Игры, в которые играют люди

Эмма допоздна сидела за компьютером, в ее усталых глазах отражался бесконечный код новой игры, презентация которой должна была состояться на следующий день, то есть в день рождения Эммы. Ждать подарков под подушкой не приходилось, подарком стала бы сама возможность коснуться головой этой самой подушки. Но Эмма не могла позволить себе такую роскошь — пойти наконец спать. В игре было слишком много багов. И сколько Эмма ни вычищала их, они настырно появлялись в другом месте. На черном фоне мелькали ряды белых цифр и букв, которые никак не складывались в слово «счастье». Да и гениальная идея, которую Эмма вынашивала с тех самых пор, как решила попробовать себя в геймдизайне, больше не казалась такой уж гениальной, а скорее слишком самонадеянной. Эмма не справлялась. Ее первая игра была обречена на провал, и завтра Эмма опозорится на глазах у всей корпорации Сторибрук. А ведь все начиналось так красиво. Эмма увидела объявление, что в Сторибрук обучают программированию и тех, кто проявит себя наилучшим образом, примут в команду. Эмма загорелась. Это был шанс изменить унылую жизнь, наполнить ее чем-то по-настоящему интересным и важным. И что же? Несколько месяцев обучения прошли как взмах крыла бабочки и, как взмах крыла бабочки, привнесли в душу Эммы настоящий хаос, смятение и непонимание, куда и зачем она потратила время и все свои сбережения, оставшиеся от работы в забегаловке, которую она так опрометчиво оставила, с головой бросившись в омут программирования. Она надеялась, что ее математические способности и хорошее визуальное воображение помогут ей освоить эту науку, и вроде бы ей все удавалось, но вот наступал день икс, когда кандидаты должны были представить самостоятельный проект, и у Эммы было готово примерно ничего. Она хотела создать игру — симулятор жизни в сказочном королевстве, где все персонажи забыли свою идентичность из-за проклятия Злой Королевы, главного босса этой игры, и главный герой или героиня, в зависимости от выбора игрока, должны были спасти этот заколдованный мир. Задумка казалась интересной, но ее реализация оказалась сложнее, чем Эмма думала. Она не спала уже которую ночь подряд, глотая энергетики, предоставленные компанией. Но что-то пошло не так, и от этой кислотной гадости спать хотелось еще больше. Мысли в голове путались и липли друг к другу, как мокрые ватные шарики. Код на экране расползался, как плавленный сыр. Эмма встряхнула головой, но лучше не стало. Напротив – она почувствовала, как ее засасывает внутрь экрана, будто был это какой-то портал в совершенно другое измерение, иных чувств и человеческих восприятий. Эмма поймала себя на мысли, что все это уже происходило с ней, только она никак не могла вспомнить, где и когда. А главное — как выбраться из этого странного пространства. Оно казалось бескрайним океаном прозрачного желе, кипящим бульоном из смешанных букв, которые вроде бы складывались в какие-то слова, только их невозможно было прочитать и понять. Они были созданы на ином языке иного мира. Движения в этом мире замедлялись и оставляли мерцающий след. Эмма взглянула на свои подрагивающие, сияющие руки и заметила, что они обрастают перьями. Не успев удивиться или испугаться, Эмма уже закружилась в странном вихре, в котором буквы сталкивались друг с другом, превращались в разноцветные картинки и падали в зрачки Эммы, или это она сама падала в эти картинки и вдруг оказалась на ферме среди домашних птиц. То ли в этом мире птицы были огромными, то ли Эмма уменьшилась в размерах, однако проходящая мимо нее курица оказалась чуть не на две головы выше и посмотрела на Эмму… с отвращением? Эмму точно окутало волной брезгливости и непонимания. Другие животные тоже не испытывали к Эмме добрых чувств, пихали ее, а напыщенный индюк процедил сквозь клюв, тряся красной мозолистой бородой: «Какой же уродец». Эмма отпрянула, это было ей так знакомо. Она повернулась и увидела утку, которая смотрела на нее с жалостью. Эмма бросилась к ней, надеясь найти понимание, но утка перевалилась с боку на бок и отстранилась. — Прости, — тихо сказала она. Она ушла, а к глазам Эммы подступили слезы. Она подошла к небольшому прудику за изгородью и увидела свое отражение. Нескладная птица с большой головой и длинной шеей. Несуразная и непохожая ни на кого на ферме. Эмма запрокинула голову и закричала, спрашивая, кто она есть и где ее место. Но никто ей не ответил. Она знала, что будет дальше, что должно быть дальше, но только сейчас она чувствовала такое отчаяние, что ей трудно было поверить, что однажды она превратится в прекрасную белоснежную птицу. Но это все же случилось, и, поднявшись на крыло, Эмма воспарила над обыденностью, и мир вокруг расцвел перед ней яркими красками, наполнился свежими весенними запахами. Так Эмма стала Лебедем и, разгоняя крыльями ветер, перевернула страницу, оказавшись в новой сказке. Теперь она была зеркалом, в которое смотрелась Злая Королева. Она была удивительным образом похожа на Реджину Миллс, главу корпорации Сторибрук. Эмма нисколько не удивилась этому. Металлический голос, тонко поджатые губы, холодная темнота глаз — во всем Эмма считывала презрение и недолюбленность. Эмма хотела сказать Королеве, что не стоит переносить на окружающих ненависть к себе, но она была обычным бессловесным зеркалом, и что бы она ни сказала — Королева слышала только то, что хотела и боялась услышать. От злости Королева кинула зеркало на пол, и оно разбилось на множество осколков, в каждом из которых отразилась своя сказка. И Эмма оказалась одновременно в каждой из них. Ее сознание как будто раздробилось, и она могла сразу разговаривать с Красной шапочкой, с Русалочкой и сверчком Джимини, все эти истории, знакомые с детства, перепутались, как золотые нити на прялке безымянного волшебника. Его чешуйчатая кожа сверкала золотом, но, хоть он и выглядел очень странно, он был неуловимо похож на мистера Голда, главного спонсора и учредителя корпорации Сторибрук. Мистер Голд, имени которого Эмма так и не удосужилась узнать, с упоением рассказывал, какие золотые перспективы ждут сотрудников, подписавших трудовой договор с компанией; тогда Эмма очень воодушевилась, все это казалось волшебством, но сейчас, видя перед собой злого двойника Голда, чувствовала, что в тех сладких речах таился смертельный яд. Цена у волшебства была слишком высока. В груди заворочалась неясная тоска, будто Эмма забыла что-то очень важное, но воспоминание ускользало от нее. Она стояла и, словно загипнотизированная, смотрела, как вращается колесо прялки. — Презентация через час, — компьютерный голос виртуального помощника выдернул Эмму из тягучего сна. Она еле продрала глаза и обнаружила себя за компьютерным столом. Видимо, она так и заснула за проектом, ничего в него не написав. Эмма не хотела идти на презентацию, придумывала отговорки, убеждая себя, что ей все равно ничего не светит, кроме позора и унижения, но все же почему-то собрала себя в охапку и помчалась в Корпорацию Сторибрук, отправив свой проект на переносной жесткий диск. Конечно, она опоздала. Остальные кандидаты уже вовсю показывали свои проекты, и те, разумеется, были потрясающими. Эмма завороженно смотрела, как мелькают голограммы из ярких картинок и 3D-модельки, сама же она только кое-как схематично нарисовала двумерную злодейку, которая доставала ярко-красное яблоко из черного котла с зеленым варевом. Очень просто и примитивно. И она уже мысленно представляла, как скривятся у всех лица, когда они это увидят. Но вот настала очередь Эммы. Она запустила свой код, и в просмотровом зале стало как будто темнее, хотя за огромными панорамными окнами сияло летнее солнце. Эта темнота казалась совершенно неестественной, осязаемой и волшебной, она засасывала. Окружающее пространство перестало существовать, стирались границы реальности. Эмма мельком взглянула на людей, сидящих в зале: их внешний облик менялся, как будто сквозь одежду и лица прорывались их истинные сказочные сущности. Реджина Миллс стояла в деловом костюме, но одновременно с этим на ней было роскошное средневековое платье. Кожа мистера Голда сверкала золотой змеиной чешуей. Он ухмылялся. Другие участники тоже выглядели иначе: сквозь лицо милой девушки просвечивались черты волка, у другой девушки ноги как будто превращались в сверкающий рыбий хвост, растерянный мужчина в очках походил на огромного сверчка. Эмма думала, что сходит с ума, и, наверное, так оно и было. — Я все еще сплю? — спросила она, изо всех сил ущипнув себя за запястье. Но мир продолжал рассыпаться, превращаться в яркую сказочную иллюстрацию. — Это не сон, Эмма, — раздался детский голос, звучащий как будто отовсюду. — Никогда не было сном. Эмма обернулась и посмотрела наверх. Над стеклянным потолком небоскреба нависло огромное лицо мальчика. — Генри, что ты делаешь? — раздался строгий голос Реджины, но не той, что стояла и смотрела на Эмму в зале, а другой — той, что появилась за спиной мальчика. — Я играю! — Генри вздрогнул от неожиданности и выронил джойстик. — Какое «играю», мы же договорились: будешь играть только после того, как сделаешь уроки и уберешься в комнате. И что я вижу? В комнате бардак, а уроки тоже наверняка не сделаны. Реджина включила электронный дневник на планшете и проверила сделанные, а точнее несделанные уроки Генри. — Почему я должна тебе сто раз говорить одно и то же? — продолжала наседать Реджина. — Ты ведь уже взрослый, должен сам все понимать и правильно расставлять приоритеты. Сперва — уроки, потом — игры. Генри дразнил Реджину, изображая рукой ее говорящий рот, пока она распалялась в нудной тираде. Вдруг она заметила его кривляние и чуть не замахнулась, чтобы дать ему подзатыльник, но остановилась. Ее рука замерла, а Генри весь сжался, словно ему стало очень холодно и противно. Он перехватил руку Реджины, и глаза его вспыхнули недобрым светом. — Ну давай же, ударь меня, тогда я сообщу в опекунский совет, и тебя лишат родительских прав, — с деланным безразличием заявил он. Реджина отступила. — Ты не посмеешь, — ядовито выдохнула она. — Еще как посмею! — дерзко ответил Генри и вызвал голосового помощника. — Я хочу подать заявление в опекунский совет. Моя так называемая мать грозится меня избить, если я не буду исполнять ее завышенные требования. — Я же просто попросила тебя сделать уроки! — вспыхнула Реджина. — Это нарушает мои личные границы! — вскинул подбородок Генри и зло выкрикнул: — И вообще, я не обязан тебя слушать, ты мне не настоящая мать! — В смысле? — опешила Реджина. — Я взломал твой компьютер и узнал, что ты при содействии мистера Голда взяла меня из приюта. — Какого… — Реджина тяжело вздохнула, как будто слабость накатывала на нее, не давая дышать. — И что теперь? Я взяла тебя из приюта, потому что хотела для тебя лучшего будущего, чем там. — Дело нечисто, — нахмурил брови Генри. — Не удивлюсь, если окажется, что ты выкрала меня у моей настоящей матери, а мистер Голд замел все следы. — Да что за бред ты несешь! Твоя родная мать бросила тебя, потому что ты ей был не нужен! — в сердцах крикнула Реджина. — Неправда! — возмутился Генри. — Я был ей нужен, она просто запуталась, но ты не дала ей шанса исправить ошибку. Я обязательно найду ее!!! Генри яростно вытолкнул Реджину из комнаты и захлопнул за ней дверь, схватил джойстик. Эмма как будто выключилась, а потом включилась обратно, заново обретая самосознание. Она обернулась и посмотрела наверх, туда, где над стеклянным потолком небоскреба нависло огромное лицо мальчика. Постепенно он уменьшился и провалился сквозь стекло в реальность просмотрового зала. — Привет, я Генри, — улыбнулся он, протягивая Эмме руку. — Ты сейчас мне не поверишь, но ты моя мама, и только ты сможешь спасти этот мир от проклятия Злой Королевы... *** Реджина уже не знала, как достучаться до сына, который теперь уже как будто и не сын ей. С каждым днем он отдалялся от нее, все больше времени проводя в виртуальной игре со своей виртуальной мамой, которую он назвал Эмма Свон. Реджина видела, как он часами сидел перед экраном, разглядывая нарисованное лицо компьютерной модели. А однажды Генри притащил в дом какие-то железки и собрал из них робота, вставив ему в голову модуль с синтезированным женским голосом, голосом «Эммы Свон». Это было так странно. Реджина купила ему лучшего андроида, какой только был в продаже, но ему гораздо дороже было то примитивное чудовище с торчащими проводами: он засыпал в его объятиях, гладил по металлическому лицу и ласково называл мамой. Реджина говорила с психологом, который работал и с ней, и с Генри, но тот только убеждал, что это само пройдет. «У мальчика слишком богатое воображение, нельзя лишать его надежды». — Надежды на что? — спрашивала Реджина. И в ответ — тишина. Реджина знала ответ: надежды найти свою родную маму, как будто бы с ней ему будет лучше. Реджина очень сильно в этом сомневалась. Она старалась — правда старалась — быть хорошей матерью, заботиться о Генри и любить его всем сердцем, но у нее это не всегда получалось, и она чувствовала нестерпимую боль от осознания, что теряет единственного родного человека во всем этом отнюдь не сказочном мире. Реджина пыталась предотвратить попытки сына добраться до истины, но это было все равно, что закрывать солнце ладонью. Тогда Реджина решила сама найти эту «Эмму Свон», точнее выдать за нее стажерку из корпорации Сторибрук. Как там ее звали? Дженнифер, кажется. Она внешне была похожа на героиню, что создал Генри в игре, но выглядела слишком рассеянной и вряд ли представляла реальную угрозу. Реджина добавила ей в энергетики специальные нейромагниты, которые полностью перестроили связи в ее мозге, и теперь личность «Эммы» можно было сформировать заново. Это обещало быть интересным приключением.