***
Игорь помчался к особняку Гречкиных, как только услышал от Веры Михайловны, что Леша Макаров пропал. Он хорошо понимал чувства Леши и знал, что тот сейчас способен дел натворить. Не то чтобы Игорь переживал за Гречкина — его больше волновало будущее Леши. Нельзя, чтобы Гречкин умудрился еще одну жизнь сломать. Впрочем, чего он не ожидал, так это то, что Гречкин в прямом смысле вылетит из окна. Он был жалким и напуганным сейчас, не похожим на того бойкого мажора в суде. - Чего ты хочешь?! - прохрипел он. - Справедливости, - сказала высокая темная фигура. Леша? Гречкин, похожий теперь на большое неловкое насекомое, пополз к машине. Фигура неотступно следовала за ним. Оружия у нее не было, но было в ней что-то, неведомая, но ощущавшаяся угроза. Игорь решил, что слишком умен, чтобы лезть между этими двумя, и подобрал с земли булыжник. Капюшон смягчит удар, а с Гречкиным можно и потом разобраться. Он прицелился и метнул — глазомер не подвел, и фигура упала.***
Перед глазами у Сережи плясали яркие всполохи, плыли круги, в ушах звенело. Затылок немилосердно ныл, и, казалось, что встать с земли просто не получится. Он не знал, что произошло, и не очень помнил, как тут оказался. Он помнил, как продумал план, долго сидел в ожидании непонятно чего, пока его двойник костерил его и его трусость на чем свет стоит, но потом все словно смазалось. Гречкин с воплями и рыданиями бросился к машине. Сил останавливать его уже не было. - Полиция! Эй ты, ты что творишь? - к Сереже спешил кто-то, чьи черты плясали и скакали, искажались, как сквозь толщу воды. Хлопнула дверца пафосной тачки. Гречкин неловко стартанул, врезался с перепугу в каменную ограду, попробовал развернуться... «Он все равно не успеет», - мелькнула в голове Сережи показавшаяся чужой мысль. Зрение все еще плыло, но он видел, видел темную фигуру, которой не было, вспыхнувшие желтым светом глаза, в которых отразилось пламя. Раздался взрыв, и машину Гречкина разнесло в клочья. Голова раскалывалась просто нещадно и подложить под нее было нечего. Перед тем, как его запихнули в обезьянник, у Сережи почти все отобрали, даже шнурки потребовали вытащить. Майор — Гром И.К. - превентивно запихнул его туда по подозрению в убийстве Гречкина. Впрочем, вряд ли Гром сможет что доказать, ведь по сути-то Сережа ничего не сделал. Разве что выкинул Гречкина из окна, но... Поднятая уже на уши свора юристов быстро вытащит Сережу отсюда. Конечно, его репутации и репутации «Вместе» будет нанесен определенный урон, а какая-нибудь Пчелкина вцепится в эту историю мертвой хваткой, но любую ситуацию можно будет повернуть в свою пользу. Они ничего не докажут. У них ничего нет. Он попытался понять, что чувствует — все-таки он убил человека. Ему — по Достоевскому — надо было потерять покой и сон. Но Сережа ощущал странную обреченную легкость. Он уже вообще не был уверен, что сам это сделал. По крайней мере, самолично он в машину Гречкина не лез. Но какая-то часть его разума, даже не разума, а что-то на подкорке, на грани сознания, знало, что без его веления взрыва бы не было. Он хотел, чтобы Гречкин умер, и тот умер. Мучила ли Сережу совесть? Он пока не понял, было внутри какое-то надсадное противное чувство горечи, но оно даже рядом не стояло с той дырой, что образовалась там, где в Сережиной душе жил Олег. Олег, все всегда начиналось и заканчивалось на Олеге. Мир без Олега терял форму. Что там до Сережиной совести или Сережиной души? Может быть, его душа — это как раз то существо, которое тоже он, существо с желтыми глазами? Оно убило Гречкина. Он убил Гречкина. И что самое смешное — это все равно было зря. Олега он так и не вернул. Пока шло следствие, майор Гром сделал все, чтобы помотать Сереже нервы. Видно, ему хотелось повесить смерть Гречкина на Сережу, но доказательств не хватало. Поэтому Игорь Константинович таскался к Сереже по каждой мелочи, а на допросы Сережу вызывали чуть ли не как на работу. Но пиарщики «Вместе» с помощью Марго сочинили трогательную историю — в которой была доля правды — что Сергей Разумовский был так расстроен гибелью девочки из детдома, в котором вырос, что решил отомстить непосредственному виновнику, избежавшему наказания. Вокруг Сережи теперь горел ореол защитника сирых и убогих, народного мстителя, и, хоть отец Гречкина был и способен попортить Сереже кровь, по факту - ничего такого Сережа Кириллу сделать не успел. А машина... История с машиной получила неожиданное продолжение, когда к Сереже в очередной раз пришел майор Гром. Вид у него был какой-то недовольный, но, помявшись, он сразу перешел к сути дела: - Сергей Викторович, я пришел извиниться. Я думал, это вы что-то успели испортить в машине, но экспертиза показала, что... В общем, из-за удара о стену там повредило бензобак, и от малейшей искры все вспыхнуло и взорвалось. «Да, - подумал Сережа, - искра там определенно была». Но он умел делать хорошую мину при плохой игре и деланно вежливо улыбнулся Грому, мол, понимаю, долг службы, все такое. Майор продолжил мяться и мять в руках свою разнесчастную кепку, и в Сереже впервые за очень долгое время проснулось что-то вроде интереса. - Вы хотели что-то еще, Игорь Константинович?.. - майор Гром преступно мало присутствовал во всеобщей сети, но это не значит, что Сережа не выяснил про него все, что только можно. - Слушайте, - начал Гром, - не то что я вас не понимаю. В смысле, Гречкин, конечно, сволочью был, и то, что это убийство сошло ему с рук... То есть я понимаю, зачем вы тогда к нему пошли. И я понимаю, почему это дело так вас зацепило — Леша Макаров и его сестра были из того детдома, что вы курируете... - Не просто курирую, - зачем-то сказал Сережа, - я там вырос. Гром кивнул. Конечно, он это знал, да и кто не знал, что Сергей Разумовский, гений и меценат, сумел подняться с самых низов, что называется. Там, в детдоме, даже на витрине были выставлены какие-то его тетрадки и фотографии, что-то вроде прижизненного алтаря. Сережа вдруг подумал, что на этих фотографиях должен был быть и Олег, они же всегда были вместе тогда. И Олег останется там навсегда, на этих выцветающих фотографиях, таким, каким он был в 11 лет. Теперь Олега нет, а там он все еще есть, улыбается в камеру на посеревшем снимке. Видно, Гром заметил, что что-то не так и тяжело вздохнул. Сережа плохо читал людей, компьютеры ему были понятнее, но в глазах Грома он нашел какое-то похожее выражение, тоску, которая Сереже была знакома. - Вы тоже сирота? - тихо спросил он. Не тот вопрос, который задает майору полиции, чуть не засадившему тебя за решетку, но Сереже так давно не удавалось нормально поговорить с человеком. Люди или что-то от него хотели, или смотрели с благоговением, а помимо Марго как на равного на Сережу смотрел только Олег, но Олег... Лицо Грома стало чуть отрешенным, словно на секунду он был уже не здесь и не сейчас, занырнул куда-то в далекие воспоминания. Он кивнул. И Сережа почувствовал некое с ним сродство. - Тогда вы понимаете. Алексей Макаров остался сейчас совсем один. Совсем. - Я знаю, - буркнул Гром. - Гречкин не должен был уйти от наказания... - Система прогнила, - сказал Сережа. - Система прогнила, - кивнул в ответ Гром. - Но вы не можете брать правосудие в свои руки. Чем вы тогда будете лучше самих преступников? - Тем, что делаю это не ради своей выгоды, - вырвалось у Сережи. Что было по-хорошему-то неправдой. - Тем, что я действительно хочу помочь простым людям. - Вот это и делайте. Помогайте людям. Потому что попасть за решетку из-за такого как Гречкин — это... - Гром вдруг остро взглянул на Сережу, словно видел его насквозь. - Но если вам не все равно, у меня есть к вам просьба. Сереже было не все равно. Просьба касалась Леши Макарова, которого Игорь Гром трогательно и грубовато опекал. Может, видел в нем себя. Может, просто сочувствовал. Если честно, то Сережа бы охотнее всего помог Леше проломить Гречкину голову ломом, но раз Гречкин уже был на том свете, то Леше надо было жить дальше. Сережа рылся в себе, пытаясь понять, что может помочь справиться с горем. Как будто он знал. Он даже полез в свои заметки, записи, все оккультное, к чему он кинулся, когда понял, что обычными способами Олега не вернуть. В момент отчаяния Сережа уже просто хотел избавиться от боли — заговорить ее, пустить по воде... - Ты знаешь, что это все финтифлюшки, которые нужны, чтобы просто немного душу успокоить, хоть какой-то ритуал и закрытие гештальта, - фыркнул его желтоглазый двойник. Он всегда появлялся, когда Сережино отчаяние вот-вот, казалось, перельется через край и затопит все вокруг. Двойник был прав. Это все не помогало — зарыть в землю, сжечь нитку, пустить в воду — все это только добавляло горя. Отсутствие Олега так ощущалось только сильнее и пронзительнее. Мир был пуст и не имел смысла. Сережа не мог вернуть себе Олега. Он не мог вернуть Леше Макарову сестру. Но, в отличие от Сережи, у Леши еще был шанс. Просто кто-то должен был ему его дать. Как ни странно, тут Сереже тоже помог майор Гром - «Давайте на ты и Игорь, а то я чувствую себя какой-то уже развалюхой древней», - так вот, Игорь ему помог. В Сереже рефлексия всегда перевешивала все остальное, но подход Игоря к проблемам был практичным и действенным. После слезовыжимательных заголовков во всех мало-мальски значимых СМИ число людей, желающих усыновить несчастного подростка, росло в геометрической прогрессии. Надо было только прошерстить кандидатов и выбрать тех, кто понимал, на что идет, и готов был работать с проблемным, сходящим с ума от горя мальчишкой. Сережа всегда активно участвовал в делах детдома, ездил с проверками, дарил подарки, а потому его вмешательство в дела Леши не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Игорь же — под предлогом заинтересованности в исключении Леши Макарова из списка потенциальных преступников — тоже курировал этот процесс на всех этапах. Игорь умел повернуть дело так, словно его присутствие и участие само собой разумелось. Новая семья, новая школа, новая неизвестная жизнь, в которую надо было встраиваться, обязательная работа с психологом и психотерапевтом, - горе, естественно, никуда не денется, но отступит, сомнется под гнетом забот. Ничего другого Сережа Леше предложить не мог. Пока Сережа занимался всеми этими делами, вопрос с ритуалом несколько отошел на задний план. Вернее, Сережу так выбило из колеи все происходящее, что он уже стал сомневаться в реализуемости своей идеи. Нет, кандидатов вокруг него всегда хватало — вон, Исаева с ее банком и мутными схемами, Зильченко с его свалкой, Бехтиев с его вечным желанием наложить лапы на культурно-историческое наследие... Но при виде чужого горя Сережа почувствовал, что словно просыпается от долгого мучительного кошмара. Сейчас ему и правда все стало казаться бредом — вода, грань, обмен, желтоглазый двойник. Рациональная, разумная часть Сережи восставала против этой идеи, тем более, что смерть Гречкина оставила если не угрызения, то неприятную горечь. Странно, что только по-настоящему почувствовав свою силу, Сережа начал сомневаться. Он начал думать, что, возможно, сможет взять себя в руки. Мир без Олега был пуст, но если уйти в себя, спрятаться так глубоко, чтобы только не смотреть наружу — то Сережа сможет с этим жить. Наверное, он бы справился, но Игорь Гром смешал ему в очередной раз все планы. Они сблизились с Игорем — странно, неловко, даже не дружба, а ее предчувствие — пока возились с Лешей. В Игоре был какой-то надлом, темная вода, глубокая боль, которую Сережа смутно ощущал. Рыбак рыбака, в конце концов. И его тянуло к чужой беде, как ребенка к спичкам. Не то чтобы они говорили о чем-то личном, но напускная грубоватость Игоря, его сила, острый, пусть и заточенный исключительно под оперативно-розыскные мероприятия ум, сиротство и жажда справедливости - все это странно отзывалось в Сереже. Он давно, очень давно, никого не пытался узнать. Место человека, к которому Сережа пытался найти ключик, найти подход, которому он пытался что-то раскрыть — навсегда было занято Олегом. Но впервые за долгое время Сережа начал испытывать к кому-то человеческий интерес. Он неловко мялся у Игоря в квартире — тот пообещал ему то ли домашних пирожков, то ли домашних пельменей, хоть Сережа и понятия не имел, откуда они могли у Игоря взяться. Окно, конечно, впечатляло, но за ним стоял серый пропитанный влагой туман. Дома уходили и прятались в вату. Мир был блеклым и потускневшим. Игорь всунул ему в руки кулек и неловко ткнул на прощание кулаком в плечо, пока Сережа садился в такси. Этот жест всколыхнул в Сереже что-то — он тоже весь словно пропитался водой, и вода готова была перелиться через край. Он дополз до верха своей башни из слоновой кости и зарыдал, прижимая к себе пакет. Он видел в Игоре Олега, не мог не видеть, хотел видеть, хотел, чтобы Олег совал ему домашние пельмени, чтобы Олег был рядом, чтобы он просто был. Сережа тонул в этом мире без Олега, и его сближение с Игорем только сделало это ощущение острее. Бесприютность. Без Олега у Сереж не было опоры и не было дома. Он тосковал, как не тосковал уже давно. Душу ему выламывала поутихшая было боль. - По-моему, Игорь нам отлично подойдет, - сказал за его спиной его же голос. Сережа медленно обернулся. Он знал, что того, другого, тут не было, но все-таки спросил: - Что ты имеешь в виду? - Подойдет для обмена, конечно же! Все эти тараканы — Гречкин и прочие — они нам не годятся, ты это знаешь. Нам нужен кто-то достойный. Равноценный. Они похожи, правда же? - Нет! - Сережа шарахнулся к стене. Двойник недовольно морщился, роняя перья. Он наступал на Сережу, хоть в комнате и никого не было. - Ты же сам хотел. Ты же просил, умолял. Говорил, что все отдашь, чтобы вернуть Олега. А теперь, значит, сдаешь назад?.. - Это не та цена... - А какую цену ты хотел? - двойник медленно менял облик, глаза стали синими, плечи широкими, рыжина волос сменилась коротким черным ежиком. - Разве ты не думал, что, чтобы получить то, что так хочешь, надо отдать нечто дорогое, нечто важное? Или ты хотел за Олега расплатиться какой-то мелкой душонкой, на которую и так никто не позарится? - Нет... - Сережа осел на пол, но продолжал смотреть на стоящего перед ним Олега. Он ужасно хотел коснуться его еще раз, услышать привычный голос, знакомый смех... Двойник нависла над ним и ухмылялся Олеговыми губами. Иллюзия была такой сильной, что Сережа попытался схватить Олега за руку, но рука осыпалась черными перьями. - Его тут нет, - Олег склонился над распластавшимся на полу Сережей, - и не будет, если мы что-то не предпримем. Сережа долго сопротивлялся искушению. Игорь был хорошим человеком. Игорь, хоть он и был частью системы, старался. У Игоря и Сережи было много общего. Игорь стал Сереже дорог, в конце концов. Но двойник шептал и шептал, и Сережа уже не мог сопротивляться этому шепоту. Он не сможет жить, если сделает это. Он не сможет жить, если этого не сделает. Общение с Игорем показало Сереже, как много места в его жизни занимал Олег. Как важен ему был Олег. И когда двойник принял Олегов облик... Это был призрак, тень, его нельзя было коснуться, но один Олегов вид разбудил в Сереже желание снова быть с Олегом в одном мире. Боль притупила чувства Сережи, он уже забыл, что настолько по Олегу, по самому Олегу, скучает. Жажда прикоснуться к Олегу по-настоящему стала совершенно невыносимой. Сережа сдавался, медленно, но сдавался, и его двойник, которого никогда не было, это видел, а потому продолжал давить. Голос в голове, шепчущий, что когда Олег вернется, то боль уйдет и все будет в порядке. Голос в голове, убеждающий, что такая цена за Олега, за его Олега, - не слишком высока. И Сережа сдался. Он перестал цепляться за рациональное, за разумное, за моральное, он просто отпустил все, потому что пустота рвала изнутри, потому что Олег заслуживал жить, заслуживал жить больше Сережи и больше Игоря, а по своим счетам Сережа расплатится. Он не думал, что сможет жить, если сделает это, но, все равно, жизнь без Олега тянулась потерявшей вкус жевательной резинкой. Для ритуала не нужно было ничего особенного — зажечь в нужный час три свечи, утопить в глубоком холодном озере пучок трав вместе с вещью, принадлежащей умершему, и привести к озеру того, кто займет его место. Тут был вопрос не в предметах или словах, а во внутренней силе и нацеленности. Магия, как уже понял Сережа, зависела больше от того, достаточно ли сильно ты хочешь что-то получить и обладаешь ли нужным упорством, чтобы призвать необходимые тебе силы из-за тонкой зеркальной грани. Но Сережин двойник уже служил доказательством, что боль и тоска могут обрести форму, а потому Сережа не сомневался, что если захочет — у него все получится. Сережа всего в жизни добился своими упорством и волей. И теперь он готов был это все бросить на весы, на второй чаше которых была призрачная надежда свидеться с Олегом еще раз. - Это ты сюда ты хотел попасть? - спросил Игорь. Уговорить его поехать в глушь оказалось совсем просто. Игорь всегда так горел желанием помогать, что, если и что-то заподозрил, то все равно ничего не сказал. Озеро молчало, но в этом молчании было ожидание. Вода казалась темным провалом. Осталось только столкнуть Игоря в воду — а уж она-то свое возьмет. Ну, или если Сережа ошибся — то ничего не произойдет, Игорь выберется и наверняка его арестует или что похуже, но в таком случае Сереже будет уже все равно. Двойник тоже был тут, и в его глазах отражалось пламя, которого не было, и озеро, которое уже не было простым озером. Сережа застыл на берегу, не готовый сделать последний шаг. Зачем-то снял пальто, просто скинул с плеч, и оно с мягким шуршанием осело на высокую траву. - Ты случайно купаться не собрался? - Игорю явно было неуютно. - Что тут такого-то, что ты так сюда рвался? - Знаешь, - сказал Сережа больше себе, чем Игорю, - я родителей мало помню. Одни обрывки. Скучаю, конечно, но больше по какому-то образу в голове, а не по конкретным людям. По-настоящему я скучаю только по Олегу. - Олегу?.. - Игорь не понимал, но ему и не надо было. - Да, что-то такое помню, вы вместе росли в «Радуге»?.. Сережа кивнул. Ветер теребил его волосы, лез за шкирку. Сережа вдруг почувствовал, что плачет. На лице у Игоря проступила смесь недоумения пополам с сочувствием. Он, видно, решил, что это озеро было для Сережи чем-то связано с Олегом. Сережа знал, что если не решится сделать, что собирался, то не решится уже никогда. Вода искажала его лицо, дробила черты. - Он умер, - сказал Сережа озеру, - он умер и оставил меня тут. Только вот большей части меня без него все равно нет. Я не знаю, что во мне продолжает жить без него. Знаешь, Игорь, я бы все отдал, чтобы его вернуть. - Сереж... - Игорь начинал ощутимо беспокоиться. - Все бы отдал, - повторил Сережа уже своему двойнику. - Так глупо, что я не могу жить и все равно не хочу умирать. Он медленно отвернулся от озера. Ему вдруг вспомнился берег залива много лет назад. Собака, мальчики, которые хотели ее убить. Рыбацкие сети и покосившийся сарайчик. Он не хотел вспоминать это, он запретил себе вспоминать. В конце концов, Гречкин был не единственным человеком, которого Сережа убил. В этом была своя злая ирония. Сережа истерически засмеялся и подошел к Игорю вплотную. Тот отшатнулся назад, в его взгляде было нечто, похожее на испуг. Сережа вцепился в лацканы Игоревой кожанки. Ему почему-то стало еще смешнее. Смешнее от того, что он и правда верил, что это все сработает, что он сможет это сделать. Но сейчас, именно сейчас, вглядываясь в глупое недоуменное выражение Игорева лица, Сережа понял, что смог бы убить кого-то во имя справедливости, убить ради других, но не ради себя. - Ты знаешь, - выдавил он Игорю между приступами хохота, - я ведь привел тебя сюда, чтобы убить. Игорь дернулся назад и инстинктивно оттолкнул его от себя. Сережа полетел назад, ноги поехали по глинистому берегу и мокрой траве. Перед собой он видел только своего темного двойника, столь похожего на Олега и одновременно совершенно на него не похожего. И последним осознанным усилием Сережа вцепился в этого двойника. Конечно, этого существа, Сережиного альтер-эга, в реальности никогда не было. Но магия — это вопрос упорства. И Сережины руки сжали не воздух, а уже что-то материальное. Не существующее, но овеществленное и осуществленное Сережиной волей. И его-то Сережа и утащил за собой под воду, которая милосердно сомкнулась над их головами. Вода была ледяной, холод сжал Сережу клещами. Он был один в воде, его двойник снова перестал существовать, теперь уже раз и навсегда. Сережа медленно шел ко дну. Он не сопротивлялся. Осталось только позволить воде сделать свое дело. На дне, в сосредоточии темноты, что-то было. Что-то тянулось к нему. Сережа тоже протянул в ответ руки, и коснулся знакомого лица. Олег. Непривычная борода, привычное лицо. Сережа улыбнулся Олегу и позволил себе еще раз рассмотреть, вглядеться в дорогие черты. Олег поднимался наверх, к свету, а Сережа шел камнем во тьму. С Олегом все будет хорошо. Все так, как и должно было быть. Сережа, казалось, все падал и падал в бесконечный темный колодец, по телу разлилось онемение, и последнее, что он запомнил — как он перестал сопротивляться и вдохнул обступившую воду.***
Игорь ошарашенно глядел на расходящиеся по поверхности озерца круги. Перед его глазами все еще стояло перекошенное в безумном смехе лицо Сережи и невообразимое существо, которое возникло из неоткуда и которое Сережа утянул за собой в воду. Что это за нахрен такое было — Игорь понятия не имел и не был уверен, что хочет знать. Озеро вновь разгладилось, словно ничего и не произошло, и Игорь вдруг понял, что Сережа не собирается всплывать. А, скорее всего, и плавать-то не умеет. Игорь чертыхнулся и сбросил куртку — лезть в незнакомый водоем да еще и в такую холодрыгу совершенно не хотелось, но что было делать? Он стащил ботинки и почти был готов прыгнуть - вот не повезет, если там омут прямо у берега, — но тут поверхность воды пошла пузырями, задрожала и исторгла из себя странного вида мужика, который держал в руках Сережино обмякшее тело. Игорь даже не успел задаться вопросом, откуда он тут взялся, как мужик прохрипел, бешено вращая глазами: - Помоги! Игорь вытащил Сережу, а мужик уже вылез сам, отряхиваясь как бездомная псина и плюясь водой. - Откачивать умеешь? - деловито спросил он. - Что откачивать? - Игорю никак не удавалось выйти из состояния ступора. - Не «что». «Кого». Мужик умело схватил Сережу и положил животом на свое колено, видимо, чтобы вода вытекла. - Черт, не дышит. Надо сердцебиение проверить. Игорево удивление немного отступило, заслышав привычные слова, и вбитый намертво алгоритм оказания первой помощи при утоплении перехватил контроль над его мозгом. После того, как Сережа наконец-то сам задышал и открыл мутные глаза, Игорь снова позволил себе ошарашиться. - В глазах... двоится... - прошептал Сережа. - Вас... почему-то двое. - Его надо в больницу, - сделал краткий вывод чернявый мужик. - Но не помрет вроде. Пока. - Тут не ловит, - Игорь вяло помахал собственным мобильным. Сережин наверняка остался где-то в озере. - Машина есть — или надо ловить? Показывай, где дорога! - и мужик подхватил Сережу на руки, намереваясь тащить куда. - Ты что делал в озере? - только и сумел сформулировать Игорь, радостно убираясь от этого места куда подальше. - Ты вообще кто такой? Мужик деловито посопел какое-то время. - Кажется, я был мертвым. Но теперь я уже не так уверен. После этого признания Игорь решил, что лучше пока больше ничего не спрашивать. Может, это он сошел с ума. Может, это мужик сошел с ума. Может, это вообще он спит на удобной шконке в любимом своем участке, и сейчас его придет будить Прокопенко. Машина, к счастью, стояла, где Игорь с Сережей ее оставили. Наверное, Игорю стоило что-то заподозрить, когда Сережа решил взять каршеринг. Никогда не доверяй людям, которые пользуются каршерингом. Игорь бухнулся за руль, пытаясь прикинуть, где может быть ближайшая больница. Хорошо, хоть удостоверение у него с собой, потому что придется гнать. Что же, о Сереже, его словах, озере и таинственном мужике он подумает потом. Когда они все будут в безопасности и подальше отсюда. - Он будет в порядке?.. - он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Мужик снова помолчал. - Не сразу, но будет, - рубанул он. Потом добавил уже тише: - По крайней мере, я пока собираюсь тут задержаться.***
Сережа медленно приходил в себя. Дышать было тяжело и больно, и ему казалось, что он пропитался водой, как губка. Перед глазами все плыло, но лицо, склонившееся над ним, он бы узнал из тысячи. Сережа не понимал, что и как произошло, что было, а что теперь будет, но он знал одно — кто склонился над ним. - Олег, - собравшись с силами, прохрипел он.