Почему нет

Может показаться, что Финдекано склонен потакать порывам своего сердца и принимать поспешные решения. Однако в том, что для него по-настоящему важно, он бывает последователен на грани занудства. Он точно знает, чего хочет. Если маленький Финьо принял решение, то ни слёзы матери, ни уговоры отца не заставят его это решение изменить. Усилия Нолофинвэ познакомить его с девочками из достойных семей, с чьими родителями легко было бы договориться о последующем браке, тщетны. Финьо и думать не хочет ни о каких прекрасных девах. — Я ведь уже говорил, — поясняет он с нотками раздражения в голосе, — я женюсь на Майтимо, когда вырасту! Нолофинвэ вздыхает. Конечно же, сын уже говорил об этом, но каждый раз он надеется, что с тех пор эта безумная фантазия оставила детскую голову. — Но ты не можешь жениться на своём кузене, — в который раз пытается он объяснить. — Почему? Порой Финдекано просто невыносим. — Для начала, вы с ним кузены. — Мы только полукузены, — упрямо возражает Финьо. — Я специально спрашивал дедушку. Так — можно. Нолофинвэ сдерживает новый вздох. Отец, разумеется, не то имел в виду, отвечая на кажущийся наивным вопрос, могли бы дети его старших сыновей пожениться или нет. По крайней мере, он на это надеется. — Фэанаро никогда не даст своего благословения на такой брак. Финьо упрямо мотает головой. — Дядя против свадеб по согласию. Он говорит, что сам женился по любви и от сыновей ждёт того же. Говорит, если сердце выбрало, женись хоть на козе. Нолофинвэ имеет все основания полагать, что это дословная цитата. Он надеется, что это просто фигура речи, но здесь, как и с Финвэ, ни в чём нельзя быть уверенным до конца. — Финьо, ты не можешь жениться на своём кузене, потому что вы оба мужчины, — прибегает он наконец к последнему аргументу. — А двое мужчин, как и две женщины, не могут заключить брак, как бы сильно они ни любили друг друга. — Почему? Пожалуй, он ещё слишком юн, чтобы объяснять все технические подробности. По крайней мере, сегодня. — Потому что так нельзя. — Где это сказано? Нолофинвэ озадаченно моргает. Он пытается вспомнить, где же и как именно, однако память предательски молчит. Ни одно из идущих на ум поучений Валар относительно брака и законов, ограничивающих его, не говорит "не должно заключать брака двум эльдар одного и того же пола". Этого не требуется. Это подразумевается уже в самих основах мироздания — в брак вступают мужчина и женщина. Это так же естественно, как то, что ходят ногами по полу, а потолок над головой. Никому просто не пришло бы в голову пройти по потолку, потому что это невозможно. — Это нигде не сказано, — признаёт он. — А где сказано, что трава должна быть зелёной, а не красной? Но она зелёная. — Красная тоже бывает, — упорно возражает Финьо. Нолофинвэ начинает думать, что пробежка по потолку не такая уж невозможная вещь. — Финьо, то, что мужчины не могут вступить в брак, так же естественно, как цвет травы на лугу, это не нуждается в установлении законов. В такой семье, даже случись она, не могло бы родиться детей, и супруги никогда не познали бы радостей любви, а в этом и состоит главный смысл брака. Финьо смотрит на него озадаченно. — Радостей любви? — переспрашивает он. — А вы с мамой их познали? — Конечно, ведь с нами ты и Турьо. — Только два раза за всё время? Нолофинвэ откашливается. — На самом деле, разумеется, больше двух раз. — Тогда почему у меня только один брат? — Ты сможешь лучше понять это, когда станешь старше, — выкручивается Нолофинвэ. — Просто радость такого рода — то, что возможно лишь между мужчиной и женщиной. Двое мужчин испытать её не смогут. — Даже если они любят друг друга? — Дорогой мой, такая любовь не создаёт брака, и она называется дружбой. Да, дружба может быть очень близкой, но на друзьях не женятся. Финьо упрямо смотрит на отца, губы у него дрожат. Ещё чуть-чуть, и на глаза навернутся слёзы. — Ну а я женюсь, — отвечает он упрямо. Нолофинвэ качает головой и обнимает сына. Тот приглушённо всхлипывает. — А сам-то Майтимо что говорит насчёт твоих намерений на нём жениться, когда вырастешь? — Говорит, что решать проблемы нужно по мере их поступления, — бормочет Финьо. И цитирует: —"Мы вернёмся к этому, когда ты вырастешь". Сын Фэанаро мудр не по годам, вероятно, мудрее своего отца, думает Нолофинвэ. Он не разобьёт детское сердце прямой отповедью и не разрушит наивные мечтания. Пусть. Финьо вырастет, найдёт свою настоящую любовь, и они все ещё будут со смехом вспоминать его серьёзные намерения жениться на кузене, когда он наконец представит родителям свою будущую невесту. По крайней мере, в одном Нолофинвэ прав — по прошествии времени Финдекано, как и все дети, действительно вырастет.