***
Прошлой весной он упустил возможность расстроить свидание капитана Феба и Эсмеральды. После этого Клод заперся в своей монастырской келье и сказался больным. Он и правда был болен от жгучей ненависти и чудовищной ревности. Клод знал, что Эсмеральда пришла на свидание, об этом капитан говорил, как о деле решённом. Только архидьякон отклонился от первоначального плана, всунул Фебу в руки серебряную монету, а сам, резко развернувшись, отправился на поиски брата. Без сомнения, свидание состоялось! Душевные терзания перешли в телесную немочь, у архидьякона поднялся жар, живот сводило от боли, его несколько раз рвало. Ухаживать за ним вызвался родной брат и делал он это на удивление хорошо, ничем не гнушаясь, а прикосновения пальцев Жеана оказались довольно приятными. Младший брат проявил столько такта и понимания, что выздоравливающий Клод не мог скрыть слёз умиления. Но под конец лечения, когда здоровью Клода уже ничего не угрожало, Жеан присел льстивой кошкой на постель и завёл разговор о деньгах. Конечно, их он получил и умчался на радостях кутить. Клод же, окрепнув физически и морально, решился выйти из собора. Как ни странно, город не был к нему ни насмешлив, ни жесток. Исхудавший архидьякон вызывал жалость даже у неугомонных девиц, которые бродили по площадям в поисках клиентов. Встреча же с Эсмеральдой стала потрясением, но не в том смысле, в котором предполагал священник. Первое, что заметил Клод, это неприкаянный и страдающий вид девушки. Казалось, она тоже пережила иссушающую болезнь, кожа, пожелтев, обтянула скулы и острые ключицы, глаза смотрели как-то разочарованно, а дивные волосы утратили свой блеск. Но самое главное, цыганка не плясала, она сидела на персидском коврике и гадала желающим. Гренгуар взял на себя труд показывать фокусы с козой, также поэт продолжал носить в зубах пирамиду из стульев. Эсмеральда гадала на картах и по руке, но все её предсказания отличались такой мрачностью, что к ней никто не рисковал подойти. Клод остановился поодаль и видел, как толстая горожанка отошла от цыганки с возмущением. — Чтобы Андри Мюнье мне изменял?! Что за ерунду говорит эта цыганка! — жаловалась толстушка подруге. — Так карты говорят! — звонко кричала ей вслед девушка. — А если вы им верить не желаете, то так и быть, ходите обманутой! Толстая горожанка и её спутница ускорили шаг. Эсмеральда сердито перемешала карты, архидьякон подумал, что, несмотря на худобу, она всё ещё была прекрасна. Гренгуар лишь тяжело вздохнул и с укоризной посмотрел на цыганку, Клод отметил про себя этот взгляд. В тот день он не стал задерживаться в толпе, ему было, что обдумать. И уже на следующее выступление архидьякон пришёл с твёрдым желанием свести знакомство с цыганкой. Что-то произошло с ней за это время. Почему такая неизбывная горечь поселилась в прекрасных глазах? Гренгуар был рад учителю, но ещё больше его порадовало то, что Клод вручил ему золотую монету, если бы не обстоятельства, поэт бы расцеловал архидьякона. Эсмеральда, которой представили священника, скользнула по нему безразличным взглядом и тут же вздрогнула, потому что по Гревской площади проехал отряд королевских стрелков. Клод увидел, что красавица опустила голову, во всаднике, который возглавлял отряд, он узнал Феба де Шатопера. Вот у кого дела, судя по всему, шли прекрасно, у капитана был великолепный молодцеватый вид, а его чудные усы воинственно топорщились. Священник заметил, как провожают его взглядами женщины, но цыганка так и не подняла головы. Лишь когда смолкла песенка, которую напевал капитан, девушка выпрямилась и вскинула голову. Клод поспешил принять приглашение поэта на обед и последовал за четой уличных артистов во Двор чудес. За столом ел и говорил один Гренгуар, Эсмеральда почти с отвращением жевала хлеб, Клод ни к чему не притрагивался. Поэт успевал всё: он подливал учителю брагу, кормил с руки Джали и придвигал к Эсмеральде блюдо с яблоками, при этом его беспокойный язык не отдыхал. Пьер соскучился по обществу умного и понимающего человека. С бродягами, конечно, весело, но не обсуждать же с ними Эсхила, в самом деле! Эсмеральда ушла к себе, не попрощавшись, а Клод попросил Гренгуара проводить его. — Почему ваша жена больше не танцует? — первым делом поинтересовался священник. — Ах, это долгая история, — вздохнул поэт. — Я не тороплюсь, — священник остановился. Гренгуар рассказал, что у Эсмеральды случился короткий роман с одним военным. Клод в темноте прикусил почти до крови нижнюю губу. Некоторое время девушка была счастлива, она даже поделилась с Гренгуаром своей тайной и тем, что её Феб скоро снимет для них хорошенькую квартирку. В тот период танцы цыганки были как никогда хороши и они неплохо зарабатывали. Но на исходе мая Эсмеральда застала своего героя в постели с тремя девицами. Клод перестал кусать злополучную губу и просто широко распахнул глаза. — Представьте, троих обхаживал, а когда Эсмеральда вбежала в комнату, он имел наглость предложить ей присоединиться, — Гренгуар, судя по тону, сочувствовал девушке. — Вышел скандал, она оттаскала за волосы девок и расцарапала в кровь лицо капитана, и так всех перепугала криками, что все четверо, сверкая голыми задами, бежали от неё на потеху зевакам. После этого она наотрез отказывается танцевать и только гадает, — затем поэт вздохнул. — И она почти ничего не ест. Так Клод узнал правду, потом он стал приходить каждый день к ним и всё пытался разговорить угрюмую девушку. Эсмеральда сначала на него волком смотрела, затем, наверное, после разговора с Гренгуаром начала помалу скупо отвечать. Остаток лета Клод бился над тем, как заставить девушку раскрыться, помог ему случай. Однажды архидьякон заметил висевшую на стене зелёную ладанку, раньше она не привлекала его внимания, но в этот вечер он решил спросить, что это. Цыганка, которой надоел лысый поп, молча подошла к ладанке, раскрыла её и показала башмачок с кусочком пергамента. — Это все, что у меня есть от настоящих родителей, — произнесла она бесцветным голосом. Архидьякона пронзило узнавание, в этом маленьком розовом башмачке с потешным узким носком он узнал реликвию, что хранила вретишница Роландовой башни. Так Эсмеральда обрела мать и настоящее имя, это радостное событие вдохнуло в неё новую жизнь и она обратила благосклонный взор на архидьякона. Первый раз красавица отдалась ему именно из благодарности и, поскольку её тело было знакомо с любовью лучше, чем его, Агнесса сама направила восставшую плоть в себя. Но по мере того, как священник с жадностью исследователя продвигался по тропе любви, бывшая цыганка переменила своё отношение. Теперь она ждала его по ночам и отдавалась с таким пылом, что несчастная Пакета, живущая на первом этаже, принуждена была затыкать на ночь уши. В постели они прекрасно поладили и однажды под утро девушка призналась, что полюбила его. Драгоценные чудесные слова, которые обернулись полнейшим рабством. Чем больше удовольствия девушка получала от ночных сражений, тем большим подозрением наполнялись её дни. Она вспоминала Феба, чьи грубые и бестолковые ласки не отличались ни тонкостью, ни деликатностью. Капитан брал её быстро и беспорядочно, с ним Эсмеральда никогда не испытывала настоящего удовольствия. Даже удивительно, зачем ему понадобилось целых три девки! Но вот священник под неказистой наружностью скрывал такой потенциал, что невольно сердце девушки наполнилось подозрениями. А вдруг кто-то ещё про это прознает? Не доверяла она мужскому полу, ведь и так понятно, что мужчины не способны оказать сопротивление откровенным домогательствам. Да, Клод клялся ей в любви, так и Феб говорил красивые слова. Мало-помалу девушка начала следить за священником иногда сама, иногда просила Гренгуара. Сначала она скрывала это, но потом всё чаще стала задавать вопросы о том, много ли у архидьякона прихожанок и есть ли среди них красавицы. Клод долго не понимал, к чему это всё, пока однажды не случилось страшное. В тот день священника остановила молодая мадам де Шатопер, произошло это у подножия лестницы, которая вела к собору. Флёр-де-Лис мило улыбалась и спрашивала о чём-то несущественном, Клод даже не запомнил, о чём. Жена капитана выглядела прелестно, она улыбалась белыми зубками и архидьякону от этой улыбки стало хорошо на душе. Но всякое довольство схлынуло с него, когда он случайно увидел белую, как полотно, Агнессу, которая, не мигая, смотрела на них с красавицей-блондинкой. Бывшая цыганка быстро затерялась в толпе, а Клод, быстро попрощавшись с мадам Шатопер, попытался догнать свою любимую, но она оказалась быстрее. А когда он, тяжело дыша, вошёл в дом на улице Тиршап, где жили Агнесса с матерью, его ожидала настоящая буря. Агнесса бросилась на него с кулаками, выкрикивала страшные проклятья и ругала последними словами. — Ты спал с ней?! Спал! — вне себя кричала девушка, вырвав у Клода с висков клок волос. — С кем? — слёзы выступили на глазах от боли, но он всё ещё не понимал, в чём дело. Примирение состоялось в постели и он очень старался загладить несуществующую вину. Эсмеральда сделалась ласковой и игривой, она поцеловала проплешину на месте вырванных волос и даже подарила ему ту запретную ласку, что особенно сладка и непристойна. Конечно, Клод ей простил, или она его простила. Но подобное стало повторяться регулярно. Агнесса на полном серьёзе полагала, что священник представляет собой лёгкую мишень для всяких девиц. Сначала он терпеливо пытался объяснить, что она не права, потом начал раздражаться и как-то даже повысил на девушку голос. Лучше бы он этого не делал! Неизвестно, какой бес вселялся в хрупкую красавицу в эти мгновения, но она становилась необычайно сильной и бесстрашной. В тот вечер она гонялась за ним по залу с метлой, а Пакета в ужасе заперлась в своей комнате, потому что испугалась. После этого Агнесса не останавливалась ни перед чем, она через Квазимодо выведала, где находится алхимическая келья, и даже приходила туда. Решительной любовнице архидьякона никто из каноников не смел перечить.***
И вот сейчас, обливаясь холодным потом, Клод Фролло ждал, что появится под дверями комнаты она, его единственная любовь, которую ревность делала похожей на разъярённую фурию. Так бы и просидел архидьякон весь день до поздней ночи, если бы к нему не пришёл младший брат. Жеан всерьёз увлёкся медициной и даже завёл кое-какие полезные знакомства, всё чаще он стал приходить к старшему брату не за деньгами, но за советом или просто чтобы поговорить. С Агнессой школяр познакомился и в целом выбор брата одобрял. Но сегодня, заметив расстройство, написанное у старшего брата на лице, Жеан поинтересовался, в чём дело. Клод со вздохом рассказал всё как есть, что Агнесса изводит его ревностью, хотя он никогда на другую женщину даже не посмотрел бы. — Ох, ревнивая жена — это бес в юбке, — с глубокомысленным видом изрёк Жеан. — А почему, ты думаешь, она такая подозрительно ревнивая? — Я не знаю, — Клод потёр лоб. — Может быть, дело в том, что её бывший возлюбленный… — когда Жеан поднял брови, архидьякон вспылил. — Да, у неё был мужчина, но только один и без последствий! — Да я молчу! — Жеан поднял обе руки, желая успокоить брата. — Продолжай, что ты говорил. — Этот мужчина изменил ей сразу с тремя женщинами и Эс… Агнесса пришла в ярость! Но я ведь не такой, я бы никогда не изменил ей! Я верен! — Так же, как ты верен был Богоматери? — не удержался от шпильки школяр, но увидев, как сверкнули глаза старшего брата, вновь сделал успокаивающий жест. — Не сердись, но мужская верность — это нечто вроде единорога, говорят, она существует и предпочитает девственниц, но никто и никогда с ней не встречался. А три любовницы — это любопытно. Некоторое время они молчали, Жеан, казалось, что-то обдумывал, наконец, он заговорил. — Что же, если эта женщина изводит тебя и себя, то, думаю, мы должны дать ей то, что она так сильно боится. Архидьякон вопросительно посмотрел на брата и тот продолжил: — У тебя тоже будет три пташки!***
В одну из ночей после страстной и долгой любовной схватки Агнесса уснула, положив голову на широкую грудь Клода, но проснулась от холода. Оказалось, что она в одной сорочке лежала на скамье рядом с окном, а в комнате горело множество свеч. Внезапно над Агнессой показалось чьё-то лицо, приглядевшись, она узнала Жеана. — Что происходит? — девушка села и тут до её ушей донеслись стоны. Медленно, страшась того, что может увидеть, Агнесса повернула голову в сторону кровати и вскрикнула. Она хотела подскочить на ноги, но Жеан с силой нажал на её плечи и заставил остаться сидеть. — Я убью их! — вскричала Эсмеральда, но по телу её была разлита такая слабость, что она не могла сопротивляться силе школяра. — Дурочка — это всего лишь сон! — раздался голос Жеана. — Посмотри туда вновь, ну же, не бойся! Агнесса вновь повернула голову и увидела то, от чего её замутило. Какая-то рыжая голая девка, покачиваясь вверх и вниз, скакала на чреслах Клода, который, обхватив руками упругие бёдра, закрыл от наслаждения глаза. По обе стороны от архидьякона располагались блондинка и брюнетка, которые тёрлись пышными грудями о его плечи. Все трое стонали и, кажется, наслаждались процессом. Слёзы хлынули из глаз Агнессы, сердце болезненно заколотилось, она с мольбой посмотрела на Жеана. — Это сон? — Да, — школяр улыбнулся и похлопал девушку по плечу. — Но это и предупреждение! Клод верен тебе, но твоя всепожирающая ревность рано или поздно подтолкнёт его в объятия таких вот девок. — Но что я могу сделать? — со слезами спросила Эсмеральда и ударила себя кулачком в грудь. — Перестань изводить себя и его ревностью, и не будет мужчины более верного, чем мой брат. Пока Эсмеральда плакала, школяр незаметно взял с подоконника губку и стремительным движением приложил её к лицу девушки. Агнесса попыталась закричать, но тут же её взгляд затуманился и она провалилась в чёрный сон. Клод быстрым движением скинул с себя девку и поднялся с кровати, сейчас было заметно, что он даже не снимал брэ. Три голые грации проворно слезли с кровати и быстро поправили простынь, заодно собирая свои волосы. Клод бережно поднял на руки Эсмеральду и перенёс её на кровать. — Ну всё, овечки мои, — радостно вскричал Жеан. — Одевайтесь! И айда веселиться! Девицы со смехом натягивали разбросанные по полу одёжки. Клод укрыл себя и Эсмеральду одеялом по самую шею. Жеан помахал ему рукой, а рыжая девица подмигнула, прежде чем все вышли из спальни. Архидьякон погладил Агнессу по голове и поцеловал прохладный лоб. Бедняжка! Клод надеялся, что лечение поможет. Сегодня вечером за ужином он опоил под видом нового вина девушку и Пакету сонным зельем, провёл с Агнессой ночь и дождался, когда она крепко уснёт, а дальше открыл дверь младшему братцу и девицам.***
Как и предполагал Жеан, «сон» образумил Агнессу. Теперь она, увидев самое страшное, несколько успокоилась и перестала изводить Клода ревностью. Конечно, само по себе это чувство никуда не делось, но девушка верила вещим снам и решила не искушать судьбу. Вскоре она забеременела и успокоилась окончательно. Клод обожал свою семью и хранил верность Агнессе. После этой задумки со «сном» он крайне зауважал младшего брата, отношения с которым вскоре переросли в родственную дружбу. Ведь ничто так не сближает, как участие в общем заговоре против ревнивой женщины.