государства. На что лишь тот надеялся было непонятно. Прошло несколько часов и Халиме, что прежде была Лилией направилась в лавку, хоть и не отпускали просто из главного дворца. Нашла для себя тайный выход, открыла всё сама и даже деньги украла у одной из хатун в гареме по пути к выходу, который нашла ранее. Только у самого выхода снова столкнулась с тем же, кто вызвал при первой встрече столько разных эмоций, что неосознанно хотелось поцеловать. Только он был не один, а с какой-то девушкой, что по красоте уступала ей самой, но явно не по статусу. По телу впервые за всю жизнь прошлась горячая волна, словно кто искры рассыпал по спине и несколько из них упали на грудь. Встрепенулась, а после грустно и целенаправленно дёрнула за ручку бесстыже склонившись над мужчиной, к которому так быстро привязалась. - Вы влюбились, принцесса? - Я не принцесса. - тихо прошептала, не зная что творит, ведь ещё несколько часов назад настаивала на противоположном. Услышал, только не стал ничего отвечать в надежде, что кузена ничего не услышала. Только взял её под руку и чувственно прошептал "Халиме", и лишь этого хватило для того, чтобы внизу живота начал завязываться тугой узел. Не верила раньше, что это не выдумка. Закрыла глаза и направила все свои силы на то, чтобы запомнить это ощущение его близости, так как знала, что больше не будет ни возможности, ни разрешения ни у кого из них. Высшего разрешения, на которое требовалась не одна молитва и знание наизусть сур Корана. Хорошо изучила всё, что могло помешать остаться принцессой кроме того, что задержать принцессу на достаточно долгое время не смогла бы никак. Ну просто никак. У той всё было продуманно. И чувство, что возвращение настоящей властительницы статуса близилось, не давало покоя, глаз закрыть не могла и на несколько минут. Третья встреча с Мустафой и второй раз ревность взыграла, уже хмуря лицо, которое немного напоминало детские куклы, которые очень редко делал сам падишах. На чётвертой же пыталась просто скрыться с глаз мужчины, но ничего не вышло. Он сам притянул Евийе к себе за талию и дыхание теперь обжигало кожу у плеча, так как старалась высвободиться из петли, в которую попала. Хотела попасть, но точно не сознательно, любить не любила, не понимала смысла этих состояний, когда можно всё отдать за один лишь взгляд или одно предложение, что к касанием, то то и вовсе было ей непонятно. Всё толковать могла лишь неким принебрежением, сутя по тому, как вёл себя когда-то отец. Ничто не угрожало и когда осознала, то улизнула из дворца, несколько мешочков золота уже имела и не украденных, а честно заработанных. Гордиться, правда, тем не могла, ведь не сама пришла к подобному способу получения денег, в коих не нуждалась с детства до целых двадцати трёх, уже давно взрослая женщина, но совсем не готова к жизни под грузом прошлого, влюблёйнная в тёмную атмосферу и запах свечей, а так же всё ещё обожала шутить с жизнью и позволять ей отвечать подобным. Воспринимала те ответы как особую форму счастья, личного и неповторимого. В этом уж точно была права. Когда в мыслях кончились стихи, что пробегали строчками при его виде, то и красота невероятно любимого Стамбула начала увядать в её глазах. Лилия-Халиме, значит, могла влюбиться не только в идею или цель.