Быть частью твоей тишины

      Пальцы неумело складываются в жесты, сменяющие друг друга словно в скорости ноль пять. Внимательные глаза Сонхва — всё, что нужно сейчас, чтобы перекрыть весь страх в груди и нервы где-то глубоко-глубоко спрятаться.       Конечно, Хонджун не может не нервничать. Всё, о чём он думал все последние дни, не может создавать спокойствие. Просто не может. В его голове сплошная лишь каша и неугомонный набор звуков и слов с призывом решиться наконец, но он старательно всё подавляет, не желая думать ни о чём.       Всё началось около двух месяцев назад. Хонджун его впервые в потоке студентов увидел, и не то чтобы это была любовь с первого взгляда, но Сонхва выглядел просто потрясающе, чтобы на него можно было не обратить внимание. Светло-коричневый вязаный жилет поверх рубашки всё ещё чётко видится в голове, а обворожительная улыбка отпечатывается на задней стороне век, заставляя любоваться каждый раз, когда глаза закрываются.       Хонджун хочет каждое воспоминание о Сонхва запечатлеть в своей памяти.       Моргает сейчас лишь медленно, взгляд уводя в попытке вспомнить разученные недавно жесты, и упускает всё ту же улыбку на чужом лице, что завороженно глаз с него не сводит.       Это всё началось само собой. Честно. Хонджун не думал о том, что однажды будет часы своего свободного времени тратить на то, чтобы научиться говорить с Сонхва.       Сонхва обучается на курсе выше, из дома, и перед новогодними каникулами как раз приходил сдавать семестровые экзамены, когда им с Хонджуном довелось впервые встретиться.       Во второй раз они встретились через несколько дней по причине тех же экзаменов и обменялись номерами. Именно тогда Хонджун и начал учить язык жестов, потому что Сонхва — всё, что занимало его мысли. Каждый чёртов день, каждую минуту, каждое мгновение жизни заполнял именно он. У Хонджуна не было другого варианта.       Наверняка, его чувства были слишком очевидными, но они всё ещё не говорили об этом, а все последние дни занимало судорожное повторение одних и тех же слов.       В голове ничего не укладывалось, и ужасно хотелось сдаться, но каждый раз, когда он получал сообщение от Сонхва, каждый раз, когда видел его улыбку или горящие глаза, понимал: он всё преодолеет, лишь бы иметь возможность поддерживать контакт.       Сонхва не перестаёт казаться невероятным и удивительным. Хонджуну безумно хочется, чтобы однажды у того была возможность услышать хоть одну его песню, многие из которых были посвящены никому иному, как парню, застрявшему у него в сердце.       Сонхва был для Хонджуна музой. Сонхва был вдохновением, глотком воздуха и возможностью чувствовать. Сонхва, на самом деле, был для Хонджуна всем. И скрывать это было бесполезно.       «Я забыл всё, что вчера учил» — быстро меняет положение рук, используя давно выученные жесты, а новые всё никак не хотят складываться правильно.       Возможно, сейчас не лучшее время для признания, но тянуть сильно не хочется. Скоро он сдастся.       «Чем планируешь заняться на четырнадцатое февраля?» — всё, что всплывает в голове, и Хонджун спешит применить хоть какие-никакие свои знания.       «Мне его не с кем провести, так что планировал устроить марафон по фильмам с вредной пищей» — усмехается, голову опуская.       «Не против, если я составлю тебе компанию?».       Всё это ощущается слишком волнительно, колющим ощущением по подушечкам пальцев проходится. А перед глазами практически плывёт.       И вот — Сонхва ему кивает, продолжая улыбаться.       Они встречаются у Пака дома, тот приносит тарелку попкорна и чипсы с напитками, скоро устраиваясь на диване рядом с Хонджуном. Приглушённый свет, нежно-фиолетовое освещение, исходящее от светодиодной ленты, комната покружена во тьму, а Хонджун — в мысли о признании. И как всё могло сложиться иначе, и правда?       Даже когда фильм идёт уже пятую минуту, голова всё ещё полна тревог и волнения. Ни о чём другом думать не получается. Только поглядывать на Сонхва осторожно и перебирать один за другим вариантом событий.       Парень вдруг распрямляется, опору с руки перенося, и точно в глаза Киму смотрит:       «Что-то не так? Можем включить другой фильм, если хочешь».       «Всё нормально».       «Кажется, тебя что-то тревожит».       Он может только за изящно движущимися руками следить, едва информацию в голове переваривая. Лицо Сонхва олицетворяет напряжение. Он всегда замечал подобные мелочи, скрывать от него что-либо было бесполезно, и, конечно, Хонджун это понимал.       «Да, сердце сейчас как будто остановится».       А Сонхва без размышлений прикладывает ладонь к груди, чувствуя, как сердце кровь гоняет с грохотом. Хонджун и правда так сильно нервничает?       Сглатывает, испуганным взглядом глаза в глаза глядит и думает, что слишком очевиден сейчас. Сонхва ведь всё уже понял, правда? Боже.       «Что случилось?».       Возможно, именно такой момент был бы неплох для признания, но руки словно сводит судорогой, Хонджун не может заставить себя сдвинуть их с места, концентрируясь лишь на собственном дыхании. Смотрит только, как заворожённый, в чужие глаза беспокойные, и не понимает, как свои чувства выразить.       Пальцы Сонхва аккуратно ложатся поверх чужих ладоней. Он разминает их мягко, а в голове только паника-паника-паника нескончаемая. Невозможно это. Нужно что-то сделать, пока его сердце точно не остановилось на месте.       – Прости, это так тяжело, – шепчет, а нервы никак не унимаются. Не пересилить себя. Ну никак.       «Ты меня пугаешь» — видит перед собой, голову опуская разочарованно.       Зубами в губы свои впивается, пытаясь успокоиться, но продолжающие поглаживать его костяшки чужие мягкие пальцы — то, что ситуацию лишь хуже делает сейчас. Нужен воздух. Определённо нужен и в больших количествах. Прокричаться, желательно, тоже.       «Давай успокоимся» — поднимает осторожно чужой подбородок на себя, чтобы взглядами пересечься. И продолжает как ни в чём не бывало: «Ты кому-то признаться хочешь?», улыбка не сдерживаемая, и хочется в самом деле кричать, ибо… Почему он, чёрт возьми, так точно всегда попадает?       «Ты знаешь меня слишком хорошо».       «Четырнадцатое февраля всё-таки» — мягкая улыбка, совсем расслабленная — Хонджун завидует его спокойствию. Пауза длится всего пару секунд, пока язык по губам проходится в размышлениях. «Расскажешь подробнее?».       Сигнал SOS срабатывает на полной мощности, а внимательное лицо напротив только с ума сильнее сводит.       Смотрит, представляя, как вызубренные за ночь жесты демонстрирует, и паника накрывает всё сильнее.       «Я знаю этого человека?» — прищуривается, старательно пытаясь чужую реакцию счесть.       – Мне ты нравишься, дурак, – отчаянно выдыхает Хонджун, спустя секунду из груди вырывается нервный смешок — было бы забавно, если бы Сонхва мог его слышать. Он буквально только что сказал, что он ему нравится. Очень мило, да.       «Я тебе нравлюсь?» — чуть раскрытые губы, а ладонь ложится на чужой локоть, словно удерживая, чтобы Хонджун не сбежал.       Маты в голове перекрывают всё, потому что это просто невероятно. Сонхва действительно знает и чувствует его слишком хорошо, и не всегда это так мило и радужно.       Он ловит только его взгляд, жаждущий ответа, и в растерянности сам не понимает, как губы Сонхва на собственных оказываются. Сердце бьётся лишь сильнее, тело не слушается, а мысли превращаются в кашу, не выдавая ничего умного — Хонджун даже ответить на поцелуй не может адекватно.       Не успевает ничего сообразить, когда их губы расходятся.       «Что это значит?» — руки дрожат, но желание получить ответ уже на свой вопрос превышает всё. Разве он может нравиться Сонхва? Нет, серьёзно…       «Ты мне нравишься» — без сомнений отвечает Пак, губы расплываются в знакомой улыбке. «Это было заметно, мне просто было интересно, сколько ты ещё будешь тянуть. А сейчас ты выглядел слишком напуганным, я решил взять всё в свои руки», облизывает губы, пристально в искренние глаза глядя, «Это давно уже взаимно, дурак. Давай просто хорошо проведём праздник?».       И кто такой Хонджун, чтобы отказаться от манящих всё это время губ, ласки и тепла? Таких долгожданных и приторно-сладких. На этот раз он не упустит возможность ответить и сам навалиться сверху, не давая отступа под натиском своих рук и губ, где дотягивается только. Сиплый смех Сонхва — то, что сердце согревает и в объятия лезть заставляет.       Хонджун посвятит ему безграничное количество песен, заставит забыть обо всех ограничениях в его жизни и постарается подарить Сонхва всю любовь этого мира, потому что Сонхва — единственный, ради кого Хонджун готов стараться, становиться лучше и любить, как никогда не любил.