Он боялся темноты в его глазах

— Кто-нибудь может мне сказать, что этот идиот там делает? — тренер, кажется, был готов выбежать на лед, схватить Прапая за шкирку, и выкинуть его из ледового дворца. На его памяти, еще ни один спортсмен не рисковал своим здоровьем вот так бессмысленно. К тому же не было понимания того, что Пай задумал. На его глазах была повязана черная повязка, через которую сложно было что-либо увидеть. Никто не решался подкатиться к нему, чтобы не получить травму от столкновения. Или же непосредственно от руки разъяренного парня. Так или иначе, тренер уже несколько раз пожалел о том, что принял его в свой штаб. Мало того, что практически все СМИ обвиняли его и Прапая в том, что они «воспользовались ситуацией», так еще и ребенок оказался проблемным, хоть и перспективным. Тренер подтолкнул рядом стоящего Пхайю, чтобы тот вышел на лед и закончил этот цирк. — Приведи его сюда, иначе он сломает себе что-нибудь. Прапай услышал этот разговор, но от своей задумки не отказался. Ему было интересно — каково это стоять на льду и не видеть ничего. Как оказалось — это совсем тяжело. Координация мгновенно его подвела, ориентир был потерян. Пай не знал в какой стороне находится калитка, не знал, как ему выйти на место, с которого начать программу. Это было похоже на то, как трёхлетка только учится делать первые шаги на льду. Голова закружилась, а паника нарастала. — Удивительно, как Скай не убился в тот день, — выругался Прапай, почувствовав рядом с собой друга. Он стянул с себя повязку и невесело улыбнулся, прикусив губу. И только почувствовав металлический привкус крови, успокоил немного свое неспокойное сердце. — Я не знаю, как помочь Скаю. Неизвестно вернется ли зрение, но если совсем не практиковаться, то он потеряет форму. И тогда шансов на возвращение совсем не будет. Тренер не позволит ему тренироваться с такой проблемой. Зрение может вернуться, а время будет упущено. — Ты говоришь о том, что зрение может вернуться, а время будет упущено. Но ты не думал, что если Скай все это время будет пытаться держать форму, а зрение не вернется никогда… для чего такие жертвы? Быть в форме даже будучи зрячим — это непосильный для некоторых труд. Зачем все это время Скаю так страдать? А если во время тренировки он получит травму. Прапай очень переживал за ментальное здоровье Ская. У него был план вытащить его из дома и заставить тренироваться, вне зависимости: видит он или нет. Но слова Пхайю окатили его ведром ледяной воды, вместе с тем пришел и ледяной ужас. — Он даже бытовые вещи не может делать без друга, как он выйдет на лед, Пай? Прапай оттолкнул руку Пхайю. И как только он собирался уже пойти подальше отсюда, услышал знакомый голос. О чем именно шел разговор Прапай не разгадал, но увидел, что тренер закивал, после чего Скай в сопровождении Рэйна подошел к бортику. На его ногах были коньки. — Пхайю, помоги ему. Он хочет… попрощаться со льдом. Обычно твердый голос тренера сейчас его подвел, но Скай, казалось, этого не заметил. Пхайю собирался выполнить просьбу и помочь Скаю, но Прапай оказался быстрее. Он молча взял Рэйна за руку, дожидаясь, пока тот снимет чехлы и аккуратно ступит на лед. Практически сразу Скай отказался от помощи и всё, что оставалось Паю — это быть рядом и присматривать за этим упрямым человеком. Рэйн растерялся. Он переживал за своего друга, но знал, что там на льду профи сможет о нем позаботиться лучше, чем он сам. Всего раз Рэйн стоял на льду и этот раз закончился тем, что его увезли в травмпункт. Несмотря на то, что его лучший друг был титулованным фигуристом, навыки Рэйна были на уровне «я постою рядом». У Ская просто не было времени его учить, а сам Рэйн не настаивал, слишком хорошо помнил ту боль от перелома ноги. — Умеешь кататься? — негромко спросил Пхайю, чтобы не услышал Скай, который все еще считал, что рядом с ним именно он. — Хочешь, я тебя научу? Рэйн скептически посмотрел на парня. Он не был в восторге от того, что с ним заговорил именно он. Мурашки по коже от его голоса и почему только… Наверняка здесь было слишком холодно. Рэйн вцепился в бортик, заметив, как Скай едва не свалился, пытаясь зайти на вращение. — Нет, не умею, — признался Рэйн, — у меня на роду написано, что если я выйду на лед, то обязательно себе что-нибудь сломаю. А что, хочешь стать моим личным учителем? Боюсь, у меня денег не хватит с тобой расплатиться. Зря он это сказал, поскольку теперь наблюдал, как на нахальном лице этого придурка вырисовывалось очень неприличное выражение. Он даже почти догадался, что этот извращенец сейчас скажет. — Кто сказал, что мне нужны деньги? Рэйн вдохнул. Этот пикапер оправдал все его ожидания. — Тогда ты не по адресу. Я учусь на архитектурном, я бедный студент, к тому же неспящий по ночам. На тебя у меня просто нет времени! Пхайю расхохотался, видимо добился того результата, которого хотел. — Я всего лишь хотел пригласить тебя на ужин, а ты напридумывал уже сценарий к фильму с повышенным рейтингом? Я тебя недооценил. Ну так что, готов попробовать себя в парном катании? Рэйн не был готов, но этот интриган вызывал слишком сильный интерес. Неуверенно, но парень кивнул. — Только если моему другу не нужна будет помощь. Он сейчас слишком нуждается в человеке рядом. Пхайю каким-то образом оказался ближе. Рэйн поморщился. От него пахло дезодорантом и потом. Неудивительно, учитывая какие они тут нечеловеческие усилия прилагают, чтобы войти в тройку лидеров. Удивляло то, что этот запах не отталкивал самого Рэйна, а напротив вызвал приятное головокружение. — Думаю, что у него уже есть тот, кто позаботиться в твое отсутствие, — заметил Пхайю, указывая на Прапая. Рэйн не считал это хорошей идеей, но вот именно его как раз никто и не собирался спрашивать. * — С каких пор ты здесь? Собственное тело подводило Ская. Он ничего не видел. Но голос, как и прежде оставался твердым при разговоре с этим человеком, несмотря на то, что сердце пару раз совершило кульбит. Нельзя было точно сказать с чем это связано, поэтому Скай списал все это на злость за то, что Прапай «занял» его место. На самом деле он так не думал, но нужно было найти оправдание своим чувствам, а этот предлог был самым подходящим. — И как же ты меня узнал? — спросил Прапай, когда необходимость хранить молчание отпала. — Хотя об этом из каждого угла трещат, сложно не узнать. Скай собирался исполнить дорожку шагов хотя бы на второй уровень, но он все еще не доверял своему телу, потому настраивался дольше, чем хотелось. Услышав вопрос, Скай сначала хотел сказать правду: он не слышал новостей, никто не решился ему рассказать. Но сложно было не узнать знакомый парфюм — это был горький цитрус. Кто угодно мог пахнуть также, в конце концов этот парфюм не был запатентован Прапаем, но Скай был уверен, что рядом с ним именно он. Ощущение его рук на своих плечах было таким знакомым — его Скай запомнил в тот момент, когда парень выводил его со льда. Но все это звучало, как настоящий бред, поэтому Скай сделал невозмутимое лицо и кивнул. — Да, мне сказали, что кое-кто решил занять место главной примы. Но это самое тупое решение на моей памяти. Мне интересен твой настоящий мотив. Скай почувствовал разочарование, потому что больше не мог видеть вечно улыбающееся лицо этого парня. И хотя в большинстве случаем по этому лицу ему хотелось проехаться кулаком, Скай… жалел о своей потере. Восемь месяцев назад. Тренировка перед гран-при. У Прапая не получалось ровным счетом ничего. Скай потерял счет тому, сколько раз парень получил выговор от своего тренера, который в конце концов психанул и оставил своего подопечного на произвол судьбы. Прапай пару раз стукнул кулаком по бортику, явно злясь на себя из-за сорванных прыжков. Сейчас никак нельзя было проигрывать, слишком многое было поставлено на кон. Скай почувствовал себя отчего-то расстроенным, хотя он вообще тренировался в другом тренерском штабе, и поражение Прапая никак не должно было на него повлиять. Напротив — это ему на руку. Но почему-то удовлетворения от того, что твой соперник не в форме, не было. У самого Ская тренировка шла намного лучше и это тоже должно было повлиять на хорошее настроение парня, однако… — Чего ты такой хмурый, волнуешься? — спросил тренер. Скай покачал головой. — Тренер, как думаете, у Прапая есть шансы прийти в себя? — Скай кивнул в сторону расстроенного спортсмена. Тренера не должен был волновать чужой ученик, но они в конце концов все были из одной сборной, поэтому не волноваться за своих же ребят было просто невозможно. — Он выглядит так, будто находится в полном внутреннем раздрае, — заметил тренер, — если у него получится взять себя в руки, то все будет в порядке. Когда тренер отлучился, Скай остановился неподалеку от Прапая. Парень видимо посчитал своим долгом разнести ледовую арену. Скай немного разволновался, но все же подкатился к Прапаю. — Ты решил отдать мне победу так легко? Сдаешь позиции. Скай был немногословен. Интервью он избегал, говорил только по делу, а если была возможность, вовсе отказывался от компании журналистов. Если Скай и разговоривал, то делал это негромко и часто общался только со своими коллегами. На тренировках он был сосредоточен, а если дело касалось соперников, то Скай делал вид, что их попросту не существует. Он придерживался приниципа, что в этом виде спорта человек прежде всего соревнуется сам с собой. И именно поэтому Прапай растерялся, когда Скай обратился непосредственно к нему. — Ледяной принц решил составить мне компанию? — спросил Прапай и на его лице тут же появилась эта его вечная улыбка. Скай почувствовал острое желание врезать ему пару раз, чтобы он не притворялся, что все хорошо. Но кто он был такой, чтобы за это осуждать других людей? Сам Скай никогда не показывал своих настоящих эмоций, но почему-то именно сейчас он злился из-за того, что Прапай пытался скрыть свое плохое настроение. Собираясь уже уйти, он почувствовал, как его за руку схватили и более того, подтянули к себе. — Стой-стой, куда ты? — Тренироваться, куда же еще? — Ты же впервые подошел ко мне, а сейчас так быстро хочешь улизнуть? Ну уж нет. Скай повернулся к парню. Прапай был выше него ненамного, но в их спорте это «немного» было колоссальной разницей, когда дело касалось прыжков. Низким легче совладать со своим телом, но зато высокие люди на льду смотрятся грациознее. Скай никогда в жизни бы не признался никому в том, что залипает на Прапая каждый раз, когда тот исполняет тройной лутц. Несмотря на то, какой бы серьезной не была его программа, после каждого удачного приземления, Пай радовался, как ребенок, поднимая вверх кулак. Это ребячество было всего на мгновение, но каждый раз вызывало улыбку на лице Ская. И сейчас, стоя напротив, Прапай отчего-то выглядел так, будто успешно приземлил сложнейший прыжок. — Почему ты лажаешь? У тебя травма? — спросил Скай. Времени здесь торчать не было, а узнать, что же случилось — хотелось. Прапай вероятно, не понимал, что от него хотят и продолжал улыбаться, как придурок. Скай понял — ему никто ничего не скажет, а потому снова развернулся, чтобы пойти прочь. Ему снова не позволили уйти. Крепкая рука обхватила запястье, Скай впервые испытал чувство, когда хочется уйти, но в то же время хочется, чтобы тебя остановили. Это было странно и до невозможности неправильно так себя чувствовать рядом с тем, кто может сегодня забрать твое золото. — Человек, который мне нравится, совсем не обращает на меня внимание, меня это очень бесит. Скай был готов услышать все, что угодно, но только не это. Он был готов к тому, что на такое состояние Прапая повлияло что-то, что было связано с его семьей, может быть разногласия с тренером, скрытая травма. Все, что угодно, но… Прапай просто не мог быть серьезен. Нет, это совсем непрофессионально. Скай вырвал свою руку, дернувшись так, будто собирается прямо здесь начистить морду этому наглецу. — Никогда бы не подумал, что ты можешь о таких вещах беспокоиться во время соревнований. Это по меньшей мере глупо, тебе не кажется? Скай и сам не понимал, почему он так сильно злился на этого человека. Не понимал, почему он может позволять эмоциям брать вверх над собой. Спорт высших достижений не терпел ошибок. Если Прапай продолжит думать о глупостях, это может привести не только к поражению, но и к травме. И рисковать, забивая себе голову любовными проблемами, было просто бессмысленно. — Мне так не кажется, разве я не могу волноваться о своем любимом? — спросил Прапай, оттолкнувшись от борта, — это ты у нас тут один помешанный на спорте. Совсем забыл, что вне льда существует жизнь? Скай отвернулся. Теперь и у него пропал настрой на тренировку. Он тоже злился, но больше на себя, чем на Прапая, ведь этот мальчишка заставил его волноваться о каких-то других вещах, помимо тренировки. Слова Прапая его задели, а Прапай почему-то смеялся. Однако его смех не звучал весело, и любопытство Ская пересилило его упрямство. Обернувшись, Скай заметил в улыбающихся глазах неприкрытое расстройство. Видимо дело действительно было куда серьезнее, чем пытался показать Прапай. Оба парня разошлись по разным сторонам арены и в этот день больше не пытались разговаривать. На том соревновании Скай взял золото, а Прапай опустился на третье место, и теперь на пьедестале сжимал в руках ненавистную бронзу. — Ты придурок, — прошептал Скай, когда Прапай для фотографии поднялся на высшую ступень пьедестала, — никто не должен ставить свои любовные дела выше золота. — Это твоя философия жизни. У меня — своя. * — Эй, Скай. Скай! — Прапай смотрел на то, как завис парень, сжимая его руку так, будто вот-вот случится что-то страшное. На какое-то время Пай забеспокоился о том, что Скай может еще и оглох в придачу, но нет. Парень поднял голову на звук своего имени и окончательно пришел в себя. Казалось, будто он вспоминает что-то неприятное, а вот что именно оставалось загадкой. Прапай наблюдал за тем, как Скай осторожно опускается на одно колено. Кончиками пальцев он коснулся льда. В этот момент Прапай пожалел, что зрение потерял не он, а человек, которого он любит. Прощание со льдом — это всегда тяжело. Завершение карьеры это всегда удар для спортсмена, но еще тяжелее, когда тебе приходится уходить из-за вынужденных мер. Скай никогда не показывал что ему тяжело, и прямо сейчас выглядел так, будто ничего не случилось. Он поцеловал кончики своих пальцев, а затем снова приложил руку ко льду, оставляя там след. Прапай опустился рядом. — У тебя еще будет возможность вернуться на лед. Скай повернулся на его голос. Видеть глаза напротив, но знать, что эти глаза не видят тебя — это осознание давалось Прапаю нелегко. Но еще больнее было понимать, что ты ничем не можешь помочь своему любимому человеку. И признаться ему в чувствах не можешь. Ничего, абсолютно ничего. Чувство бесполезности росло с каждой секундой, и с каждой секундой, что они проводили на этой арене, становилось холоднее. Если не двигаться, то можно совсем замерзнуть. — Можно я буду тебе помогать? Скай не мог принять эту помощь. Всю жизнь он полагался только на себя. Да и с Прапаем они не были даже друзьями. Разве он мог согласиться? Даже, если ему очень хотелось ее принять, он просто не мог позволить себе того, чтобы Пай тратил на него свое время. Не за горами были олимпийские игры, к которым они должны были готовиться вдвоем. Но теперь один из них выбыл из игры, а значит второй должен был приложить все усилия, чтобы взять золото. И отвлекаться было просто нельзя. Скай поджал губы, чувствуя, что если прямо сейчас не оттолкнет от себя Прапая, то ему не хватит сил отказаться. «У тебя своя философия жизни, у меня — своя». Эти слова всплыли в голове Ская. Прапай никогда ничего не делал из жалости, и Скай мог быть уверен в том, что его желание помогать идет от сердца. — Чем ты мне можешь помочь? — спросил Скай. Если бы он мог видеть, то увидел бы, как засиял Прапай. Он ничего не ответил на вопрос Ская, поднялся на ноги и протянул руку, ожидая, когда Скай поднимется. Его глаза не видели, но он чувствовал, что Прапай всегда протянет ему руку. И когда он снова оказался на ногах, то почувствовал, что возможно, он действительно сдается слишком рано. Разве он все это время не учил самого Прапая бороться до самого конца? Разве Прапай не смеялся над его упрямым характером и полном помешательстве на спорте? — Для начала попрошу тренера освободить час для занятий на льду. Думаю, что у тебя неплохой послужной список, так что он не должен отказать. Рано еще прощаться со льдом.

Ветер всегда был рядом с Небом, но Небо было настолько помешано на том, чтобы хватать звезды, что не замечало того, кто был помешан на нем.