Ваши руки на моей талии

      Чонгук громко и протяжно стонет, подаётся назад, насаживаясь сильнее и глубже, и наслаждается разносящимися по просторной комнате оглушающими шлепками. Он чувствует подступающий оргазм и сжимает в себе Джина сильнее, так же подталкивая к финалу. Тот проводит ладонью по чужому возбуждению и через несколько особенно глубоких толчков чувствует, как Чон забрызгивает его пальцы белёсой жидкостью. Это доводит его до предела, и, выйдя из парня, Сокджин кончает на пышную подтянутую задницу.       Через пару минут Чонгук лежит на крепкой мужской груди, прилипнув щекой к влажной от пота коже, и ощущает сумасшедшую эйфорию и всепоглощающее наслаждение. Ещё пару недель назад он и подумать не мог, что будет так радоваться коротким, но страстным тайным встречам со своим врагом. Враг… Сейчас это даже смешно, но тогда Чонгук ощущал необъятную ненависть и жгучее презрение к человеку, прикосновения которого теперь как воздух.       Джин нежно перебирает пальцами мягкие пряди чужих волос, задумчиво глядя на огромную хрустальную люстру, висящую посередине комнаты. Свечи в ней полыхают причудливыми огоньками, отскакивая от больших и мелких прозрачных камешков разноцветными бликами. Эта игра света завораживает и гипнотизирует утомлённое сознание, заставляя плавно окунуться в приятную дрёму.       Чонгук слышит, как дыхание мужчины замедляется, и поднимает голову, зависая на рассматривании умиротворённого лица. Его черты, изящные и невообразимо идеальные, сводят с ума любого, кто хоть раз взглянет. И Чонгук, как бы ни сопротивлялся, не исключение. Он так же попался в эту хитрую ловушку, как и сотни или даже тысячи до него. Только с одним исключением: в этот раз в капкане они оба. Чувства взаимны и всепоглощающи, что до сих пор заставляет Чонгука незаметно щипать себя, проверяя, не чудится ли ему это. Ведь даже в самом диком сне он не представлял, что главным объектом его мечтаний станет человек его же пола. Но знаменательный приезд Лорда Кима в поместье его семьи спустя долгое время расставил всё на свои места.       Чонгук сидел за столом прямо напротив Сокджина и с сожалением вспоминал семь лет, проведённых без этой нахальной высокомерной мины. Чон ненавидел парня, и каждый раз при воспоминании о нём у него тряслись руки и дёргался глаз, а вспоминал он Джина часто. Просто не мог не думать о их последней встрече, закончившейся дракой двух ещё совсем юных подростков за, как это ни банально, девушку.       Герцог Ким каждое лето отправлял своего сына погостить к Чонам, так как отец Чонгука, Граф, был его лучшим другом с самого детства. Сокджин, хотя и был на пару лет старше, но вёл себя как маленький, ни на секунду не отлипая от друга. Чонгуку это льстило и даже нравилось, но только когда они были вдвоём. При других же детях он отмахивался от надоедливого Джина, не обращая внимания на его робкие предложения вместе поиграть во что-нибудь.       А затем случилась Лиён.       Она была очень миловидной и уверенной в себе девочкой и с первых секунд всех очаровала. Чонгук, в силу своего сильного характера и того факта, что он являлся сыном хозяина поместья, любил быть в центре внимания и считался главным в их небольшой мальчишеской компании. Лиён же негласно стала предводителем у девочек. Они идеально подходили друг другу и должны были стать прекрасной парой, так что Чонгук начал делать первые, немного неуклюжие, но весьма самоуверенные попытки ухаживаний. Остальные ребята подбадривали и болели за него, все, кроме Сокджина. Его, кажется, задело это несправедливое и предательское смещение на второй план, и он решил отомстить: стал перетягивать внимание Лиён на себя, показательно срывать планы Чонгука по завоеванию девушки и втаптывать его авторитет перед остальными в грязь. По мнению самого Чона, конечно же.       В итоге Лиён не смогла устоять и предпочла Чонгуку Джина.       В тот вечер сын Герцога вернулся с прогулки со своей дамой по саду чуть позже обычного. В комнате его уже ждал разозлённый и взбешённый Чонгук. Когда слуги услышали крики и шум и прибежали, чтобы разнять парней, те уже успели довольно сильно избить друг друга. Граф Чон был вне себя от шока: он не понимал, как так вышло, что ещё совсем недавно не отлипающие друг от друга парни вдруг устроили такой переполох и со всем своим детским упрямством возненавидели друг друга. На следующий день Сокджина отправили домой, и на протяжении целых семи лет Чонгук его не видел.       Но это не значит, что не вспоминал.       Совсем скоро Чон понял, что не умел проигрывать, ведь никак не мог забыть тот роковой случай. Он быстро потерял интерес к девушке, заметив, наконец, её высокомерие и поверхностность, зато чуть ли не каждый вечер вспоминал Сокджина. По непонятной для самого себя причине Чонгук расстроился, когда следующим летом Джин не приехал. Списав это на жажду отмщения, парень лелеял огонь ненависти в груди и смиренно ждал шанса поквитаться.       И вот, спустя семь лет, он настал.       Чонгук с тщательно скрываемой завистью смотрел на то, каким красивым и сильным стал Сокджин. Огибал внимательным изучающим взглядом его широкие покатые плечи, прекрасное лицо и руки. Изящные ладони взрослого мужчины с длинными тонкими пальцами неумолимо притягивали к себе внимание своей аристократической бледностью. Сразу было видно, что Джин постоянно носил перчатки, в отличие от самого Чона, который не любил их. Он продолжал зачарованно следить за тем, как ловко и легко Сокджин разрезал мясо этими невероятными руками, и отчего-то никак не мог оторвать от них взгляда. Внезапно он поймал себя на дикой мысли, что хотел бы их коснуться, проверить на гладкость, переплести со своими и сравнить.       Это желание ударило Чонгука словно обухом по голове, и он резко поднял голову от стола, натыкаясь на следящий за ним блеск чёрных проницательных глаз. Кажется, Джин знал, о чём думал Чон, и от этого щёки парня предательски покраснели. Он не узнавал этого повзрослевшего и так кардинально изменившегося парня. Сокджин стал уверенным в себе, каким-то загадочным и чертовски притягательным. Он без труда привлекал чужое внимание, купался в нём и наслаждался. Детская уязвленность, словно опухоль, разрасталась внутри Чонгука с невероятной скоростью, он чувствовал угрозу от Кима, и твёрдо намеревался в этот раз выйти победителем из их так называемой схватки, ведь сам Чон тоже сильно изменился: его мускулатура сильно развилась, и парень стал намного привлекательнее, чем раньше. Дам притягивало его крепкое накаченное тело, удивительно узкая талия, плотно обтянутые брюками бёдра и в меру самоуверенное лицо.       Чонгук стоял на верхней ступени увитой цветами лестницы и поправлял на лице золотистую маску с тонкими чёрными узорами в виде замысловатых волн и спиралей. Она сидела на парне просто идеально, будто была сделана точно под него, и создавала идеальный акцент на его глубоких карих глазах. Посмотрев вниз, Чонгук увидел роскошную девушку в пышном персиковом платье и шёлковой кружевной маске в тон. Он не отрицал пышущую здоровьем и яркой юностью красоту Лиён, но знал, что это была лишь обёртка, внутри которой всё оказывалось отнюдь не так прекрасно. Но сегодня это было не важно. Парень ощутил перманентное чувство дежавю, будто сама судьба снова собрала их всех вместе, чтобы наконец разрешить эту долгую внутреннюю войну.       — Леди Ю стала ещё красивее, — произнёс тихо подошедший со спины Сокджин, отчего Чонгук вздрогнул. Он бросил короткий взгляд на чёрную с позолоченным узором маску, будто противоположность его собственной, но удержался от комментария по этому поводу.       Они как-то негласно приняли решение делать вид, что никогда не были близкими друзьями, и вели себя показательно учтиво друг с другом, фальшиво улыбаясь и перебрасываясь подчёркнуто вежливыми общими фразами, как и подобало в обществе.       — Не могу не согласиться с Вами, милорд, — по статусу Сокджин был выше Чонгука, и парень не упускал момента, чтобы картинно поклониться бывшему другу, таким образом указывая на то, что сыну Герцога не место в их низком кругу.       — Что ж, пойду поздороваюсь, — Джин казался непробиваемой, неуязвимой стеной, не обращал никакого внимания на эти жалкие попытки парня уколоть его. Кажется, ему даже нравилось, что бесило Чона ещё сильнее. — Приятного вечера, — Сокджин с вызовом взглянул в чужие глаза, загадочно улыбнулся уголком губ и, словно король, стал медленно спускаться по ступенькам. Чонгук с раздражением отметил, как все тут же обратили внимание на молодого мужчину, будто загипнотизированные, ловя его каждое движение.       Поджав губы, Чонгук направился к другой, параллельной этой лестнице и тоже двинулся вниз. Он разозлился ещё больше оттого, что не оказал на присутствующих такого же магического эффекта, как Сокджин, и, как и все, уставился на него, гадая, что же такого притягательного кроется в этом, казалось бы, обычном человеке. Он снова невольно возвратился к рукам парня, внимательно следя за тем, как они невесомым поглаживанием касались гладких холодных перил. Чонгук подумал, как, наверное, требовательно, но в то же время нежно, они бы обводили контуры его пылающего тела, охлаждая яростный пыл и принося желаемое успокоение.       Споткнувшись на последней ступени, парень встрепенулся и быстро отвёл взгляд, пытаясь понять, не заметил ли кто-нибудь его странное поведение. В эту секунду ему даже было на руку то, что все продолжали пялиться на сына Герцога. Облегчённо выдохнув, Чонгук попытался успокоиться и прогнать глупые мысли, крепко засевшие в голове в последние несколько дней. Сейчас он не желал копаться в себе и решил, что эта необъяснимая помешанность исчезнет, как только парень укажет Джину на его место.       Почувствовав на себе пристальный взгляд, Чонгук поёжился и невольно посмотрел в сторону Кима, который не сводил с него глаз. Больше, чем высокомерие и самовлюблённость, Чона раздражала эта новая привычка Кима. Из-за неё он даже порой просыпался посреди ночи и дико оглядывал комнату. Казалось, что Сокджин, как дьявол, следил за ним всегда и везде, и Чонгук никак не мог понять причину этого.       Мысленно отмахнувшись от нелепых переживаний, парень двинулся в толпу, ослепительно улыбаясь и приветствуя гостей. Скоро должен был начаться первый танец, и Чон хотел выбрать себе в пару самую прекрасную и грациозную леди.       Ею, несомненно, была Лиён.       «Снова она, как иронично», — подумал Чонгук, направившись к девушке. Та стояла около длинного, ломящегося от разнообразия закусок и напитков стола в окружении других леди.       — Добрый вечер, Леди Ю, — Чон галантно склонил голову и лёгким поцелуем коснулся обтянутой перчаткой миниатюрной руки с короткими, словно детскими, пальцами. Она была едва ли не вдвое меньше ладони парня, казалась невероятно хрупкой и до отвращения неправильной. Невольно он сравнил её с другой, большой и крепкой, будто слепленной самыми талантливыми скульпторами.       Резко отвернувшись к столу, Чонгук решил отвлечься и смочить отчего-то неожиданно пересохшее горло. Он учтиво протянул бокал Леди Ю и сделал большой глоток, осушив почти половину. Лиён стала болтать о всякой ерунде, которая пролетала мимо ушей парня, и тому оставалось лишь заторможено кивать, делая максимально заинтересованный вид. На самом же деле он следил за Сокджином, который почему-то решил сосредоточить всё своё внимание на Леди Чон, сестре Чонгука. Она хоть и не была столь красива, как Лиён, но выглядела миловидно в своём новеньком небесном платье, особого шарма которому придавала изящная бирюзовая маска, выгодно оттеняющая её светлые глаза орехового цвета. Кроме того, она имела острый ум и умела поддержать разговор, что ценилось многими мужчинами, но отнюдь не успокоило Чона. Он не был уверен, что Джиён сможет устоять перед таинственной соблазнительностью Лорда Кима. Леди Ю быстро ушла на второй план, уступив место волнению за судьбу сестры. Чонгук решил в случае чего пресечь общение Джиён с Сокджином на корню и не позволить ему разбить сердце дорогой сестры.       Заиграла музыка, и начался первый танец. Чон повёл Лиён в середину зала и опустил одну руку на спину девушки, стараясь почти не касаться. Он был прекрасным танцором, поэтому без особых усилий выполнял отпечатанные на подкорке движения, всё ещё не отрывая взора от подозрительной парочки. Сокджин не нарушал никаких рамок, но то, как красиво они смотрелись, как крепко и властно он касался поясницы Джиён, заставило Чонгука стиснуть челюсти до играющих желваков. Видимо, Леди Ю заметила его прожигающий пристальный взгляд, так как тихо прошептала:       — О, они были бы прекрасной парой, жаль, что это невозможно, — загадочно улыбнувшись, Лиён отпустила плечо парня и красиво покрутилась вокруг своей оси, отчего нижние юбки её платья взлетели над полом, открывая вид на шелковые розовые туфельки.       — Что Вы имеете в виду? — снова притянув девушку к себе, Чон ловко закружил с ней по залу.       — А Вы не слышали? — с наигранно удивлённым лицом Леди Ю склонилась ближе к чужому уху и заговорщически прошептала прямо в него: — Говорят, что Лорд Ким предпочитает мужчин, — довольная шокированным от рассказанной ею информации лицом джентльмена, девушка продолжила: — Конечно, все спускают это с рук, очарованные его привлекательностью и неотразимостью, к тому же он ведь сын Герцога… — Лиён продолжала болтать что-то о том, что перед статусом и влиянием Сокджина трудно устоять, но Чонгук уже её не слушал, ошарашенно глядя на весело болтающую Джиён.       «Бедная сестра, — пронеслось в голове парня, — это ведь ещё хуже. Каким посмешищем он её выставит, если все узнают», — лихорадочные мысли прервал насмешливый изучающий взгляд приближающегося к нему Сокджина.       Танец завершался тем, что дамы и господа становились в ряд напротив друг друга и изящно кланялись. Чонгуку претила мысль даже находиться около Лорда Кима, но он должен был соблюдать приличия, поэтому, стиснув зубы, широко улыбнулся, что было больше похоже на оскал, хотя никто этого, кажется, не заметил, и коснулся его лопаток, как положено по танцу. Вот только в следующее мгновение Чонгук, словно громом поражённый, застыл на месте, забыв даже, как дышать. Всё его тело одеревенело, а чувства сосредоточились на мягком касании крупной горячей ладони его покрывшейся мурашками талии. С трудом повернув голову, Чон тут же попал в ловушку глубоких как бездна глаз и, не успев опомниться, сорвался в их темноту.       Танец закончился, и все стали расходиться, только Лорд Ким продолжал стоять рядом с парнем, чуть сильнее сдавив пальцами бок. Все мысли из головы Чонгука выпорхнули, словно бабочки от порыва ветра, и едва он подумал, что мог бы всю жизнь вот так простоять, как рука с его спины исчезла, оставив после себя лишь призрачный ожог.       — Прекрасный танец, не правда ли? — усмехнулся Сокджин, отвесив Чону лёгкий шутовской поклон, как совсем недавно сам парень, и, не дав возможности бросить что-то язвительное в ответ, удалился.       Чонгук, возмущённый и пылающий праведным гневом, направился к столу и, схватив бокал, полностью осушил его. К нему подошла Лиён и, аккуратно сжав предплечье, попыталась привлечь внимание:       — С Вами всё в порядке? — Чон уставился на её ладонь и, не сумев сдержать отвращения, чуть резче, чем стоило, вырвал свою из удивительно цепкой хватки.       Он уже порывался ответить что-то, но заметил, как Джиён с Лордом Кимом, оглядываясь, вышли из зала, и, покинув Леди Ю, направился за ними. Чон видел, что они пересекли длинный коридор с приглушённым светом и спрятались за тяжёлыми бархатными шторами. Ускорив шаг, он резко распахнул их, оказавшись на небольшом, увитом плющом балконе. Он ожидал увидеть многое, но не то, что сестра с Сокджином, опёршись об ограждение, будут выжидательно глядеть на него.       — Ну вот, я же говорила Вам, что он придёт, — произнесла, улыбаясь, Леди Чон и хлопнула по чужой протянутой ладони, покидая балкон. — Удачи, — бросила напоследок, окончательно скрывшись за занавесом.       — Что всё это значит, позвольте спросить? — подозрительно уставившись на Сокджина, требовательно спросил парень.       — Почему Вы следили за нами? — ответив вопросом на вопрос, усмехнулся Ким.       — Я не позволю Вам разбить сердце моей сестры, — холодно парировал Чонгук и сделал пару широких шагов навстречу Киму.       — С чего Вы решили, что я разобью ей сердце? — Сокджин чувствовал и показывал себя хозяином положения, высокомерно сложив руки на груди, чем только сильнее раздражал парня. Чон невольно проследил за чужим движением, отметив, как рукава фрака обтянули напряжённые мышцы, но, быстро опомнившись, продолжил:       — Видите ли, я кое-что узнал о Вас, — начал издалека, надеясь смутить Кима и стереть эту дерзкую ухмылку с его лица, но тот лишь заинтересованно приподнял бровь, позволяя парню высказаться. — Я и так не одобрил бы Ваше общение с Джиён, — в голосе послышались отчётливые нотки предупреждения, которые отнюдь не повлияли на Джина, — а учитывая эту информацию, тем более.       — Я так полагаю, Леди Ю поделилась с Вами весьма занимательными слухами о моей скромной персоне, — ни капли не смутившись, произнёс Лорд Ким. — Что ж, могу рассказать Вам, как всё было на самом деле, — Чон понимал, что должен развернуться и уйти, не слушая никаких лживых оправданий, но отчего-то ему хотелось постоять на этом уютном балконе подольше. Вместе с чёртовым Ким Сокджином. Тот, будто снова прочёл все мысли Чонгука, улыбнулся как-то слишком радостно и искренне и продолжил: — Всё очень просто: один джентльмен, оказавшись со мной тет-а-тет, попытался поцеловать меня, но я не позволил. Видимо, мой отказ его так расстроил, что он пустил этот жалкий слушок, — Чона удивило, что вся эта страшная ситуация ничуть не пугала Сокджина, казалось, его это даже забавляло.       — Так Вы не…       — О, нет, я действительно предпочитаю мужчин, — честно и открыто признался Лорд Ким, чем ещё больше шокировал парня.       — Так почему Вы крутитесь около моей сестры? — не сдержавшись, повысил голос Чонгук. — Танцуете с ней, касаетесь, будто она Вам интересна… Вы хоть понимаете, в какое положение её ставите?!       — А Вы, как я посмотрю, глаз с нас не сводили, — на лице снова расцвела эта дьявольская ухмылка, которая из раза в раз мастерски выводила Чона из себя. — Только мне вот что интересно, — Сокджин оттолкнулся от ограждения, резко сократив расстояние и заставив испуганного Чонгука отступить в сторону, прямо к изящной белоснежной колонне, — Вы так сильно волновались за сестру, — Ким с грацией зверя на охоте наступал на парня, пока тот не упёрся спиной в преграду, — или, быть может, тайно желали оказаться на её месте?       Чон от этих слов пришёл в бешенство, рьяно толкнув в грудь наглеца и даже позволив себе схватить его за ворот вышитого позолоченными нитями фрака.       — Да что за чушь Вы несёте! — зашипел прямо в лицо Кима, сжав кулаки так сильно, что даже ткань жалобно затрещала. Этот звук немного привёл парня в чувства, и он нехотя отпустил Джина, отступая на шаг назад. — Я бы мог избить Вас за такие слова, как когда-то, но мы ведь уже не дети, верно? — Чон слегка пригладил растрепавшиеся волосы и холодно бросил: — Больше никогда не подходите к моей сестре и даже не заговаривайте с ней.       Не успел он сделать и нескольких шагов прочь, как Сокджин снова вогнал его в ступор, схватив обеими руками за живот и прижав спиной к груди. Чонгук задыхался в этой неожиданной и мучительной близости, но отчего-то не предпринимал попыток вырваться. Он чувствовал разливающееся по телу тепло и всего на один короткий миг позволил себе насладиться им, но внезапно голову посетила картинка того, как кто-то может застать их в таком компрометирующем положении, и Чон, как ошпаренный, отскочил от Джина.       — Ваши руки на моей талии… — неразборчиво промычал, лихорадочно бегая глазами по колонне, мраморному ограждению цвета слоновой кости и зелёным завиткам плюща на нём, лишь бы только не смотреть на мужчину перед ним, — не делайте так!       — Почему? — Сокджин спросил с нажимом, приподнимая голову парня за подбородок и заглядывая в лицо. Даже через маску заметил, как тот отчего-то испуганно зажмурился, чем снова заставил Кима улыбнуться. — Если сознаетесь, обещаю больше так не делать, — тихо, чтобы не спугнуть, пообещал он, не удержавшись от лёгкого поглаживания щеки, когда убрал руку.       Чон резко распахнул глаза, натыкаясь ими на прекрасные черты Джина, которые втайне желал рассмотреть с такого близкого расстояния, и, тяжело сглотнув, едва слышно выпалил:       — Потому что это самое правильное, что я когда-либо ощущал…       Чонгук тут же удивлённо прикусил губу, не понимая, каким образом из него вырвались эти ужасные слова, но получше обдумать всю эту ситуацию ему не дали. Лорд Ким снова коснулся его талии: трепетно и осторожно, притянул к себе ближе и накрыл так давно желанные губы своими.       Теперь Чонгук даже не представляет, как мог так долго сопротивляться обаянию и настойчивости Джина, но очень рад, что всё-таки сдался. Он аккуратно отлипает от крепкой мерно вздымающейся груди и любовно оглядывает россыпь маленьких родинок на ней. Не сдержавшись, оставляет короткий целомудренный поцелуй на каждой и ловит себя на осознании, что безумно счастлив в этот момент, а остальное не важно.