смеяться после слова каллы

женя теребит в кармане мятую пятисотку и с очень тупым видом рассматривает холодильник. скажи кто хоть месяц назад, что он будет стоять в цветочном, сука, магазине и выбирать кому-то букет, женя бы только поржал. или полез махаться. он одинокий волк, а одинокому волку все эти конфеты-букеты, сопливые праздники и бабочки в животе не вперлись. смешно, женя. повтори ещё раз, все вместе, блять, посмеёмся. продавщица - очень колоритная женщина необъятных размеров и с ярко-голубыми тенями - из-за прилавка смотрит тем самым «покупай-и-уходи» взглядом. ему, видимо, всех работников сферы услуг при трудоустройстве обучают. женя кидает на неё злобный взгляд из-под кепки, но для продавщицы это как моськин лай для слона. в этих гляделках она неоспоримая победительница. - нуууу, определился уже? женя ментов не боится, когда закладки снимать идёт, а от этого гулкого голоса коленки трястись почему-то начинают. качает головой, нет мол, не определился. продавщица лениво обмахивается упаковочной бумагой, смотрит на женю. оценивает, видимо, что можно предложить. - девчонке, да? голос женщины смягчается. ну да, первая школьная любовь, она все понимает. вразвалку выходит из-за стойки и ковыляет прямо к холодильнику с розами. до такого женя точно не опустится. розы - самая настоящая пошлятина, ещё и колются. а колоться даже женя себе не позволяет. ему нужно что-то такое, чтобы прям вау, чтобы сразить наповал, что-то необычное, даже… - более экзотическое? продавщица словно угадывает его мысли. глубокомысленно поднимает палец в воздух и ковыляет обратно к прилавку. женя даже приободряется, подходит ближе, чтобы посмотреть, что она там такое придумала. и отскакивает в ужасе. блядские сухоцветы лотоса ему снятся в кошмарных снах. но продавщица трясёт этим ужасом трипофоба и рассказывает про новый тренд, переворот в культуре флористики. жене плевать на флористику и на ее перевороты, женя тычет пальцем в первый попавшийся цветок и просит отвесить «вот их на пятьсот рублей» и упаковать покрасивее. на покрасивее не хватает, только на прозрачную целлофановую упаковку. женю ничего не смущает, все остальные ведь выглядят по-бабски, а целлофан - нейтральный вариант. ——— салим бы сейчас с удовольствием залез в пуховик с головой и ногами. а лучше просто ушёл бы домой. ледяной ветер пробирает до костей даже через несколько слоев одежды, а мокрый снег забивается во все возможные и невозможные места. сигарету получается подкурить только раза с пятого, и салим клянётся себе больше не вестись на женино «чел выходи я уже у твоего падика». по крайней мере в метель. женю приходится ждать ещё минут пять. когда же он наконец приходит, салим не знает, что с этим придурком делать - обнять и плакать или сначала отогреть горячим чаем. весь в снегу и кажется, что не шёл, а катился по земле, в извечных кедах и дырявых подвёрнутых джинсах. как будто не замечает, что на улице снегопад. ещё и куртка расстегнута, держит что-то под ней. салим молча тушит сигарету о скамейку и тащит женю за локоть в подъезд. - да погоди ты, блять! стой! у салима крепкая хватка, вырваться из неё не так просто. но женя не оставляет попыток, извивается как ящерица, вот-вот хвост отбросит. и коньки, кажется, потому что сердце ещё немного - и пробьёт грудную клетку. женя от волнения задерживает дыхание и пихает букет, который до этого под курткой прятал, салиму в руки. несчастные цветы помялись от нескольких падений, целлофан порвался, и теперь букет выглядит почти так же, как называется. всю эту хуйню с цветами никитос придумал, он романтик. он своей даме сердца - та его все равно отфутболила - стихи написал. а женя не то что в стихах, он словами простыми сказать не может. может действиями, лицо там разбить кому или проход на крутую крышу показать. говорить его не учили. а для салима, блять, он ни одно лицо в мире целым не оставит. и своё первым разобьёт за то, что долбоеб такой. женя бубнит что-то себе под нос, руками теребит верёвки на худи, а в голове - только мысль о том, что выставил себя идиотом. женя в очередной раз неправильно называет каллы. салим с пятой подряд шутки про говно смеётся уже в голос. - женя. пришёл, идиот, принёс цветочки, как девчонке какой. и надеется ещё на что-то после этого. женя уже вслух проклинает себя за такую глупую затею, за то, что никиту послушал, за то, что у него язык не подвешен. жизнь в конце концов проклинает за то, что салим весь такой замечательный. надо было эти цветы в почтовый ящик просто засунуть, а там пусть гадает, от кого они. или, блять, баллоном «салим трахни» на стене падика написать, как казах советовал. - женя. тормози. салим щёлкает пальцем по козырьку кепки, останавливая женин словесный поток. стоит, помятый букетик к груди прижимает, улыбается. как будто ему звезду с неба достали, не калл - тут смешно уже обоим - на пятьсот рублей подарили. - давай ты зайдёшь и мы поговорим. нечего в подъезде мерзнуть. у жени в распоротом кармане пуховика бутылка санто стефано, которой он собирался запивать горе после отказа. салим смотрит с хитрым прищуром и начинает подниматься по лестнице. продавщица из цветочного не обманывает, каллы - ха - оказываются на удивление хорошим подарком.