Коктейль партнёров

— Олег Михайлович, мне кажется, Вы слишком в себя поверили, — Павлова смерила строгим взглядом улыбающегося мужчину, который так и светился от своей якобы гениальной задумки. — Ну, это само собой. Давно уже, — засмеялась Нина, с интересом наблюдая за перепалкой коллег. — Ну Ирина Алексеевна, — Брагин подошёл чуть ближе, воздействуя на неё особой интонацией. — Уговор есть уговор. Кто-кто, а Вы уж точно всегда сдерживаете своё слово. Начальство не может избегать ответственности. — Начальство не может заниматься подобной ерундой! — чуть повысила она голос, начиная медленно закипать. Это было глупо. Нелепо, инфантильно и, кроме всего прочего, ещё и очень постыдно. Она не могла позволить себе участвовать в этом, потому что даже спустя годы работы в Склифе у неё пока получалось сохранять мозг в голове и мыслить логически. — Это детский сад, — вздохнула Ира, пока Брагин не сводил с неё упрашивающего взгляда. — Меня, в отличие от вас двоих, ещё заботит моя репутация. — Да ладно Вам, Ирина Алексеевна. Это же просто шутка. В последнее время столько всего навалилось, почему бы не разбавить проблемы небольшим весельем? — вновь подала голос Нина. — Я же не голышом Вам сказал побегать. Хотя, поверьте мне, этого мне хочется сильнее. Нина прыснула в чашку с кофе, пока Павлова едва сдержала себя от того, чтобы не влепить Брагину подзатыльник. Ну не идиот ли? Ещё и улыбался так обезоруживающе самодовольно, явно наслаждаясь всей этой ситуацией. Как она вообще на всё это согласилась? Вероятно, сказалась навалившаяся в последнее время нагрузка — переутомившись, и не такому позволишь случиться. Надо больше отдыхать и как можно меньше контактировать с надоедливым замом, в голову которого вечно приходят всякие глупости. Вчера вечером ничего не предвещало беды. Ирина Алексеевна спокойно сидела в своем кабинете, заполняя бумаги и параллельно размышляя о внезапном возвращении её старого друга из Израиля. Тогда же в её кабинет ворвалась Фаина, сообщив о том, что привезли нового пациента, и Брагин попросил её поучаствовать в операции. Пациент Жуков по глупости засунул руку в блендер (Ира даже не стала думать, как вообще такое возможно), в результате чего измельчил её и потерял один палец. Павлова, не очень понимая, зачем её вызвали на столь обыденное дело, всё же пришла хирургу на помощь. О чём пожалела уже больше нескольких сотен тысяч раз. В ходе операции у них с доктором Брагином начался спор по поводу пришивания большого пальца. Ирина Алексеевна была уверена в том, что сшить разорванный нерв уже не получится, тогда как Брагин не сомневался, что ещё можно что-то сделать. Он убеждал её увеличить время операции и заняться пальцем отдельно, потому что был маленький шанс, что палец приживется даже после продолжительного времени. «Хорошо, — сдалась Ира после длительных уговоров, — Ладно, хорошо. Мы в очередной раз попробуем заняться тем, что не имеет смысла. Но если палец не приживется, Вы две недели будете дежурить в ночную смену и заполните все бумаги за меня». Павлова была уверена, что он не согласится, потому что Брагин терпеть не мог бумажную работу. Но он удивил её. «Без проблем. Только если с пальцем всё будет нормально, Вы тоже кое-что для меня сделаете. Что именно, придумаю потом». «Да пожалуйста», — в сердцах согласилась она, уверенная в своей правоте. А сегодня утром узнала, что чудо возможно. И Жуков, шевеливший большим пальцем со слезами на глазах — не галлюцинация, а её смертный приговор. Потому что Брагин не был бы Брагиным, если бы не придумал какую-то чушь. — Вы дали мне обещание. Теперь Вы должны его исполнить, — твёрже сказал Олег, видя смятение на лице Павловой. — Здесь я на стороне Брагина. — Да ты-то хоть помолчи, Нина, — Павлова закатила глаза. Она всё ещё была категорически не согласна с ситуацией. — Я не буду заниматься этим бредом. — Вам всего лишь нужно признаться в любви первому мужчине, который сюда войдёт. Я давно знаю Михалыча, это действительно лёгкое задание. Знали бы Вы, что он загадал мне в прошлый раз… — Только признаться искренне и со всей душой, — вставил свои пять копеек Брагин с очаровательной ухмылочкой. — Или что? — Ира воинственно скрестила руки, не собираясь так просто сдаваться. — Или я узнаю, что моя дорогая и любимая начальница не держит своё слово, и очень разочаруюсь в ней. Так сильно, что вряд ли смогу продолжать быть её замом. Брагин произнес это с той же самой веселой интонацией, но Ира не была уверена в том, что он просто шутит. Всё-таки он не раз жаловался на свою должность и оставался на ней только из-за уговоров Павловой. — Это шантаж, — вздохнула она. — А с Вами по-другому никак. Ну так что, Ирина Алексеевна, Вы согласны? Ира ответила не сразу. Она молча смотрела в глаза своего личного истязателя, отчаянно прикидывая варианты, как выйти сухой из воды. Можно было просто уйти, запереться в своем кабинете, а после делать вид, что этого разговора и вовсе не было. Но есть свидетель, Нина, что значительно осложняет ситуацию. Другая идея — наорать на Брагина и отчитать Нину за то, что уже пятнадцать минут она не находится на посту — тоже казалась заманчивой, но это пережитки прежней Павловой. Теперь она более благоразумна, да и разрушать только наладившиеся отношения не хотелось бы. Её спасла отворившая дверь в ординаторскую. Не она сама, естественно, а человек, показавшийся на пороге, от которого, как ей казалось, были одни неприятности. «Ну хоть какая-то от тебя польза», — подумала она, столкнувшись взглядом с счастливыми карими глазами. — Добрый день, коллеги. Немного задержался, я… — Кривицкий, я люблю тебя, — сухо сказала Ира, оборвав его речь, и ни один мускул не дрогнул на её лице. Гена так и замер на пороге. Рот открылся сам собой, после чего тут же закрылся. Он взволнованно прочистил горло, затем откашлялся, затем обвел взглядом всю ординаторскую. Рука повисла в воздухе около сердца, пока округлившиеся глаза учащённо моргали. — Ира, я… — Шутка. Всё, я свободна? — Ира обернулась обратно к Брагину. — Так не считается! — Нина поднялась со стула. — Он даже не зашёл в ординаторскую. — Да и где тут искренность, где чувственность, где душа? — Брагин тоже не был доволен. — Мне серенаду ему спеть? — Да не надо мне ничего петь! — настал черед возмущаться Кривицкого. — Я, пожалуй, пойду. Дверь снова закрылась с оглушительным хлопком, и Ира осталась наедине с двумя злыми взглядами. — Что? — спросила она как ни в чём не бывало. Брагин вздохнул. — Сделаем так. Я сяду на кушетку и закроюсь занавеской. Нина выйдет за дверь и начнет фильтровать входивших, чтобы Вам, дорогая Ирина Алексеевна, не пришлось раскрывать своё сердце Тане или, не дай бог, Марине. Когда войдет тот самый счастливчик, Нина проследит, чтобы Вам никто не мешал. Вы должны сделать это как в фильме. Красиво и, главное, искренне. После этого, так уж и быть, Вы свободны. Договор? — Брагин протянул руку. — Это игра на чужих чувствах, — не спешила отвечать на рукопожатие Ира. — Поздновато Вы об этом вспомнили, Кривицкий уже ушёл, — усмехнулся Олег и настойчивее потряс рукой. — Соглашайтесь, выбора у Вас нет. Мысленно Ира застонала. — Боже, какой же абсурд. Как я вообще… Ладно. Хорошо, сделаем это и забудем как страшный сон. Я Вас ненавижу, — с этими словами она, наконец, пожала руку под злорадный смех Брагина. Ира не знала, что заставило её согласиться. Действительно переутомилась, вот и стала такой слабовольной. Она безучастно наблюдала за тем, как радостный Брагин прячется за занавеской, а Нина выбегает наружу. И почему именно сегодня так тихо? Привезли бы уже кого-нибудь, чтобы у этих детей появилась работа. — Меня не видно? — подал голос Брагин. — Нет. Сидите тихо. Если Нина специально позовет кого-то особенного, я Вас убью. Обоих. — О, а у Вас есть кто-то особенный? — за занавеской послышался тихий смех. Ира со вздохом опустилась на диван и спрятала лицо в ладонях. Она отказывалась признаваться в этом, но глубоко внутри испытывала сильное волнение. Войти сюда мог кто угодно, от Лазарева до случайного пациента, и так позориться просто из-за того, что какой-то идиот не умеет пользоваться блендером — это полная бессмыслица. Однако она уже согласилась, и идти на попятную было поздно. В комнате воцарилась мучительная тишина, приправленная томительным ожиданием. Шли минуты, но дверь так и оставалась закрытой. — Не судьба, — обрадовалась Ира и поднялась на ноги, готовая к спасительному бегству. Именно в этот момент дверь отворилась. И Ира, вмиг стушевавшись, встретилась с пронзительными синими глазами. — Ирина Алексеевна, голубушка, я как раз Вас искал, — Хромов ласково улыбнулся ей и зашел внутрь. — Нам надо поговорить по поводу предстоящей операции. Вы сейчас не заняты? За занавеской послышался тихий шум, очень похожий на замаскированный смешок. Но Иван Николаевич не обратил на это внимания, зато заметил другое: — Вы очень бледны. Что-то случилось? Ира чувствовала ком в горле. Из всех людей, которые могли войти сюда, судьба уготовила ей именно Хромого. Возможно, единственного человека, над которым ей не хотелось бы так издеваться и перед которым действительно было стыдно. Помимо того, что с ним у Ирины Алексеевны были особые, тёплые взаимоотношения, она знала, что совсем недавно он расстался с мамой Кости. Говорить что-то о любви, даже в шутку, казалось по-особенному жестоким. Она не станет этого делать. — Вы меня пугаете, — Иван Николаевич нахмурился. — Что произошло? — Я… — Ира начала говорить и тут же поняла, что не знает, какие слова подобрать. Если бы не Брагин, который наверняка внимательно всё слушает, она бы точно ушла. Но он же до конца её дней будет припоминать, как сама Павлова не сдержала собственное слово. — Я заранее извиняюсь за весь этот разговор. Он дается мне нелегко, и мне действительно неудобно, что я должна обрушить это именно на Вас. Я… — она снова запнулась и растерянно посмотрела на него. — Так. Давайте для начала успокоимся. Иван Николаевич решительно подошёл к чайнику и заварил им обоим чай, пока Ира тщательно подбирала слова, что тут же вылетали из головы. — Вот Вам ромашка, — он вручил ей в руку кружку. — Садитесь. Она послушно села напротив него и сделала один глоток. Иван Николаевич не сводил с женщины взгляда, было видно, что он за неё переживает. — Впрочем, это не так серьезно, не волнуйтесь, — она постаралась его успокоить. Сама не очень понимала, почему нервничает так сильно. — В общем, Иван Николаевич… Вы… Эм… Мужчина слегка улыбнулся ей, подбадривая, и лёгким кивком поддержал её. Ира вспомнила, как пару недель назад он так же успокаивал её после операции со смертельным исходом — только Ивану Николаевичу удавалось воздействовать на неё так, чтобы она не раздражалась от неуместной заботы, а принимала её и испытывала облегчение. От него веяло спокойствием и уютом, чего ей так сильно не хватало. — Вы очень ценный сотрудник, — снова попробовала Ира. — Самый сильный из нашего штата, настоящий профессионал своего дела. Я искренне восхищаюсь Вашими навыками и способностями. Вы уникальны в своём мастерстве. — Ирина Алексеевна, Вы хотите меня уволить? — Иван Николаевич улыбнулся, но его взгляд был серьезным и грустным. — Нет, что Вы. Я скорее уволю Брагина, потому что он очень сильно мне надоел. Как заноза в одном месте. За занавеской снова зашуршали, что успешно проигнорировалось. — Так вот. Вы не только хороший врач, Вы ещё и замечательный человек, на долю которого выпало множество трудностей. Я не знаю, как Вам удалось пережить то, что Вы пережили. Не представляю, что случилось бы со мной, окажись я на Вашем месте. Но Вы справились. И нередко помогали справиться мне, поддерживая и выслушивая. Поэтому я… — Ира замялась и поправила выпавшую прядь. Она опустила глаза в кружку и быстро-быстро произнесла: — Я глубоко Вам симпатизирую. В принципе, она своё дело сделала. К Хромову она действительно испытывала нежную привязанность, но если раньше и не задумывалась об этом, то теперь это казалось очевидным. Поэтому она даже не соврала, но и условия выполнила. Так что Брагин мог катиться куда подальше со своими дурацкими идеями, а Иван Николаевич не сочтет её за идиотку. Ира выдохнула и снова подняла глаза, осмеливаясь взглянуть на мужчину. На лице Хромова читалось невысказанное удивление. Он пару раз моргнул, а после сам отвёл взгляд в сторону. — Интересно… — Я понимаю, это очень странно. Но… — Да нет-нет, я не об этом, — Иван Николаевич махнул рукой. — Простите, что перебил, но не хочу, чтобы Вы неправильно меня поняли. Я так удивился не потому, что сам к Вам ничего не чувствую. Просто, ну… Я же старый. Его грустные глаза стали ещё более печальными. А Ира замерла. — У нас с Вами не такая большая разница в возрасте, — она не отдавала себе отчет в том, что говорила. Мысли сразу транслировались в слова, и Павлова, перестав удивляться происходящему, будто себя отпустила. — Я в таком случае тоже старая. К тому же, лучше быть зрелым и умным, чем молодым и бестолковым, как некоторые наши врачи в дурацких цветастых шапках. Хромов засмеялся. — Да уж, шапочки — это отдельная тема. Не говорите Олегу Михайловичу, но я однажды одну его шапку выкинул. Уж больно она меня раздражала. Впрочем, мы отвлеклись. Я озадачен услышанным, но я очень рад, что Вы это мне сказали. Мне следовало быть решительнее. А не вынуждать Вас саму делать первый шаг. Я тоже глубоко Вам симпатизирую, Ирина Алексеевна. Ира нахмурилась. И тут же почувствовала, как колотится сердце в груди. «Что, чёрт возьми, происходит?» — не понимал её мозг, пока внутри всё теплело с каждым новым словом. — Давно хотел это с Вами обсудить, но пока хватало смелости лишь на то, чтобы как можно чаще приглашать Вас на свои операции. Думал, я Вам не подхожу в силу возраста и других моментов. Как юнец, в себе сомневался. Извините, что моя трусливость вынудила Вас действовать первой. Но теперь всё будет иначе. Вы составите мне компанию сегодня вечером? Мы могли бы сходить вместе в ресторан и поговорить в нормальной обстановке. Иван Николаевич, заметно приободрившись, смотрел на неё с греющей надеждой. При этом он совсем не давил на неё, потому что взгляд был мягким и добрым. — Да, — тихо сказала Ира. — Я с радостью. — Замечательно. В таком случае пойду забронирую столик. А потом я вернусь, и мы немного переключимся на работу. Все-таки операция будет уже завтра, надо как следует подготовиться. Иван Николаевич поднялся на ноги, взял опустевшие кружки и принялся мыть их, пока Ира, замкнувшись в себе и анализируя собственные чувства, всё так же молчала. Она разглядывала трещинки на столе невидящим взором, покусывая нижнюю губу. Когда же мужчина вышел из ординаторской, Брагин тут же вылез из своего места. — Я проигнорирую все Ваши шпильки, Ирина Алексеевна, потому что Вы умница. Но почему Вы ему не сказали, что это шутка? Теперь это действительно кажется жестоким. Ира подняла голову, и Брагин заметил на её глазах выступившие слёзы. Она проморгалась и пришла в чувство, но Олег, поджав губы, уже понял, в чём дело. — Потому что, видимо, это не шутка, — ответил он за неё и успокаивающе погладил её по плечу. Она закивала головой, всё ещё находясь в смятении от внезапного осознания и сумбурности произошедшего. Впереди её ждал увлекательный вечер. И ночь.