Сильно-сильно

      Жарко. Как же жарко.       Имир ничего не чувствует, да и не то чтобы соображает. Жар во всём теле неприятен, но в то же время будто бы нормален, органичен. Ей не приходит в голову мысль, что можно попробовать пошевелиться. Впрочем, её голова сейчас в принципе пуста.       Тело плывёт или, возможно, парит. Нет, даже не так: Имир бессознательно понимает, что её тело каким-то образом перемещается в пространстве. Оно поворачивается то туда, то сюда, внутренности упираются то в спину, то в грудь.       Тело останавливается – резко, без причины. Что-то холодное и странное по ощущениям теперь контрастирует с жаром тела. Неприятно.       Оно сырое. Спина... На спине. Под спиной.       Такое же ощущение у Имир на лице. Наверняка оно тоже сырое. Но всё равно жарко.       — Имир?       Криста?       Один удар сердца выбивается из стройного ряда. Сознание Имир чуть-чуть проясняется: она лежит на чём-то холодном, она мокрая, но не насквозь, и ей всё ещё очень жарко.       Очень отдалённо слышны голоса, их около двух:       — ...й дост...л... Я ск...ж... Мобл... н...прав... Эй! М...бл... п...зов... с...да...       — ...с по...н... Бу...т... вып...л...       Не разобрать, кто это и о чём речь: Имир не хватает сил и ясности ума. Вместо этого она чувствует, что температура тела понижается, правда, медленно и незначительно.       — Имир.       На этот раз сердце Имир сжимается, пусть и почти сразу расслабляясь. Почему голос Кристы такой грустный?       Что-то нежно скользит по лбу Имир. Она так плохо соображает, что не может понять, взаправду ли это. Показалось, видимо.       Вот! Вот! Ещё раз! Теперь что-то скользит по виску. Так мягко и ласково, словно лицо Имир – дорогой фарфор, который если и трогать, то только не дыша.       Имир неожиданно для самой себя открывает глаза.       И что это? В середине белое, по бокам – золотое. И ещё синие пятна по центру. Большие такие. Но это всё не раздельно, нет: Имир смутно понимает, что белое, золотое, синее – части целого. По логике они должны быть вместе, но видит она их почему-то порознь. Поразительно.       Имир тупо смотрит на нечто перед собой. Ах, погодите... Над ней. Это над ней. Это человек.       — Имир?! Ты м...ня слы...ишь?!       Голос принадлежит Кристе – это Имир может сказать точно. Он доносится сверху, а сверху – человек.       Имир хочет произнести: "Криста", хочет позвать девушку, доказать себе, что та здесь, и успокоиться. Но её хватает лишь на невнятный хрип и последующий надрывной кашель. Глаза рефлекторно закрываются, пока тело сотрясается. Сверху звучит беспокойное щебетание и ощущается суета.       — Крис... — наконец получается у Имир выговорить. Она вновь открывает глаза и видит ту же картину, только теперь она чётко осознаёт, что перед ней – её девочка. Единственное, сейчас она очень взволнована: Криста оборачивается то назад, то куда-то вбок, то с мольбой глядит вперёд.       К Имир приходит ещё одно озарение – небольшое, но крайне важное.       — Хистория...       Хистория бросает непонятное для брюнетки дело и наклоняется к ней.       — Всё хорошо, Имир, я здесь, я здесь, — успокаивающе бормочет блондинка, оглаживая контур лица девушки. Даже жар теперь не так ощутим, как это прикосновение.       Имир слабо спрашивает, делая вдох на каждом слове:       — Где... мы?       — На стене, — покладисто, будто успокаивая, отвечает Хистория. Большим пальцем она гладит висок, покрытый веснушками, и смотрит Имир в глаза. — Разведкорпус... Ну, помнишь, они тогда пришли и титанов...       — Ты сказала мне... своё имя, — тяжело выговаривает Имир, перебивая. Она видит, как глаза Хистории расширяются, но сама девушка молчит.       Имир поражается тому, что видит: брови хмурятся, а синие глаза наполняются слезами. Не то чтобы её девочке несвойственно плакать, просто как-то... неожиданно, что ли.       — Дура, — всхлипывает блондинка, но продолжает упрямо смотреть в карие глаза. Имир, кажется, тратит массу энергии, чтобы усмехнуться.       — Прости.       Сердце вновь сжимается. Имир внезапно поглощает мысль: если бы не разведкорпус, чудом подоспевший на выручку, она могла бы вообще больше не открыть глаза. И тогда она бы не узнала имя Кристы – теперь уже Хистории, – она бы не испробовала его на звук, не увидела бы больше синие глаза... Да много каких "не" Имир может сейчас приписать себе.       Ей страшно. Её до кома в горле пугает, что она могла не успеть сделать всё, что хотела. Её почти сожрали заживо, чёрт возьми. И она до сих пор может не успеть. Каждый миг на счету.       Неизвестный порыв, спровоцированный страхом, переполняет Имир энергией.       Она должна действовать! Прямо сейчас! Больше нельзя тянуть!       Хистория в это время лежит где-то на плече брюнетки и тихо всхлипывает.       — Хистория? — судорожно зовёт Имир.       — Имир, — отзывается девочка, пока встаёт с плеча и обеими руками вытирает воду, текущую из носа, и слёзы с щёк.       Имир дёргает правой рукой и тут же понимает, что руки как таковой нет. Из-за этого она грубо и не особо умело хватает Хисторию за рубашку левой рукой, недолго рассчитывая силу, притягивает к себе ошарашенную девушку и целует.       Спустя мгновение они отстраняются. Имир ошалело смотрит в синие глаза напротив.       — Прости, я просто... — Брюнетке почти сразу становится неловко, и она чувствует, как сердце ненормально пульсирует в горле. А судя по лицу её девочки, та всё ещё в недоумении.       — Имир...       — Я люблю тебя.       Хистория смотрит на неё с приоткрытым ртом. Интересно, видно ли ей, что Имир смущена? В любом случае та без остановки продолжает говорить:       — Я люблю тебя, люблю, давно, э-э, ещё с той тренировки в горах, и я люблю тебя сильно, очень сильн...       Хистория прерывает Имир поцелуем. Через пару долгих мгновений они отстраняются, и брюнетка в изумлении обнаруживает, что её девочка тепло улыбается.       — И я тебя люблю. — Она снова нежно, но напористо чмокает Имир. Брюнетка успокаивается – былая сила покидает её, заставляя обмякнуть. Она лишь, прикрыв глаза и ощущая на лице заботливые пальцы своей девочки, слабо спрашивает:       — Сильно-сильно?       Имир слышит, как Хистория удовлетворённо фыркает. Наверное, она улыбается.       — Сильно-сильно.