Так не доставайся же ты никому.

Томми со своим возлюбленным проживал в небольшом городке и подрабатывал в кофейне. Уилбур — возлюбленный Томаса, испытывал взаимные чувства и подрабатывал там же. Они не встречались, но оба догадывались о чувствах друг друга и поддерживали нежные, около-полиаморные отношения. Их история казалась идеальной, но в ней был еще один персонаж.. Старый знакомый Томаса, когда-то спугнувший мальчика навязчивостью, странными мэил-рассылками и сталкингом. Этот человек был готов на все, в то же время Томми не испытывал никаких чувств кроме постоянной тревоги, осевшей внутри, проросшей темным сорняком в светлой, солнечной душе. Тогда-то он и уехал из того города, но тот человек - Дрим, он не оставил его. Долгое время он продолжал следить за мальчиком, но уже себя не выдавал. Он знал адрес съемного дома, куда младший ходит за продуктами и где работает, ну а Том думал, что убежал. На новом месте Иннит зажил по-новому, вдохнул свежий воздух небольшого городка, и вновь почувствовал себя в безопасности, даже обзаведясь парой хороших знакомых, позже ставших прекрасными друзьями. Его пока съемный дом был очень милым и уютным, а все коллеги на работе с теплотой приняли новичка в старый коллектив. Казалось, жизнь налаживается. Тем не менее вскоре Томас начал получать на почту странные сообщения с прикреплёнными фотографиями его дома, кофейни, где он работал, его улицы. Он сразу понял, кто это, но решил пока не лезть в это, надеясь, что востейкен все же отстанет от него бедного. Разумеется Уилбур обо всем узнал самым первым, и сразу сказал Тому обозначить перед тем человеком, что он под защитой. Вечером Томи так и сделал - он написал электронное письмо простого содержания. «Дрим, если ты вновь решил преследовать меня, то знай, что я под защитой близкого моему сердцу человека. Я уверен в нем, и если ты это не прекратишь, он встретится с тобой лично.» Он отправил это на закате, когда уже возвращался домой в компании Уила. Ему было страшно остаться наедине с собой в темном доме, это было выше гордости, эго или чего-либо вообще, что было в Томми. Это был ужасный страх, вгоняющий в панику, вытесняющий здравый смысл и все остальное. — все будет хорошо, Томми, не переживай. По крайней мере ты не будешь один. — Уилбур старался успокоить любимого, гладил и обнимал, даже позволял себе иногда дегко поцеловать в щечку или в макушку — все ради его спокойствия. Перед тем как войти в дом, парни осмотрели теориторию на наличие чего-нибудь странного. Ничего толком не обнаружив, они отправились внутрь, где все тоже было тихо. Включив во всем доме свет, они поели и направились в гостинную, включив телевизор. Мальчик боялся передвигаться по собственному дому, поэтому второй этаж быстро осмотрел Сут, включил там свет и вернулся к Тому. Когда совсем стемнело, Дрим подошел к дому мальчика, с удивлением обнаружив, что абсолютно везде горел свет. Разумеется мужчина понимал, что вселял в возлюбленного лишь отчаянный страх, но он попросту не знал, как действовать еще при постоянных отказах. Но была вещь, непонятная ему - почему же Томас отказывался даже просто дружить? Почему оставил в одиночестве, сбежал в другой город, бросил даже не попрощавшись, и столько раз оставлял в полицейском участке? Почему отвергал, блокировал и никогда даже не читал сообщения? Это глубоко обижало Дрима, а он просто хотел каплю внимания, любви и признания, хотел защищать бедного мальчика, видеть его рядом с собой, гладить кудрявую голову, ласково называть и делиться переживаниями. Если это так сложно, то почему все это сладший разделил с знакомым ему всего пару месяцев Уилбуром? О, как же Востейкен ненавидел шатена, хотелось заставить его страдать, испортить ему всю жизнь.. С небывалой неувереностью мужчина направился к двери дома, стуча. Он должен был поговорить с Томми лично, перестать пугать его, ведь в конце концов, он наотрез отказался открывать все соцсети и читать то, что было написано в чатах от Дрима. Повисла минутная пауза. Томми вздрогнул, глядя на Уилбура с надеждой на то, что он сам сходит и все проверит. Разумеется, Сут все понял даже без этих голубых испуганных глаз, поэтому встал и направился к двери, слыша быстрые шаги младшего позади. Открывая дверь с осторожностью, он не сразу понял, кто стоит перед ним, а вот и выглянувший из-за спины Томми, и пришедший все прекрасно понимали. — Томми, ты должен со мной поговорить! — сходу начал мужчина, полностью игнорируя барьер в виде Уила. — Дрим, почему ты просто не оставишь меня? Ты не понял, что я тебя не люблю, ты не нужен мне даже как друг, я тебя боюсь! После месяцев твоей слежки и стремных фотографий я даже из дома выйти боюсь, а ты предлагаешь дружить? Руками Томми вцепился в свитер Уилбура, который, как казалось, все еще был ошарашен этим. — Томми.. Это он? — Уил перевел взгляд на нервного Иннита, видя кивок. Томно вздохнув, он вновь вернулся к Востейкену. — Ты все прекрасно слышал. Оставь его в покое, пожалуйста. — Уилбур не выглядел агрессивно или угрожающе, не пытался запугать, он просто желал лучшего любимому. Развернувшись, он обнял Тома. Дрим, пораженный этим всем, а в особенности присутсвием Сута в доме мальчика, вновь ощутил жгучую ревность и ненависть в груди. Успокоив свою агрессию, мужчина улыбнулся, разворачиваясь и уходя прочь. *** Уснуть Том смог лишь ранним утром, когда первые лучи солнца тронули небо и заглянули в окна, а Сут просто был рядом. Через пару часов им нужно вставать и идти на работу, поэтому видя, что младший вроде как спит, Уилбур позволил это и себе. Тем временем Дрим так и не ложился спать, попросту не находя это чем-то необходимым. Он долго думал, как бы заставить Сута, забравшего Томми, страдать всю оставшуюся жизнь. Нужно было всего-лишь убить одного — друг без друга долго они не протянут. Конечно Востейкен долго не решался на убийство так горячо любимого Тома, но лишь это может привести к тяжкому состоянию шатена. К тому же, смысла в этом было больше, ведь так или иначе, Томми не хочет встречаться с Дримом и выстраивать совместную жизнь, проще будет покончить с этим навсегда, чем страдать, преследовать и отравлять сразу две жизни - свою и его. Мужчина решил действовать этим же вечером. Проснулись парни невыспавшимися, сонными, но разве это уважительная причина для пропуска рабочего дня? Быстро приняв душ, выпив по кружке кофе и собравшись, они покинули дом, направляясь в кофейню. День прошёл спокойно, и даже странных клиентов будто было меньше, чем обычно. Вечером закрытие так же было за ними, поэтому когда часы показали 9.50 вечера, табличка на двери оказалась перевернута, Том отправился в подсобку, находившуюся прямо напротив кассы, которую сейчас считал Уилбур. Мальчик переодевался, иногда поглядывая на Уила. Внезапно тишину разрезал звон наддверного колокольчика, на что Уил, не поднимая глаз, тихо произнес обычное "извините, мы закрыты.", и очевидно эти слова были проигнорированы. Послышался щелчок спускового крючка огнестрельного оружия - лишь тогда шатен поднял глаза. В чертах лица напротив он без труда узнал приходившего вчера. — медленно отойди от кассы и кнопки тревоги. — на этот раз Дрим звучал не так мягко, напротив - очень грубо и угрожающе, будто Уила ожидает выстрел прямо в голову, если он ослушается. Встав к стене, медленно подняв руки, Уилбур следил за Дримом, отложившим в сумку через плечо пистолет, доставшим толстые веревки и охотничий нож. Он подошел к Суту, на руке, как сумочка, болтались веревки, в руках был нож. Томми, встревоженный тем, что он услышал, он наконец подал голос. — Уил, там все хорошо?.. — Томми выглянул из-за двери подсобки, видя перед собой ужасающую картину. — стой на месте, Томми. — Скомандовал Дрим, тут же чувствуя удар по руке, так и не выбивший нож. Снова переведя взгляд на напавшего, он приставил лезвие прямо к горлу. — Одно движение, и ему конец, Томми, тебе бы лучше замереть. — с наигранным весельем произнес Дрим, предупреждая. Через минуту он связал руки и ноги Уилбура, что не сильно сопротивлялся и даже не разговаривал. Усадив его на кафельный пол прямо напротив подсобки где стоял растерянный Томас, он наконец выдохнул. — теперь ты, Томми. Эти слова прозвучали особенно зловеще, Сут дрогнул, обнаруживая, что из стаффа на руках Дрима остался только нож и пистолет в сумке. Это не предвещало ничего хорошего. Быстро валя на пол мальчика, Дрим ударил его по голове. При этом Том оставался в сознании, только все в глазах плыло. Уилбур встревожился, и когда Востейкен нанес удар по кудрявой голове, Сут подорвался, пытаясь встать и освободиться. Мужчина это слышал и лишь усмехнулся, понимая всю бесполезность этой траты сил. — Не хочешь быть моим? Так не доставайся же ты никому. — Тихо произнес Дрим. Он двигался плавно ранее, однако сейчас он нанес резкий удар ножом в грудь Тома, от чего он вскрикнул. Сзади так же послышался крик Уила. — Томми! — Уилбур наблюдал с шоком, не зная, что ему делать, даже не представляя. Он начал активнее пытаться освободиться, стирая запястья почти в кровь. — Дрим, не трогай его! — Уил не требовал, не угрожал, скорее молил. В ответ послышплся лишь смешок и ухмылка — нож пошел дальше, режа мясо, кожу и ткань одежды. Крики заполнили помещение, казалось, что шатен этого не выдержит, и его сердце точно остановится. Том пытался бороться: он бил ногами и руками, видел, что Дрим морщится и шипит от боли, но терпит. Слезы ручьями лились из голубых глаз, так же, как из карих позади. А Уилбур звал, он молил взять его вместо Томми, и словно чувствовал эти страдания бедного мальчика на себе. Вскоре Востейкен перестал резать, начал бить, в первое время даже считая удары, однако после он слишком увлекся. Когда крики стихли, он слышал, как сзади Сут не мог держать слезы и рыдания в себе, видя и слыша страдания. Он закрыл глаза и отвернулся, если бы мог - закрыл бы и уши. Все вокруг было в ярко-красных пятнах, и такая же лужа откружила тело маленького блондина. Его тело было изуродовано, но бледное лицо было нетронуто. На нем застыл ужас, блеклые глаза были широко распахнуты, и мокрые, чуть выбелевшие соленые дорожки блестели на щеках. Пихнув окрававленное оружие в свою сумку Дрим уже был готов к тому, что либо должен себя убить, либо должен поехать в тюрьму. По крайней мере он заставил Уилбура и Томми страдать, обоих до конца своей жизни. А Уил так и сидел, шокированный, в истерике, с растертыми запястьями и сорванным голосом, слезы не кончались. Он не мог смотреть на тело, он не мог вынести отпечатавшихся в памяти криков, но ничего не мог делать, буквально. И все так, как хотел Дрим.