Жизнь на нитке

Аллен. Какое знакомое имя. Как будто он много-много раз слышал его. Оно вертится на языке, прям отдаётся горьким вкусом. Это имя режет язык, делает больно, как будто срезают кожу в самом чувствительном месте. Блондин жмурится, пытаясь понять, где же он всё-таки слышал это имя… Стоп… А это его имя?.. *** Аллен подскакивает на кровати, тяжело дыша и чувствуя, как футболка и постельное бельё намокло от его пота. Снова кошмар… И он снова не понял, про что он и чем он его напугал так сильно, что блондин просыпается в холодном поту от него. Парень садится на кровати и распускает волосы, взъерошивая их, чтобы они быстрее высохли. Было бы неплохо помыться… А то от него явно уже воняет. Блондин снова откидывается на подушки и морщится от покалывающей боли где-то за грудью. Снова эта боль. «Сейчас пройдёт, сейчас пройдёт, всё хорошо, дыши, это не приступ…» — Тяжело дыша, думал Аллен, закрыв глаза. Боль не такая сильная, которая могла быть. Она совсем мизерная, по сравнению с той, которая была и явно будет. Так что… Было намного больнее, чем сейчас. Через пару минут парень смог встать с кровати без боли и отнимающейся руки и пройтись до тумбочки за нитратом короткого действия. Он давал на пару часов возможность не чувствовать боль и жить нормально. Приняв его, Аллен присел на больничную тумбочку. Он так отвык от движения, от хождения даже. После приступа стенокардии ему запретили вставать пять дней так точно, чтобы он немного восстановился. Сейчас уже шестой день прошло с этого приступа, блондин уже в порядке. Он в порядке, да… Ему становится только хуже. Намного хуже, несмотря на лечение. Оно, которое всем помогало, вдруг перестало работать на Аллене. Точнее, оно работает, но почему-то плохо. Ему не становится лучше, насколько это возможно с его болезнью. Ну человек-везение, честное слово. — Аллен, тебе плохо? — В палату заходит медсестра и с волнением смотрит на него. Парень улыбается и качает головой. Ему хорошо. Даже слишком хорошо. Препарат начинает действовать. — Всё в порядке, мисс Мариам, — он смотрит в глаза женщине и кивает, — я в порядке. Просто принял нитрат, жду, когда полностью подействует. Медсестра понимающе кивнула, улыбаясь уголками губ и продолжая наблюдать внимательно за блондином. Парень смотрит на неё ещё пару минут, а потом всё-таки отводит взгляд, устремляя взгляд на стенку. Мариам была добродушна, но строгая в плане лечения и соблюдения поста. Её многие не любили тот раз из-за строгости, потому что всем, абсолютно всем надоело. Ну, кроме тех, что были помешаны до маразма лечением. Нет, спору нет, все хотят прожить долгую, и хотя бы на чуть-чуть счастливую жизнь, но когда уже окончательно твои дни сочтены, зачем ты продолжаешь биться? Аллен не относился ни к одной из крайностей, он… Посередине. Он готов умереть, если его дни будут сочтены. Но этого никогда не будет, ведь он даже сейчас умереть может. Наверное, это удивительно? — Ты сегодня выйдешь из палаты? — Спросила Мариам, и блондин на автомате кивает, — Шарт по тебе уже очень сильно скучает. — А как она? Как её здоровье? — Спросил парень, поднимаясь с тумбы аккуратно. Стало намного легче, какое же счастье. Медсестра поджала губы и Аллену как-то снова резко поплохело. Почему у неё изменилось в лице? — У неё рука практически не двигается, к сожалению, — вздохнула она, отводя взгляд, — она остаётся позитивной, но видно, что огонёк в душе у неё угасает. Может, твоё появление её развеселит и обрадует, потому что она очень хочет тебя наконец-то увидеть. Шартетта очень переживала за тебя. Аллен закусывает губу и вздыхает. Что, даже Нэй никак не может поднять настроение? Почему же так… Ладно. — Прямо сейчас пойду к ребятам, — заверил блондин и Мариам улыбнулась, кивнув. Парень заразился её улыбкой и прошёл к его чемодану. Он никогда не распаковывал свои вещи, потому что не видел в этом необходимости. — Я сейчас переоденусь и выйду к ним, предупредите их? — Спросил Аллен, беря в руки темные футболку и спортивные штаны. Медсестра кивнула и спросила: — Тебе помочь? Или ты хорошо себя чувствуешь? — Со мной всё в порядке, не беспокойтесь. Всё хорошо, я же принял нитрат. *** — Алле-е-е-ен! — Парень довольно улыбается, когда к нему молниеносно, насколько это возможно при её болезни, бежала Шартетта, радостно улыбаясь и обнимая его. Одной рукой. Другая у него как будто и не сгибалось и внутри Аллена всё сжалось. Шартетте тоже было только хуже, её конечности деревенели и становилось только хуже. Девушка уже была не такая активная. Приёмная дочь Мариам, Нэй, тоже была в этой больнице. Её дни уже сочтены тоже. У неё бешенство от укуса лисы, когда они были где-то на отдыхе. Наверное, поэтому мисс Мариам и такая строгая в плане лечения?.. — Мы тебя уже заждались. Ты как? — Спросила Футапье младшая, закрывая книгу и морщась от боли в своей руке. Аллен махнул рукой, обнимая девушку тоже и аккуратно отходя от неё. Как будто не у него было приступа стенокардии, причём довольного сильного, из-за которого ему пришлось лежать и не двигаться. — Мы очень сильно волновались! Ты лежал практически неделю и не двигался, и не выходил. Всё в порядке точно??? — Эмоционально начала разговаривать с парнем девушка. Блондин чешет затылок и качает головой. — Видите, я жив. Я выкарабкался и со мной всё в порядке. Я сейчас под нитратом, двигаюсь без боли, всё хорошо. Лэнгли закатывает глаза и садится на диван рядом с Нэй, которая отложила всё-таки книгу и поправила повязки на руках. Все её руки были в уколах, а также на всю руку укус от этой чёртовой лисы, из-за которой девушка лишится своей жизни. Иногда даже и не скажешь, что лишь один укус может отнять у человека жизнь. — Кстати, нам перевели новенького. Его пока посадили в отдельную палату, но скорее всего подселят или к тебе, Аллен, или к Кайлу, что вряд ли, ведь у него же есть сосед. Так что жди новенького к себе, — проговорила Нэй, тихо посмеиваясь и теребя за волосы парня. Парень хмурится и смотрит на девушку, которая лишь загадочно улыбалась и кидала взгляды на Шартетту, как будто это она первая узнала обо всем, хотя информатором всегда была Футапье младшая. Она ещё та сплетница, если быть честным. — Может, расскажите о нём что-нибудь? — Вдруг не выдержал блондин, смотря на девушек, а они лишь заливисто рассмеялись и кивнули. — Его зовут Гензель. У него рак последней степени. Лечение уже ему не помогает, он уже всё. Хотя ему всё-таки пытаются продлить жизнь, всё-таки жалко парня. Но ему как будто всё равно, и он хочет не жить совершенно. А также он постоянно перевязанный ходит. Говорят, что он режется. Но я этого не знаю. — Зашибись палата будет: парень с приступами и парень, которому плевать на себя и свою жизнь, — пробормотал Аллен, потирая лицо, а Шарт хихикнула и достала из кармана юбки карты. Никто не хотел продолжать эту тему. И так всегда: Нэй что-то рассказывает, они там немного обсудят, и сделают вид, что ничего не произошло. Девушка раздала карты, и они засели за игру, смеясь и подшучивая друг над другом. Так тепло становилось тепло на душе… *** Вернувшись в палату через два часа, Аллен сел на кровать, тяжело дыша и зажмурившись. Нитрат начал действовать намного меньше, чем было раньше. Наверное, ему надо увеличивать дозу этого лекарства. Иначе он будет не жить, а выживать. А ещё он не успел поесть, пока действует нитрат, и теперь ему придётся есть через боль. Хотя можно просто снова не есть день, как уже было, но Мариам явно даст ему подзатыльник, а младшая медсестра Микаэлла лишь добавит. — Это ты Аллен Авадония? — послышался чужой голос, и парень вскидывает голову, смотря на человека перед ним. Первое, что он увидел, это веснушки, которое были очень сильно видно на бледном и явно истощенном лице. Золотистые волосы волнами спадали на плечи парня, а голубые глаза смотрели прямо в душу, прямо в сердце и оно тот раз явно защемило у парня, потому что его удивил человек перед ним. — Да, это я. А ты? — Я Гензель Мунлит, приятно познакомиться, — улыбаясь, проговорил блондин и протянул ему перевязанную руку. Аллен слабо улыбается и качает головой, не поднимая руку. Гензель смотрит на него вопросительно, смотря снова прямо в душу и как будто без слов спрашивая, что происходит с парнем. — Прости, мне больно двигаться из-за своей болезни, — виновато говорит Аллен, продолжая улыбаться и тяжело дыша. Ему нельзя снова принимать нитрат. Не прошло ещё время. — Хорошо, отходи от боли. Позже познакомимся ближе, — понимающе кивнул Мунлит и сел на свою кровать, внимательно наблюдая за парнем, как будто ему прямо сейчас поплохеет и он прям тут скончается. Хотя, это было бы недалеко от правды, если бы у парня был приступ. Но это просто обычная вспышка боли, всё, как обычно. Аллен не знал, подружатся ли они с Гензелем, но одно точно знал: теперь не будет скучно. *** Как не странно, они подружились. Хоть они и были разными, но общее между ними всё-таки было. Они могли часами разговаривать о всякой ерунде, смеяться и радоваться. Аллену нравилась очень компания Гензеля, потому что… Ну очень яркий человек. Он как будто дарит тепло, энергию и самому хочется двигаться дальше. У блондина давно такого не было и он был этому рад. Но вскоре у Аллена снова был приступ. Очень сильный, даже сильнее предыдущих. Казалось, что его дыхание скоро остановится и всё. Мунлит был рядом, когда врачи бегали туда-сюда и смотрели за состоянием парня. А тот лишь еле дышал, чтобы не болело сильнее. Левая рука и шея как будто бы готовы были отвалиться от боли. Ему было очень плохо. Но скоро это пройдёт, он надеется, всё будет хорошо. — Ты как? — через время, когда уже ушли врачи, спросил веснушчатый, садясь на стул рядом с кроватью Аллена. Глаза его грустно блестели и, казалось, он прямо сейчас заплачет. Аллен вымученно улыбнулся и тихо проговорил: — Более менее… Хотя я думал, что я умру. — Понятно… — Лишь ответил Гензель, поджимая к себе коленки и кладя на них голову, — тебе нужно отдохнуть. Я прослежу за тобой, как меня и попросили, вдруг тебе хуже станет. Внутри теперь, кроме боли, разлилось тепло от того, что Мунлит, несмотря на то, что они знакомы с ним какие-то ничтожные две недели, а может и больше, Аллен не считал, и он готов следить и смотреть за ним, пока он не восстановится. — Спасибо… *** — Аллен! — Тихий шёпот с соседней кровати послышался неожиданно и названный практически подскочил, но не смог этого сделать из-за боли. А Гензель стоял рядом с его кроватью, улыбаясь в полумраке комнаты. — Вижу, что ты не спишь. Пойдём… Погуляем? У меня есть кое-что, что я хотел тебе показать. Только если ты согласен, конечно же. И там нужна физическая нагрузка, поэтому прими свой нитрат. Аллен смотрит на время. 01.09. Поздно как-то для прогулок. И куда его хочет отвести Мунлит? Но с ним он согласен куда угодно, честное слово. — Хорошо, сейчас, — он аккуратно встаёт с кровати и принимает нитрат, снова садясь на тумбочку и ожидая эффекта. Гензель также терпеливо ждёт, перебирая бинты на руках, но не смотря на них, а смотря на Аллена. Он всё ещё думал, хорошая это ли идея, но уже было рано отказываться. Идти лишь вперёд. Они вышли из палаты и очень тихо двинулись в сторону лестниц. Аллен уже подумал, что это очень хреновая идея, но лишь шёл ща блондином, чьи волосы кудрями лежали на спине и плечах парня. Это было… Завораживающим зрелищем, парень готов вечность за этим наблюдать. Если это было бы, конечно, возможно. — Генз, я не поднимусь… Я уже год как не хожу по лестнице, — вдруг остановилась Аллен на лестничной площадке, смотря на Мунлита. Тот обернулся на парня и мягко улыбнулся, так, как может только он. У парня перехватило дыхание. — Тут всего один пролёт. Если хочешь, я могу тебе помочь, — блондин протягивает руку, улыбаясь и Аллен её хватает, как спасительный круг, начиная аккуратно подниматься по лестнице. Не так уж трудно, просто с непривычки ноги болят, но они того стоили. Гензель аккуратно открывает дверь и они выходят на крышу. Авадония останавливается прямо в дверях. Всё небо было усеянное звёздами, такими яркими-яркими, как будто парень находится совсем рядом с ними. Он так давно не был на улице, он так давно не видел неба и луны. Гензель рядом стоял и улыбался, но в его глазах играла грусть и беспокойство за что-то. Что же это может быть? Оба блондина садятся на край крыши, отпуская ноги и большая ими. Мунлит продолжал молчать, что очень напрягало Аллена и он только хотел спросить, что случилось, как его собеседник сам заговорил: — Аллен, а вот ты… Готов прям сейчас умереть? — Такой вопрос парень совсем не ожидал. Он смотрит на спокойное лицо Гензеля и поджимает губы. Он пока не готов, пока не сделает кое-что. — Нет, не готов, — твёрдо отвечает он, смотря на звёзды. Сбоку от него хмыкает блондин, — пока я не сделаю кое-что, я не хочу покидать этот мир. — Что же это за «кое-что»? Если сейчас Аллен признается, то он может умереть? Да даже прям здесь, просто сброситься с крыши и лететь вниз, вниз, вниз… Ладно, не об этом. Внутри заколотилось сердце, но оно, как и грудь, не болело. Нитрат помогает. Его охватывает волнение, но он поворачивается к Гензелю и грустно улыбается. Тот вопросительно склоняет голову на бок и Авадония это очень сильно умиляет. Он аккуратно берёт в ладони лицо блондина и шепчет: — Ты мне очень нравишься. Молчание. На лице Мунлита читается буквально радость и какая-то хитрость. Он не шокирован даже! Почему?! Тот аккуратно касается кончиком пальца носа Аллена и хихикает. — Ты мне не поверишь, но я знал. И знаешь… — Он делает довольно большую паузу, а от неё у блондина скручивает все кишки, — Ты мне тоже очень нравишься. Губы парней соприкасаются и трепетном и мягком поцелуе. Никто из них не торопится в страсть, да им и не нужно. Они просто любят друг друга, как будто связаны сетями судьбы, сетями жизни. Как жалко, что в этой жизни они не смогут быть долго вместе. Гензель отстраняется от парня и смотрит на того, понимая, что сейчас пора. — Аллен, у тебя ещё есть причины оставаться в этом мире? Названный понял, к чему клонит Мунлит и качает головой, радостно улыбаясь. Он готов прямо сейчас умереть, держа за руку любимого человека и надеясь, что в следующей жизни они будут вместе. А я скажу, что так и будет. Они будут вместе всегда. — Отлично… *** Утром, во дворе больницы, нашли трупы двух блондинов. Они явно спрыгнули с крыши, держась крепко-крепко за руки. Они это сделали. И они до последней секунды надеялись, что в следующей жизни им повезёт намного, намного больше.