Шёпот твоего имени

- Что ты делаешь? – шепчет Саске Сакуре. Она опускает голову и прижимается ухом к его обнаженной груди. - Хочу услышать твое сердце, - также тихо говорит Сакура. – Оно, оказывается, так любит поговорить… - Глупышка… Ты только сейчас услышала? Сакура лишь чуть потерлась щекой о его грудь и, обхватив руками своего мужчину, чувствуя, как он, наконец, расслабляет мышцы, значит, доверяет ей. Говорит, она не слышала его? Его сердце правда сложно услышать. И не так, физически, прислонив, словно к морской раковине, ухо. Сердце можно услышать сердцем. Ее пело, когда он находился рядом. Танцевало, когда смотрел на нее. И, словно Большой взрыв, расширялось до бескрайности Вселенной, когда касался. Кто-то скажет, после увидев Сакуру и Саске, что она дождалась свою любовь. Факт, но здесь и куда больше. Нечто, что не расскажешь человеческим языком – в нем нет этих слов. Их не разлучали насильно, всегда уходил он, но, оказывается, никогда от нее. Он уходил, чтобы быть с ней – вернуться и быть с ней в этом покое, который назывался счастьем. Теперь, находясь в его доме, в забытом всеми квартале его семьи, устроившись на футоне, в темноте, они сидели и жались друг к другу обнаженными телами, не наслушавшись и не насмотревшись за жалкие часы, которые уже провели вместе, узнавая знакомые черты, но по-новому, ведь раньше все, что им было доступно - слишком скованные и сдержанные движения навстречу друг другу. От Саске, конечно. Но и Сакура, повзрослев, не посмела бы… Когда была меньше, она была готова даже уговорить Саске на поцелуй вот просто так, но сейчас все имело цену куда выше и тяжелее. - Знаешь, как легко стать самым счастливым человеком на свете? – шептала Сакура. На лице играют ночные тени, чуть попадал лунный свет из щели не до конца задвинутых сёдзи во двор. Саске обнимает неземное создание, которое жмется к нему всем своим робким, но и радостным существом. Ее тело говорит лучше слов. А его только так и умеет. Во всем, что он делает с ней – любовь, непростая, колючая, многогранная, не всегда понимаемая и узнанная, но именно она. Та, что не каждому дана, та, которая терпеливо ждет своего часа, та, что сильнее только от этого ощущения накопления. Как в копилку, Саске совал в рану на своем сердце крохи симпатии к девочке, девушке, женщине, ожидающей его с его тяжелой дороги судьбы. И для самого стало неожиданностью и удивлением, что вскоре в его сердце не осталось места: его разрывало от чувств. - И как же стать самым счастливым человеком на свете? – гладит по ее розовым волосам Саске, смотрит в глаза, наполненные морем, оно тихо покачивает его на своих волнах, обещая, что он ни за что не утонет, а ведь ему всегда было страшно утонуть в этом, пугающем откровенностью чувстве и, порой, необъяснимой эмпатией; потому под звездным небом, необъятным взгляду, будет укутан любовью ее тихих вод, ее сияния бесконечного горизонта созвездий и ее теплого дыхания. - Просто. – Сакура тыкает пальцем в его грудь, обхватывая другой за шею, приятно морщась, проводя по темным волосам любимого, и, чуть приподнимаясь с его помощью, усаживается к нему лицом к лицу, плотнее соприкасаясь телами. – Секрет в том, что чтобы стать самым счастливым – надо мало просить. Тогда всегда получаешь больше. - Сакура, мне такой способ не подходит. Боюсь, я слишком жадный. – Саске опустил голову к ее макушке, зарываясь носом в мягкие розовые волосы – он пахли медом, и чем-то цветочным и вкусным. – Если решу думать, что буду счастлив от того, что увижу тебя - как только увижу, мне тут же захочется услышать твой голос. И, думая, что уже это доставит мне счастье, как только ты что-то скажешь мне, я тут же пожелаю коснуться тебя. И снова, коснувшись, мне покажется, что если я возьму тебя за руку – буду самым счастливым на земле. И как только ты дашь мне руку, я захочу взять и твою вторую. Потом обнять, целовать, любить. Мне всегда будет мало тебя. Скорее я сиюминутно счастлив, в тот миг, пока еще только жду, что увижу тебя – я счастливее, чем, когда целую. Потому что, довольствуясь малым, мои чувства оберегают это малое как самое великое и недоступное мне сокровище. - Тогда, тебе лучше вовсе не видеть меня? Чтобы ты меня больше любил? – шепчет Сакура. - Сейчас этот способ мне не подходит. Единожды увидев тебя, мне уже недостаточно только смотреть. Если я буду видеть тебя каждый день, буду мечтать коснуться. Но коснувшись, буду желать большего. - Действительно, ты очень жадный и не умеешь довольствоваться малым. - На самом деле именно это я постоянно и делаю: сдерживая свою жадность, ограничивая - довольствуюсь малым... - Пожалуй… - Она теперь переплела обе руки вокруг его шеи, а Саске обвил ее рукой за талию. – Мне же уже много того, что есть сейчас. Я раньше тоже жадиной была. Тоже хотела всего. И даже больше – как у всех. Но… я люблю тебя настолько, что мне хватило бы только одного знания: что ты счастлив. Саске ощущает жар ее слов на своей щеке, мурашки пробежались по позвоночнику Сакуры, по которому провели его пальцы. Любовь делает его ненасытным. Не имея всего, ему тоже раньше достаточно было одного знания, что любимая счастлива. Даже если не с ним. Теперь, как бы не хотел вернуться к этому альтруистичному ощущению, это невозможно: Адам уже вкусил губы Евы. Сакура в его руках: мягкая, но сильная, невесомая и тяжелая, сладкая и кислая. В ней столько оттенков, он хотел узнать их все, хочет попробовать их все – может, когда-нибудь, насытится и скажет «довольно». Но пока до этого далеко, годы, а то и столетия. Чудеса слепой любви, которая закрывает мир от влюбленных, которые видят лишь друг друга. Хотелось бы и ему так. Но пройдет волшебная ночь и Саске перестанет быть только тем, кто любит Сакуру. К нему добавится столько разных наименований: друг, товарищ, напарник, ученик, гражданин, шиноби. Скоро он снова должен будет отправиться в одно долгое путешествие. И на этот раз сдержит обещание, данное Сакуре, взяв ее с собой. - Ты собираешься дать мне сегодня спать? – негромко спрашивает он и вдруг понимает, руки девушки все также на его шее, но уже потеряли хватку, ее голова наклонилась на его плечо, опущенные реснички подрагивают, а дыхание расслабленное и… счастливое. Дождалась своего счастья. Саске чуть улыбается выражению смирения и кроткой радости на ее лице. – Видимо, нет… Саске осторожно укладывает возлюбленную так, чтобы лунный луч касался ее лица, и садится рядом, наслаждаясь шепотом своего счастья – ее мерным дыханием, обессиленным любить такого непростого мужчину, но и теперь спокойным от долгожданной, выстраданной встречи. - Если бы я мог, я попросил бы только одного у Высших сил – охранять твой сон, чтобы ты не знала обо мне, и чтобы счастье, которого заслуживаешь, было обыкновенное, без испытаний, без лишних эмоций, катастроф и переживаний. Я желал бы тебе скучного счастья, а себе такого тихого, чтобы просто видеть тебя. Моя любовь больше твоей, но твоя сильнее, она эволюционировала в такую чистую эмоцию, где довольство малым приносит счастье. Будто ты можешь напиться им вдоволь из стакана воды, а мне не хватит и океана, чтобы насытить и утолить пожар внутри меня… Спасибо, что ты есть… Сакура… - Саске-кун, - сонно шепчет Сакура и беспокойно ищет его руками по постели. Он ложится рядом, обнимает ее, и на лице возлюбленной расползается легкая улыбка, наполненная гармонией и безмятежным покоем. Она снова получила куда больше, чем просила. Счастливая… Если бы нашелся сумасшедший, посмевший помешать влюбленным в их особую встречу, и подслушал бы их, он бы очень удивился, что за все время любовники сказали лишь имена друг друга и то, шепотом, как сакраментальное и священное, будто это нельзя узнать никому. Ведь остальное они сказали друг другу вовсе не губами.