***
Сергей Орестович Жилин никогда не говорил «Я люблю тебя». Он — человек серьезный, не абы кто, а полковник, еще и в форме — красивой очень, так что ему такие простенькие слова вообще не к месту и не к статусу совершенно. Поэтому Жилин просто… …всегда прикрывал чудачества и приключения Игоря Катамаранова и отмазывал как только мог от реально совершенных им преступлений. …угрожал «пятнашечкой» и засаживал в тюремную камеру каждый раз, когда на улице буянила метель, шел промозглый дождь или воевал пронизывающий ветер. …гнал на родные болота, когда вместе с ним на поимку его — опасного преступника Катамаранова — выезжали и сотрудники милиции из соседних городов, дабы этот самый опасный преступник мог спрятаться и залечь на дно. А потом вернуться в отделение ничтоже сумняшеся и стащить скипидар из заначки и подаренные «коррупционные», как Игорь считал, конфеты. …держал в отделении любимые конфеты Катамаранова. …в особо холодные дни чуть ли не за шкирку притаскивал «бешеного своего» вместе с Барсиком в свою холостяцкую квартиру и отмывал — и Катамаранова, и кота — в маленькой ванной. …угощал редиской, огурцами, картошкой и другими вкусностями со своего огорода и готовил так любимые Игорем подболотники. Тот, кстати, с радостью нахваливал кулинарные способности Жилина, отчего тот смешно смущался и бормотал что-то в свои красивые, по мнению Катамаранова, усы. …доставал Инженера своими звонками и приходами за «составчиками», когда закаленный организм Игоря все-таки давал слабину и заболевал. …обнимал и шептал успокаивающие слова всякий раз, когда ночующему у него Катамаранову снились кошмары и тот хрипел, словно снова и снова задыхается в огне. …отпаивал его отварчиками Вишневского, когда Катамаранов, балда, додумался съесть счетчики. И отравился, конечно же! Благо, отварчики-таки помогли диагональ починить. …перепрятывал литры скипидара. На всякий случай. Хватит с него, куда столько, голубчик мой? …помогал искать неизменного «Серегу», когда Игорь в очередной раз напивался до такой степени, что Жилина совершенно не узнавал. И ласково гладил по усталым плечам, когда Катамаранов приходил в себя и с радостью и облегчением понимал, что Серега-то никуда и не пропадал: вот он, его Серега Жилин, рядом. Сергей Орестович Жилин никогда не говорил «Я люблю тебя». Но Игорь Катамаранов всегда это знал. И говорил полупьяно, обнимая и утыкаясь в ключицу Жилина, «я лблю тбя» — за них двоих.***
Роза-Робот никогда не говорил «Я люблю тебя». Ю ноу, блин, у них серьезная музыкальная группа, нахрен, им такое вообще не с руки, ю ноу! Поэтому Роза-Робот просто… …приводил ошалевшего от наркотического угара Шершнягу в чувство всеми способами, которые знал. Даже иногда приглашал Инженера в качестве помощи, за что его не очень-то взлюбил Лидер ОПГ. Но Розе было как-то без разницы на то, что там думал Лидер. …раз за разом прощал Шершнягу за его косяки и перекраивал любимую татуировку с Шершнем — в честь него сделанную, ю ноу, блин. …скоропостижнулся нахрен, дабы договориться по всем вопросам с Богом и Сатаной. А до этого — и вовсе вытаскивал самого Шершня от Бога и Сатаны. …полез в квартиру дикой Розы, дабы вытащить своего испуганного, забитого Шершня из абьюзивных лап отбитой дамочки. …писал песни, так или иначе посвященные их крепкой связи — и плевать, дружеской или нет, он никогда об этом не задумывался, да и кому это вообще интересно? …придумал его смерть и откуда-то даже притащил гроб — и все ради того, чтобы его собрата Шершня не забрали в армейку: еще не хватало туда попасть. А там, того гляди, и в Афган могли отправить. А Роза-Робот, вопреки мнению Инженера, дураком не был и прекрасно понимал, какой хаос там творился. …гладил по спине и успокаивал какими-то дурацкими «ю ноу», когда Шершня дергало во сне (и почему-то это дурацкое «ю ноу», сказанное родным голосом, работало). …терпел истерики, вой и злые слова Шершня, когда тот искренне старался бросить наркотики и метался в ломке по дощатому полу. …готовил драники на завтрак после пробуждения — специально для Шершня, который их любил. Спасибо бабушке — та научила внука всему, даже готовке. И пусть кто-то скажет, что негоже рокеру хозяйничать на кухне — значит, он ничегошеньки не понимает в этой жизни, ю ноу! …набирал у всего дома кастрюли в качестве инструмента для репетиций Шершня, когда бойцы Нателлы Наумовны поломали Шершню его барабаны. И трогательно благодарил, когда Шершень в современных антиутопичных условиях умудрился найти где-то новую электрогитару для самого Розы-Робота. Роза-Робот никогда не говорил «я люблю тебя». Но Шершень говорил «я люблю тебя, Роза-Робот», в любом состоянии — даже находясь в наркотическом дурмане, он всегда знал это. И говорил — за них двоих.***
Помните: нам могут не говорить о том, что любят нас, но показывать это делами или поступками. И эти признания в любви иногда бывают громче любых слов.