Прощание

— Ты потрясающий. Спасибо. — медленно прошептал Натаниэль, глотая тошнотворный ужас. Тот человек не был Нилом. Не было на его лице ни вечно-светящейся улыбки, ни хитрого прищура, лишь тонкая линия губ и ледяные глаза, наполненные нежностью, благодарностью и.. страхом. Мурашки самовольно пробежали по лопаткам, оставляя неприятный холодный след на коже. Рыжая макушка пропала спустя пару мгновений среди радостных криков, широких улыбок и всеобщего гама. Победа в матче, определено, разгорячила как и болельщиков лисов, так и противоположную сторону — фанатов Воронов. И, возможно, потому опустошённая голова Эндрю не сразу осознала смысл, сказанных ему слов. Это странное слово «потрясающий» чертовски привлекало и столь же сильно пугало своей неизвестностью. И нет, дело не в том, что Эндрю Джозеф Миньярд впервые услышал комплимент. Лишь спустя пару мучительно-долгих мгновений тот осознал, что это было прощанием.  Предположение острой стрелой разбудило в голове Эндрю сотню, а то и тысячу мыслей. Самых жутких и ужасных. Желудок наполнился гадко-маслянистым страхом.  Не то прощание знакомого после вечерней прогулки. Не то прощение коллеги после тяжёлого рабочего дня.  Это было тем прощанием, что было приятно считать последним. Натаниэль прощался, и прощался навсегда. Потому как знал, что более у него не выпадет шанса произнести эти слова. Эндрю попытался выдохнуть, но что-то болезненно-острое сжало его лёгкие. Это была не любовь или безумство — это был настоящий животный страх. Тот вопиющий ужас, что может испытывать жертва перед тем, как с нею разделаются.  И Эндрю вынашивал этот ужас в себе вплоть до встречи с Ваймаком. И, когда их глаза встретились, малая часть его пугающих предположений обрушилась на тренера нескончаемым потоком, однако не получила вразумительного ответа, на подобии:  «Да, можешь убить всех там».  У Ваймака был врождённый талант вразумлять и успокаивать. И это, ой, как помогло сдержать необузданного монстра до следующего утра, утешив того (и всех других) призрачной надеждой, что Джостен просто отправился решить кое-какие дела. О, и, конечно же, что он тут же выйдет на связь следующим утром. Что ж, в чем-то тренер был прав.  Так и случилось.  Телефон, не угасающий всю ночь, внезапно завибрировал и невидящими (от бессонных часов) глазами Эндрю машинально сжал корпус телефона, вглядываясь в имя этого сукиного сына, посмевшего тратить его время.  «Наркоман» Сердце бешено забилось, отдавая гадкой болью в груди. Радость, гнев, обида и страх слились воедино и, в попытке узнать ответы, мучившие его всю ночь, парень тут же принял вызов. Прошли секунды, подобные пыткам, однако кроме щёлканья какой-то аппаратуры на фоне и странного бульканья ничего разобрать не получалось.  — Привет? — странный шёпот внезапно поздоровался. От этой жуткой интонации по спине прошёлся холод, заставляя все тело встрепенуться.  — Кто? — вопрос казался донельзя банальным, но вместе с тем очевидным. Одно имя — и все ужасающие догадки подтвердятся. Возможно, в то мгновение Эндрю стал самым отъявленным верующим, поскольку молитв, не произнесённых вслух, можно было не счесть. Однако молчание, сопровождавшееся звуками аппаратуры и бульканием, начинали понемногу выводить из себя. — Кто это, блядь?! — переходя на шипение, отозвался Миньярд. Кровь в венах замерла вместе с ожиданием следующих слов.   — Я в порядке.. — тихо, почти неслышно прошептал знакомый голос, и ураган в груди затих. Голова будто бы опустела, отказываясь воспринимать реальность. Нил здесь, все хорошо. Но как бы Эндрю не был рад слышать эти лживые слова от этого придурка, верить им он все же не мог.  — Где?  — А вот это, юноша, вас ебать не должно. — процедил излишне милый голос в трубку, и Эндрю почувствовал как на губах собеседника расплывается улыбка.  — Тц.. — с языка почти спустилась очередная колкость, но почему-то разум настойчиво твердил, что ему стоит быть осторожней. И Эндрю прислушался. — Нил, где ты? — игнорируя странные фразочки жуткого голоса, Миньярд ждал, и очень терпеливо.  — Вот так воспитание! А ты не говорил, что у твоего пидора такие плохие манеры.. А я же учил тебя, как надо воспитывать всякий сброд.. Нат, милый, тебе стоит напомнить какого это? — обладатель голоса начинал все больше и больше раздражать, но одно единственное «Нат» заставило внутренности сжаться лишь от упоминания. Лишь один человек имел право назвать Нила так. И его более нет. Это и стало спусковым крючком.  — Заткнись к чертвой матери, сукин сын! — прошипел Нил, после чего короткий удушающий крик раздался из трубки. — Уебок.. — звук, некоторое время назад отошедший на второй план, возобновился с большей силой. Как и в прошлый раз, Эндрю слишком поздно догадался, что это было.  Это была, мать его, кровь! И с каждым оскорблением этот звук усиливался, давя на уши страшным громоподобным ударом. Лезвие вновь и вновь касалось свежей раны, оставляя на ней новые и новые порезы; разрезая новые и новые ткани; убивая жертву медленно и мучительно. Воздух из лёгких внезапно пропал и парень закашлялся, пытаясь сосредоточится на словах голоса по ту сторону. Но с каждым ударом стон Нила становился все громче, все отчаяннее, переходя на ужасный душераздирающая крик.  Эндрю молчал в надежде, что это все скоро закончится. Гнев вскипал в венах, а грудь наполнялась свинцом с каждым новым хрипом, раздававшимся из трубки. Это продолжалось с минуту, может, с две. Миньярд перестал вести счёт. В смысле, не мог. Мысли, мысли, мысли.. они съедали его изнутри. Как боль молниеносно забирала жизнь Нила, так и мысли пожирали Эндрю. Миньярд не мог помочь, не мог спасти — просто не мог. Беспомощный и жалкий кусок дерьма, что был не в состоянии защитить малую часть своего счастья, что смог урвать. Отброс. Каким был всегда. Эндрю попытался открыть глаза, когда звуки по ту сторону смолкли. Он отчаянно нуждался в том, чтобы услышать пусть и лживое, но столь родное «Я в порядке» вновь. Возможно, это первый раз, когда Эндрю ждал именно этих слов; первых раз, когда он желал верить, что это правда.  Глупая надежда все ещё теплилась в его груди, постепенно угасающим огоньком. Как бы оптимистичен Эндрю не был в эту минуту, здравий смысл рисовал каротинам ужасные и невообразимые.  Внезапный выдох, раздавшийся из телефона, вновь привлёк внимание парня. Разочарованный голос прошептал, смакуя эти слова, словно сахар:  — Хаа.. он мёртв.