1 Рим
Этот рабочий день Эндрю не должен был походить на какой-то особо необычный. Он принял смену на ресепшене отеля в семь утра. В восемь уже успел представить к увольнению нелепого стажера, умудрившегося поселить на одном этаже членов двух враждующих кланов. Идиот даже не удосужился проверить базу данных отеля. А затем, как будто этого было мало, распорядился отправить комплимент мисс Ньютон в виде десерта. В самом жесте не было бы ничего плохого, если бы болван вместо того, чтобы пялиться на глубокое декольте киллера с двадцатилетним стажем, проверил наличие аллергии в досье. У мисс Ньютон была сильнейшая непереносимость арахиса. Эндрю достаточно шансов давал этому человеку, однако чаша его терпения наполнилась до краев. Он рассчитывал уехать из Рима через месяц, но теперь придется задержаться, чтобы снова начать поиски подходящего кандидата для работы за стойкой регистрации местного Континенталя. Но все эти мелкие проблемы померкли перед лицом одной, неожиданно ворвавшейся в жизнь Эндрю. Его пальцы быстро порхали по клавиатуре, оформляя заявку одного из постояльцев для встречи с Портным, чтобы приобрести пуленепробиваемый костюм для вечернего задания, как один из витражей вестибюля в дребезги разлетелся на разноцветные осколки, устлав многовековой мраморный пол тонким слоем битого стекла, а следом за ними, словно мешок с картошкой, лицом вниз свалился человек. Эндрю, переключил вкладку на экране и заодно быстренько оформил заявку на уборку первого этажа. - Добро пожаловать в Римский Континенталь. Чем могу помочь? - нацепив идеальную маску профессионального безразличия, произнес Эндрю. Посетители отеля заинтересовано посматривали в сторону наделавшего столько шума человека, гадая не особо таясь, кто это такой. Эндрю и сам не мог с первого взгляда узнать его. - Мне нужен номер, - упираясь ладонями в пол и пытаясь приподняться, прохрипел мешок. И очень вовремя. В не запланировано образовавшийся дополнительный вход в отель ворвались не менее потрепанные трое преследователей. Вот их-то Эндрю как раз отлично знал. Это были люди Вигго Тарасова. Не самые приятные типы, но бывают и похуже. - Конечно. Могу я узнать имя и фамилию? Запыхавшиеся преследователи по инерции сделали еще несколько шагов и окружили потенциального клиента отеля. Выглядели эти остолопы так, словно собирались добить его несмотря на правила. - Должен напомнить, - холодно начал Эндрю, - вести дела на территории Континенталя запрещено. Три пары глаз недобро уставились на него. - Мы знаем, - с сильным и грубым акцентом выплюнул один из головорезов, пока второй его товарищ в это время выковыривал кусок зуба. Мешок бросил затею с поднятием на ноги и решил добраться до стойки Эндрю хотя бы ползком, оставляя за собой кровавый след. Команда клининга уже трудилась, убирая осколки и намывая пол буквально след вслед за раненным. Глухой стук раздался из-под стойки, сообщив, что человек дополз. Эндрю боролся с желанием перегнуться через нее и посмотреть, как там будущий клиент поживает (или помирает), однако такое проявление любопытства немного не вязалось со строгостью и чопорностью, которых должны были придерживаться сотрудники отеля. Любопытство Эндрю было удовлетворено спустя пару мгновений. Сначала неожиданно небольшая ладонь шлепнула по стойке, с силой придавив золотую монету Континенталя в качестве платы за комнату. Эндрю аккуратно, избегая пятен крови, забрал ее и принялся терпеливо ждать появления остальной части клиента. Затем у края черной с тонкими белыми прожилками мраморной стойки появилась растрепанная макушка, следом нахмуренный от натуги лоб, прекрасные голубые глаза и кажется слегка смещенный влево сломанный нос. - Натаниэль Веснински, - сорвался хрип с окровавленных губ. По вестибюлю прокатился коллективный вздох. Эндрю стоило неимоверных усилий сохранить безразличие на лице, вводя имя в систему. И тому было две причины. Во-первых, Континенталь славился в криминальном мире, как автономная и безопасная территория. Здесь не велись дела, и каждый постоялец мог спать спокойно, не опасаясь, что старые или новые враги вломятся в их номера и перережут глотки. Это делало отель популярным местом с сильной репутацией. Эндрю знал в лицо постояльцев, такова была его обязанность. Он выучил досье, хранящиеся у Администрации Континенталя, каждого, кто мог бы воспользоваться услугами отеля, еще в первый месяц своей работы далекие девять лет назад. Тогда он был лишь помощником уровня «принеси-подай» в силу своего несовершеннолетнего возраста. В Континентале Рима, Нью-Йорка, Осаки и Касабланки останавливались целые поколения клановых семей. Но семья Веснински никогда не пользовалась услугами сети. Было ли это связано с какими-то внутренними правилами или же принципами, Эндрю не мог сказать наверняка. Оттого было так странно встретить одного из Веснински в вестибюле отеля. Видимо, дело, в которое влип этот парень, действительно полный отстой. А во-вторых, Натаниэль Веснински оказался до мурашек красив. Даже сломанный нос не портил его лицо, что было даже немного странным. Его хотелось рассматривать, изучать, понять, как менялся бы оттенок глаз в зависимости от освещения, хотелось проверить мягкость завитков волос у виска, проведя по ним кончиками пальцев. Эндрю быстро себя одернул, заставляя сосредоточиться на работе. Подобные мысли не были чем-то новым. Иногда клиенты Континенталя выглядели действительно притягательно, как цветы бругмансии: прекрасные, но полностью ядовитые от семян до листьев. - Вызвать к вам Доктора? - Нет, я сам, - выдохнул парень. Эндрю не стал настаивать. Не все доверяют свои раны чужим рукам, и как бы плох ни был постоялец, нужно было уважать его желания. - Аптечку доставят в ваш номер. Добавить туда что-нибудь особое? - Может быть несколько лейкопластырей. Ну, таких широких, - он взмахнул рукой, пытаясь пальцами показать нужный размер, и, болезненно поморщившись, немного согнулся. - Хорошо. Записать вас на встречу к Портному? - Эндрю окинул быстрым взглядом истерзанную одежду клиента. Ему определенно не помешает свежий комплект. - А, да. Конечно. И Сомелье, - он обернулся на все еще топтавшихся в вестибюле громил. - У вас он есть? - Лучший в Европе, - все также холодно ответил Эндрю. - Мой дядя с вами поспорил бы. Эндрю посмотрел в глаза парня, резво перемещенного из мысленной ячейки «клиент в беде» в ячейку «наглый хмырь». Таких типов с подобными замашками он заселяет в отель чуть ли не каждый день. Да и вообще, сложно было сказать, существует ли хоть один клиент Континенталя, который не задирал бы нос на ресепшене и который не считал бы себя большим специалистом в подборе оружия, чем профессионалы отеля. - Хорошо, что вы - не ваш дядя, - с нажимом произнес Эндрю, намекая, что спорить и выяснять, насколько компетентен Сомелье в Риме, не стоило, и вернул свое внимание на экран компьютера. - Но у нас с ним одинаковые акценты, - неумолимо быстро акцент парня сменился с типичного восточно-американского, на едва понятный британский. Эндрю снова оторвал взгляд от экрана компьютера. Парень напротив улыбался, демонстрируя ровные, но окровавленные зубы (и как только умудрился сохранить их). - Восемнадцать лет назад Стюарт Хэтфорд проходил обучение у нашего Сомелье. Губы клиента забавно округлились. Иногда Эндрю не мог отказать себе в удовольствии сбить спесь с некоторых постояльцев и в этот момент был награжден полнейшим удивлением на красивом лице. - Витраж разбили вы, или вами ваши сопровождающие? - Какие нахрен сопровождающие, - возмутился гость, все еще не отойдя от досады. - Не было времени добежать до двери. Счет за стекляшку мне. Эндрю мог бы сделать замечание по поводу «стекляшки», но справедливости ради, это была реплика. Оригинал уже давно погиб смертью храбрых. Ходили слухи, что на второй день после помпезного открытия отеля больше сотни лет назад. - Ваш номер 401, - конверт с ключ-картой внутри с легким шелестом перекочевал из пальцев Эндрю в руку Веснински. Также он вручил ему небольшую брошюрку. Эндрю посчитал, что для первого визита отеля будет полезно почитать о нем. - Здесь правила и перечень основных услуг Континенталя. - То, что я не посещаю ваше заведение, не означает, что я ничего о нем не знаю, - скривился парень, но, тем не менее, забрал всю предложенную макулатуру. Эндрю медленно моргнул и сделал такой же неторопливый вдох, сдерживая раздражение. Не стоило тратить на таких людей и крупицы своих эмоций. Уж Эндрю-то знает наверняка. Такие как этот красавчик вспыхивают ярко в криминальном мире, и также быстро гаснут. Сами, либо с чужой помощью. Редко кто доживает до сорока. А этот болван и подавно не протянет дольше, раз едва ноги унес сегодня от своих преследователей. - Желаю приятно провести время. - Ага-ага. Веснински оттолкнулся от стойки, сделал несколько неустойчивых шагов к лифтам, как покачнулся и повернулся обратно, словно вспомнив что-то очень важное. - Вопрос. Получу ли я свои поцелуи? - Простите, что? - рабочая маска Эндрю затрещала по швам. Он даже не сразу понял, что несколько слов Веснински произнес по-итальянски. - Поцелуи Перуджины? – уточнил Веснински. - Конфеты, - наконец, выдавливает из себя Эндрю, поняв, о чем идет речь. – Конечно. В День Святого Валентина все постояльцы Континенталя получают комплимент от нас. Сегодня как раз такой день. - Отлично. Тогда я хочу с тыквенным чизкейком, - голубые глаза радостно заискрились, словно этот парень не вылез из драки всего несколько минут назад. - Как пожелаете. Безусловно, Эндрю повидал много опасных людей, но этот парень, казалось, собирался переплюнуть их всех вместе взятых. Иначе у него не было других объяснений учащенному сердцебиению от вида чужой улыбки.2 Нью-Йорк, спустя один год
Эндрю буквально в первые же дни в отеле понял, что все, кто работал на Континенталь, неприкосновенны. Каждый день персоналу приходилось иметь дело с преступниками, привыкшими убивать на обед, завтрак и ужин. Без конфликтов сфера обслуживания конечно же не обходилась – раз в месяц, а иногда и чаще, обязательно находился один придурок, считавший, что ему позволено больше других. В таких случаях охрана отеля действовала бескомпромиссно, а зачинщик мог легко заполучить статус экскомьюникадо: лишиться доступа в Континенталь, а вместе с ним безопасного места и всех его привилегий. Некоторые постояльцы любили ходить по краю, щекотать нервы себе и окружающим, но тонко чувствовали грань, которую не стоило пересекать, дабы не оказаться изгнанником. Таким был Дрейк Спир, прославившийся своими делишками когда-то на восточном побережье штатов. Эндрю невзлюбил его с первой встречи. Все в нем кричало об опасности: от мелких глазок, мерзко оценивающих внешний вид Эндрю, и славы отбитого ублюдка, до грубых высказываний с сексуализированным подтекстом. Этот человек был из тех, кто много тявкает, но никогда не приближается на расстояние укуса. Эндрю это видел. Они оба знали о последствиях, которые настигнут Спира, стоит ему хоть пальцем тронуть работника Континенталя. Поэтому Эндрю невозмутимо, но с затаенным желанием избавиться от неприятного присутствия как можно скорей, оформлял его заселение. - Если перевернуть эту висюльку, то выйдет отменная задница, прям как твоя, - Спир хрипло рассмеялся так, словно придумал шутку достойную минимум сольного стенд-ап концерта. Эндрю и бровью не повел, хотя внутри у него все клокотало и требовало немедленно сорвать значок в виде кроваво-красного сердца, которое необходимо было носить целый день всем сотрудникам над именным бейджем, и со всего размаха впечатать его в лоб Спиру, чтоб аж след остался. И естественно вверх ногами, чтобы так называемая «задница» провела на его тупой башке неделю как минимум. - Ты зря его злишь, - раздался из-за мощной спины Спира знакомый голос, а Эндрю непроизвольно затаил дыхание. - Веснински, - оскалился Дрейк, немного смещаясь и позволяя Эндрю разглядеть Натаниэля. - Спир, - кисло поприветствовал тот. Эндрю задержал на нем взгляд дольше, чем обычно удостаивал других клиентов. Не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться парнем. Он всегда носил черные вещи, полусерьезно заявляя, что на черном пятна крови не так сильно заметны. Одежда была максимально удобной и неброской, словно он старался компенсировать бросающиеся в глаза волосы и красивые черты лица. Но, по мнению Эндрю, Натаниэль феерично провалил эту миссию. Оторвать от него взгляд всегда было сродни испытанию. После первого появления Веснински в Римском Континентале весь криминальный мир всколыхнулся. Администрация отеля успела нафантазировать себе, как знаменитое кровавое семейство начнет тратить свои деньги на их услуги. Но реальность оказалась такова, что Континенталь заполучил только Натаниэля – младшего в семье. Шумиха быстро сошла на нет, когда стало ясно, что Натан, его жена и их близкий круг доверенных лиц собираются и дальше игнорировать существование сети. А еще у Эндрю сложилось впечатление, что Натаниэля не любили в криминальных кругах. Это было заметно по лицам других постояльцев случайно наткнувшихся на кривоватую ухмылку парня при заселении или выселении из отеля. Одни бросали на него украдкой испуганные взгляды, когда думали, что их никто не видит, другие же, не стесняясь, скрещивали свои взгляды с холодными голубыми глазами, но всегда первыми отводили их, кривились и предпочитали держать дистанцию с Веснински. Эндрю даже не мог сказать, были ли у того если не друзья, то хотя бы знакомые, не желавшие придушить его или стукнуть за стенами отеля. Став неожиданно часто пользоваться услугами Континенталя, Веснински никогда никого не приводил с собой. Он всегда был один. Иногда казалось, что единственный, с кем он нормально разговаривает в Континентале, это Эндрю. Миньярд проверял базу и видел, что Веснински ни разу не посетил отели в Касабланке и Осаке, всего один дополнительный раз снимал номер в Риме и с тех пор пользовался услугами только Нью-Йоркского отеля. Эндрю не был дураком и особую закономерность обнаружил довольно легко. Сам он вернулся из Рима в Нью-Йорк после того, как удалось найти достойного работника на ресепшене. После его отъезда Веснински посетил Римский Континенталь, видимо, узнал, куда делся предыдущий сотрудник, и буквально через неделю уже стоял напротив стойки регистрации в Нью-Йорке, раздражая Эндрю своей ухмылкой. И каждый раз, когда он думал, что Натаниэль заселяется в отель только в его рабочие смены, сердце странно пропускало удар, а в животе закручивался горячий узел. - И что он мне сделает? – первое удивление встречей прошло, и нахальство Спира вернулось во всей своей уродливой красе. - Однажды, - голос Веснински опустился практически до шепота, словно он рассказывал важный секрет, - я видел, как он заселил одного зарвавшегося идиота рядом со служебными лифтами. Лицо Спира медленно начало краснеть от злости, пока Натаниэль продолжал: - Всем известно, что это - самое шумное место на этаже. Никакого комфорта. Бедолага даже не понял, что был наказан. Эндрю прищурился, с интересом наблюдая за реакцией Спира, потому что этим идиотом как раз он и был. Миньярд при каждом удобном случае селил его в комнату у служебных лифтов. Кулаки у того в бессилии сжались, желваки заходили на лице от злобы, но что Спир мог сделать Эндрю? Он находится под защитой, а если даже и попробует пожаловаться Уинстону, управляющему Нью-Йоркским Континенталем, то Эндрю легко сможет обосновать свое решение, и управляющий примет его сторону без колебаний. - Ваш номер 226, - он протянул конверт с ключ-картой Спиру. Сегодня ему снова не повезло. Спир помедлил, но все-таки забрал конверт и произнес напоследок: - За все приходится платить, а, красавчик? Но Эндрю уже переключил свое внимание на Натаниэля. - Добро пожаловать в Континенталь, - идеально отточенным голосом поприветствовал он Натаниэля. - Привет, - улыбнулся Веснински, поставив один локоть на стойку, слегка повернувшись лицом к вестибюлю и протягивая золотую монету. - Мне как обычно. Эндрю быстро оформил любимый номер Веснински: «Этаж повыше, угловой и желательно без соседей в ближайших комнатах». - Есть планы на сегодня? - взгляд не вязался с мнимой легкостью тона Натаниэля. На его губах красовалась мягкая улыбка, но глаза напряженно следили за все еще мнущимся у лифтов Дрейком Спиром. Эндрю пропустил личный вопрос, как всегда делал до этого, и, вручив ключ от номера, поинтересовался, не желает ли Натаниэль воспользоваться еще каким-нибудь услугами отеля. Тот отрицательно покачал головой, отсалютовал двумя пальцами и направился к лифтам.***
После окончания рабочей смены Эндрю мелкими перебежками направлялся к зданию Публичной библиотеки. На улице уже было темно, а с неба накрапывал мелкий холодный дождь. До закрытия библиотеки еще оставалось три часа, и Эндрю собирался посвятить каждую доступную минуту подготовке к поступлению. Уинстон был сильно удивлен планам Эндрю поступить на юридический, но уговаривать его остаться не пытался. За десять лет тот узнал Миньярда достаточно хорошо, чтобы понимать – все его слова будут просто бесполезно сотрясать воздух. Зато он придумал кое-что более действенное. Сделку. И если Эндрю выполнит ее условия, то они будут в расчете и он может быть свободен. В библиотеке уже почти никого не осталось. Лишь несколько человек все еще корпели над книгами в самых дальних уголках читального зала, а в некоторых проходах между книжными стеллажами уже даже не горел свет. До закрытия оставалось тридцать пять минут, когда Эндрю решил, что пора возвращать книги, доступные для чтения только в зале, а еще нужно было успеть оформить одну домой. Быстро расставляя книги на металлические полки стеллажа, Эндрю боковым зрением заметил движение в проходе, но повернув голову, он никого не увидел. Внезапный, едва уловимый шорох за спиной заставил все инстинкты Миньярда завопить, а тело напрячься, словно взведенная пружина. Он пригнулся за долю секунды до сильнейшего удара, обрушившегося на полку стеллажа, у которой только что была его голова, и рванул вперед, лишь в конце прохода обернувшись. Следом за ним словно товарный поезд несся Дрейк Спир. - Стой, сука, - прошипел нападавший, но он, видимо, совсем не дружил со своей головой, раз действительно рассчитывал, что Эндрю послушается его. Несясь вперед по темным проходам, Эндрю лихорадочно просчитывал варианты избавления от преследователя. Выстоять в драке шансов практически не было. А то, что Спир не был настроен на дружескую беседу о погоде или последнем фильме кино вселенной ДиСи, говорили общая перекошенность морды и сломанная книжная полка, вместо которой должна была оказаться черепушка Миньярда. Спир внешне больше походил на жертву анаболиков , чем на ответственно относящегося к своему телу человека. Охрана у библиотеки была никудышная, и даже если старик Стивенсон и услышит шум, то вряд ли сможет остановить мудака. Тот затопчет его и даже не споткнется. Решение проблемы пришло, откуда не ждали. Когда Эндрю обернулся снова, чтобы проверить, как далеко он оторвался от преследователя, огромная коричневая книга пролетела мимо его уха и врезалась в лицо Спира. От силы удара его голова отклонилась назад. Из сломанного носа потекла кровь. Спир зарычал от ярости, его злые глазки уставились на кого-то за спиной Эндрю. - Веснински? - голос Эндрю немного дрогнул, когда он повернулся посмотреть на своего защитника. - Эндрю, - Натаниэль подошел ближе и, оттеснив его к стеллажу, направился дальше к Спиру, - постой-ка здесь. Натаниэль выглядел странно незнакомо. Это все еще был он, без сомнений, но таким Эндрю его ни разу не видел. На лице поселилась тяжелая сосредоточенность, взгляд голубых глаз обжигал холодом нутро, резкие и стремительные движения вынуждали инстинктивно отшатнуться от вопящей опасности. Драка вышла стремительной и безжалостной. Разница между Спиром и Веснински была не только в мышечной массе, но и в росте, чем незамедлительно воспользовался Дрейк. Спир огромной лапищей схватил не ожидавшего такой прыти Натаниэля за голову и пару раз серьезно приложил о стеллаж. На его удачу основной удар пришелся на книжные корешки, а не о металл полки. Миньярд поморщился, это все равно выглядело больно. Но Веснински в этот момент схватил еще одну книгу с полки и с размаха врезал корешком по гортани. Спир захрипел, схватился за горло, попятившись, а Натаниэль еще несколько раз ударил его книгой в висок, пока тело безжизненно не упало на пол. Проверив пульс и дыхание противника, он отступил немного назад и посмотрел на Эндрю. - Мертв, - тихо произнес он. - Вижу, - ответил Эндрю, с интересном наблюдая, как меняется парень. Сосредоточенность никуда не делась, но его плечи опустились, словно Спир всем своим весом повис на них. Взгляд был странно ищущим, ожидающим чего-то, о чем Эндрю понятия не имел. - Тебя это совсем не волнует? - Я работаю в Континентале, - как само собой разумеющееся сказал Эндрю, больше заинтересованный в разбитой брови Натаниэля. Раны на голове всегда сильно кровоточат, и эта не исключение. Миньярд похлопал себя по карманам, как будто влажные салфетки не остались на дне рюкзака, потерянного где-то между стеллажами во время погони. Одна смятая бумажная салфетка, которую он засунул в карман, когда делал кофе на вынос в отеле, все-таки нашлась. Он осторожно протянул руку к Натаниэлю и начал стирать кровь с лица. Другой рукой он достал мобильный, нажал кнопку быстрого вызова и через один гудок произнес: - Это Эндрю Миньярд. Хочу забронировать столик на одного. В Публичной библиотеке, между стеллажами номер сто тридцать пять и сто тридцать шесть, - а затем, закончив разговор, обратился к Натаниэлю: - У отеля не так много правил. Не вести дела в стенах отеля, платить по векселю и не преследовать сотрудников Континенталя. - Могу поклясться, что в твоей брошюрке не было последнего пункта. - Добавили недавно, - не моргнув, соврал Эндрю. - Ты гонишь. В любом случае, я тебя не преследовал, - пылко возразил парень, но тут же зашипел от боли в разбитой брови. - Ага, как же. - У меня здесь было важное дело, - возразил Натаниэль. Эндрю скосил глаза на корешок книги, которая лежала на неподвижной груди Спира. - История кимчи? Ты так любишь квашенные овощи, что пришел в библиотеку ради этого? Натаниэль закусил губу то ли от досады, то ли от боли. - Я подслушал случайно разговор в Риме, - начал он признаваться. - Этот мудак рассказывал по телефону кому-то, как будет тебя трахать во вре… ай, - снова зашипел парень, когда Эндрю, не рассчитав силу, прижал салфетку сильнее, чем следовало. - А тебе что с того? - Ты помог мне тогда, в Риме. Я хотел отплатить. - Тебе помогли стены Континенталя. Не я. - Ты мог промолчать. Тогда меня бы добили, и ваши бравые ребята потом уже разбирались с последствиями. Так делают другие. Я знаю. И Эндрю не стал отрицать. Все постояльцы - взрослые люди и прекрасно знают правила. В обязанности сотрудников Континенталя не входит проговаривание их вслух каждый раз, когда того требует ситуация. - Я был в курсе, когда Спир приезжал в Нью-Йорк, один надежный человек следил за ним. Я заселялся в отель вместе с ним, чтобы не пропустить момент. Он всегда подбирал свои приезды под твои смены. Так значит, за Эндрю следил Дрейк Спир, в то время как за Спиром следил Натаниэль. Выходил какой-то дурацкий треугольник сталкеров. Эндрю ощущал двоякие эмоции. С одной стороны ему было не по себе из-за того, что не заметил действий Спира, хотя точно такие же со стороны Веснински очень даже быстро отследил. Но суть была в том, что Спир просто не был интересен самому Эндрю, в отличие от Натаниэля. С другой стороны, Эндрю чувствовал неприятное шевеление в груди разочарования. Оказывается, дело было в каком-то сраном долге, а не потому, что сам Эндрю такой интересный. Давно пора было признаться хотя бы самому себе, что он никогда не был таковым ни для кого. Даже для собственной семьи. - Меня не нужно спасать. У нас есть для этого специально обученные люди. - Если ты сомневаешься в моем профессионализме… - Дело не в том, способен ли ты прикончить человека одним способом или шестьдесят одним, - Эндрю с раздражением посмотрел в глаза Натаниэлю. - Дело в запихивании носа не в свои дела. Поищи на досуге значение слова субординация. Веснински замолчал и отвел взгляд в сторону. Уголки его губ опустились, а Эндрю слишком поздно понял, что стоило хотя бы поблагодарить. Парень все-таки рисковал своей головой. - Спасибо за помощь. Но если в следующий раз кто-то решит свести со мной счеты, не вмешивайся. Я могу постоять за себя. - Если это означает, что ты пострадаешь, то нет. Рука Эндрю замерла, их взгляды встретились: решительный и даже немного злой у Натаниэля и слегка обескураженный у Эндрю. Сердце взволнованно затрепетало в груди, словно еще секунду назад его не окутывало разочарование. - Почему «нет»? - выдавил вопрос он. - Потому что хороших людей нужно беречь, - пожал плечами Натаниэль. - Моя няня, Бонита, так говорила мне в детстве. - А что же говорили твои родители? Лицо Натаниэля внезапно стало серьезным и отчужденным, словно Эндрю ступил на запретную территорию, но вопрос уже прозвучал. - Не важно, как ты прожил жизнь, мешок для твоего трупа все равно черного цвета. Команду Чарли Натаниэль и Эндрю дождались в гнетущей тишине. Салфетку, на которой была кровь Веснински, забрали, а самих их отправили вон с места преступления. Возвращаясь домой, Эндрю думал, что это самое странное четырнадцатое февраля на его памяти, а, значит, шанс повторения был минимален, он же не особенный какой-то. Это только в интернете пишут про невероятные истории, как например мужчину поразила молния больше одного раза. Как же сильно Эндрю ошибался. Потому что Натаниэль не какая-то там молния. Он более серьезное природное бедствие.3 Нью-Йорк, спустя еще один год
Целый год после нападения Спира Веснински не объявлялся в отеле. Всю весну Эндрю ждал, что тяжелые двухстворчатые двери в фойе распахнутся, и пружинистой походкой Натаниэль подойдет к стойке регистрации, улыбаясь так, чтобы колени подкосились, а по коже пробежали искорки. Летом надежда на встречу еще пыталась трепыхаться. Эндрю даже подумал, что возможно что-то случилось. Он время от времени проверял внутренние списки погибших киллеров. Вдруг Веснински просто отправился к праотцам, а не выкинул Эндрю из головы, словно их знакомство можно было поставить на одну полочку рядом с такими же ничего не значащими знакомствами, как, например, с кассирами в магазине у дома, о которых помнишь ровно до того момента, пока не выйдешь на улицу. Но во внутренней рассылке со списками убитых киллеров Натаниэль не значился. Это говорило лишь о том, что Веснински не врал тогда в библиотеке и действительно околачивался рядом с Эндрю только для его защиты в качестве оплаты долга. Умом Миньярд понимал, что они никто друг другу: не друзья и даже не приятели. А значит, и расстраиваться не из-за чего. Вроде как. Но Эндрю все равно чувствовал странную смесь из тревоги, чайной ложки разочарования и щепотки тоски. Вкус этих специй категорически не нравился ему, и приправлять ими свою повседневную жизнь не хотелось. С чего бы Эндрю беспокоиться о каком-то бывшем постояльце? Подумаешь, глаза у него красивые, у Роланда, местного Сомелье, тоже вполне себе интересные. Подумаешь, голос у него приятный. Но это не повод тосковать по нему. Острый язык и обаятельная улыбка? Ха, Эндрю уже не шестнадцать. Он может справиться с этими странными бабочками в животе. Осенью Миньярд начал думать, что Натаниэль – плод его воображения. Парень не только игнорировал Нью-Йоркский Континенталь, но и все остальные. Слухов о нем и раньше-то особо не было. У Континенталя в досье даже отсутствовало его фото. Вся их семья была закрытой, обнесенной десятиметровыми каменными стенами вверх и настолько же вниз, чтобы даже подкоп невозможно было совершить. Эндрю пришлось открыть досье на семью Веснински, чтобы убедиться, - Натаниэль был настоящим. Зимой из-за череды рождественских и новогодних праздников мысли Эндрю перестали крутиться вокруг голубоглазого парня. Когда на календаре подошло очередное четырнадцатое февраля, Эндрю осознал, что прошел ровно год с их последней встречи, а он до сих пор время от времени вспоминал о нем. Это было так не свойственно ему. Однако этим вечером у Эндрю были планы перевернуть эту тоскливую страницу жизни. Впервые за долгое время он собирался сходить в клуб после работы и выкурить, наконец, все лишние мысли из головы об одном симпатичном рыжем парне. К тому же подготовка к поступлению отнимала слишком много времени. Одну попытку Эндрю провалил, но сдаваться не собирался. Однако отвлечься не помешало бы. Старик Уинстон всерьез опасался, что Миньярд доработается и доучится до нервного истощения. Даже как-то раз обмолвился, что мешки под глазами производят гнетущее впечатление на клиентов, потому заботливо позволил своему любимому сотруднику закончить смену на три часа раньше и свалить домой отоспаться. Даже выходной на следующий день выдал. Эндрю же решил, что раз он прокатился на аттракционе невиданной щедрости управляющего, то стоило воспользоваться моментом по полной программе. Одежду для клуба он прихватил с собой в сумке и оставил в шкафчике. Машину решил не брать и опрокинуть пару шотов. Ему не терпелось поскорее свалить уже. Пальцы нервно теребили значок с сердечком, пока он не отвалился от лацкана пиджака. Сердечко упало на пол и закатилось под стойку. Напарник Харон должен был сменить Эндрю с минуты на минуту, поэтому услышав приближающиеся шаги к стойке, Миньярд ретиво вынырнул из-под нее и с предвкушением произнес: - Ну, наконец-то. В момент, когда он вместо снисходительной улыбки Харона наткнулся на взгляд голубых глаз, по спине пробежали мурашки. Воздух словно наэлектризовался, и Эндрю неосторожно сделал глубоких вдох. Натаниэль стоял напротив и улыбался именно так, как мечтал снова увидеть Эндрю. - Привет, - тихо произнес Натаниэль. Эндрю понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы взять под контроль чувства. Он поправил пиджак, прицепил обратно беглый значок и произнес: - Добро пожаловать в Континенталь. - Как ты поживаешь? Эндрю смотрел несколько долгих мгновений на посетителя. Целый. Руки-ноги на месте. Разве что выглядел он немного похудевшим, но сложно было сказать точно. Год прошел, Эндрю мог и ошибаться. - Желаете остановиться в нашем отеле или воспользоваться отдельными услугами? - чопорно спросил Эндрю. Улыбка Натаниэля померкла, и уголки губ опустились. У Эндрю возникло ощущение, словно солнце село, и следом мгновенно опустилась тьма. - Остановиться. Мне нужен номер. Угловой если можно, и повыше этаж. - Ваш номер 426. - Ты селишь меня у лифтов? - глаза Натаниэля неверяще округлились. Он слишком хорошо успел выучить расположение номеров на этажах и безошибочно понял, где находится конкретно этот. А главное, что этот жест означал. - Этот номер единственный доступный на данный момент, - Эндрю умел прекрасно врать. На его лице ни один мускул не дрогнул. Но Натаниэль ни на секунду не поверил ему. - Погоди, Эндрю… - Вы не согласны? Хотите поговорить со старшим консьержем? Я позову Харона. - Нет, - Веснински поспешно схватил ключ от номера. - Все в порядке. Наверное, мне не стоит спрашивать… - замялся постоялец. - Твоя смена скоро заканчивается. Эндрю терпеливо ждал продолжения. Это было что-то новенькое. - Выпей со мной. Говорят, у вас тут есть хороший алкоголь в баре. О, нет. Только не сейчас. Это какая-то вселенская насмешка, не меньше. Только Эндрю собрался оторваться в клубе по полной, чтобы выкинуть из головы этого красавчика, как он оказывается прямо перед ним и просит о… О чем? О свидании? О дружеской посиделке? - Ты приглашаешь меня выпить? - Да, так вроде иногда поступают знакомые друг с другом люди. Знакомые, как кассир в магазине, не больше. Ну конечно. Собственно то, о чем и думал Эндрю раньше. - Есть правило, - выдавил он, слова давались с трудом. - Еще одно? - удивился Натаниэль. - И что же это за правило? - Не зависать с клиентами. Губы Натаниэля забавно округлились. - А что плохого в том, чтобы мы немного позависали вместе? - Год прошел, а ты все еще не почитал про слово «субординация»? – Эндрю все же не сдержал эмоций. - Есть границы, Веснински, которые не стоит пересекать. Я работаю здесь, ты наш клиент. Моя задача – обеспечить тебе комфорт и удобства. Твоя – вовремя оплатить счет. Натаниэль прищурился, покрутил конверт с ключом, как будто обдумывая что-то. Он был раздосадован, его лицо не скрывало ничегошеньки. Эндрю было начал жалеть о сказанном, но одернул себя, напоминая, что его устойчивость к обаянию Натаниэля сродни попыткам человечества высадиться на Марсе: теоретически и потенциально это возможно, но на практике вряд ли произойдет в ближайшем будущем. А вот исчезновение Натаниэля на целый год – не просто вероятное событие. Оно уже произошло и могло произойти снова, и не факт, что на этот раз Веснински не исчезнет навсегда, возможно даже с чужой помощью. Готов ли Эндрю к подобным испытаниям? Нет. - Я понял. Ваши брошюрки отстой. Обновите их в конце концов. - Это мое личное правило. Что-то во взгляде Натаниэля после этих слов изменилось. Досада слетела с его лица, словно ее и не было, освободив место хитрой едва заметной улыбке. - Тогда до встречи, - произнес он на прощание. Настала очередь Эндрю прищуриваться, провожая Веснински взглядом до лифта и пытаясь понять, что это сейчас было такое.***
Если бы не полнейший скепсис Эндрю в области всего мистического, таинственно сказочного и паронормального, то встреча с Натаниэлем в баре клуба спустя три часа после их разговора в отеле могла бы показаться результатом шалости как раз таких сил. Однако Эндрю не был из тех, кого волнуют гороскопы или карты Таро. Он из тех, кто подходит к якобы случайно встретившемуся знакомому у барной стойки и задает вопрос в лоб: - Ты снова следишь за мной? Натаниэль наиграно приподнял брови, плохо имитируя удивление. Эндрю в ответ закатил глаза. Мог бы стараться лучше, честное слово. - Абсолютно точно однозначно мой ответ нет, - возмутился собеседник. А Эндрю заскрипел зубами. - Разве я не ясно выразился сегодня? - Ты про зависания вне рабочего времени с клиентами? Так уж вышло, что наша встреча, - он помахал указательным пальцем между ними, - чистая случайность. У меня здесь очень важное дело. - Где-то я это уже слышал. И закончилось то твое дело бронью столика. - Дерьмо случается, - кивнул Веснински. - Как, например, при выборе твоей одежды? – Эндрю приподнял бровь. Внешний вид парня не соответствовал дресс коду клуба. Казалось, он в чем заселился в отель, в том и пришел: в безликой черной толстовке и таких же черных джинсах. - Мужчина, - мягкая улыбка расцвела на губах, - должен оставаться красивым в двух случаях: у алтаря и в гробу. То, что возможность примерить костюм для второго мероприятия неожиданно нагрянет именно этим вечером и именно в этом клубе, оказалось полнейшим сюрпризом. Шум и суета со стороны ВИП комнат нарастали постепенно, пока не перешли в какофонию звуков, криков и выстрелов. Натаниэль опомнился первым. Он схватил Эндрю за руку, пригнулся и заставил его пригнуться следом. Над головами засвистели автоматные очереди, дезориентируя. Первым порывом Эндрю было лечь и не шевелиться, даже шаг сделать было опасно, но Натаниэль продолжал уверенно тащить его подальше от бара. Большая часть толпы рванула к главному выходу, создавая давку. Натаниэль же даже не смотрел в ту сторону. Он затащил Эндрю в служебные помещения. Звуки выстрелов не стали тише - в этой части клуба тоже шла перестрелка. В темных и запутанных коридорах было сложно ориентироваться, но Натаниэль как будто знал каждый выступ и нишу, позволявшие им затаиться и переждать, пока вооруженные люди стреляли друг в друга. Они проверили все возможные выходы, но у каждого из них либо шла бойня, либо была установлена баррикада с вооруженными до зубов головорезами. Ситуация становилась безвыходной, пока им не удалось спрятаться в какой-то темной и пыльной каморке, из освещения в которой был только неяркий свет из грязного, расположенного над дверью окошка. - Стеллаж, - выдохнул Натаниэль. Вместе они передвинули его к двери и отошли к противоположной стене, оценивая свою работу и думая, что еще можно было бы использовать для более надежного запирания двери. Так за стеллажом пристроился еще и тяжеленный письменный стол. Металлический полутораметровый шкаф с выдвижными ящиками оказался приколочен к полу намертво и не сдвинулся с места. - Нам безопасно здесь оставаться? Мы можем выяснить, кто к нам менее агрессивен, и попытаться пробиться к выходу, - произнес вслух Эндрю, не сильно веря в надежность их укрытия. - Я заметил гончих Вигго Тарасова и, наверное, человек двадцать Эль Дьябло. - И-и-и…- протянул Эндрю, подсказывая, что должно быть продолжение. - У меня проблемы с обеими сторонами конфликта, - виновато подтвердил опасения Эндрю Натаниэль. - Надо подождать, пока они перестреляют друг друга, а оставшиеся расползутся по своим норам зализывать раны. - У тебя проблемы, не у меня, - резонно заметил Эндрю. - Я могу уйти. - Ты видел, что там за мясорубка. Тебя бы зацепило пулей. Или еще что похуже. И почему из всех клубов ты выбрал именно этот? – раздосадовано взмахнул руками Натаниэль. - Ты же сказал, что не следил за мной, - Эндрю скрестил руки на груди. - Ладно, следил. На этот раз. Хотел с тобой поговорить. Объяснить, почему меня не было целый год. - Ты ничего мне не должен. Мы никто друг другу. Натаниэль несогласно помотал головой. - Мы спасали жизни друг другу как минимум по разу. Даже моя мать теперь не такой близкий родственник для меня, как ты! К тому же ты поселил меня у лифтов. Это о чем-то да говорит, я уверен. - Ты невыносим. - Не без этого. Эндрю резко схватил спинку стула на колесиках и сел, заставив несчастную мебель жалобно заскрипеть от грубого обращения. Миньярд подумал, что этот скрип мог бы стать сауднтреком к его затрещавшему по швам самообладанию. Неимоверно тяжело было сохранять профессиональную отстраненность, когда с губ Натаниэля слетали подобные слова. Он благодарил всех богов за плохое освещение, не дававшее рассмотреть пылающие щеки и уши. - Так что, ты выслушаешь меня? - Очевидно, других планов на ближайшие несколько часов у меня нет, - он обвел коморку широким жестом. - Я был в Японии, - Натаниэль скинул несколько папок с поверхности стола и сел на него, скрестив ноги. - Там тоже есть Континенталь. И тебя в нем не было. - Ты проверял? Эндрю промолчал. Зачем озвучивать очевидные вещи? - Меня не было в Осаке. Все время провел в Токио. Там было много работы. Эндрю конечно в курсе иерархии большинства семей криминального мира. Без этого было бы сложно удержаться на работе. Иногда для кровавого конфликта достаточно заселить в соседние номера членов двух враждующих кланов. Семья Веснински неотрывно связана с кланом Морияма уже многие десятилетия. Невозможно представить членов одной семьи, чтобы при этом рядом не находился представитель другой. Морияма когда-то давно были изгнаны из Японии и именно Веснински помогли заработать все это несметное влияние на новом континенте. Кенго Морияма даже занимал место в совете. Потому «командировка» Натаниэля в Японию совсем не похожа на безопасную затею. - Ты все сделал? Натаниэль понуро кивнул. Его плечи снова опустились, как когда-то после убийства Спира на глазах у Эндрю. Было ли это чувством вины, сожалением, или чем-то еще, сложно сказать. Да и не был Эндрю специалистом по микромимике людей, чтобы читать их как открытые книги. - Я думал, ты умер, - тихо признался Эндрю. Натаниэль моментально отвлекся от своих невеселых мыслей и во все глаза уставился на собеседника. - Обещаю больше так не делать, - сделав свои выводы, горячо проговорил Веснински. Видимо, он решил, что Эндрю переживал за него. Не то, чтобы он ошибался, однако то, с какой легкостью он это понял, пугало. - Хочешь, на векселе поставлю отпечаток? - Не оскверняй вексель. Он для серьезных вещей используется. - Но я бы хотел. Он же по сути как договор между нами будет. Если я нарушу свое обещание, то можешь найти меня и прикончить, я даже сопротивляться не буду. - Ой, замолкни, - Эндрю стало не по себе от этих заявлений. – Я не убиваю людей. - Правда? – недоверчиво протянул Натаниэль. - А что тут удивительного? - Ну, просто смерть Спира тебя не впечатлила. Ты сам сказал, что работаешь в Континентале. А там как бы все хоть раз да попробовали это дело. - Не все. Более того, не весь персонал там работает по своей воле. - А ты, конечно же, не по своей воле там? – Натаниэль выглядел так, словно думал, что его дурачат. - Я никогда не собирался там работать, - отчеканил Эндрю. - Давай, расскажи мне, как несчастный парень оказался должен владельцу отеля и теперь ему приходится отрабатывать, - ухмыльнулся Натаниэль. Эндрю ничего не ответил. - О, да иди ты, - не поверил парень. - Это не может быть правдой. Не бывает такой драмы. - И это говорит мне ребенок Веснински? - Эндрю приподнял бровь. - Что-то мне подсказывает, что в вашем семействе только твоя няня была адекватной. - Аргумент засчитан, - на губах парня появилась знакомая ухмылка. - Что ты получил взамен? - Своего брата. Уинстон вытащил Аарона из притона, где за год до этого откинулась его мать от передоза. Отправил на реабилитацию, оплатил все счета, нашел надежного человека, которому можно было доверить опеку. - У меня такое впечатление, как будто мы знаем двух разных Уинстонов. - Просто ты никогда не видел Уинстона, разговаривающего с детьми. Он сливает миллионы на благотворительность. - Сколько лет тебе было? - Четырнадцать. Натаниэль присвистнул, он хотел спросить что-то еще, но за дверью послышался шум, и он умолк. - Твой брат знает, где ты сейчас отрабатываешь ради него? – спросил Натаниэль, как только убедился, что за дверью снова тихо. - Нет. - А остальная семья? Дяди, тети, твой отец? Это вообще нормально для них, что подросток оказывается в такой заднице? – с пылом продолжал сыпать вопросами Натаниэль. - Отца нет, а для остальной своей семьи я сейчас отбываю срок. - И они не заметили подвох? - Могли бы заметить, если бы попытались навестить Эндрю Миньярда в колонии. - Откуда ты знаешь, что не пытались? - У Уинстона есть свой человек в федеральной тюрьме штата. Он должен сообщить, если бы на свидание со мной пришел запрос. - И такой не приходил? - Ни разу. - Отстой. - Как есть. Эндрю откинулся на спинку стула, пытаясь отвлечься от подростковых воспоминаний. Тогда, выбирая между жизнью в семье Хэммиков, вынудивших их единственного сына сбежать из дома в Германию, или уходом к странному Уинстону, обещавшему дать ему работу и комнату, и который уже помог ему, вызволив брата, Эндрю не колебался долго. Никому не было дела, что извещение из якобы Окружного калифорнийского суда об аресте Миньярда поддельное, а сам подросток жил в Нью-Йоркском Континентале. Нормальную школу он конечно же не посещал. Все полученные знания достались Эндрю либо от Харона, либо от других работников отеля. Поэтому Эндрю было так сложно дотянуться до университета, не имея законченного школьного образования и оценок в аттестате. - Я не хочу свое будущее в Континентале, - настолько тихо произнес Эндрю, что даже не был уверен, услышал ли его Натаниэль. - А какое ты хочешь? – он услышал. Эндрю перевел взгляд на Натаниэля. Он сидел, подсвеченный прямоугольником окна над дверью и казался нереальным, теплым и притягательным. - Я хочу поступить в университет. Эндрю поражался тому, как сильно Натаниэль не соответствует славе своей семьи. Он, конечно, не моргнув глазом, прикончил Спира. Одной лишь книгой. Ребята Чарли разнесли эту историю, сделав ее чуть ли не городской легендой, невероятнее звучала только история Джона Уика, когда тот прикончил человека простым карандашом. Весь криминальный мир обсасывал этот случай в мельчайших подробностях. Точно также как и убийство в библиотеке. Имя Натаниэля было мрачной легендой. О нем мало кто знал, и личное общение почти никогда не пересекало черту приветствий или саркастических высказываний. На его фоне клиенты Континенталя выглядели дружной сплоченной семьей. Эндрю мог поклясться, что никто не видел такой взгляд Натаниэля, полный восторга, словно его собеседник говорит нечто невероятное и даже немного фантастичное. Словно для них никогда не было шанса жить обычной жизнью среди нормальных людей, обмениваться короткими, ничего не значащими разговорами с кассирами в магазине, с почтальоном или курьером, иметь возможность спокойно останавливаться в отелях без буквы «К» над входной дверью. И Эндрю рассказывал Натаниэлю, что собирался вырваться в этот мир. А Натаниэль при этом выглядел так, словно восхищался его желанием. И словно… хотел того же и для себя, но был и так рад, что у кого-то другого может получиться. Эндрю не понимал, откуда это в нем. Он был наслышан об отце Натаниэля и о его матери. Без сомнений эти два человека не могли воспитать его так, чтобы сохранить этот взгляд. Натаниэль упоминал однажды свою няню. Возможно, именно ей стоило сказать спасибо за это. - Мы каждый год в этот день влипаем в историю. Это становится традицией, - прохрипел Натаниэль. - Я предпочитаю менее кровавые традиции. - Может в следующий раз, крови будет поменьше. И останется в положенных для нее местах. И без перестрелок. - Было бы неплохо, - согласился Эндрю.4 Нью-Йорк, и еще один год
Как бы они не мечтали вслух, чтобы следующий день четырнадцатого февраля прошел без кровавых пятен, этому не суждено было осуществиться. Из клуба год назад им удалось выбраться только через пять часов. Разборки между людьми Вигго и Эль Дьябло заняли всего час, а остальное время Эль Дьябло убирали трупы и следы от них. Натаниэлю и Эндрю повезло спрятаться не в кладовке со швабрами и тряпками, которые как раз для уборки и понадобились бы, а значит рано или поздно в дверь начали бы ломиться и засекли двух непрошенных гостей, а в каком-то странном помещении с кучей папок и бумаг. Утром следующего дня они крадучись вышли в коридор и практически незамеченными выбрались из здания (если не считать двух оглушенных мексиканцев, оставленных на посту у черного выхода). С тех пор Натаниэль стал чаще появляться в Континентале. Несколько раз пробовал позвать Эндрю на посиделки в баре, на этот раз без кровавых разборок над их головами, а сам Эндрю не торопился соглашаться. Ему понадобилось несколько месяцев, чтобы понять и принять тот факт, что он боится сокращать между ними дистанцию. Та ночь, полная разговоров и откровений, как будто что-то переключила в нем, сделав Натаниэля более осязаемым, более реальным. Плавный бег его воспоминаний нарушил телефонный звонок рабочего телефона. - Отель Континенталь, - ответил Эндрю. - Это Натаниэль Веснински. Сердце пропустило удар. Как оно в последнее время частенько делало, стоило услышать голос Натаниэля. - Я бы хотел забронировать столик на восьмерых, - и голос Натаниэля был бесконечно уставшим, словно силы едва теплились в нем. Слова повторялись в голове Эндрю словно заезженная пластинка. Столик на восьмерых. Это слишком много для одного. - Адрес? - Эндрю забыл про вышколенную выдержку. Принимать заказы для уборки мест преступлений и утилизации трупов – не было обязанностью Эндрю. Но что-то не позволяло ему перенаправить вызов Чарли и положить трубку. Натаниэль назвал адрес. Место находилось всего в паре станций метро от отеля. - Это торговый центр? – уточнил Миньярд. - Да, не знаю точно, что это за место, но выглядит как площадка для разгрузки траков. Эндрю неодобрительно цокнул языком. Работа в общественных местах всегда была чревата сложными последствиями с потенциальными свидетелями и вызовом полиции. - Эндрю, - голос стал едва различим, - я так устал сегодня. Что-то в его интонации заставило Эндрю напрячься всем телом. В нем не было ни капли отчаяния. Только бесконечная пустота. - Эй, не вешай трубку. - Ладно, - вздохнул парень на том конце провода. - Ты ранен? - Немного. Эндрю подозревал, что это ложь. Потому что «немного» - это когда заусенец на пальце неудачно отрезал, и появилась капелька крови, а не когда голос в динамике трубки напоминал голос человека, готового вот-вот откинуться. - Тебе нужен Доктор, - твердо заявил Эндрю. - Да. - Я не спрашивал. Эндрю продолжал удерживать внимание Натаниэля на себе, пока сам максимально быстро оформлял заявки в системе. Чарли даже успел перевести свою заявку на клининг в статус «в работе». Но вот с Доктором могли возникнуть сложности. Обычно к нему доставляют клиентов, а не наоборот. Команда Чарли была на выезде, они не смогут взять с собой Доктора к Натаниэлю. Сам старик машину не водит. Он мог отлично зашить рану, но был невероятно плох в управлении абсолютного любого транспортного средства. До Эндрю как-то дошли слухи, что только с велосипедом старик спокойно дружит. Миньярд посмотрел на время. До конца его смены оставалось еще пять часов. Он написал Харону с просьбой о подмене его до конца дня, попросил Натаниэля остаться на линии, пока он по внутреннему телефону дозванивался до Доктора и просил его выйти на парковку для персонала, а затем потребовал у Веснински номер мобильного. Те несколько секунд, пока Эндрю перезванивал со своего личного мобильного Натаниэлю, показались самыми долгими в его жизни. - Я привезу к тебе Доктора, - произнес Эндрю, как только на его звонок ответили. - Да, было бы неплохо, - вяло отозвался Натаниэль, словно вот-вот отключится. - Эй, не отключайся. - Я здесь, - протянул парень. - Пока ты здесь, - добавил он. - Я буду с тобой на связи. - Ладно. - Ладно, - эхом повторил Эндрю. - А потом? – просил Веснински. - Что потом? - Потом ты будешь на связи? Эндрю сглотнул ком в горле. Он не знал, как ответить. Иногда из-за работы Натаниэль пропадал из поля его зрения на недели, и сохранится ли их общение, если он сможет поступить, - вопрос, на который у Эндрю не было ответа. - Если ты будешь, - ответил он хоть что-то. Эндрю гнал по сумеречным улицам Нью-Йорка, нарушая правила так, словно у него был безлимитный банковский счет специально для оплаты штрафов. Доктор на пассажирском сидении вжимался в спинку кресла, то бледнел, то зеленел, и, кажется, даже помолился, когда Эндрю едва не пропустил нужный поворот и резко свернул направо из крайней левой полосы, получив вслед возмущенные сигналы от других водителей. Его опасная манера вождения едва не стала причиной нескольких аварий, пешеходы матерились, но Эндрю было все равно. Он нашел Натаниэля далеко не сразу. Только по фургону команды Чарли удалось отыскать нужное место. Доктора стошнило на асфальт, как только он вышел из машины, но старик, привыкший ко многому, не стал возмущаться, а поторопился к пациенту. На Натаниэля было больно смотреть. Даже в их первую встречу в Риме тот не был так плох. Ярко-голубые глазища смотрелись чужеродно на лице, залитом кровью из ран над бровью и на переносице. Сам он полулежал у стены, пока рядом стоящий Чарли держал мобильник у его уха. - У тебя есть тачка? – уголки губ Натаниэля попытались приподняться в привычную ухмылку, но вышло откровенно жалко. - Да, у людей бывают машины, - Эндрю внимательно наблюдал, как Доктор раскрыл свой черный чемоданчик рядом с Натаниэлем, и принялся осматривать повреждения. - В Нью-Йорке? – не унимался парень. - Где ты ее паркуешь? - Человечество придумало паркинги, - вздохнул Эндрю. – Где ты остановился? Пальцы Доктора ощупывали конечности и ребра парня. Он морщился и шипел от боли, но на удивление больше открытых ран на теле не обнаружилось. - Пока нигде. Эндрю кивнул, обдумывая, как поступить дальше. - Возможны множественные переломы ребер, - заговорил Доктор. – Конечности целы. Сколько раз вас ударили по голове? - Не знаю, раза три? - Нужен рентген грудной клетки и КТ головного мозга, - мужчина достал визитку с адресом надежной больницы, где Натаниэль мог сделать снимки, и выразительно посмотрел на Эндрю, как будто он собирался начать спорить и отказываться отвезти Натаниэля. К тому моменту, когда тело Веснински было просвечено всеми возможными видами излучения, чтобы отыскать коварные внутренние повреждения, Эндрю отвез Доктора в отель и вернулся обратно в больницу. Целых ребер у Натаниэля оказалось целых четыре: по два с каждой стороны, мозг был невредим, внутренних кровотечений тоже не обнаружилось. Они сидели в машине на парковке больницы, пока Эндрю читал результаты обследования и описания всех гематом и повреждений мягких тканей. - Что они с тобой делали? – поразился Эндрю. - Важно то, что они собирались сделать, - обезбаливающие Доктора уже вовсю действовали, и на лицо Натаниэля смогла вернуться улыбка. - И что же? - Бразильский гриль. - Что это за хрень? - Это когда на тебя надевают покрышки с ног до головы, а потом поджигают. Получается запекание как в гриле. Так сводят счеты в бразильских фавелах с неугодными. - Отвратительно, - скривился Эндрю. - Я им сказал почти то же самое. - Могу представить какими словами… - Цензурными. Они, правда, почему-то обиделись и решили не тратить время на покрышки, а прикончить меня побыстрей. Но кто ж знал, что у них так быстро закончатся патроны и придется поработать кулаками. - Хм-м-м. - И что означает это твое «Хм-м-м»? - передразнил Натаниэль. - Хм-м-м – я не удивлен. Или хм-м-м - странно, что они все-таки отказались от идеи с грилем, - милостиво расшифровал Эндрю. - Чего? - Есть в тебе такая черта, - Миньярд принялся объяснять. - Ты вызываешь в людях желание прикончить тебя. Иногда помедленнее, а иногда побыстрей. Зависит от ситуации. - С тобой тоже такое было? - Эндрю показалось, что он услышал затаенную обиду. - Да, было, - признался он. - Что я сделал не так? «Пропал на год, а потом вернулся, как ни в чем не бывало, и вел себя, словно за молоком в соседний круглосуточный бегал», - подумал Эндрю, но вслух сказал лишь: - Ты обещал больше так не делать. - А… - звук понимания резко оборвался. Натаниэль быстро соображал, и свое обещание вспомнил моментально, а еще и обстоятельства, из-за которых он его дал. - Ладно, причина веская, - согласился он. Голос его при этом стал тихим и до невозможности мягким. Эндрю почувствовал на себе пронизывающий взгляд. - Ты в рабочей одежде, - Натаниэль поднял руку и прикоснулся к маленькому сердечку рядом с именным бейджем. – Я помню его. В прошлом году у тебя было такое же. - Как и все годы до этого. Политика компании обязывает. Натаниэль улыбнулся. - Теперь ты меня спасаешь. - Ты мне ничего не должен, - поспешил заверить Эндрю. - Ладно. - Ладно, - повторил Эндрю, запуская двигатель и обхватывая руль влажными ладонями. Вместо поворота с парковки в сторону отеля, Эндрю направился в противоположную. Туда, где находился его жилой комплекс. И возможно, совершал самую большую ошибку в своей жизни. Он мельком посмотрел на притихшего пассажира. Натаниэль смотрел на него в ответ, и от мягкости улыбки нервозность уходила, а ее место стремительно заполняло ответное тепло в груди, словно кто-то заботливо положил на нее грелку и дополнительно укутал Эндрю шерстяным пледом. В голове закружили мысли, что возможно, ошибка не такая уж и большая. А возможно, и вовсе нет никакой ошибки.5 Нью-Йорк, прошел последний год
Эндрю провалил уже несколько попыток поступления в университет. Он знал, что конкурс слишком велик. Любой другой на его месте уже давно выбрал бы место для поступления попроще, однако Уинстон сказал, что отпустит Миньярда только при одном условии: если тот принесет письмо с зачислением именно из Гарварда, на меньшее он не был согласен. Каждый раз, получая отказ, Эндрю чувствовал, что пятитонная сейфовая дверь, установленная между ним и выходом в мир обычных людей, тяжелела еще на тонну. Он усердно готовился, сдавал экзамены на высокие баллы, но его эссе никогда не были достаточно хороши, чтобы привлечь внимание приемной комиссии. Он прочитал, наверное, сотни методичек и советов, как лучше всего составить его, пока в конце концов не плюнул на тухлые рекомендации и не накатал начистоту все о своей жизни, сделав акцент на том, что он слишком хорошо осведомлен о преступной стороне мира, и теперь пора было стать экспертом в области уголовного права. Вышло почти на десять страниц. У него даже не было уверенности, что кто-то станет читать его, увидев размер. Эндрю подал документы в прошлом ноябре, а результаты должны были начать приходить только в апреле. Однако, утром, возвращаясь с работы после ночной смены, он обнаружил в почтовом ящике письмо, обратным адресом которого значился Гарвардский университет. Немыслимо, но оно пришло в феврале. Эндрю уставился на конверт, как будто ждал, что еще секунда, и из него выскочит змея, или какой-то ядовитый паук, а может и вовсе в нем окажутся смертоносные споры сибирской язвы. Все его предположения оказались неверны. Зайдя в квартиру, он спешно вскрыл конверт, развернул вложенный лист с фирменным гербом и, мазнув взглядом по стандартной части письма, добрался до последнего, самого важного абзаца. Там был положительный ответ приемной комиссии. Руки Эндрю задрожали, дыхание сбилось, конверт выпал из ослабевших пальцев и оказался под журнальным столиком. Его, Эндрю Джозефа Миньярда, приняли в Гарвард. Он перечитал письмо еще раз, но содержимое осталось неизменным. Эндрю схватил мобильный и набрал номер, заполнивший список входящих и исходящих вызовов с тех пор как Натаниэль провел год назад ночь в его доме. - Ты сейчас где? - Заселился к вам, - ничуть не удивленный отсутствием приветствия, ответил Натаниэль. - У нас же традиция. Вот я и прилетел сегодня в Нью-Йорк. - Какой номер? - 401. - Буду через пятнадцать минут. Он завершил звонок до того, как Натаниэль смог сказать еще хоть что-нибудь. Иначе решимость Эндрю сдуется. Он засунул письмо обратно в конверт, забрал небольшую коробку конфет с журнального столика и пулей выскочил из квартиры.***
- Мне показалось, ты какой-то взвинченный. Натаниэль открыл дверь своего номера, когда Эндрю только занес кулак, чтобы постучать. - Мне пришел ответ, - он помахал конвертом перед глазами Натаниэля, но вопреки радостному предвкушению, получил хмурый взгляд. - Если и на этот раз эссе не сработало, то я лично пойду к ним и заставлю этих старперов сожрать его. Все до последнего кусочка. - Там десять страниц, - заметил Эндрю, проходя мимо Натаниэля и принимаясь нервно расхаживать взад-вперед. - И даже запить не дам, - мрачно добавил Натаниэль, закрывая дверь. И он действительно мог это сделать. Иногда Эндрю казалось, что время на обдумывание между мыслью и непосредственным претворением ее в жизнь для Веснински просто не существует как явление. Эта решимость отомстить за Эндрю делала что-то такое с его внутренностями, скручивала их в тугой узел с такой силой, что атомы рисковали сжаться и стать причиной зарождения маленькой, но безумно опасной черной дыры. Прямо как сейчас. - Почитай, - Эндрю протянул Натаниэлю конверт. Он наблюдал, как парень достал письмо, как его глаза забегали по тексу, и как в конце его брови полезли на лоб. - Они тебя взяли? – воскликнул он. Эндрю не был уверен, что сам был рад больше, чем сейчас Натаниэль. Его глаза сверкали, на лице расцвел искренний восторг, а скулы покрыл легкий румянец. Эндрю еще никогда в жизни не было так хорошо и так плохо одновременно. - Я рад за тебя! И рад, что не придется скармливать стариканам твое эссе. Это было бы потерей для человечества, потому что ты мог бы стать... – и тут радость слетела с красивого лица, уступив место растерянности. - Какое направление ты выбрал? – впервые спросил Натаниэль. До этого момента он ни разу не интересовался, как будто и сам до конца не верил, что Эндрю поступит и не важно на какую специализацию. - Уголовное право. Я собираюсь стать адвокатом. - Почему именно адвокатом? - Должен же кто-то будет защищать твои интересы, когда тебя все-таки попытаются посадить. - Ты столько лет вертишься в наших кругах и до сих пор не понял, как здесь все работает, Эндрю? Меня не посадят. Даже если я начну разгуливать по Манхетану весь в крови и с дробовиком на плече. Эндрю был вынужден молчаливо признать, что так оно и есть. И более того, так уже было год назад, когда Натаниэль был вынужден заказывать службу клининга Континеталя в общественном месте. - Джон Уик получил свободу, - задумчиво произнес Натаниэль, постукивая конвертом по губам. - Я знаю, - Эндрю сглотнул и отвернулся к окну. А еще он знал, какую цену пришлось заплатить за нее. И все ради женщины. Безумец. И даже так, Уик не был до конца свободен. У него все еще оставался неоплаченный вексель с кровавым отпечатком пальца в качестве подписи, что он должен услугу хозяину векселя. - Я бы хотел также, - тихо прошептал Натаниэль, практически бесшумно оказавшись рядом. Таких как Джон Уик больше нет. Этот человек уникален, а кланы не любят отпускать своих лучших киллеров. Морияма ни за что не отпустят кого-то из Веснински. - Думаешь, меня могли бы отпустить? - Нет, - ответ Эндрю был безжалостным, но честным. Вот только, даже не смотря на честность, в груди все равно что-то болезненно сжалось. Он знает, каково это оказаться заложником обстоятельств и не иметь возможности сбежать, жить своей собственной жизнью, принимать решения без оглядки на последствия для своей безопасности и безопасности семьи. Но между Натаниэлем и Эндрю была одна существенная разница. Эндрю скоро станет свободен, а Натаниэль – нет. Он никогда не вырвется из этого мира. - Я мог бы попытаться. - Мог бы. Они стояли рядом, думая каждый о своем и смотря на проезжающий внизу по улице транспорт. - Значит, это наше последнее четырнадцатое февраля в Континентале? - Выходит, что так, - кивнул Эндрю. - Я бы не хотел, чтобы оно в принципе становилось последним, - спустя еще несколько минут молчания осторожно произнес Натаниэль. – Я как-то привык уже за пять лет. Эндрю хмыкнул и вспомнил о маленькой коробочке конфет, которую прихватил сегодня специально для Натаниэля. Он достал ее из внутреннего кармана куртки со словами: - Со вкусом тыквенного чизкейка. - Поцелуи Перуджины? – охнул Натаниэль. – Ты запомнил? Эндрю кивнул в ответ. Конечно, он запомнил. Не каждый день симпатичный постоялец ультимативно требует конфеты сразу же после заселения. - Я даже уже плохо помню, что тогда говорил в Риме, – Натаниэль рассеянно покрутил коробку в руках, пытаясь вспомнить тот день. - Ты спросил «Получу ли я свои поцелуи?», - Эндрю сымитировал акцент Натаниэля, сгибаясь при этом и делая вид, что умирает, и вот-вот свалится на пол. Звонкий смех Натаниэля наполнил комнату. - Я не был настолько плох. - О, конечно нет, - снисходительно подтвердил Миньярд. - Ты был хуже. - Тогда мне следует исправить впечатление, - решительно заявил парень. – Эндрю. Получу ли я свои поцелуи? Эндрю растерянно моргнул - Я уже тебе их отдал. - Я не про конфеты, - вопреки бравому виду Натаниэля, под немигающим взглядом Эндрю его щеки и шея покрывались смущенным румянцем. – Так что? Получу? Осознание, о каких именно поцелуях идет речь, кувалдой ударило по голове Эндрю, вызвав головокружение. Он сократил то небольшое расстояние между ними, чтобы запустить пальцы в рыжие волосы, выдохнуть порывистое «Да» в губы и, наконец, поцеловать Натаниэля. Он так давно мечтал об этом. Чтобы губами ловить неровные вздохи, чтобы пальцы путались в складках одежды, проникая под нее и касаясь горячей кожи. Его пульс зашкаливал, реагируя на такой же несдержанный ответ Натаниэля. Первое прикосновение языков едва не остановило сердце Эндрю. Второе – уничтожило его последние мысли в голове. Остались только чувства и жар чужого тела, тесно прижимавшегося к нему. - Почему мы не делали это раньше? – дрожащий шепот сорвался с губ Натаниэля. - Правило… - Эндрю прижался губами к подбородку, вдыхая запах волос Натаниэля. – Но теперь я увольняюсь. - Знал бы, что так будет, заставил бы тех старперов сожрать твое эссе, а потом зачислить… - пламенная речь прервалась на мгновение, когда Эндрю сместился, чтобы оставить поцелуй на порозовевшей скуле. - М-м-м? – протянул Эндрю. - Зачислить бы заставил еще пять лет назад, - Натаниэль собрался с мыслями и закончил предложение, а потом обхватил руками лицо Эндрю не в силах больше терпеть и снова прижался губами к нему в поцелуе. Быстром, жарком, страстном. - Я бы хотел в следующий раз подарить тебе что-нибудь. - Как же много ты болтаешь. В тот день Эндрю постарался, чтобы Натаниэль выдавал как можно меньше связанных предложений, только если это не было «Вот так» и «Как же хорошо». А потом Натаниэль пропал. И вплоть до дня своего увольнения Эндрю не получил ни единой весточки от него. Мобильный был недоступен. А Уинстон сказал, что дела Веснински всегда останутся внутри их семьи. Как бы Миньярд не пытался узнать хоть что-нибудь о судьбе Натаниэля, он каждый раз натыкался на глухую стену.+1 Кембридж, Гарвардский университет
Первая сессия Эндрю прошла тяжело. Он по неопытности выбрал три сложных курса сразу, за что расплачивался бессонными ночами за учебными заданиями и подготовкой к экзаменам. Еще и Уинстон названивал ему время от времени, интересуясь, как там поживает его самый смышленый, но, к сожалению, бывший сотрудник. Эндрю ворчал, что мог бы поживать лучше, если бы кое-кто не звонил так часто. Уинстон же неизменно отвечал, что в случае чего, двери Континенталя все еще открыты для него. Миньярд подозревал, что старик звонит ему в основном, чтобы якобы между делом сообщить, что Натаниэль в отеле не объявлялся, но и в списках погибших не значился. В глубине души Эндрю был ему благодарен за это. Он как раз собирался выходить из книжного магазина кампуса, где докупал необходимые учебники, когда Уинстон снова позвонил. Его руки были заняты, но особый рингтон, установленный на управляющего, продолжал наполнять помещение хриплыми вокальными потугами еще одного старика, поющего о несомненном преимуществе огнестрельного оружия перед ножами. Кто-то сердобольный, заметив затруднительное положение Эндрю, придержал дверь, пока лавируя со стопкой тяжелых книг, он пытался достать мобильный и сбросить вызов. - Привет. Эндрю замер, моментально узнавая голос. А затем и лицо. Перед ним стоял Натаниэль. Изрядно потрепанный, но живой, и немного смущенный, или же это февральский холод заставил его скулы покраснеть. Лицо Натаниэля было сплошь усеяно шрамами. Их розовый цвет говорил, что им от силы около месяца. Эндрю и дальше мог так стоять, жадно рассматривая парня перед собой, если бы не следующий покупатель, желавший выйти из магазина. Ему пришлось уступить проход. Но как только человек ушел, он перехватил книги поудобнее и, взяв Натаниэля за рукав куртки, повел его в проулок между зданиями. - Привет, - ответил он, но рукав так и не отпустил. - Я пришел с подарком. Как и обещал. - А еще ты обещал больше так не исчезать, - заметил Эндрю. - Если бы я не нарушил это обещание, то не смог бы сдержать другое. Эндрю, я свободен, - радостная улыбка притянула взгляд Эндрю. Господи, как же он скучал по этой улыбке. - Джон смог, и я тоже. Эндрю, я свободен, - снова повторил Натаниэль, как будто думал, что ему не поверят без этого. - Теперь мы можем провести этот чертов день как чертовы нормальные люди. И никто даже не будет истекать кровью. - Ты официально на пенсии? - Ага, - снова широко улыбнулся Натаниэль и с гордостью добавил: - Даже векселей, подписанных кровью, нет. - Тогда вопрос. С чего бы мне встречаться с пенсионером? Громкий смех снова перевернул внутренности Эндрю, как всегда мог делать только конкретно этот человек. - Что ты оставил взамен? - Эндрю задал самый главный вопрос. Он прекрасно знал правила. Невозможно было даже попытаться уйти, не откупившись и не оставив часть себя. - Пришлось оставить им свое имя и немного крови, - Натаниэль неосознанно потер ребра с правой стороны. Эндрю сделал себе мысленную заметку, рассмотреть повнимательнее потом, что там скрыто под слоями одежды. - Но это ерунда. - И как же теперь тебя зовут? - Я не знаю, - пожал плечами парень. – Мы можем придумать имя вместе. - Мы не настолько близки. - Конечно-конечно, ближе ведь только атомы в каком-нибудь сраном куске металла, - уверенно заявил парень, а Эндрю не стал спорить. Его больше волновало, остался ли вкус губ Натаниэля таким же крышесносным, как и год назад. Конечно же остался. Январь 2024г – февраль 2024г