Смерть не любит красный

Глаза слипались, тело жутко ломило и болело от полученных ран, а горло душило осознание произошедшего. Он проиграл... ОН – сама смерть во плоти, проиграл какому-то жалкому последователю. Просто немыслимо. Должно быть, это всё не правда. Быть может, это лишь пугающее видение и совсем скоро он очнётся от этого сюрреалистичного сна. Однако, тело, стоящее напротив него, в позе готового наброситься в любой момент и нанести решающий удар в самое сердце, говорило совершенно об обратном. Ягнёнок не двигался и лишь внимательно наблюдал за каждым движением поверженного, в ответ получая изучающий, полный ненависти и отвращения взгляд. Агнец выглядит так же плохо, как и он. Множество колотых, а в особенности режущих ран покрывали его тельце и кровоточили, практически не оставив живого места. Малочисленные синяки и кровоподтёки лишь дополняли столь чу́дную картину, окрасив кожу на их местах в цвета от фиолетового до бардово-красного. А некогда пушистая и белая овечья шерсть сейчас выглядела ничем не лучше половой тряпки: пух скатался в неопрятные серые комья, перемешавшись с пылью и землёй, а где-то напрочь слипшись в кровавых сгустках. В некоторых же местах шерсть отсутствовала вовсе, открывая вид на тёмно-серую кожу. Нариндер улыбнулся. Как бы ему сейчас не было плохо, как бы глаза не заливало собственной кровью, с разбитой головы, мешая взору, было приятно осознавать, что перед своим концом, он всё же заставил этого ягнёнка пострадать. Вокруг было тихо, лишь завывания ветра и звон цепей не давали пространству погрузиться в полное безмолвие. Но даже такая тишина не могла долго быть неизменной. С лезвия меча, приглушённо капнув, скатилась капля крови. Его крови. Тело, с каждым мгновением, немело всё больше, принося своему хозяину чувство дискомфорта и лёгкости одновременно, а улыбка медленно сползала с лица. Какое это всё таки отвратительное чувство - быть побеждённым. Грудь обжигает пламя боли и отчаяния, а нос щиплет от обиды. Так и хотелось выкрикнуть: "Так не честно! Это я должен был победить! Это я должен сейчас стоять над твоим жалким телом, насмехаясь!". Горько усмехнувшись своим мыслям, Нариндер отвёл взгляд от своего лучшего последователя, устремив его на пространство, где всего пару минут назад проходило жестокое сражение. Красный. Красный. Красный! Вокруг так чертовски много красного! Кровавые лужи, бордовые брызги, ошмётки плоти, и наконец, остатки самых близких к нему существ, ныне изрезанных и разорванных, больше напоминающих бесформенные куски плоти в лохмотьях, что совсем недавно были чистыми и опрятными одеждами. Он никогда не испытывал таких чувств раньше, но от чего-то именно сейчас больше всего хотелось спрятаться, закрыться от реальности, лишь бы не чувствовать столь яркий металлический вкус и не смотреть на это обилие всевозможных оттенков красного, от которых уже мутило настолько, что к горлу подступал кровавый ком. Силы медленно покидали тело некогда могущественного пророка. – Прости, но у меня не было выбора, – Ягнёнок, тяжело дыша, сложил на пол оружие. Тонкие ноги быстро преодолели расстояние между двумя существами. Ламберт медленно присел на колени совсем рядом с тем, кого он славил и кого так сильно любил. Но Нариндер не обратил на подошедшего никакого внимания и лишь продолжал безучастно осматривать окружение, не в силах отвести взгляд. Аккуратно повернув кошачью голову, он наконец добился внимания к себе. – Видеть тебя не желаю, маленькое чудовище, – Из последних сил прошептал Нариндер, прикрыв глаза и хмуря брови, но основатель культа не двинулся с места. Маленькие когтистые ладони успокаивающе огладили чужое родное запястье, а пушистая макушка коснулась кошачьей головы, сильнее пачкая шерсть в уже начавшей сворачиваться крови. – Позволь мне забрать тебя с собой, – молвил ягнёнок. Они оба понимали, что это была не просьба и у Нариндера был лишь один выбор, который он лично однажды предоставил Ламбу: "Да" или "Конечно". Лапы Ягнёнка осторожно, но уверенно, ухватили кошачью лапу, скрепляя пальцы его и Нариндера в лёгкий замок, тем самым подписывая незримый контракт, между двумя, уже давно связанными, душами.

*      *      *

Золотое колечко с гравированными узорами ярко поблёскивало на солнце, предательски привлекая к себе внимание его носителя. Покрутив обручальный ободок свободными пальцами, Нариндер вздрогнул от неожиданности, навострив уши. Где-то вдали зазвенел молитвенный колокол, оповещая всех о скором начале очередной проповеди. Нехотя встав с земли и отряхнув одежды, он медленным шагом направился в сторону, откуда сейчас доносился звон и приторно-сладкий запах ягодного джема. Проходя мимо палаток, Нариндер опустил взгляд. От их цвета мутило и подташнивало. Когда-то он любил красный, но эта любовь осталась в прошлом. Там, где он был богом. Там, где он был смыслом. Там, где он был всем.