Жизнь - после...

***       Никогда не думала, что можно завидовать – работе… не столько работе даже, а всему тому образу жизни, который она предполагает… С рождением близнецов моя жизнь… да ее просто не стало. Франц был рядом, конечно, первое время… но когда я застала его глубокой ночью висящим в чате с этой его Мони…       - Миляуш, прости… да нет, все отлично, правда-правда… Нет, не вру! Ну… может, капельку… - Франц трет глаза, - да, как собака… Ну, почти… Симон может отсюда слинять под шумок… хотя бы на полчасика, по своим нуждам… - в темной части экрана он замечает вдруг мой силуэт в дверях, - Вот черт! Мони, я перезвоню, лады? – стремительно разворачивается ко мне, - Холли, стой, я не это… - Нет, именно это! – меня прорывает вдруг, - Ты хотел сказать то, что сказал, Франц! А знаешь… я тебя не держу! – в три шага оказываюсь у входной двери, распахивая настежь, - Давай, выметайся на свои съемки, на свои фестивали, в свой чертов Монреаль! – уже сама слышу едва сдерживаемый поток готовых хлынуть слез, - Мы как-нибудь и сами… без тебя… - оседаю на пол, подхватываемая им на руки. - Тише, ma belle, тише… молоко пропадет, детей чем кормить будешь… - подняв на руки, доносит до дивана, опускаясь на него вместе со мной, - Конечно, ты устала… и, конечно, это все я виноват - проку от меня ноль, только мешаюсь под ногами. Франц все пытается уговорить меня, заглядывая в лицо, но я упорно отворачиваюсь, желая быть по-прежнему обиженной. С трудом выкарабкиваюсь из его рук, а когда мне это удается, вытираю мокрые глаза и останавливаюсь у окна. - Ты прав… нам обоим совершенно нечего сидеть в этом болоте, - собственный голос кажется чужим, - Уезжай. Нет, правда – езжай, у тебя же скоро съемки, потом премьера на фестивале в Альпах… - в комнате воцаряется напряженная тишина… Я знаю, что с моим Францем так нельзя… что он вполне способен встать в позу мне назло и сделать именно так, как я сказала… Но мне хочется его обидеть, именно сейчас и именно здесь… потому что он – обидел меня. Настояла на своем, называется. Он собрался и уехал в тот же вечер, все это время я простояла у окна с детской рацией в руках, молясь об одном – чтобы они не проснулись и не подняли тарарам, потому что тогда я просто сорвусь. - Симона заберу с собой, - сообщает он, стоя на пороге комнаты, - все равно у тебя на него времени нет… - киваю его отражению, так и не повернувшись, он делает несколько шагом ко мне… закрыв глаза, уже представляю, как он обнимает сзади, зарываясь в волосы… силой разворачивает… прижимает к себе… но, - Я наберу тебя, когда приземлюсь, Холл… Постарайся быть рядом с телефоном… Вздрогнув от звука закрывшейся двери, наконец, позволяю себе разрыдаться… и словно в дурном сне – детская рация разражается ором двух голодных младенцев… - Иду… - лепечу я, вытирая мокрые щеки, подхватываю по дороге пеленку, шумно в нее сморкаясь, - уже иду, живоглотики мои…       Та размолвка… была не первой, но одной из самых крупных, несомненно… наша история с географией длиною в десять лет позволяет на многое смотреть чуть иначе, но даже это не всегда помогает.       - Я не хочу ссориться, ma belle, - Франц пытается сохранить строгое выражение лица, но ухмылка так и норовить выскочить… - прости, моя радость, но… ты давно смотрелась в зеркало? Зыркнув на него, иду с планшетом в ванную – на волосах присыпка, а лицо в брызгах каши, которую Дженни выплюнула вслед за Аликом. Умывшись, возвращаюсь к разговору, - Вот почему я и не хочу тебя сейчас видеть, Ферн… вернее, не хочу, чтобы ты – видел меня... И если ты сейчас собираешься сказать, что я – прекрасна в любом виде, а особенно, в роли матери, клянусь – прилечу в твой чертов Монреаль лишь за тем, чтобы убить тебя! - Хочешь, для твоего удобства – я приеду и ты все сделаешь, не отходя от малышей? – становясь серьезным, Франц продолжает, - Поверь, я знаю, что ты сейчас чувствуешь… не перебивай, Холл! Позволь хотя бы так мне это сказать… ты злишься… и не потому, что ты – одна всем занимаешься… мы были к этому готовы, мы оба. Знаешь, когда я полтора года сидел без работы и получал один отлуп за другим, я тоже злился… даже на тебя, когда ты работала… Mon ange avec des cornes, ты не ревнуешь меня к нашей работе, случаем? Он прав… прав во всем, я просто умираю от зависти, что он – может позволить себе вот так собраться, взять Симошу в охапку и перелететь океан. – Ферн… давай на сегодня закончим… я не сержусь, правда… просто очень устала и хочу спать… пока есть такая возможность.       Когда минул первый год и все как-то схлынуло – оказалось, что осталось всего два проекта, в которых меня еще рады видеть. Гарик беспрестанно ворчит то в телефон, то лично и адресно, Франц делится впечатлениями от поездок по фестивалям и премьерам, и развлекает всякими милостями с Симошей… - Франц, это все замечательно, но у меня съемки послезавтра, а близнецов смогут забрать только через два дня, - смотрю на ухмыляющегося мужа по ту сторону океана, - Только не предлагай мне взять их с собой. - Ни за что, - откликается он, - я не уступлю тебе этой привилегии… - О чем ты? – разучилась собираться быстро, потому бегаю по дому, как заполошная курица, то и дело забывая планшет на столе, - Я не слышу… - Говорю, открой дверь, ma Hoix… - чертыхнувшись про себя, отвечаю ему в экран, - А ты что – ключи забыл? - Просто хочу видеть твое лицо… - начинает было он, но я не даю еакончить, впустив в дом, возвращаюсь к сборам. - Значит, слушай меня – смеси тут, а кашки… - Холли, остановись… - перехватив меня где-то между кухней и кладовкой, Франц прижимает меня к стене, рассматривая придирчиво и подробно, - Дай насмотреться. - Да что ты там не видел, - отмахиваюсь, думая лишь о том, что на голове у меня бардак, про косметику я забыла давно, и пахну детской отрыжкой и присыпками. - Помилосердствуй, душа моя, полгода – это срок! – все также фиксируя меня по обе стороны руками, Франц стоит близко… быть может, слишком близко для моего бунтующего после родов и кормления организма. Запрокинув голову, обнимаю его, притягивая на себя, - О... ты даже не представляешь – какой! Поцелуй кажется чем-то новым… незнакомым… хотя его властная манера никуда не делась и привычно-согревающая затылок ладонь внезапно успокаивает, расслабляя… - Прекрати дергаться, ma petit, - шепчет он прямо в губы, заставляя меня тянуться за ним… - Боже, почему ты не приехал хотя бы на полчаса раньше! – оторвавшись с трудом, прислоняюсь лбом к его плечу, - Мне же сейчас нужно ехать… - Так – на дорожку, ma belle, - смеется мой Франц, согревая в своих руках.