Под присмотром ХРАЗа

Всё! С него хватит. До смерти уставший Нечаев рухнул на газон где-то посреди бескрайнего ВДНХ. Достали эти роботы! Пусть сами с собой передерутся, пока он отдыхает. Весь потный, в мятой форме, ощущал себя солдатом во время боя, который никогда не закончится. Стоило выкосить десяток врагов, как сзади, со стороны и даже сверху на него валилась лихая дюжина. Хватит! Перерыв. Закрыл глаза. Ощутил кожей, как свежая молодая травка мягко касается ладоней, как где-то там далеко вверху греет солнце, и вся природа шепчет: «Лето, лето, как хорошо». Как недалеко чирикает какая-то птичушка, как ветер взъерошивает волосы, как... — Майор! Вернитесь! Враг! — вскрик ХРАЗа так встряхнул Нечаева, будто его пинком вышвырнули из отдыха. — Да твою мать! — взревел Нечаев, тут же вскочив на ноги. Топор в руках, свирепый взгляд, готовность к бою. В пяти метрах стоял оживший мертвец. Желеобразные глаза глупо таращились на Нечаева, а листья, чужеродно проросшие через потрескавшийся череп, качались на ветру. Ох, очередной бедняга. Кем он был, инженером? Судя по остаткам формы, так и есть. Игра в гляделки продлилась секунд десять, а потом с глухим «Ы-а-а» существо бездумно бросилось прямо на лезвие. Раз! И несчастный окончательно обрёл смерть, как и поганое растение. Нечаев вытер лоб рукой от грязи. Убрал топор. Как же он устал. — Майор, я вам настоятельно рекомендую уделить внимание обеду. Вы уже давно не принимали пищу, вашему телу требуются сложные углеводы, чтобы были силы защищать советских граждан. — Где я тебе найду столовую, а? — рявкнул в ответ и тут же застыдился: если бы не бдительный ХРАЗ, то почти спящего Нечаева вполне мог пожевать этот оживший фикус. Неловко ощутил, как в перчатке обиженно забулькал полимер. — Ладно, прости, — буркнул нехотя. Что-то в последнее время он ведёт себя как мудак, срывается на ХРАЗе, а ведь он его товарищ и друг. На это, увы, есть причина. И с каждым днём она приобретала всё более очевидные очертания, как острая скала, освобождающаяся от налетевших плотных облаков. Мучительно стыдясь, покосился на перчатку. Всё такая же золотая (красивая какая), всё так же готова в любой миг атаковать врага. Всё так же скрывает внутри себя его. Это на улице стало жарче или его щёки запылали алее пионерского галстука? Да. Да, похоже, он тот самый, которых презрительно называют робосеками, если не хуже. Тот, о ком будет перешёптываться всё Предприятие. Не то что бы Нечаева волновало чужое мнение — но как уважать себя? — Майор! Мои датчики фиксируют учащённное сердцебиение и повышенную потливость. Вы переживаете. Нечаев в курсе, ещё как. — И? — Советую вам уделить внимание отдыху. Роботов не напугать бледным лицом и заторможенной реакцией. Ладно. Осоловелым взглядом оглядел местность. Заметил выглядывающую из-за берёз остановку. Побрёл. Пробил каркас «Пчелы». Лёг на скамейку. Видимо, от переутомления перед глазами заплясали какие-то цветные полосы, но Нечаеву до этого никакого дела. Главное, что можно вырубиться хотя бы на пятнадцать-двадцать минут. И вожделенный сон пришёл, обволакивая всё тело и утопляя в пучине небытия. Он стоял в центре мироздания местного разлива, в глубине подсознания П-3. Мир Лимбо приветливо встретил своего хозяина. Прямо перед ним — Нечаев, хоть на время избавившийся от серого комбинезона уборщика и едких реплик. Стоит неподвижно, послушно молчит. Мысли о покорности его человека вызывали невероятное удовлетворение. Полимерное лицо пошло рябью, стало меняться, и на нём проявилась улыбка. Поддавшись эмоциям, этому человеческому рудименту, он коснулся щеки Нечаева. Какая гармония: чёрная рука высшей формы человека и белая шерсть. Лишь истинный учёный ум способен заметить красоту. — Отдыхай. Я разрешаю. В виде узника Лимбо у Нечаева не было лица, но его счастливая задорная улыбка легко угадывалась. Обрадованный, он принялся безмятежно бродить среди деревьев, то и дело любуясь солнцем, забором и всем вокруг. Забавный он всё-таки. Неплохо оставить его себе. Пока пусть отдыхает, а ХРАЗ защитит его от врагов.