Истинное поклонение

Его щека на молочных бедрах с мягкими лентами подвязок — есть поклонение. Его колени на жёстком полу, у трона — подчинение и зависимость. Себастьян жить не может без этих волос, этих коленей, чулок на них — прекрасных, изящных, кружевных чулок, после которых на нежных бедрах остаются розовые прекрасные следы, по которым хочется пройтись языком. Этих ключиц, этого взгляда «посмотрим-на-что-ты-способен» и другого взгляда, более тайного, более личного «я-тобой-горжусь». У Сиэля поза правителя, поза самозванца, без спроса занявшего чужое место и не собирающегося уходить. Себястьян знает все, и все ему прощает — его принц, личный принц и оттого принц и правитель всеобщий — свят во своем грехе и чист в своей запятнанности. Возможно последние пол столетия вместе с Сиэлем, с Сиэлем, правителем их личного царства, лишь религиозный кататонический бред — пусть. Подложные воспоминания, возможно, агония пред мучительной смертью — пускай. Пока у него есть годы и годы на любование своим личным адом и раем в лице прекрасноликого юнца — вечно молодого, навсегда застрявшего в чулках, шортах, рюшах и батистовых ночных рубашках, лишь прикрывавших бедра — он может и умереть. Когда налюбуется.