Любить и не бояться

      — Не пытайся сразу выпалить «ты мне нравишься». Попробуй начать с чего-то конкретного: голос, лицо, смех, привычки… И не вздумай шутить — она может неправильно тебя понять. Или, что ещё хуже, — ты её сильно обидишь.       Мидорима подробно объяснял Такао план действий, словно готовил его к спецоперации. Новобранцу не доставало, разве что, обмундирования в виде смокинга и роскошного букета цветов.       — Шин-чан, — удручённо позвал Такао и выдержал паузу. — А если она мне откажет?       «Это я тот, кому она откажет», — пробежало в голове у Мидоримы. Ему сразу вспомнились её яркие эмоции при общении с Казунари, их дурацкие совместные шутки, а также их постоянная привычка списывать у него домашнее задание на перемене. Шин видел, что они близки. И с каждым днём становились всё ближе…       — Ты планируешь узнать это как-то по-другому? — Наконец отозвался Мидорима. — Белый день уже завтра. Времени на раздумья у тебя совсем мало.       — Но ведь на День святого Валентина она и малейшего намёка не сделала, поэтому…       — Такао, — твёрдо перебил Шин, — ты ищешь любую причину, чтобы ей не признаваться? Не сделаешь это ты, сделает кто-то другой.       Нерешительность Казунари пробуждала злость внутри Шинтаро, поэтому он счёл лучшим решением молча покинуть друга.

***

      — Ты сможешь найти для меня место в своём сердце? — Пронзительный серебристый взгляд смотрел в зеркало, где отражался беспокойный парень, облокотившийся на раковину. — Нет, не смогу так сказать, — Такао тряхнул головой и попробовал снова: — Ты станешь моей? Давай встречаться?       В ту же секунду Казунари замер: ему стало отчётливо ясно, что подобные фразы и правда вселяют в него страх. Парень отчаянно опустил взгляд и заметил, что вода из ведра, которое он должен был наполнить наполовину, уже выливалась из-за краёв. Нет, Такао не должен дежурить сегодня, но нарочно решил заменить одноклассника. А тот и рад.       Неторопливо шагая по пустому коридору в класс, разыгрывающий защитник «Шутоку» понимал, что сейчас — лучшая возможность для признания, но всё же не последняя. Чем дольше он думал, тем тяжелее было решиться. На площадке ему всегда помогал Глаз Ястреба — он видел всё и всех. Однако прямо сейчас Такао невыносимо желал, чтобы эта способность помогла ему заглянуть в чужое сердце.       Когда он появился на пороге кабинета, Мичико стирала с доски. У девушки как всегда растрёпана чёлка, как всегда она поджимает губы и смешно щурится, пока занята делом, и как всегда для Такао она — прекрасна.       «А достаточно ли я для неё хорош?» — баскетболист сильнее сжал ручку ведра, стиснул зубы и на пару секунд даже перестал дышать.       — Казунари, ты чё там стоишь?       — А? — парень пришёл в себя и наконец зашёл, оставив воду у входной двери. — Мне показалось, что я что-то забыл…       — Да-а, ты в последнее время какой-то растяпа. Стареешь, что-ли? Вроде одногодки с тобой, — посмеялась Мичико, с упорством дотягиваясь губкой до верхнего угла доски.       «Мы одногодки, но почему-то ты во всём лучше меня», — у Такао эта мысль возникала регулярно, но его не задевала. Напротив — баскетболиста всегда приводило в восхищение то, что при одинаковом уровне безделья Мичико успевала делать всё, пока он, например, умолял Шина ему с чем-то помочь.       — С таким режимом тренировок, как у нас, я и правда скоро поседею, — вскоре продолжил шутку Такао. Он старался расслабить обстановку, хотя на самом деле напряжения и не было. Парень пытался успокоить самого себя.       Такао Казунари сам по себе — парень позитивный, засчёт чего ему всегда удавалось найти общий язык с кем угодно: даже с соперниками. Вот и с Мичико разговор обычно шёл непринуждённо и весело. Пока он в неё не влюбился…       — Эй, старик, мы вместе будем полы мыть? — Мичико повернулась к Такао и прищурилась, отряхивая ладони от мела. А парень всё чаще стал ловить себя на том, что слишком долго пялится на подругу, глубоко погружаясь в её карие глаза.       Несмотря на ветренность, девушка не доходила до крайностей: она не казалась хулиганкой или неряхой. Наоборот, она всё чаще осознавала последствия своих действий, но меньше от этого пока не ленилась. Вдобавок, Такао заметил, что Мичико стала ещё симпатичнее, чем в прошлом году — она начала лучше за собой ухаживать (возможно, все силы стали уходить именно на это). Например: начиная с прошлого месяца на её губах теперь каждый день сияет блеск, а буквально вчера парню впервые бросился в глаза её милый маникюр. Казунари стал думать, что однажды в их класс зайдёт настоящая модель, которой не будет достоин никто, включая его самого.       — Вообще-то я сам решил помыть, но раз ты так хочешь помочь…       — А? Помочь цветы полить? Хорошо, — выкрутилась Мичико, спеша к окну.       Такао усмехнулся: ему всё же удалось добиться располагающей атмосферы.       — Кстати, я вспомнил, что хотел, — он двинулся к своей парте и полез в сумку. — Мне нужно кое-что отдать тебе.       — Мне? — вопросила девушка, стремительно сокращая расстояние между ними.       Спустя короткое мгновение, Казунари вытянул из кармана шоколад и протянул его со словами «твой любимый». Его рука не дрогнула, а голос прозвучал уверенно.       Если бы сегодня не был Белый день, Мичико ни за что бы не впала в глубочайший ступор от одной только шоколадки. Но сейчас всё именно так.       — С-спасибо большое! — заикнулась она, осторожно протягивая руку, словно ей вручили бомбу, а не сладость.       Мичико непроизвольно обняла друга, частичной сглаживая этим волнение, что колебалось внутри подобно стихийным волнам. И вместе с тем осторожно спросила Такао у самого уха:       — А это за что?       В этот момент Казунари должен был охватить страх, но его спас внезапно нахлынувший прилив смелости.       «Хочу любить тебя и больше не бояться. Я ни за что не поверю, что это невозможно», — крепкие руки Такао уверенно обняли спину Мичико — даже сквозь школьный пиджак его ладони обдавали теплом.       — За то, что ты такая милая, — начал парень. — За то, что любишь мои даже самые идиотские шутки. За все твои странности, и за твою красоту. За то, что ты лучшая, — Казунари мог бы продолжать список причин ещё очень долго, но всё же решил остановиться на главной из них. — За то, что я от тебя без ума.       После сказанного их объятия в момент приобрели совершенно другой оттенок. Такао не двигался и медленно дышал, не ослабляя хватку. Он ждал, ведь Мичико в любую секунду могла заставить его рассыпаться в прах. Парень чувствовал, что ещё немного, и его тело точно начнёт пробирать дрожь. В ожидании становилось жарко.       — Ты правда это сейчас сказал? — голос девушки стал для Такао спасительным кругом, который помог не утонуть в своих предположениях. — Я всё правильно услышала? — продолжала сомневаться Мичико. Её глаза округлились, а брови ползли всё выше по лбу.       — Разве я неясно выразился? — парня сокрушила непредвиденная реакция девушки, отчего он расцепил объятия и неловко потёр шею. Взгляд его и вовсе убежал в сторону…       — Чёрт, вот это я дура, — очевидно, что Мичико переполняли эмоции. Она не могла связать двух слов, хватаясь за виски.       Помедлив ещё полминуты, девушка наконец добавила:       — Прости меня.       Такао начал рассыпаться. Неужели ему конец? Огорчение на лице девушки его мечты это только подтверждало. Но напоследок он выдавил вопрос, будто хотел сам себя стереть в порошок:       — За что?       — За то, что не призналась тебе в День святого Валентина, — абсолютно мягко и грустно произнесла девушка.       А бедный Такао уже не знал, что чувствует: сначала он взлетел, затем упал, а сейчас снова набрал высоту.       — Мичико, ты и правда дура, — парень положил руку на голову девушки и хорошенько взъерошил её волосы. — Я ведь из-за тебя чуть не умер!       Пока Мичико с лёгкой улыбкой наблюдала за тем, как Такао изо всех сил пытается не сойти с ума, в голове её мельком пронеслась мысль: иногда вещи бывают гораздо проще, чем кажутся.