***
Назвать СекБи собственником ни под каким углом невозможно. Вот вообще ни под каким углом. Он ни разу за отношения ревности не проявлял, наоборот, вёл себя равнодушно каждый раз, когда случалось так, что Хайди неосторожно бросал кому-то в шутку флирт. Поэтому он и почувствовал, что руки у него развязаны, как и язык. Его идиотское семейное древо с Ники, «Жесть, подставьте-сюда-любое-имя, детка, здравствуй» «Я Акула, а ты человек из грязи, мы такие разные…» И бла-бла-бла - СекБи успешно пропускал мимо ушей, чтобы не трепать свои нервы лишний раз. Точки кипения он достиг непредвиденно. Идиоты с майншилда решили устроить очередной глупый ивент. Близилось четырнадцатое февраля, время романтики, любви, отношений, шоколада и открыток в виде сердец. Садясь за круглый стол, ребята по очереди крутят бутылочку в его центре, на кого выпадет - тому крутящий и должен сделать комплимент, либо полноценно подкатить, а он и остальные оценивают подкат по критерию «хорошо» - зелёная кнопка и «плохо» - красная. Всё бы ничего, да вот только то-ли у рыбы этой язык без костей, то-ли мозги с изюм размером, а может, и то, и другое, но их хватало на то, чтобы кокетливо улыбаясь, он свободно кадрил то одного, то другого. И, в целом, СекБи привык. Он часто в компании слышал неосторожно брошенное в чужой адрес слово, а тут тем более по поводу. Сам он не ревнивый, может понять, где Шарк серьёзен, а где просто переигрывает. Кусающее чувство в груди в эти моменты он упорно не характеризовал, как ревность. Точно нет. — На фабрике Вилли Вонки изобрели новый рецепт? Тогда почему ты такой невероятно сладкий? — Опуская голос до приторно-заманивающего, заигрывающим тоном (Который СекБи, вообще-то, предпочитал слышать лишь в свой адрес). Стараясь заработать себе чуть больше харизмы, Хайди подмигивает, пока сидевший напротив Клэш вскидывает бровь. Под громкий хохот раздаются положительные звоны, явно выявляя хорошую оценку. Среди них и оценка СекБи, на неё Шарк смотрел в первую очередь. Рептилойд действительно воспринимает всё происходящее, как игру, не более, поэтому и оценивает соответствующе, в рамках игры. — Ты.. Ам… — СекБи тупит, когда горлышко бутылки указывает на Альфёдова. Чёрт возьми, ну вот к кому-кому, а этому ангелу божьему невозможно сказать что-то грязное, пошлое. Да и у них все взаимоотношения строятся либо на подколах, либо на подъёбах. Подкатить к нему - как до луны долететь. Он так наивно улыбается, глядя с интересом… В голову лезет единственное, банальное. — Ты такой холодный. Я могу согреть тебя в своих объятиях. Даже тихие смешки не скрывают низких гудков. Красные огоньки загораются у доброй половины сидящих за столом, но СекБи не зол, он знает, что оплошал, да и в флирте он не силён. Обычно в тех отношениях, в которых он сейчас состоит, эту часть перенимал на себя Хайди. Он просто отвык. Дайте ему другого человека, немного размяться, и он уже не сможет держать язык за зубами. Круг за кругом они бросают комплимент за комплиментом, подкат за подкатом. Хайди снова и снова зарабатывает себе балл за баллом, пока СекБи вырывает их с периодичным успехом, что, в целом, не так уж и плохо. Он по очкам хотя бы не последний, хотя от Акулы его разделяет четыре места. И вот он, наконец-то, заветный момент, которого СекБи ждал с начала ивента. Кручёная рукой Хайди бутылка указывает на ящера, и его хвост моментально реагирует, дёргаясь в кончике небольшой волной, выдавая заинтересованность. Облокоченная на подлокотник кресла рука опускается, а сам СекБи выпрямляет спину, испытывающе глядя на Хайди, напоминая, что возможности оплошать нет. Он даже закусывает губу в предвкушении. — У тебя… красиво переливания чешуя, — Лишь выдаёт Хайди, неловко уводя взгляд. Мнётся, опустив голову, щёки чуть пунцовым отблеском дают. Сидит, перебирает пальцами подол толстовки, так прям до бесящего по-детски, если сравнивать с его поведением мгновениями назад. — И когти крутые. Конечно, прожив в этих отношениях с начала сервера, СекБи рассчитывал на что-то большее, чем такой скромный комплимент. Особенно когда Шарк его осыпал подкатами чуть ли не ежедневно с самого пробуждения, до самого пристанища Морфея. Не удивительно, что СекБи дёргает корпусом, в порыве моментально ударить ладонью по красной кнопке. Его хмурое выражение лица сразу заставляет Акулу вжать голову в стыде. Провинился, кается. Под испепеляющим взглядом, каким мог смотреть только СекБи, Хайди чувствовал, как все его органы внутри перевернулись от угнетающего чувства. Он хотел тысячу раз извиниться перед СекБи, но у него уже нет возможности, ведь пора передать ход другому. Оставалось либо ждать, когда судьба-злодейка даст бутылке ещё одну возможность указать горлышком на ящера, либо окончания игры. — Ну ты серьёзно?! — Говорит рептилойд возмущённо. — Что за бред ты выдал? Его просто рвёт на куски вот это непонятное ощущение, когда от злости начинаешь физически чувствовать удары сердца, но не тем приятным трепетом, к которому привык СекБи, а таким, что до боли. Он стискивает зубы так сильно, что их целостность становистя чудом. Резко появляется желание врезать Акуле по морде, чтобы мозги на место встали, а то как-то что-то у него там явно барахлит со звуками дедовского мопеда. СекБи разочарован. Больше не плохим комплиментом, а пониманием, что Хайди и слова нормального ему сказать не смог, пока перед другими из кожи вон лез, чтобы закадрить. В этой обиде воспылало желание отомстить, показать, как надо. Чтобы стыдно было. Недовольство выражают и остальные, и все единогласно кладут ладонь на красную кнопку, ведь эти слова и близко не были с тем, что так развратно и смело выдавал Шарк минутами ранее. Так удачливая серия побед Хайди и прервалась. — Знаешь, я не лингвистик, но из всех языков я выберу твой, — Бросает СекБи Джасту. Бесстрастно, незаинтересованно, но с кокетливой ухмылкой на лице. Смотрит в черные глаза в ожидании реакции чёрта, но, как и ожидалось, не получает её. Джаст слишком сдержанный, чтобы реагировать на такое. Но зелёную кнопку от него и других он получает. Хайди тоже жмёт. То ли представляет, как эти слова звучат в его сторону, то ли извиниться пытается. Тем не менее балл уходит в копилку ящера. — Ты, конечно, не моё любимое блюдо, но при виде тебя у меня тоже текут слюнки, — Совсем неловко выдаёт Хайди в сторону Веназара. Он всё ещё пытается расставить мысли по полочкам, вспоминая тот испытывающий взгляд, каким одарил его СекБи в прошлый ход. — Да что с тобой, блин? Так хорошо все было, — Слышится из негодующей толпы чей-то возглас. Опять неудача. Шарк бросает взгляд на СекБи, который, кажется, больше и малейшего внимания на него не обращает, даже не смотрит, лишь жмёт красную кнопку наотмашь. — Знаешь, я не верю в бога, но на колени перед такой иконой встану, — СекБи ухмыляется, ленточным языком пробегаясь по нижней губе. — Мне говорили идти за мечтой, так я готов идти за тобой, — Ну, кажется, акулёнок оклемался. — Думаю, твоё имя достаточно красивое, чтобы соседи слышали его с моих уст каждую ночь. — Ты одет очень плохо сегодня, раздевайся.***
СекБи выходит из зала в напряжении, нервно кусая щёку изнутри. — СекБи, стой! — Хайди хватает СекБи за руку, когда выбегает следом. Его взгляд испуганный и виноватый — Ты чего? — Да ничего, — СекБи послушно останавливается, глядя безэмоционально. Осторожно и брезгливо вынимая руку из чужой хватки, ящер скрещивает их на груди, устремляя взгляд в акульи гетерохромные глаза. — Ты обиделся? — Хайди выглядит, как провинившийся щенок, топчется на месте. — Ну, слушай, может, со мной что-то не так, но по-моему, ты мог сказать что-то получше. Как говорил Обсидиану или, может, Арлабусу, — СекБи взмахивает головой, чтобы убрать с лица чёлку. Постепенно его выражение лица становится враждебнее. — Я застеснялся, — Хайди нервно сжимает собственное плечо, покосив взгляд в ноги. — Идиотская отмазка, знаешь? Ну конечно, подкатывать к кому-то левому легче, чем к парню, с которым ты уже больше года. Может, я и поведу себя, как истеричка, но это правда обидно. — Но СекБи.. — Хватит, Хайди. Я всё сказал. Иди там.. К Клешу или кто у тебя, с кем ты там не смущаешься, — СекБи нахмурил брови, махнув рукой наотмашь, словно прогоняя, после чего побрёл к дому. Руками он сжимал собственные плечи, словно в объятиях. Он не покажет этого, но какое-то гнетущее чувство разъедало грудную клетку. Раньше, в начале отношений, Хайди вёл себя иначе. Он всецело восхищался СекБи, засыпал комплиментами по колено. Конечно, первое время СекБи нос воротил. Всей этой любви ему было слишком много, но когда её стало меньше, ящер понял, что настолько привык, что сейчас такая любовь ему была нужна, словно кислород. Но он ни за что не признается в этом. Просто не привык совсем.***
СекБи пропал с сервера на неделю, но не из-за обиды, а по жизненным обстоятельствам. Вернулся четырнадцатого. Просто потому что на майншилде дела не ждут, да и интересно было, что уже приготовили на этот день всех влеблённых. — Да чёрт возьми… почему ты такой тяжёлый?.. — СекБи кряхтит, когда пытается дотащить шалкер шерсти до базы. Кто же знал, что она настолько тяжёлая? Шалкер падает из рук, когда СекБи поднимает взгляд вверх. Благо, успевает отскочить, чтобы тот не упал на ногу. На верхушке купола уселся Шарк, усердно выписывающий что-то на стикере. Такой бумагой для заметок обклеен весь купол, не считая верхушки, на которой и находился Хайди. Небольшие стикеры, обрезанные под фигуру сердца, плотно закрывали купол полотном. — Какого хера ты творишь?! — Кричит СекБи, оставляя шалкер на земле, чтобы дойти до стен купола и сорвать одну небольшую бумажку. — Я еще не закончил, не мешай! — Недовольно отвечает Акула, приклеивая стикер. «Эта одежда смотрится хорошо на тебе, но я лучше» СекБи скептично вскидывает бровь, отклеивая соседнюю бумажку. Сердце пропускает удар вместе с тянущим ощущением «Я никогда не занимался конным спортом, но наездник из меня неплохой» Лёгкая улыбка касается губ СекБи, и он закрывает глаза. С вдохом-выдохом парень поднял голову, склонив чуть вбок. — Слезай, я понял уже. Я потом сдирать всё это не буду. — СекБи осторожно клеет бумажки обратно, так же, как они висели до этого. Это странно, но он сохранял каждую постройку на своей безе, сделанную шаловливыми руками Хайди. Акула спрыгивает с купола, когда ему дают команду, на элитрах спускаясь к ногам СекБи, в конце концов выпрямляясь. Он улыбается от уха до уха и, сложив руки за спиной, строит глазки. Рептилойд ещё раз горделиво оглядывает фигуру Шарка, после снова пробегает глазами по тексту на одной из бумажек. «Я, конечно, не банковская карта, но ты можешь меня завести и привязать» — Я прощён? — Хайди льнёт ближе, пытается приластиться. — Только если в глаза мне скажешь что-то из того, что написал. — Ящер взмахивает хвостом, кивая головой на сборник подкатов на его аквариуме. — Написать-то каждый может. — Я даже знаю, что скажу. — Хайди прокашливается, поправляет косуху, одним движением дёрнув ворот. И до комичного самоуверенно произносит: — С нашей последней встречи в моей кровати стало слишком пусто, но ты можешь заполнить её пустоту. Со стороны Секби звучит хриплая усмешка. Он закрывает глаза, словно погружается в раздумья. — Всё это, конечно, мило, но чего-то не хватает. Не знаешь чего? — И вновь парень сменил его серьёзным, давящим взглядом из-за которого у Хайди ноги подкашивались каждый раз. — СекБи, детка, ты у меня единственный и неповторимый. Я только тебя люблю, слышишь? Ты самый дорогой мне человек. Я - идиот, придурок и тот ещё олень. Ты никогда не принимал мой флирт, поэтому мне было просто некуда девать всё это, понимаешь? Но искренне я говорил это только тебе. Я без тебя никак, слышишь? Никто из них не сравнится с тобой. Никто из них тебя не стоит. А тогда ничего толкового сказать не смог, потому что я не придумал ничего особенного. Мне казалось, что я весь свой арсенал истратил за больше, чем год наших отношений. — Хайди мнётся. Вся его самоуверенность и прыткость исчезают на глазах. Видно, как сильно на деле его цепляет эта тема, а вину свою и подавно осознал. — На самом деле, я и спать толком не мог, понимая, что действительно тебя обидел. — Иди сюда, горе луковое. — СекБи раскрывает руки, чтобы пригласить Хайди в крепкие объятия. И тот сразу жмётся крепко-крепко, зарывается носом в сгиб между шеей и плечом. — Ты меня тоже прости. Я просто… Ну, знаешь. Я скорее язык в задницу засуну, чем скажу о том, что чувствую на самом деле. В некотором молчании они проводят долгое время. Хайди без СекБи не может. Он не зависим, нет, просто этот человек такой, каким не был никто другой. Если ему скажут уйти, он уйдёт. Просто ему с СекБи хорошо. Ему с СекБи весело, когда он до психов ящера грузит, а потом огребает. Он не хочет искать ему замену. Хайди в голову не приходило, что обычные слова могут испортить так много. СекБи не может без Хайди. Хоть он и идиот, но без него жить будет скучно. Он никогда в этом не признается, и так с трудом ляпнул, что тот ему нравится, но ляпнул искренне. Ему правда нравится Хайди. Если бы не нравился, СекБи бы и не парился на счёт всей этой нелепой ситуации. Он в Хайди уверен, ведь Хайди искренний и честный. Хоть и немного наивный, но он настоящий. Он не похож на СекБи, поэтому он ему и нравится. — На тебя злиться невозможно от слова совсем. — Выдыхает немного устало СекБи, но он счастлив, что они смогли решить это разногласие. — У меня к тебе одна единственная просьба. Проведи хотя бы этот день со мной. — Я и не планировал никуда уходить. Сегодня я всецело твой. — Хайди отстраняется из хватки и улыбается во все тридцать два острых зуба. Глядя на эту улыбку, СекБи сдерживает порыв расцеловать её, держа за щёки, чтобы не убежал. Иногда Хайди невозможно милый. Настолько, что внутри все колошматит в приступах нежности. Но СекБи не из тех, кто просто подойдёт и начнёт нежиться. А вот Хайди как раз из таких. Он может в любой момент просто подойти и крепко прижаться. Может, проходя мимо, остановиться, чтобы украсить всё лицо вдоль и поперёк поцелуями. Для таких моментов у СекБи отдельные полочки в памяти и под сердцем. Иногда, засыпая, он вспоминает их с теплотой на душе. — Я скажу это только один раз, поэтому слушай внимательно. Пусть ты и идиот, но я чертовски тебя люблю. Я понятия не имею, что за тараканы живут в твоей голове, и из-за этого каждый день с тобой - русская рулетка. Спасибо тебе за это. Правда. Я не хочу, чтобы ты считал, что я недоволен твоей любовью и твоим вниманием. Это совсем не так! Сейчас я понимаю, что жить без тебя и твоих приторных соплей не смогу. — СекБи говорит это, глядя в глаза напротив, и видит, как в них с каждым словом появляется всё больше и больше блеска. Кажется, у Хайди воздух спёрло, а сердце и вовсе остановилось. Он всё смотрел на СекБи, раскрыв рот, и пошевелиться не мог. Словно победил в самом важном конкурсе, и сейчас смотрел на награду, выиграл в лотерее, получил самый желанный подарок. — СекБи… — Восторженно шептал Хайди, всем телом напрягаясь настолько, что его чуть-ли не трясло. Он набрасывается на ящера, обхватив щёки так, что СекБи зажмурился. Он оставлял поцелуй за поцелуем, на каждом миллиметре его прекрасного личика. СекБи морщится, головой вертит, лишь бы скрыться от настойчивой любви. Но он счастлив. Правда счастлив, ему это нравится, и что бы он там из себя не строил, он все равно срывается на мягкий смех. — Ну всё, всё, Хайди, достаточно. — СекБи кладёт свои ладони поверх чужих и смотрит в глаза, так нежно и ласково, как не смотрел никогда прежде. Видеть Шарка таким, счастливым, любящим - чувство невероятное. И СекБи обязательно сделает с собой что-то, чтобы не забывать напоминать Хайди о его ценности в жизни ящера. Сейчас же он прижимается губами к чужому лбу, сжимая его ладони на уровне груди. — С четырнадцатым февраля, СекБи. Я люблю тебя. Очень сильно люблю. — Хайди наконец-то успокаивает трепет в сердце, чтобы вписать в себя те волшебные ощущения, которые дарил ему ящер. — Я знаю, Хайди. Я тебя тоже. Поможешь мне? — СекБи делает шаг назад, чтобы дать обоим пространство. — Нужно шалкер затащить в дом. — Конечно!***
— Вот тут поставь. — СекБи указывает на пустой угол, куда Хайди ставит тяжёлый шалкер и выпрямляется, скидывая с головы мокрый капюшон. — М-да уж… И как я вообще додумался залить тут всё водой? Это так неудобно. — Хайди тяжело выдыхает, когда видит такого же мокрого ящера. Акуле-то вода привычная, а вот СекБи… — Ну, а ты как хотел? — Он стягивает в плеч клетчатое хаори, пропитанное водой, а следом и пуговицы расстёгивать начинает. — У тебя есть, во что переодеться? — Хайди следует примеру, снимает с себя кожанку, которая из-за воды стягивается с трудом, а после и маску с толстовкой, повесив всё на сгибе руки. — Вон там глянь, должно быть что-нибудь. — Кивком головы он указывает на шкаф. — Давай сюда вещи. — СекБи протягивает руку, чтобы поворошить чёрные мокрые волосы, с которых то и дело капала вода, а следом и одежду забирает, сам уже в одном влажном белье стоит. — Сейчас. — Он спешно отдаёт верхнюю одежду и начинает снимать мокрые скини-джинсы. Пытка. Кто вообще придумал эту ткань? Отдавая их вместе с носками, он оставляет поцелуй на макушке рептилии и снова солнечно улыбается. Вещи СекБи либо чёрные, либо в чёрно-жёлтую клетку, пара безразмерных футболок, шорты и несколько видов штанов. Выбор не велик, но Хайди настолько неловко брать чужие вещи, что он застревает над выбором. «А можно ли брать это? А это? А вдруг СекБи захочет надеть вот это». Шарк уже и голым ходить готов, честное слово, он даже уверен, что СекБи не будет против. — Ты чего тут торчишь? — Хайди вздрагивает, когда слышит чужой голос над ухом, и ощущает, как знакомые руки обвивают его торс. Подбородок ящер укладывает на его плечо. — Что из этого я могу взять? — Хайди зарывается пальцами в тёмные мокрые волосы, двигаясь массирующими движениями, на что СекБи реагирует довольным мычанием. — Бери, что хочешь. Мне не принципиально. — А если не надену ничего? — Тогда будешь гонять голым. Я пришёл бельё забрать на сушку. Или ты планировал в мокрых трусах гонять? — СекБи оставляет на голом плече поцелуй и отстраняется, заглядывая в шкаф. — Я, конечно, не против, но если надует, виноват буду не я. Держи. Вытаскивая из стопки шорты, он отдаёт их Шарку, а сам выуживает для себя халат. — Ты знаешь, что ты иногда невыносим? — С усмешкой произносит Хайди, снимая влажные боксёрки. — Иногда? Да я всегда невыносим. Не понимаю, как ты меня ещё терпишь. Чай, кофе? — СекБи улыбается лениво, забирает бельё, и, получив брошенное ему «Кофе», уходит.***
— Мне кажется, Джаст с Альфёдовым мутят. — Бросает Хайди, делая глоток кофе за столом. Сидит, поджав одну ногу, закинутую на стул. — Ну ты видел их на ивенте? Похлеще нас будут. — Да сто процентов. У них же на базе на болоте кровати все ещё вместе стоят. Да и как-то редко я Альфёдова в последнее время в джунглях вижу. Ночует наверняка на старой базе. — СекБи пожимает плечами, придерживая свою кружку за ручку. — Ты лучше мне скажи, что ты на четырнадцатое хочешь. Мне «подарок» сделал, а сам ничего не получил. — Тебя. Ты же знаешь, я не привередлив. — Да брось. Это «тебя» у нас регулярно и само собой разумеющееся. Придумай что-то получше. — На самом деле, мне сегодня и твоего прощения хватило. Конец ссоры – лучший подарок для меня, правда. — Хайди опускает ногу, делая последние глотки. — Тогда я буду каждый праздник ссориться с тобой, чтобы подарки не дарить. — Усмехается СекБи, закатив глаза. — Ну, правда, СекБи. Просто проведи этот день со мной, и мне этого будет достаточно. Пошли лучше поваляемся, ты мне что-нибудь почитаешь. — Хайди действительно задумался, когда пошёл убирать кружку в раковину. — Но я не против попробовать что-то новое. — Шиба-.. — Нет. Я уже тысячу раз тебе это говорил. — Хайди закатил глаза, скрестив руки. — Ну пожалуйста! Я обещаю, тебе понравится! — СекБи жалобно свёл брови, отставив кружку на столе, чтобы подойти. Этот разговор был у них не в первый раз. И не раз рептилия просил попробовать шибари. СекБи частенько пытался уломать Шарка на подобный опыт, а тот всё отнекивался, категорически отрицая. СекБи на это ловил сильный кинк. Шибари буквально было одной из его влажных мечт. Он столько раз представлял, как красные канаты обвивают чужую бледную кожу, сильно контрастируя на её фоне. Он представлял, как Хайди не может и пошевелиться, лёжа в самой раскрепощённой позе из тех, какие только могли возникнуть в дурной голове ящера. Как его щёки пылают от смущения, как СекБи тянет за верёвки, давая себе возможность контролировать Хайди. Когда эти мысли снова возникают в голове ящера, он скулит, лбом прижимаясь к чужой груди. — Тогда я не знаю. Мы уже всё, что в рамках разумного, пробовали. — Он поднял взгляд на Хайди. Тот явно в чём-то сомневался. — Я подумаю, ладно? — Парень улыбается спокойнее, чем сам ожидал, но глаза всё-таки косит вниз. — Правда? То есть это не отказ? — СекБи аж заулыбался от уха до уха с хитрым прищуром, внутри что-то ёкнуло. — Это и не согласие, СекБи. Ты пойми, я тебе доверяю, но такое это.. — Он отметает слово «стыдно», быстро перебирая варианты, чтобы его заменить. — Непривычно. Я даже не знаю, смогу ли я так долго быть обездвиженным. — Я тебя услышал. Посмотрим фильм? — СекБи смотрит чуть сверху. Осторожно, словно боясь навредить, укладывает руку на чужую щёку, поглаживая большим пальцем, другой же тянется к свободной ладони, чтобы сомкнуть. Пальцы акулы медленно, самозабвенно скользят по протянутой ладони, большой палец оглаживает запястье, поднимаясь чуть выше, а после чужие пальцы ненавязчиво протискиваются меж его, заключая руки в замок, и Шарк сжимает пальцы ответно. Закрывая глаза, он бережно ластится к ладони на его лице, и этим всегда хотелось наслаждаться до последней капли, ведь подобные моменты случались редко. Моменты, когда действительно ощущалось тепло. Руки СекБи не были ни холодными, ни тёплыми, но ощущение от них всегда было мягкое и ласковое. Хайди любил приоткрывать в такие моменты глаза, чтобы видеть, с какой нежностью и заботой на него смотрел ящер. Тот не был особо любвеобильным, но Хайди никогда не сомневался в его чувствах. Просто у него другой язык любви. Его язык – прижиматься ночами в объятия крепко-крепко, макушкой заползая под чужой подбородок, лёжа на одной руке, пока вторая крепко охватывает плечи. Его язык – время. Когда он шутки ради приходил и шутил долго-долго про ролики, или звал к себе в любую свободную минуту, лишь-бы быть рядом. Его язык — Смотреть и улыбаться, посылая невербальные знаки. Хайди уже привык их улавливать, и ему это нравилось. Это давало возможность любить друг друга на людях. Никто и никогда не сможет понять, насколько СекБи на самом деле эмоциональный. Да что уж там, даже Хайди не всегда понимал ящера. У него есть чувства, просто выражаются они иначе. Пока Хайди любил открыто, смело, СекБи сокровенно теплил это, словно тайну в груди. — Звучит заманчиво. — Осторожно улыбаясь, он кладёт свою ладонь поверх чужой и, опуская уже обе руки, поддается вперёд, чтобы завлечь СекБи в трепетный поцелуй. В такие моменты он всегда казался особенно пленительным. СекБи отвечает, ничуть не пугаясь, сжимает ручки покрепче и прикрывает глаза в доверительном жесте. Он любит Хайди, и он благодарен за то, что Хайди любит его в ответ. Он понимал, что настолько этот рыбоголовый въелся в его голову, что о нём напоминает уже всё. Абсолютно всё. Где-бы он ни был, что-бы не слышал, во всём видел Хайди, везде слышал его голос, солнце сравнивал с его личностью, а звёзды на ночном небе с блеском в его глазах. Он нужен был СекБи, как воздух. И ящер давно это осознал и принял. Ящер этим наслаждался. Наслаждался возможностью просто прижать его к себе и не отпускать долго-долго.***
— Ну понятно же, что убийца Элизабет. Все улики на неё указывают. Хайди недовольно возмущается следователем в каком-то детективе. Оба были не любителями слащавой романтики на экране, потому и выбор для такого дня был необычным. Удобно устроив голову под боком у Хайди, СекБи чудом ещё ни разу не получил ладонью по лицу. Тем не менее, когда Хайди успокаивал свой пыл, ящер получал свою порцию поглаживаний по плечу и массажа головы. Умиротворение наполняло его от макушки до кончиков пальцев и, уже не глядя на экран, рептилия прикрыл глаза, чтобы сконцентрироваться на голосе и касаниях, и ни о чём не пожалел. Он слушал приятный, отточенный до мастерства голос возлюбленного и не совсем смело, но ластился к рукам. Он вновь убедился, что Хайди всё делает весёлым. Даже просмотр старого, душного детектива, где вокруг очевидного ответа персонажи ходят вокруг да около. Но Хайди затихает ближе к середине фильма, иногда поглядывает на СекБи сверху вниз. Было-бы глупо, если-бы ящер не догадался, что сейчас происходит в голове Шарка, но давить на эту тему не стоило. Он лишь садится спокойно, чтобы дать Хайди пространства, а тот мнётся. — СекБи, я… — Его руки сжимаются на обивке дивана, спустив ноги на пол и пряча лицо в волосах, когда он опустил голову. Хайди ещё никогда не стеснялся так сильно. Он в принципе не стеснялся никогда. Видеть его таким для СекБи было непривычно. Руки ящера ложатся на плечи Акулы, мягко разминая, чтобы снять напряжение. — Я не против. Но я буду кусаться. Тема укусов у них была болезненной в прямом смысле этого слова. Укусы Акула любит, но зубы у него острые. Даже целоваться с ним иногда опасно. Кожа у СекБи тонкая и чувствительная, ему укусы болючи, а он не то что бы мазохист. — Хорошо. — ящер виляет хвостом, наклоняясь, чтобы оставить на щеке поцелуй. Он готов отдавать что угодно и сколько угодно, если сам получает много. — Как пожелаешь, Хайди. Поцелуи с щеки медленно спускаются к подбородку, так, что бы избежать шеи, жабры у Хайди точёные, острые, могут и порезать. У них такое было, когда СекБи наклонился поцеловать, а те, словно лезвие, рассекли губу. Он продолжает мягко сжимать плечи, но вскоре руки словно стекают вниз по предплечьям, обводят сзади и перебираются с запястий на бедра. — Ты нервничаешь… Напуган или стесняешься? — СекБи шепчет прямо под ухом, чем вызывает очередные мурашки, что Хайди обозначает звучным выдохом. — Скорее смущён. Ну, знаешь… Быть полностью под твоим контролем это… Для этого нужно такое огромное доверие. Я доверяю тебе, но с другой стороны, ты столько всего можешь учудить. — Хайди чуть поворачивает голову в его сторону и бросает краткий взгляд. — Не делай из меня изверга. Я клянусь тебе, что плохо тебе точно не будет, я ведь не садист. — Ящер поднимает руки выше, лёгким касанием щекотя рёбра, чтобы выбить лёгкий смешок и разбавить гнетущую в каком-то смысле атмосферу. — Хайди, ты же знаешь, я не могу тебя заставить. Если ты не уверен - мы не будем делать ничего подобного. Знаешь же, как я не хочу тебе навредить. Руки оплетают подкаченный торс, а носом ящер зарывается в сгиб плеча. — Я люблю тебя, слышишь? — Шепчет СекБи, прежде чем закрыть глаза. — Я тебя тоже. Очень сильно. — Хайди наконец-то расслабляется от всех этих нежностей, от этой поддержки. СекБи ему никогда не врал, особенно в таких щепетильных вещах. Доверять ему Хайди мог, как никому другому. Но иногда Хайди был очень хрупким. Не то физически, не то морально. Такое было редко, правда редко, но когда случалось, он невероятно нуждался в чужой поддержке, и СекБи никогда не отказывался. Это не было что-то вроде «Не парься», нет. Только когда СекБи убедится, что Хайди всё такой же смелый и самоуверенный, как и обычно, он отпустит. Понимать Хайди можно было просто вербально. В жестах и эмоциях, реже в словах. И читать его можно, как открытую книгу. — Я уверен, СекБи. И я правда согласен. С тобой я согласен на что угодно. — Спасибо. Правда спасибо. — СекБи ценил то безразмерное доверие, которое проявлял к нему Хайди, это многого стоило. Даже больше, чем доверие СекБи. Потерять такого верного человека, как Хайди было сравнимо с потерей всего. Его руки осторожно оглаживают покрытую мурашками грудь, цепляют бусины сосков, чтобы вызвать первую интимную реакцию, такую, когда Хайди откидывает голову назад, на чужое плечо, жмурит глаза и выдыхает томно, пальцами забираясь на ногу ящера, сжимая. На СекБи один только халат тэн-син, потяни - и он уже будет нагим. Эта мысль сразу цепляет Хайди, и он жалобно скулит от понимания, что СекБи сейчас настолько доступный. Доступен для поцелуев, касаний и даже укусов. Его хочется развалить на этом диване и долго-долго ублажать одними только прелюдиями. И сделать это ему не запрещал никто. — СекБи… — Тихо зовёт Хайди. И ящер поддаётся, ему нет смысла отказывать. В ответ тянется, когда Хайди пытается уловить его губы, отваливается, чтобы дать простора, на локти упирается, когда Шарк пытается нависнуть сверху. И Шарк целует томно, но осторожно, чтобы зубами не зацепить. Когтистые пальцы только волосы за уши заправляют и на затылке их сжимают, позволяют быть смелее, не бояться навредить. Юката уже давно разболталась в поясе, и теперь спала с плеча, оголяя манящие ключицы, но касаться их грубо Шарк намерен не был. Опустившись, только языком водил, томно, медленно, оставляя засосы так, чтобы под воротом скрыть можно было, а те алели, показывая принадлежность СекБи. И был бы тот против – сказал бы давно, но сейчас только голову откидывал, больше шеи открывал, позволял целовать выше. Хайди любил такого СекБи – открытого, понятного, раскрепощённого. Такой СекБи в его глазах всегда был самым красивым. Разобраться с поясом японской вязки было не просто. Тут завернуть, тут просунуть, а тут вытащить. СекБи с ним разбирался всегда сам, но сейчас Хайди желал сделать всё сам. Пропуская руку под спину, он заставлял СекБи прогнуться. И от того его фигура казалась изящнее, аккуратнее, желаннее. Одна только мысль, что он принадлежит обладателю этого тела, приводила в восторг. Он просит СекБи сесть, развернуться к нему спиной, и тот послушно переворачивается и, подогнув под себя ноги, выпрямляет спину, хвост осторожно свесив, что даже если бы он и ходил ходуном, то не задел бы Хайди. — Ты не устаёшь этим заниматься? — Тихо задаёт вопрос Хайди. — Для меня это что-то вроде личной медитации. Да и тем более, пояс Нагоя – самый простой из возможных. — СекБи лишь жал плечами и тихо смеялся. — И это ты называешь «просто»? Пристрастие ящера к японской культуре у Хайди вызывало неподдельный интерес. Азиатская культура была необычайна и красива. Он мог часами слушать о традициях, мифологии и истории давней Японии. Секби определённо шли все эти странные японские наряды, названия которых Шарк не запомнил до сих пор. Логическим размышлением парень цепляет какие-то канатики, перевязанные спереди, которые обвивали фигуру и тянет, чтобы развязать. Стягивает, и теперь с лёгкостью может вытянуть один конец пояса из узла. Далее он тянется к второму, более плотному узлу, спрятанному на груди под пояс. Вместе с ним отпадает и узел, давая возможность наконец-то ослабить всю конструкцию и наконец-то стянуть. Как только то выходит, Хайди победно сияет в глазах, а СекБи ухмыляется, голову поворачивает и целует в щёку. — Ну разве ты не молодец? — Теперь он нарочно разводит плечи, позволяя халату полностью соскользнуть с них на сгибы рук. Шарк немедленно склоняется, целует оголённое плечо и позволяет себе наконец-то укусить, не сильно, но след точно останется. Ящер дергается всем телом, вздыхает резко и жмурится, хвост ударяет по полу, но своё обещание он держит. Не ворчит, наоборот, открывает шею, склоняя голову к противоположному плечу. Хайди только и успевает, что его волосы пальцами убирать, пока кожу оттягивает. Языком проходится и снова кусает, выбивая болезненный стон. Ему нравится это ощущение мягкой, нежной кожи, и то, наверное, последствие его хищных инстинктов. Хайди более смело тянет юкату, что держалась на одних только согнутых руках и сбрасывает её вовсе, наблюдая абсолютно полностью оголённое тело. СекБи даже не удостоился белья надеть. — Ты чертовский развратник, СекБи… — Шепчет Хайди, оставляя поцелуй на лопатках, пока оглаживает голое плечо. И вновь Хайди укладывает его на спину, чтобы осмотреть, огладить, приласкать, наклониться и оставить укус на рёбрах, бёдрах, заставить СекБи дрожать в предвкушении от касаний. — Сходишь к вон тому шалкеру? — СекБи указывает на угловой, глядя из-под полуопущенных век. Его змеино-жадные зрачки отдают пульсом в голове Хайди, и тот, целуя в области виска, встаёт с дивана. Два красных каната и смазка среди всего барахла привлекают к себе внимание особенно сильно, однако, порывшись немного, он цепляет широкую, шёлковую ленту, с половину лица точно. Хайди думает не долго, но всё же берёт её с собой. Тут он уже сам бросает себе вызов, чтобы понять, насколько он всё же сможет довериться СекБи. — Я же правильно понял? — Протягивая вещи, поинтересовался Шарк, а СекБи лишь кивнул, подмечая лишний предмет. Азарт зародился в нем в то же мгновение, когда он пальцами огладил приятную на ощупь ленту. Инициатива, которую проявил Акула, дала СекБи надежду. — Иди сюда. — СекБи поманил его к себе хлопком по коленям, а Шарк и не смел отказать. Уселся, обхватил руками плечи, оглядел сверху вниз, всё ещё смущённо, но уверенно. Тянулся за поцелуем, получал, улыбался. Ему в такие моменты хотелось быть нежным, обниматься, ласкаться. — Хайди, дорогой, ты же помнишь, что растянуть ты должен себя сам? У меня.. — Он поклацал когтями с усмешкой. — Помню. — Он поднял бёдра, когда шнурки на шортах ослабли, и СекБи потянул их вниз. Акулий хвост ходил из стороны в сторону то-ли в нетерпении, то-ли от нервов. Только когда Хайди был полностью оголён, СекБи мог насладиться им в полной мере. Намозоленные, рабочие, крепкие руки, покрытые венами вдоль всего предплечья. Избитые коленки, покрытые шрамиками, по которым так любил водить пальцами СекБи. Идеально выглаженный торс с легким рельефом пресса. Длинная, худая шея, которую хотелось целовать там, где не было жабр, покусывать в области кадыка. — Ты так красив, Хайди. Я вечно буду восторгаться тобой. — Шепчет ящер, вновь укладывая ладонь на чужой щеке, чтобы приласкать. Акульи щёчки горячие, пунцовые. Понимать, что причиной тому стал сам СекБи - ощущение, не сравнимое ни с чем. Мягкие касания быстро проскальзывают по позвоночнику, заставляя Шарка прогнуть спину, но они исчезают слишком скоро, только для того, чтобы протянуть лубрикант. — Сделаешь это для меня? Хайди дрожащими пальцами перенимает тюбик, решительно щёлкая крышкой. Тот влюблённо-зачарованный взгляд, коим на него смотрел СекБи придавал небывалой уверенности. Облизывая губы, Хайди проскальзывает пальцами с уже нанесённой смазкой меж ног и чистой рукой упирается в чужие плечи. Лишь когда к плечу Хайди прижимается грудью, СекБи укладывает ладони на талию с лёгким напором, чтобы выразить прогиб и раскрыть себе вид получше. Он стискивает его руками крепче, чтобы зажать в объятиях. И стон, который звучит над самым ухом, когда Хайди проникает первым пальцем, ласкает слух до такой степени, что дыхание учащается. Если рассуждать, по чему конкретно тащится СекБи, так это по невероятному голосу. Он просто не понимал, как вообще было возможно такое владение голосом, звонким, звучным и ярким. Таким, который невозможно было спутать ни с чьим другим. Абсолютно. Среди тысячи голосов, он всегда узнает голос Хайди. А когда с этих уст слетели низкие, томные стоны, СекБи терял голову окончательно. Узкие, словно острие ножа, зрачки завороженно наблюдали, как скользит сначала один палец, два, а следом и три. Член болезненно ныл. Особенно, когда чужая оголённая головка касалась своей. Тогда и СекБи не мог скрыть скулежа, сжимая подушечками пальцев чужую кожу до синяков. — Стой… медленнее. — Командует СекБи, уткнувшись носом в сгиб локтя. И с рванным выдохом, Хайди замедлился, растягивая себя томными, тягучими движениями, от которых дрожали ноги. Стараясь не стеснять движения Акулы, СекБи обматывал верёвкой торс, заученно завязывая узел за узлом, проходился по груди, проверял, не туго ли, чтобы в последствии не натёрло ничего. С бледной кожей алый цвет контрастировал, словно кровь, пульсирующая у СекБи в висках от этого вида. Лишь когда Хайди закончил подготовку и пальцы с хлюпаньем выскользнули, СекБи потянул его за канат в верхнем узле. Он снова самозабвенно целовал акульи губы, умело, жадно. Потому что терпеть уже было невозможно. Невозможно было просто смотреть. Смотреть друг на друга можно было вечно, но вот двигаться, сжимая, царапая, поглаживая, вбивая… — Это выглядит… Красиво. Ты где-то практиковался? — Подмечает Хайди, большим пальцем натягивая канат, чтобы точно осмотреть. Для этого приходится отклониться назад, ладонями упираясь в колени ящера, а после выгнуть спину, глядя вниз. — Только на себе и подушках. — С нервной усмешкой отвечает СекБи, а после резким движением заставляет Акулу, впервые за этот вечер, оказаться лежащим на диване. — Готов дальше? Только с его позволения, СекБи тянет за одну из верёвок на рёбрах, чтобы перевернуть податливое тело на живот, на что Акула лишь удивлённо ахает, руками поддерживая себя чуть на весу. Он бросает взгляд из-за плеча, чтобы осознавать, что вообще происходит. — Руки за спину. — Командует СекБи тем властным тоном, от которого у Хайди обычно ноги подкашивались и внизу живота всё скручивало. Одни только пальцы, пробежавшиеся по позвоночнику, заставляют послушаться, убрать вытянутые руки, которые СекБи, обхватив запястья, сгибает под лопатками. Целует плечи, протаскивает верёвку под узлом между лопаток и красивым узором огибает прекрасные руки. —Туже. — С придыханием шепчет Шарк, стараясь пока лишний раз не дёргать руками. С поцелуем на затылке, лёгким укусом. СекБи крепче затягивает верёвку, укладывает голову на плечо, чтобы пересечься взглядами, поцеловать. — Не трёт? — Руки вновь окольцовывают торс, прижимая к себе. — Нет, всё хорошо. — Хайди откидывает голову и пробует вновь дёрнуть руками. На этот раз связан он действительно крепко, не пошевелиться. Он вздрагивает, когда чужие пальцы бегут от основания хвоста до плавника на конце. — Как себя чувствуешь? — СекБи тянет ладонями за плечи, чтобы вновь развернуть, уложить спиной на подушки и стенку дивана, взглядом по телу пробегается, а Хайди ноги поджимает, чтобы от этих глаз скрыться. — Я… смущён. — Опуская голову, шептал Хайди. — И немного нервничаю. — Немного? — Немного. И ещё, ты кое-что забыл. — Шарк кивает головой в сторону шёлка, а СекБи медлит, когда берёт его в руки. Видно, что сомневается. — Уверен? — Уверен. Я ведь тебе доверяю. — Хайди улыбается, вскинув бровь, а у СекБи эти слова учащённым пульсом и теплом по телу отзываются. — Только не ной потом. — Всё же острит Ящер, пока складывает ленту пополам. Аккуратно накрывает глаза, под волосами прячет и узел завязывает предельно осторожно, чтобы не зацепить. — Ну как? — Всё хорошо. — Отзывается Хайди, в голосе дрогнув. Водящие вдоль рёбер руки не навязчивы, опускаются ниже к бёдрам, ласковым движением разводят ноги. Хайди дергает корпусом, пытаясь развернуться, но без рук делать это сложно. Обвязанный канатами, он чувствует себя рыбой в сети. Тоже словно пойман, заточён в оковы. Но из этих оков выбираться и не хочется, наоборот, Хайди желает отдаться в них, чтобы умелые руки ласкали его тело до спёртого дыхания. Змеинный язык несколькими кольцами вдоль всего члена, охватывает его. Чёртов его длинный язык, мягкий, горячий. Каждый минет, который случался по инициативе ящера, доводил Шарка до искупления, но не оргазма. Хайди в такие моменты становился оголённым нервом, сплошным окситоцином и дофамином. Уже сейчас он жалел и о том, что не может этого увидеть. И схватить за волосы, как любил это делать, тоже не может. Хайди чувствовал беспомощность. СекБи ощущал вседозволенность. В его руках было тело, которое просто не сможет сопротивляться. Тело, которое само позволяло делать всё, что взбредёт в голову. Если захочет ласкать нежно – будет ласкать нежно, захочет ударить – сможет ударить, захочет оттягивать оргазм до сорванного голоса – вперёд, никто не помешает. Сейчас же он охватывает губами, втягивает щёки, создавая вакуум. Язык, словно пружина, то сжимается, то растягивается по всей длине. Хайди только и может, что головой вертеть, да вздыхать шумно, а между тем по имени звать партнёра. Его СекБи даже на интуитивном уровне способен до белого коления довести. На каждое движение, тяжело дыша, Шарк сжимал пальцы ног, слышно скулил, подставлялся. По крайней мере старался, ибо когтистые руки быстро сообразили, прижали бёдра к постели, заставили наконец задрожать. Вкус солёной смазки, собирающейся на головке каплями, позволял понять, когда Шарку была нужна передышка. Ну, по мнению СекБи. По мнению Хайди ему нужно было больше, чтобы семя по чужим губам стекало. — Чёрт, СекБи… Детка… — Из последних сил жалобно шепчет Хайди. Даже под тканью его взгляд устремлён глаза в глаза. — Чего ты хочешь? Скажи прямо, Хайди. — ладони проскальзывают под колени, чтобы уложить с плеч на талию и потянутся к губам, поцеловать коротко. — Не заставляй меня это делать. Пожалуйста… — обивка скрипит под давлением сжимающих пальцев. — Скажи мне. — Шепчет. — Хочу… чтобы ты наконец-то перестал строить из себя хер пойми кого! — Наконец-то срывается Хайди от вредности — И наконец-то сделал то, что мы оба хотим — И снова сдаётся. Единственный укус на груди, и СекБи , хлюпая жидкостью с силиконовым запахом, проникает слитным движением. Тело под ним податливо вздрагивает по той же траектории, спиной выгибаясь до хруста. Алые канаты натягивают кожу, проведённая меж ног верёвка упирается в основание члена, и Шарка коротит. Внутри тесно, но не туго, двигаться можно свободно. — Ну какой же ты умничка… — Хвалит СекБи, поправляя чужую чёлку. Вновь талию сжимает и движется, медленно испытывающе, по сравнению с первым толчком. Хайди остаётся только ртом воздух ловить, скулить, всхлипывать. Ему мало, чертовски мало. Всегда мало, но сейчас особенно. Он подмахивается, но СекБи бёдра улавливает, ноги обратно на плечи закидывает, чтобы угол сменить, вновь толкается резко, и Хайди на вскрик срывается. Попал всё-таки. Его снова разворачивают, для удобства выходят, обе ноги отпускают, заставляют на бок лечь, сжимают нежную кожу на бёдрах, раздвигают и снова входят слитным движением. Создаётся впечатление, что для СекБи Хайди - десерт, который хочется распробовать во всех вариациях, чтобы насладиться сполна. Хайди не против. Сейчас для СекБи он готов быть кем угодно. — Блять, Хайди… — Ящер склоняется, уткнувшись в плечо. — Будь только моим… Прошу… — Толчок за толчком начинают бить ритмично — Я хочу слышать всё то, что ты говоришь им. Только мне. Пожалуйста. Хайди ответить не может, он и без того на грани. У него живот скручивает от перенасыщения ощущениями. Там гладят, тут целуют, а снизу снова и снова по простате попадают, да и рука сжимает горло. Всего стон и несколько толчков, Хайди сдаётся, белёсой жидкостью пачкает диван. СекБи его всё еще мало. Уже обмякшее тело всё ещё послушно принимает движения внутри себя, а стоны, уже устало, но срываются с губ. Ящеру хватает ещё пяти минут, прежде чем выйти, расплескав по коже белые пятна. Всё было слишком сумбурно. Голова ходила кругом у обоих. — Мне кроме тебя никто и не нужен. — Тихо желает Хайди в попытке отдышаться. — Я боюсь тебя потерять. Таких, как ты я не встречал никогда. СекБи стягивает с гетерохромных глаз повязку, вновь касается губ до истомы, наконец-то выражает любовь. И пока уставший Хайди проваливается в сон, СекБи расплетает узлы канатов, вытирает и накрывает собственным халатом. Напоследок обязательно целуя в макушку.***
СекБи сидел у подножия купола. Солнце постепенно заходило за горизонт, а он уже который час отклеивал бумажку за бумажкой и читал, некоторые даже по несколько раз. Около него уже горка этих стикеров собралась, а он всё сидел, читал и краснел, всё хихикал себе под нос, голову рукой, упёртой в колено поддерживал, тянулся за следующий, брал в руку и взглядом пробегался по строкам. «Смотреть на солнце может быть опасно, но ради тебя я купил солнцезащитные очки» Он снова смеётся, склоняет голову, чтобы скрыть её в сгибе локтя и перевести дыхание. А потом всё по кругу. — И тебя с четырнадцатым февраля, придурок… — Шепчет СекБи, сжимая бумажно сердце в дрожащих пальцах.