LOVE ОтМетки 2024

      Просторная светлая комната с высокими потолками полниться уютной тишиной. Сводчатые окна, через которые всё заливает тёплый солнечный свет. У стены в уголке таится мягкий диван с журнальным столиком. Сейчас на нём стоит поднос с выпитым чаем и недоеденным бутербродом. По застывшему на тарелке расплавленному сыру получится примерно посчитать, как давно здесь томиться брошенный кусочек хлеба. А если приглядеться, то между разбросанных диванных подушек можно заметить блокнот с небрежным наброском надкушенного бутерброда на фоне чашки с небольшим сколом у края. Однако, большую часть комнаты занимают несколько крепких деревянных столов с разбросанными по ним инструментами. И лишь небольшая белая доска с маркерными записями разбавляет их компанию. Столы же собраны буквой П вокруг центра с передвижной медицинской кушеткой около него. Весь этот зал выглядит, как воплотившаяся из грёз художественная мастерская. Кто-то скажет, что нельзя так назвать это место, ведь здесь не пишут картины и не творят статуи, а паяют микросхемы и собирают механизмы. Но хозяева мастерской с таким мнением бы ни за что не согласились, ведь здесь они так же создают искусство. И, конечно же, центр всей мастерской — это её владелец, стоящий у верхнего стола, и его творение, сидящее на кушетке рядом. Четыре года назад ведущие специалисты и молодые гении инженерного и кибернетического мира братья Шрауд на мировой научной конференции представили общественности свой проект — первого человекоподобного робота с саморазвивающимся искусственным интеллектом. На тот момент андроид мог подражать трём человеческим эмоциям: радости, грусти и страху, и поддерживать простой диалог на уровне пятилетнего ребёнка. Также он мог поднимать вещи до ста тридцати килограмм и рисовать простые геометрические фигуры. Эта презентация произвела в научном мире настоящий фурор. И проект получил одноимённое с самим андроидом имя «Вил». Сейчас Вил сидит на белой кушетке со сложенной на коленях книгой, которую перелистывает одной рукой. Вторая отсоединена от остального тела андроида, и над ней за столом работает один из его создателей — старший из братьев Шрауд, Идия. За четыре года существования Вил развил навыки разговора до уровня среднестатистического взрослого человека, научился читать и рисовать. Его речь пополнилась сложными понятиями юмора, сарказма и иронии, а голос перестал быть механическим и грубым. Младший мастер доработал ему систему эмоций и черты лица. А старший — лёгкость и плавность движений. В данный же момент Идия дорабатывал полное покрытие его тела силиконоподобным материалом, имитирующим человеческую кожу. Идия откладывает выключенный строительный фен и потягивается, хрустя позвонками. Он сдерживает зевок и подкатывает кушетку к столу поближе, чтобы прикрепить на место механическую руку, что сейчас так удивительно похожа на обычную человеческую. Мастер вставляет конечность в плечо. Щёлкает блокировка. В этот раз сдержать зевок не получается. Идия выкатывает из-за соседнего стола кресло, разминает шею и встряхивает головой, пытаясь прогнать сонливость. Садится и снова берёт в руки фен. Под горячим воздухом силиконолизированный материал стягивается, не оставляя шва между двумя секциями деталей. Идия осматривает место стыка и удовлетворённо кивает. — Можешь проверить подвижность руки, — первое, что произносит он за долгое время хриплым голосом. Получив разрешение, Вил первым делом тянется к лицу своего создателя и стирает размазанную синюю помаду у края губ. Идия недоумённо моргает, пока его создание медленно по очереди сжимает и разжимает пальцы в кулак. После подносит ладонь к глазам и рассматривает аккуратные ногти — их делать было сложнее всего. Идия же своими пальцами повторяет движение подушечек пальцев Вила на своём лице. А после хватает его вторую руку, чуть случайно не уронив книгу с чужих колен. — Да, как я и думал, чуть позже материал нагреется и станет ещё больше схож с обычной кожей, — кивает Идия. Наконец-то, признав свою работу на этот раз полностью завершённой, он откидывается на спинку кресла и закидывает ноги на кушетку рядом с Вилом. Тот чуть недовольно прищуривается на фривольность, но не делает замечание, и снова возвращается к книге. — Что читаешь? — интересуется Идия, подперев щёку сложенной на подлокотнике рукой. — Мифы разных народов, — Вил ещё и показывает обложку. — И как тебе? Вил задумывается, прикусывая изнутри щёку. — Не понимаю, — признаётся он. — Что? — удивлённо поднимает бровь Идия. — Неужели люди готовы были поверить в такую чушь, чтобы объяснить своё происхождение? Идия усмехается. — Ну слушай, не всем же, как тебе, повезло сразу знать о своём происхождении, — он перебирает пальцами свободной руки по подлокотнику. — Людям потребовались миллиарды лет, чтобы вообразить себе, что они могли появиться из маленькой клеточки, которая потом была и рыбой, и земноводным и обезьяной… В общем да, а что бы делал ты на их месте, в один момент осознав себя ноунеймом среди открытого мира? Вил серьёзно задумывается над этим, поглаживая книгу по корешку. Вот он открывает глаза посреди переулка. Не помнит ни своего имени, ни своего происхождения. Впереди мерцает башня самого высокого небоскрёба города, а позади исписанная граффити стена с осколками разбитой бутылки под ней. — М-м-м, попытался бы найти своего создателя? — отвечает Вил. Не сдерживаясь, Идия запрокидывает голову и смётся. У Вила расширяются глаза в осознании. Бросив на него взгляд, мастер начинает хохотать ещё громче. Ему уже не хватает воздуха, и болят мышцы пресса, заставляя согнуться на кресле и обхватить живот. — Ладно, ладно, я понял, перестать уже, — смущённо отпирается Вил. Идия пытается отдышаться. Он спокойно выдыхает в последний раз, прежде чем распрямиться обратно и ехидно прокомментировать: — Кажется, переоценил я твой SSR ранг, когда убеждал комиссию, что через пять лет ты уже сам будешь роботов в космос отправлять. Вил закатывает глаза. — Не хочу слышать это от человека, который месяц назад разбил себе нос, потому что забыл отойти после того, как резко открыл дверь на себя. Щёки Идии заливает едва заметный розоватый румянец. — Я не виноват, что Институт, позиционирующий себя как самый передовой в технологиях, так и не удосужился сделать автоматические двери, прошлый век уже, — оправдывается он. — Да, да, — саркастично отзывается Вил, подтвержающе кивая. Идия хочет сказать что-то ещё, но его отвлекает оповещение, пришедшее на телефон. Пока мастер не обращает на него внимания, Вил делает то, о чём думал всё это время и подносит недавноприсоединённую руку к губам, размазывая по ним ярко-синюю помаду, оставшуюся за большом пальце. Смутное движение на периферии зрения заставляет Идию бросить взгляд в его сторону. Губы, испачканные в помаде, и язык, слизывающий остатки синего пигмента с подушечки пальца, заставляет человеческое лицо запылать румянцем ещё ярче. Идия отводит смущённый взгляд, но не решается спросить причины такого странного поступка. Вместо этого он переводит тему. — Орто написал. Это заставляет Вила бросить своё занятие и сразу же заинтересованно наклониться ближе. — Что? Идия прикрывается телефоном от этого движения. — Родители просят прийти на следующий вечер с парой. Ну, знаешь, репутация компании все дела. Вил светлеет лицом. — Я могу… — Нет, — перебивает его Идия и хмурится. Брови Вила сдвигаются друг к другу в ответ, образуя морщинку, пусть и не такую заметную, как у человека. — Почему? Я бы хотел надеть то красивое платье, что ты мне недавно подарил. Идия морщиться. — Мы это уже обсуждали. — Но… — Без но! Нормы никогда не примут нас! — перебивает Идия, не давая и слова сказать. Вил больше ничего и не говорит, просто отворачиваясь в сторону. В воздухе мастерской зависает молчание, пока её владелец не вздыхает: — Прости. На слова нет никакой реакции. Идия обходит кушетку, но андроид снова отворачивается в другую сторону. Мастер обходит его со спины и берёт за ещё прохладную ладонь, переплетая пальцы. Вил позволяет поднять свою руку и прижаться к её запястью щекой. — Ты ещё не знаешь, как могут быть жестоки люди, — глухо произносит Идия и ведёт пальцами свободной руки по предплечью своего создания. — Они никогда не принимают что-то, выходящее за рамки их сознания. Мозолистые из-за постоянной работы подушечки спускаются всё ниже и в конце их заменяют губы, замершие у выступающей косточки ключицы — неважная для андроида деталь, но как и многие другие делающая его чуть более совершенным. Касание не длится долго, вскоре Идия просто наклоняет голову и упирается лбом в плечо, его длинные ресницы щекочат псевдо-кожу, но, к сожалению, столь лёгкое прикосновение Вил почувствовать неспособен. Идия мысленно обещает себе «пока что». — Но ведь и такие вещи, как гомосексуальность приняли не сразу. Но… Приняли, — протестует Вил. Идия отпускает горький смешок. — И сколько ради этого умерло людей? Сколько страданий они перенесли? Хочешь стать первым в истории, кого кикнут из мира по этой причине? Вил сжимает их переплетённые пальцы чуть сильнее. — Те времена давно прошли. — Людская суть не меняется. Ненадолго между ними повисает тишина. — Мы могли бы изменить её. Идия хмыкает от неожиданности. — Не помню, чтобы создавал тебя идеалистом. — А я стал тем, что вышло, — аккуратно и изящно пожимает плечами Вил. На свою геймерскую манеру Идия бормочет что-то вроде «хорошо вышло». — В конце концов, Орто же принял нас, — снова пытается убедить его Вил. Идия качает головой, путая свои волосы об имитированную кожу. После отпускает руку Вила и отстраняется. Запрыгивает на кушетку сам, оказываясь спиной к спине. Он создавал андроида, основываясь на своих параметрах, поэтому их плечи, соприкаясь, идеально повторяют друг друга. Идия опирается макушкой на чужой затылок переводит взгляд на потолок, будто пытаясь отыскать там ответы. Или нужные слова. Вил находит его ладонь и снова сплетает их пальцы: теперь уже его кожа равномерна тёплая и почти не отличается от человеческой. — Во-первых, все остальные НПС — не Орто. Во-вторых, даже он… Ты не хочешь знать, что именно Орто сказал мне, когда догадался. На самом деле Вил знал: чтобы укрыться от его слуха недостаточно было выйти в коридор. И убеждение Орто, что его старшему брату стоит выйти в люди, а то он в закрытом пространстве совсем с ума сошёл и стал заглядываться на роботов, прекрасно помнил. Последнее ещё имеет мягкую формулировку, потому что младший мастер кричал совсем не это перед тем, как хлопнуть дверью и, злобно топая, уйти. — Даже Орто не понять, насколько ты совершенен. По сравнению с тобой остальная серая масса людей ещё больше сливается с фоном, — вздыхает Идия и поглаживает большим пальцем ладонь Вила. — И что же ты тогда делать со встречей будешь? — не интерес, а прозрачную насмешку идеально имитирует голос андроида. — Не пойду, — пожимает плечами Идия, — мама, конечно, ругаться будет, но… Не хочу. Хочу просто всю жизнь провести в этой комнате. Наедине с тобой. Ну ладно, ещё чтобы Орто периодически заглядывал. — Так ты совсе сойдёшь с ума, — журит его Вил. Идия закатывает глаза. — Я сошёл с ума ещё тогда, когда влюбился в тебя. Критический урон по ментальному здоровью. Или точнее по попытке слиться с норми. Телефон снова отвлекает их присланным уведомлением. Идия просматривает его одной рукой. — Орто вернулся, — оповещает он. — Пойдём, покажем твой новый скин, зря я что ли с утра спину не разгибал. Идия спрыгивает с кушетки и приглашающе протягивает ладонь. Вил откладывает книгу и, перекинув ноги через койку, подаёт руку в ответ. Он собирается следовать за этим человеком всю его жизнь. Потому что только точно такой же сумасшедший может понять его, как и сказал когда-то Орто.       Губы с размазанной на них синей помадой складываются в идеальную улыбку.