⋅˚₊‧ ୨୧ ‧₊˚ ⋅
— Спасибо, что проводил. — Мне не сложно. В такой поздний вечер мало кто по улицам ходит. — с улыбкой отвечает блондин, слегка наклоняя голову вбок. — Я могу за себя постоять. Скара скрещивает руки на груди, дуясь, словно маленький ребёнок. Такое поведение он может себе позволить только рядом с Кадзухой. — Не сомневаюсь, — блондин легко смеётся и не двигается до того момента, как Скарамучча полностью скрывается в подъезде. Лицо Каэдэхары тут же темнеет, а улыбка сходит с лица. Открыв свой блокнот, юноша неспешно направляется в противоположную сторону от своего дома, к кафе, где они со Скарамуччей сидели. Он смотрит на написанное последним в списке имя на этой странице и чувствует неугасающую злость. Как посмел какой-то гадкий смазливый парень, который ростом то не вышел, так открыто надоедать Скарамучче? Ничего страшного. Он больше никогда к нему не подойдёт. — Добрый вечер. Извините, но мы скоро закрываемся. — очевидно, в который раз повторяет тот же самый официант, которого они видели днем. В кафе больше никого не видно. Наверное, только менеджер остался сидеть в кабинете. Вот и хорошо. Каэдэхара подходит к подметающему пол парню, возвышаясь над ним. Увидев взгляд алых глаз, официант замер, слегка побледнев. Очень уж пугающая аура витает вокруг блондина. — Извините, мы закрываемся... — Правда? — наигранно грустным тоном протянул Каэдэхара, вздыхая. — Очень жаль. В таком случае, почему бы нам не прогуляться? Кадзуха дружелюбно улыбается, но в глазах пляшут черти. — Простите, я не- — О? Отказываетесь? Может мне стоит продолжать быть настойчивым, ровно как вы вели себя сегодня днем, надоедая моему парню? Слегка наклонив голову, Каэдэхара тихо усмехнулся, засунув руки в карманы. Официант начинал нервничать. — П-Простите, я- — Ну чего тебе стоит? Пошли прогуляемся, погодка просто супер! После двух минут таких уговоров, бедный парень мямлит ответ, но соглашается. Спустя ещё минут десять после того, как Каэдэхара ждал, когда официант закончит, они выходят из разных выходов, по настоянию опасно смотрящего на парня Кадзухи. Блондин вышел из главного выхода, будто бы обычный посетитель, которому не улыбнулась удача, и он опоздал, придя практически в минуты закрытия. Зайдя в переулок, на который выходит чёрный выход кафе, Каэдэхара тут же кидает парнишку о стену, совсем не заботясь о том, что об этом могут узнать. Камер в самом кафе нет, Кадзуха лично проверял. Значит, никто не сможет сказать, куда именно ушёл официант и как он пропал. Хотя, никто его и не хватится, ведь блондин от его имени напишет всем его коллегам, что тот якобы был вынужден уехать из страны к своей любимой тёте, которая находится на грани смерти. План на самом деле очень шаткий, так как если полиция каким-то образом услышит об этом, может и начать разбираться. Но Кадзухе плевать, он выбьет всю дурь из этого наглеца. Не в то время, не в том месте, не при том человеке. Сам виноват. — Я... Я напишу на тебя заявления в полицию за побои! — в отчаянии кричит парень, сползший по стене на пол, как кусок колбасы. — О? Действительно? Ты знаешь... Мёртвые говорить не могут. — голос Кадзухи низкий и вкрадчивый, обманчиво милый, как и улыбка на его лице. И это пугает больше, чем выражение злобы. — З-За что?.. Кажется, непутевый парень наконец понял, что сильно встрял, и из этой аллеи ему не выбраться живым. — Д-Да мне твой транс вообще не сдался! Хуже девки выглядит! Резкий и сильный пинок в живот заставляет смертника закашляться и попытаться спихнуть с себя чужую ногу. Каэдэхара наклоняется к нему и больно хватает за волосы, поднимая голову вверх. И когда он успел надеть перчатки? — Кого ты назвал трансом? Давай я тебе твой член к чертям собачьим отрежу, а? А потом в бордель продам, как последнюю суку. Он ударяет его голову о стену несколько раз и снова смотрит в окровавленное теперь лицо. Глаза холодные и потемневшие от ярости. — Я бы размозжил тебе череп, но не хочется соскребать твою кровь и внутренности со стены. Прощай, Утопленник. Ещё пару ударов для собственного удовлетворения, и Кадзуха просто душит его, наблюдая за попытками противостояния с совершенно лишённым каких-либо эмоций лицом, но пристальным взглядом. — Мусор. Раздражённо пнув тело, Каэдэхара достаёт блокнот и зачёркивает его имя красной ручкой, как и несколько остальных ранее.⋅˚₊‧ ୨୧ ‧₊˚ ⋅
— Хэйдзо, я не знаю, что делать. Тяжёлый вздох, за которым следует бездумное постукивание пальцами, очень раздражает Сиканоина. Вот и чего Скарамучча опять к нему припёрся? В тот раз ему нужны были так называемые "уроки флирта", а в позапрошлый он просто пришёл, многозначительно помолчал и ушёл. И что это за поведение? Вот они, отчаянные люди. Хэйдзо совершенно не понимает, что на уме у этого парня. Нет, вот серьёзно. У него настолько тупые идеи, да и знания о флирте, что Сиканоину просто хочется побиться о стену. А ещё повесить на входную дверь своего дома табличку «Темноволосым вход воспрещён», чтоб неповадно было. А то так и до привычки дойдёт, а ведь Хэйдзо не нанимался никому нянькой или помощником с отношениями. Скарамучча после третьего по счету предупреждения перестаёт стучать и выпивает весь лимонад залпом, стукнув по столу стаканом и решительно взглянув на Сиканоина, который уже приготовился к очередной гениальной просьбе. — Хэйдзо, ты должен мне помочь. — И чего ты от меня хочешь? — Помоги заставить Кадзуху ревновать. Занавес. Сиканоин беспомощно роняет голову на стол, тяжело вздыхая. Боже, почему именно он тот, к кому Скара всегда приходит? Неужели нет кого-то другого? Почему всегда он крайний? — Ну пожалуйста! — Скарамуш замечает его недовольный вид и тут же начинает делать умоляющее лицо. — Слушай, на кой черт тебе это надо? Скарамучча смотрит на него таким взглядом, будто Сиканоин последний идиот и непроходимый глупец. Что раздражает ещё сильнее. Неужели он просто не может признаться своему Каэдэхаре? Понятное дело, что тот не будет открыто показывать свою ревность, так как они друзья. — Хэйдзо, если Кадзуха не ревнует меня, значит не любит, и надеяться мне не на что. Ну всё. Это уже край идиотизма. Сиканоин встаёт и идёт к ничего не понимающему Скарамучче, огибая стол. — Ты что, кретин? Ревность и Каэдэхара вещи, может, и совместимые, но как ты собирался узнавать, будет он тебя ревновать или нет? На его лице кроме дружелюбной улыбки никогда ничего не видно. — В этом-то и проблема! Нужно вызвать сильную ревность, тогда сразу станет понятно! Тебе придётся меня обнять. Сиканоин падает на ближайший стул и тяжко вздыхает. Как же с ним тяжело. — Обнимаются все, даже друзья. Ты еблан? Скарамуш замолчал и раздражённо хмыкнул, скрестив руки на груди. — Ладно. Попробую что-то сделать, только позови его на прогулку. И следи за его эмоциями. Вдруг увидишь что-то. Райдэн скептически смотрит на него, видимо не веря, что Сиканоин так легко согласился, но потом только хлопает его по плечу. — Спасибо, друг! Хэйдзо его веселья не разделяет, чувствуя какое-то странное предчувствие. «Ну не умру же я, в конце концов?»⋅˚₊‧ ୨୧ ‧₊˚ ⋅
Стоило отдать Кадзухе должное, он ни разу не изменил своей дружелюбной улыбки и весёлого настроения, даже не обращал внимания на то, что Хэйдзо липнул к Скарамучче, обнимал его и даже решил поцеловать! Не в губы, конечно. Хотя улыбка Каэдэхары один раз дрогнула, и Сиканоин замечал на себе мрачные взгляды, Скара же ничего не заметил. Создаётся впечатление, что Каэдэхара скрывает всё негативное от Муша. И это странно. Хэйдзо чувствовал на себе чуть ли не убийственный взгляд, понимая, что ревность всё-таки есть, и довольно сильная. Однако блондин это так хорошо скрывает от темноволосого, что под конец прогулки Сиканоин просто хотел сбежать, чувствуя себя так, будто на него направлены красные точки, и в любой момент в него полетят пули. Но, конечно, этого не было. Он постоянно проверял. Да и кому он нужен? Теперь очевидно, кому. Каэдэхара выглядит очень жутко, когда Скара первый с ними прощается и уходит. Сиканоин порывался забежать следом за Скарамушем в подъезд, но решил не делать резких движений, почему-то боясь не проснуться утром. — Хэйдзо, я бы хотел показать тебе бездомных котов, которых нашёл совсем недавно... Подумал, вдруг ты захочешь их забрать. — совершенно спокойно говорит Кадзуха, уставившись на него. Не рискуя злить его, Сиканоин сглотнул и молча поплелся за блондином в чёртов тёмный переулок! Ничему его жизнь не учит. Стало понятно, что никаких котов нет и не было в помине тогда, когда Кадзуха вдруг оказался позади него. Только чудом Хэйдзо увернулся от тяжёлого предмета, налетев и ударившись спиной о стену. А вот теперь совсем не смешно. — Нравилось лезть к моему Скарамушу? — обманчиво спокойным голосом спрашивает Каэдэхара, смотря на него сверху вниз и опустив руку с какой-то стеклянной бутылкой. «Нет. Нет, не нравилось. Кадзуха ебаный яндэре... Во что я вляпался». — Чего молчишь? Неожиданно страшно стало? Мы ведь друзья. Скажи, он в тебя влюблен? Сиканоин резко мотает головой и отползает в сторону, как раз вовремя, так как Каэдэхара разбил бутылку прямо там, где была его голова. Осколок оставил на щеке Хэйдзо царапину, но ему было совсем не до этого. — Тогда чего ты к нему пристал? От страха Сиканоин и сам забыл, зачем он это делал, но быстро опомнившись, встал с земли, поднимая обе руки в знак капитуляции. Каэдэхара остановился, все ещё держа остаток стеклянной бутылки, и вопросительно посмотрел на Хэйдзо. — Послушай, всё совсем не так... Я не гей и мне не нравится твой Скарамучча- Не те слова. Каэдэхара снова замахивается, но в очередной раз мажет, однако не торопится действительно убить зеленоглазого. А тот и не спешит убегать. — Тогда зачем весь этот цирк? Кадзуха вдруг хмурится и толкает его к стене, вызывая сильный удар, от которого Хэйдзо не выдерживает и сползает по стене, хрипя. Блондин вновь замахивается, его глаза словно красные льдины. Шёл бы нахуй Скарамучча со своей просьбой, честное слово. — Последние слова, Хэйдзо? Не выдержав, Сиканоин прикрыл голову руками и начал громко говорить, зажмурившись. — Да он сам меня попросил! Этот идиот хотел заставить тебя ревновать, потому что любит до дрожи в коленях! Звуки неожиданно прекратились, а в затылок перестала дышать смерть. Проморгнув выступившие слезы, Сиканоин осторожно открыл глаза, чтобы посмотреть, что происходит. Каэдэхара застыл с раскрытыми глазами и пялился теперь на стену выше головы Хэйдзо, неожиданно покрываясь румянцем и широко улыбаясь. — Скарамуш меня любит? Сиканоин отползает в сторону и тут же на том месте разбивается горлышко бутылки только потому, что Кадзуха отпустил её и начал напевать что-то себе под нос, выглядя предельно счастливым. «Чтобы ещё раз я согласился помогать этому гному... Да ни в жизнь!» — Куда это ты, Сиканоин? — Хэйдзо замирает, держась за стену. —... Домой? Обернувшись, Сиканоин не видит маниакального блеска в глазах блондина и облегчённо выдыхает. — Никому не слова. — жёстко говорит Каэдэхара и, неожиданно схватив его одной рукой за талию, а другую перекинув себе через шею, молча потащил его домой. Хэйдзо настолько теперь жутко от его вида, что он даже не сопротивляется. — Да кому тут скажешь... — бормочет себе под нос зеленоглазый и благодарит всех богов селестии за то, что он сегодня выжил. — Что Скарамучча ещё говорил обо мне? — с милой улыбкой спрашивает светящийся от счастья Каэдэхара, уже видимо забыв, что намеревался убить несчастного Сиканоина. Тяжело вздохнув, Хэйдзо начинает говорить, не рискуя навлечь на себя гнев этого страшного парня. «Лучше бы на бездомных котов в переулке посмотрели...»⋅˚₊‧ ୨୧ ‧₊˚ ⋅
— Хэйдзо, можешь- — Нет. Иди нахуй. Скара недоуменно смотрит на него, даже не заметив белого пластыря на щеке. — Хэйдзо, чего так грубо? — мило интересуется подошедший Кадзуха, целуя Скарамуша в лоб. Сиканоина тут же передергивает, и он спешит удалиться. — То есть, я имел ввиду... У меня дома котята не кормлены, пока! Только пыль от него и осталась.