Ведьмин шабаш

Девушка стояла на одной из гранитных набережных, выстукивая пальцами какую-то мелодию. По Обводному каналу двигалась лодка, где сидел старый мужичок с огромной папиросой в зубах. Завидев его, сударыня засеменила по ступеням, спускаясь к причалившей лодке. Мужик протянул руку. Закатив глаза, барыня презрительно швырнула в него кожаным мешком с деньгами. Пока лодочник пересчитывал выручку, дворянка откинула крышку старого сундука, где покоились старинные ножи, какие-то склянки, книги и странные свертки. «Они», - подумала девушка, затворяя сундук и обращая его в стаю воронов. Мужик, что стоял в лодке, перекрестился, испуганно глядя на ведьму. Девушка усмехнулась, взглянула на горящую папиросу, сверкнула золотыми глазами и набросила на голову капюшон, поднимаясь обратно на набережную. За ее спиной истошно вопил лодочник, чья глотка, окутанная едким дымом, загорелась, выжигая внутренние органы. *** Руневский уже битый час наблюдал за другом, что ходил из стороны в сторону по внутреннему двору своего особняка. Как вдруг на Гуро налетели вороны. Мужчина пытался было отбиться от них, но был быстро остановлен Гусевой, что окрикнула графа, стоя на балконе. Девушка демонстративно вытянула перед собой руки, кивая в сторону разъяренных птиц. Вампир нахмурился, вытягивая руки и повторяя движения за ведьмой. Вороны, точно по волшебству, успокоились, опускаясь в раскрытые ладони и принимая облик старинного сундука, который Гуро поспешил занести в дом. Вскоре на мостовой близ особняка послышалось цоканье копыт и стук колёс экипажа. Графиня зашла в дом, где ее поджидали вампиры. Яков Петрович подскочил с места, помогая жене снять накидку. Девушка же прямиком бросилась к столу, на котором стоял сундук. - Не наследила? - Руневский поймал на себе насмешливый взгляд ведьмы, мол, не с новичками имеете дело. Гуро приблизился к рыжей, что аккуратно вынимала из сундука артефакты. Когда ее руки коснулись странных свёртков, девушка вскрикнула, роняя один из артефактов на пол. Мужчина поднял его, аккуратно отодвигая ткань. В его руках покоился осиновый кол, весь исполосованный странными надписями и надрезами. Подняв глаза на жену, следователь ужаснулся. Девушка в неестественной позе забилась в угол под самый потолок, глаза ее горели золотом, руки покрылись кровавыми узорами, а рыжие кудри встали дыбом. Олеся же тяжело осела в кресло, хватаясь за сердце. Вампир убрал орудие убийства нечисти в сундук, приближаясь к спустившейся Марине, что тяжело дышала, испуганно пытаясь унять дрожь. Аккуратно преобняв жену за плечи, мужчина принялся поглаживать ее по голове, пока та окончательно не успокоилась. - Олеся Юрьевна, Юсупов на вас, - произнёс Гуро, когда провожал Руневского с его подопечной ведьмой. До ночи «Х» оставались ровно сутки. *** Гусева бесшумно двигалась по дворцу, приближаясь к обители хозяина - его кабинету. Из-за дверей доносились странные звуки, напоминающие хрипы, стоны и скрип. Осознание накрыло девушку, и она поспешила отойти от двери. Мрачно усмехнувшись своей изощренной и жестокой идее, ведьма выставила перед собой руки, что-то нашёптывая. Когда заклинание было произнесено, девушка поспешила к выходу, параллельно заговаривая двери и окна дворца. Через время, когда Олеся уже была пол пути к поместью Руневского, в доме Юсупова творился сущий бедлам. Феликс не мог, буквально, слезть с Распутина, окна начали самопроизвольно открываться и закрываться, а двери «убегали» по стенам от прислуги, не позволяя нормально перемещаться по дворцу. *** Рыжая нервно покручивала золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Все приготовления были завершены, кроме одного. О нем девушка переживала больше всего. Поэтому, взяв со стола свёрток в бархатном платке, ведьма решительно направилась к спальне хозяина дома. После короткого «Войдите», Марина робко прошла вглубь спальни, приближаясь к креслу у камина, где сидел ее дражайший супруг. Атласный жилет был расстегнут, шелковый галстук бесформенно болтался на шее в развязанном состоянии, три верхних пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты. Ведьма уложила на столик свёрток, заставляя мужчину нахмурится. Сама же девушка застыла сбоку от кресла, нервно теребя завязки шелкового домашнего халата, полы которого волочились за ней по паркету шлейфом при ходьбе. Отодвинув бархат платка, вампир заметил блеск серебряного обруча. - В Велесову ночь всякое может случится, поэтому я прошу вас взять его с собой, - тихо произнесла девушка, избегая пронзительного взгляда чёрных глаз. - Дайте слово, что в случае опасности вы тут же наденете его на меня. - Душа моя, что за прощальный тон? - проницательно изрёк мужчина, аккуратно касаясь ее пальцев. - Неужто вас так извел ваш муж-тиран, что вы собрались на тот свет? - Наоборот, хочу спасти его от изверга-жены, - тепло улыбнулась Марина, переплетая их пальцы. «И не жена ты ему вовсе, глупая», - пронзила разум назойливая мысль, заставляя нахмурится. - И все же, я жду вашего слова, Яков Петрович. - Милая Марина Алексеевна, боюсь, что вы мне глубоко симпатичны, из-за чего я не могу вам дать этого обещания, - девушка печально улыбнулась на его откровение. - Прошу вас, объясните мне причину ваших сомнений. Быть может, я смогу помочь? Чёрные глаза насильно заглядывали в болотные, полные мрачных и неутешительных мыслей. Ведьма тяжело вздохнула, продолжая молчать. Из задумчивости ее вывел легкий поцелуй запястья. - В Велесову ночь ведьмы обретают своё максимальное могущество, из-за чего нередко их захватывают пороки, - в голове девушки всплыли картины с предыдущих шабашей, когда Госпожу охватывал страшный гнев, обращая ее в подобие дьявола. - А в кострище мы начинаем видеть то, чего хотим больше всего на свете, нередко забывая истинную цель шабаша. Повисло молчание. Яков Петрович притянул девушку, заставляя ее сесть на подлокотник и несильно приобнимая ее за бедро. Он не мог отвести взгляд от этой напуганной, но решительной ведьмы, что боялась завтра потерять контроль и просила его о том, чего он никогда сделать не сможет - о ее убийстве. Марина знала, что, а точнее кого она увидит завтра в кострище. И этот кто-то сидел рядом с ней. Она знала, какие пороки полезут из неё и не хотела, чтобы он их видел. Рыжая тяжело сглотнула, нерешительно переводя взгляд с пламени, что плескалось в камине, на вампира, что ждал ее следующего слова. - И чего же вы хотите, душа моя? - от этого обращения сердце молодой ведьмы пропускало удар каждый раз. Взгляд девушки переместился с чёрных омутов на плотно сомкнутые тонкие губы, а затем возвратился к глазам мужчины, что следил за душевными терзаниями молодой жены, не зная, как ей помочь. Подрагивающая девичья кисть легла на скулу мужчины, невесомо ее очерчивая большим пальцем и запуская по мужской спине табун мурашек. - Хочу, чтоб вы поцеловали меня, Яков Петрович, - на выдохе прошептала Марина. Гуро дважды просить не пришлось. Он нежно притянул девушку к себе, накрывая ее губы своими и властно усаживая к себе на колени. Щеки Марины покрыл румянец, но ведьма начала отвечать на поцелуй. Сперва робко, будто прощупывая почву, а затем жадно и неистово, будто боясь, что мужчина испариться или вновь окажется ее сном, но на этот раз отнюдь не дурным. Вампир жадно прижимал к себе юную ведьму, что зарылась длинными пальцами в его чёрные волосы, перебирая их на затылке. Когда воздух кончился в лёгких у обоих, следователь нехотя оторвался от девушки, заглядывая в такие любимые глаза, где изредка проблескивали золотые искры. - Ведьмам запрещено любить, - прошептала девушка, глядя в черные омуты, рискуя утонуть в них с каждой секундой все больше. - Я - никудышная ведьма, господин Гуро. - Вы - горячо любимая ведьма, госпожа Гуро, - прошептал в ответ вампир. Марина сдавленно выдохнула, услышав свою новую фамилию из его уст. Он произнес ее гордо, точно она была наследницей царского престола, что вышла за него замуж, а не простой взбалмошной ведьмой, что обдумывала способы его убийства в первые дни знакомства. Мужчина переметнулся с губ на графскую шею, покрывая ее поцелуями. Марина жарко вдохнула, доставляя слуху вампира истинное удовольствие. Он слышал ее дыхание, слышал, с какой скоростью кровь носится в ее жилах, распаляя тело. Тонкие пальцы стянули черные волосы, прижимая мужскую голову к девичьему телу, одобряя умелые действия следователя. Мужчина поднялся с кресла и перенёс свою драгоценную ношу на широкую кровать, опуская молодую жену на подушки. Он с огромным трудом оторвался от ее бархатного тёплого тела, проводя холодными пальцами по разгоряченной щеке, очерчивая контур губ. - Я обещал вам, помните? - глухо спросил он, заглядывая в болотные глаза и натыкаясь на полный решимости взгляд. - И вы всегда держите обещание, ведь так, господин следователь? - выдохнула ведьма, притягивая мужа к себе за полы жилетки, увлекая его в очередной поцелуй. *** - Саша, скажи, ты бы любил меня, не будь я вампиром? - детский вопрос слетел с алых губ Олеси, пока Руневский заботливо шнуровал ее корсет. Мужчина тепло усмехнулся. - Глупенькая, знала бы ты, как я счастлив впервые за полвека, - прошептал он, заставляя девушку обернуться и устремить свои пронзительные синие глаза на него. - Разумеется, любил бы. Выходит, мы должны сказать «спасибо» господину Каразину за нашу встречу. Девушка улыбнулась, невесомо касаясь губ Руневского и возвращаясь в исходное положение, позволяя ему продолжить шнуровать этот элемент одежды. Когда мужчина закончил, его рука скользнула в карман домашнего халата, что-то оттуда извлекая и вкладывая в руку Гусевой. Девушка нахмурилась, переводя взгляд на бархатную коробку в своих руках. Вампир же упал перед ней на колени, глядя в глаза любимой снизу вверх. В синих глаза стояли слезы неверения. - Ты окажешь мне честь? - прошептал Александр Константинович, с надеждой глядя на девушку, что только и смогла яростно закивать. Ком в горле мешал говорить. Поднявшись, Руневский расцеловал ее, мысленно обещая сделать все, чтобы сегодня на шабаше его невеста осталась жива. *** Мужчина бесшумно лежал на кровати, прижимая к себе хрупкое тело. Рыжие кудри разметались по его груди, а бархатные плечи мерно вздымались во сне. За окном играло утреннее солнце. Чёрные глаза-бусинки внимательно цеплялись за каждый изгиб ее тела, стараясь отпечатать их в памяти. - Яков, - так тепло его имя не называл никто на его памяти. Только с ее уст оно звучало так сладко. - Пообещай мне одну вещь. - Смотря какую, - он поцеловал рыжую макушку. - Что бы ни случилось со мной сегодня, что бы ты не увидел на шабаше, обещай, что не разлюбишь меня, - ее голос дрожал, а болотные глаза не хотели смотреть в чёрные. На губах Гуро застыла мягкая улыбка. - Обещаю, душа моя.