Благословление мрака

— Да беги же быстрей, он тебя на куски покромсает! — Даф паниковала и подталкивала в спину своего хранителя, но страж-хранитель уталкиваться категорически не желал. И пусть они с тёмными сейчас сражались заодно против других тёмных, скорого на расправу Арея это не остановит. — Дафна, неужели ты настолько сомневаешься во мне? Не пристало светлому стражу бежать от сражения, тем более — от сражения с тёмными, — наставительно поднял палец Эссиорх. Дафне безумно захотелось укусить его за ухо, наверное, во сне её покусал Депресняк. Специально вернулся и покусал! Из природной вредности, свойственной адским котикам. — Сейчас не тот случай, — вместо этого попыталась она опять воззвать к голосу разума, судорожно оглядываясь на Арея, которого только что дважды крепко приложили об стену, но едва ли он проваляется в отключке дольше, чем несколько десятков секунд. — Эссиорх, беги, пожалуйста! Об стену глава русской канцелярии мрака был приложен никем иным, как Эссиорхом. Сначала страж-хранитель неосторожно благословил комиссионера на добрые дела, чем вызвал небольшое землетрясение, поскольку формула была произнесена на территории канцелярии мрака. А когда Арей в гневе ухватил за шиворот и начал высказывать претензии, то Эссиорх, словно оправдываясь, заявил, что это была слабая формула и немедленно произнёс пример помощнее. Второе землетрясение чуть не разрушило здание канцелярии мрака, отшвырнуло главу этой самой канцелярии на стену, вызвало стоны вновь потерявшей сознание Улиты, а у Мефодия из носа обильно потекла кровь. Впрочем, Эссиорх был занят тем, что сопротивлялся упихиванию от собственной подопечной. — Куда это мы так спешим, — донёсся от стены чуть хрипловатый, низкий голос Арея. Даф застонала — поздно. — Отойди, светлая. У нас сейчас состоится мужской разговор. Вопреки приказу, Даф не отошла, а схватилась за флейту, но Арей одним движением руки отбросил девушку в снег. Затем с невероятной скоростью оказался рядом с Эссиорхом, крепко схватил его за руку и телепортировал. — Эссиорх!.. — испуганно ахнула Даф из сугроба. — Не боись, если сразу не зарубил, то и не будет, — Меф успокаивающе шмыгнул носом. — Наверное. Страж света из прозрачных сфер настолько опешил, что не сопротивлялся внезапному перемещению. Миг и они оказались в лесу. Взбешённый мечник мрака и недоумевающий светлый. Так как Эссиорх использовал для нахождения в мире людей тело погибшего байкера, то на вид не отличался от Арея ни суровостью, ни шириной плеч, а в руке до сих пор сжимал газовый ключ, которым охаживал по головам посланцев нижнего Тартара. С принадлежностью к прозрачным сферам сереброкрылого стража это несколько не вязалось, но Эссиорху было всё равно на то, как выглядит его временное вместилище со стороны. Главное — соблюдены базовые приличия. Приличия оказались нарушены слишком быстро. Арей, высмотрев среди зимнего леса дерево с низко расположенным стволом, растущим почти параллельно земле, опрокинул на него Эссиорха. Тот, не ожидающий подлянки, только руками взмахнул. Газовый ключ полетел в сугроб, а страж света — животом на ствол дерева. — Я не понимаю… — начал было Эссиорх спокойным тоном, но тут же охнул, когда полы его плаща оказались задраны до плеч, поясница обнажена, а на коже начерчена руна. — Сейчас поймёшь, — пообещал Арей. Руну он начертил собственной кровью, а ночь, как известно, наиболее благоприятное время для стражей мрака, когда их силы обретают наивысшую мощь. Эссиорх почувствовал, будто его временное вместилище пристегнули к стволу за поясницу, да так крепко, что подняться не было никакой возможности. — Не знаю, что ты собрался сделать, тёмное отродье, но лучше бы тебе передумать, — даже в позе кверху задом и со свисающей вниз головой Эссиорх не терял спокойной уверенности. В конце концов, он всегда мог развоплотиться и вернуться в прозрачные сферы, пусть это и означало потерю одного из казённых тел и необходимость подыскивать новое. — Я могу уйти в любой момент. — Даже не надейся упорхнуть, светлый, — хмыкнул Арей. — Я, по-твоему, идиот, не способный предусмотреть даже этого? Это не просто руна. Нанесённая ночью кровью стража мрака, она не позволит тебе слезть с этого дерева, даже если сгорит весь лес. И тем более не позволит телепортироваться, я уже не говорю про бегство в Эдем. О, если ты не хочешь в пути рассыпаться на сотню маленьких Эссиорхов, конечно. Иронию Эссиорх на этот раз понял, но сделать в ответ ничего не мог. Будь у него хотя бы флейта… Однако страж предпочитал боевым маголодиям хороший удар газовым ключом или арматурой, поэтому флейты у него не имелось. Почувствовав, что штаны быстро сползают вниз, оставляя своего обладателя с голым задом, Эссиорх задрыгался, насколько позволяла руна. Увы, всё, чего он достиг — штаны свалились до щиколоток, хотя Арей спустил их до коленей. — Прекрати. Это тело может заболеть. Сейчас зима, не заметил? Эссиорх следил, как Арей выломал прут и прогрел его своей силой, заставив растаять снег и тонкую корочку льда. — Заболеть? Страж света? Смешно, — прокомментировал Арей и размахнулся. Удар вышел сильным, так что даже чуть отстранённый Эссиорх поморщился от боли. — Но не волнуйся, простуду я тебе вылечу. Методами мрака, — пообещал Арей, и это обещание настораживало сильнее, чем происходящее сейчас. Прут поднимался вверх и опускался на ягодицы светлого, расписывая их тонкими росчерками боли. Эссиорх терпеливо ждал, пока ослабнет руна и сносил издевательство со стойкостью идущего на подвиг. — Как всё печально, — поцокал Арей и взял новый прут. Прогрел, на этот раз добавив температуры, чтобы огненный жар розги почувствовал и Эссиорх. — Так и не понял, за что, верно? Вопрос совпал с новым ударом розги. — Разве стражам мрака нужна причина для жестокости? Могу предположить эгоизм, — огрызнулся Эссиорх. — Ты наивнее моих учеников, поэтому до сих пор жив, — говоря, Арей перешёл на ту сторону, где с дерева свисал торс светлого стража, присел на корточки и приподнял голову Эссиорха за подбородок. — Надо думать, где и что говоришь. Формулы света на территории мрака априори становятся боевыми. Мне казалось, ты любишь Улиту. Она — ведьма. Мрак. Разжёвывать дальше или сам додумаешься, пернатый? Эссиорх промолчал, только глаза расширились в понимании. — О, вижу, дошло. Меня ты лишь отбросил на стену, воткнув в неё затылком, а Улита от боли потеряла сознание, если ты не заметил. Герой, — припечатал мечник с такой интонацией, будто слово герой было худшим оскорблением из существующих. А ведь там стоял ещё и Меф! Подопечный подопечной Эссиорха. К Мраку тот имел самое прямое отношение. Это если забыть про некромага Багрова и мохнатого кикимора Антигона, которые сопровождали валькирию, но не принадлежали к свету. Всего две фразы древнего языка, сказанные необдуманно, причинили ущерб больший, чем предыдущее сражение с посланцами Тартара. Ну не идиот ли? Точно, идиот… Эссиорх мысленно корил себя за неосторожную демонстрацию силы боевых формул света. Кто его за язык тянул? Улита пострадала… Убедившись, что услышан, Арей материализовал какой-то изогнутый корень. И, не церемонясь, засунул светлому стражу в рот. — Возвращаясь к простуде. Жуй. И не вздумай выплёвывать, если не хочешь откинуться раньше времени. Корень целикоры не любит подобного неуважения и из лекарства немедленно превращается в смертельный яд. Эссиорх слышал об этом растении, поэтому без возражений раскусил корень, очутившийся во рту. Выплёвывать и правда не стоило. Но и жевать — совершеннейшая пытка. Челюсти моментально свело, поэтому приходилось жевать через силу. На вкус корень был острым, как ядрёная горчица, в которую щедро насыпали перца и за каким-то лешим добавили в эту смесь солодки, что лишь усиливало неприятный эффект. Занятый борьбой с ужасным корнем, Эссиорх не обратил внимания на перемещение Арея обратно к выставленной вверх пятой точке. А когда обратил, чуть не выплюнул остатки корня, столь неожиданным оказалось продолжение порки. — Ты запомнишь. Этот. Урок, — веско ронял слова Арей, одновременно нанося удары горячей розгой. — Я не позволю тебе. Убить. Улиту. Своими. Светлыми. Формулами. — Моя ошибка не даёт тебе право воспитывать меня, тёмный! — наконец проглотив всю мерзкую жижу, в которую постепенно превращался корень, возмутился Эссиорх. — Только не тебе, прислужнику мрака. Сначала посчитай свои ужасные поступки и пади на колени в раскаянии. Наверху, в прозрачных сферах, ходила информация, что многие тысячелетия назад барон мрака Арей жил в Эдеме и был златокрылым, являясь другом самого Троила, но давно и низко пал, предав прошлые убеждения. Предав свет. Арей захохотал. Как-то невесело, отстранённо. В его смехе Эссиорху на миг почудились сдерживаемые рыдания. Однако новый удар розги не позволил развить крамольную мысль. — Их многие тысячи, светлый. Но мне, в отличие от тебя, нечего терять. И не перед кем преклонять колени. Он ударил снова, уже без той веселой злости, как вначале. Запал угас, когда замечание Эссиорха неожиданно попало в цель, болезненно ранив. Хлестнув не особенно протестующего светлого ещё пару раз, Арей отбросил прут. Выпороть удалось что надо, может, что и осядет в этой возвышенной головушке. — Свободен, — буркнул Арей, уничтожая руну. Она испарилась по щелчку пальцев, Эссиорх завозился, вставая. Едва ему это удалось, Арей уселся на освободившийся ствол. — Повторить? Вали уже. Чистить пёрышки или что ты там делаешь по ночам. Вопреки его словам, обретённой свободой Эссиорх не воспользовался. Вместо этого посмотрел на Арея изучающим взглядом, так, как могут смотреть лишь стражи-хранители. — Уходи, — Арей почувствовал, будто его просветили рентгеном, заглянули в глубину потайных мыслей, проанализировали и сейчас будут жестоко мстить, избивая словами. — Просто уйди, пока я способен сдерживаться и не зарубить ненароком жениха Улиты. — Тебе больно, — тем не менее, Эссиорх остался. — Больнее, чем мне, хотя тебя и пальцем никто не тронул. Почему? — Иди ты, со своей прозорливостью, в Тартар, — с какой-то обречённостью отмахнулся Арей. — Будешь там гоняться за тёмными и благословлять на хорошие поступки, разнося их этим вдребезги. — Ты злишься потому, что хотел бы вернуться в свет, но не можешь, так? — взгляд Эссиорха стал ещё пристальнее, а на груди проявился и засиял знак серебряных крыльев. Арей вскинулся и разве что не зашипел оскорблённо. Он перенёс сюда светлого, чтобы преподать урок ему, но светлый слишком хорошо умел бить в совесть. Арей и не думал, что она у него ещё не отпала за ненадобностью, а поди ж, трепыхается ещё. В груди тоскливо заныло. Толку от таких трепыханий, когда у горла злой сосулькой извивается дарх? — Мы не всегда становимся теми, кем хотели бы, — мрачно отозвался Арей и встал. — Я ухожу. Раз уж ты проникся неземной любовью к этому лесу и намереваешься пустить здесь корни. — Постой, — Эссиорх схватил Арея за рукав, хотя хватать тёмного стража — не самое безопасное занятие. Куда безопаснее было бы схватить льва за усы. — Уверен, возможность вернуться есть. Сложная, долгая, но её не может не быть. Пока ты жив, всегда остаётся выбор. — Пока я жив, единственный выбор, который мне остаётся — сдохнуть в бою или от старости, — отмахнулся Арей. — Учитывая количество врагов, предполагаю первый вариант. — Но свет… — Пусть катится в Тартар. Арей выдернул руку и шагнул прочь, мгновенно растворяясь в пространственном искажении телепорта. Эссиорх успел заметить понуро опущенные плечи гордого мечника и не стал произность вторую часть фразы, не успевшую слететь с его губ. «Свет способен простить того, кто искренне раскаивается». Вместо этого сереброкрылый страж потёр выпоротую пятую точку и, подумав секунду, призвал из сугроба потеряный ключ. Сунул во внутренний карман плаща. Не пропадать же добру, вдруг заржавеет. Привычки вместилища иногда брали верх над светлой сущностью, примерно таким образом Эссиорх полюбил мотоциклы. И потому потерять инструмент для него казалось мужчине кощунством. Ягодицы этого тела продолжали ныть, а во рту поселилась непроходящая противная горечь. Надо будет найти бутылку неудачливого сока, чтобы запить противный корень. Однако кто бы знал, что даже тёмные могут преподать ценный урок. Эссиорх мысленно пообещал себе впредь думать перед тем, как произносить формулы света вблизи Улиты и других тёмных, временно ставших союзниками. Впрочем, Эссиорх не терял надежды вернуть Улите потеряный эйдос и перетянуть её обратно в свет. Может, и Арей смог бы, задайся он такой целью. Эссиорх слегка улыбнулся своим мыслям, точнее, их абсурдности, вообразив мечника мрака в слезах раскаяния и на коленях. Зная Арея, такой поворот настолько маловероятен, что скорее исчезнет весь Тартар, а нижнее подземье затянет лёд. Именно поэтому Эссиорх в него поверил.