***
Три года назад, Сеул, Южная Корея Джонни сонно вздрагивает от тёплого прикосновения чужих пальцев к своей оголённой ключице — руки у Тэна миниатюрные, аккуратные и мягкие, они очень хорошо сочетаются с крепкой грудью Джонни. Прикосновение дарит какой-то лучик любви и под ним плавится плоть изнутри, оставляет кровавый ожог на теле, на него капают солёную воду, чтобы было больнее, но Джонни хочет этой любви. Даже жаждет. Совсем щепотку. Это похоже на эстетически красивый фильм — утро, белая простынь, двуспальная кровать, двое голых влюблённых и воспоминания о хорошем вечернем сексе после отличного свидания. Тэн говорит, что это клише чистой воды, но Джонни не может не заметить, что ему это нравится даже больше, чем следовало — Тэн далеко не самый бедный студент международного университета Кореи, от него веяло ароматом «добейся и докажи, что достоин» ещё с самого начала их знакомства, а дорогие свидания с красивыми мальчиками для него уж тем более не что-то новое. Джонни пытался показать, что он может и что он достоин. Судя по прикосновениям, Тэн его отлично понял и даже принял. Это его личная победа. — Доброе утро, — Тэн довольно улыбается, приподнимая уголки губ. Он откидывает одеяло в сторону, обвивает тонкими руками шею парня и прижимается ближе, ластится к груди как маленький ребёнок. Его тёмная челка щекочет кожу и соски. — Как спалось? — Доброе, — Джонни обнимает Тэна одной рукой и второй поправляет чужие волосы на голове, пропуская сквозь пальцы чёрные прядки отросшего маллета. Парень похож на модель. Изящные изгибы тела, аристократические черты лица и характер дорогой сучки — Джонни ничего не мог поделать с тем, что он его чисто и искренне любил до искусанных в кровь губ. — Отлично спалось, главное, чтоб тебе понравилось. — Поверь, я оценил твои старания, — шепчет Тэн и прогибается в пояснице. Настоящий кот. Ещё чуть-чуть и замурлычет. — Эта ночь… Я не думал, что ты такой, Джо… — Тэн проводит кончиками пальцев по груди, вырисовывая непонятные всем, кроме него, узоры, и выдаёт совершенно пошлый во всех отношениях полувыдох-полустон. — Какой? — поддаётся на мелкие провокации Джонни, который для всех остальных в этой стране — Со Ёнхо, харизматичный парень с инженерного, скрытный, не позволяющий лезть в свою личную жизнь, но очень добрый. И, как оказалось, падкий на аристократически красивых мальчиков из Тайланда. — Внимательный к деталям, — неестественно сладко ухмыляется Тэн. Джонни упорно игнорирует в его голосе нотки лёгкого и уродского «что у тебя есть деньги на мои хотелки». — Ради тебя — всё что угодно. Джонни впервые в жизни чувствует себя в Корее с чужим именем и языком, как никогда лучше и счастливее, чем в родной Америке, которая является его самой первой и самой сильной любовью. Наше время, Чикаго, США Джонни просыпается не по будильнику, а от шестого звонка с работы. У него взрывается от боли голова, а тело ломит в нескольких местах от вчерашнего, будто бы его переехало не одним тонером, но перед начальником он чётко чеканит, что выйдет на работу обязательно, только на пару часов позже. В выходное воскресенье не всегда удаётся нормально отдохнуть. Кофе ощущается на языке набором горьких молекул. Джонни сплёвывает добрую половину кружки в раковину и устало ищет в аптечке таблетку от головной боли и похмелья, пока это всё вместе не приумножил Тэн. В коридоре щёлкает замок входной двери. Джонни с зубной щёткой во рту и в одних штанах выходит в коридор, встретить своего горе-пьяницу. — Ты где был? От Тэна на утро отвратно несёт виски, сигаретной крапивой и ночным Чикаго в переулке, как бы сильно его он не любил. Сам он не похоже, что недоволен ситуацией — на его лице играет безупречная ровная улыбка, обнажающая ряд белоснежных зубов и прищур в глазах выдаёт все секреты. — Гулял. — ни грамма раскаяния в голосе. Ему абсолютно всё равно, даже если бы Джонни действительно сильно переживал за него и бегал искал по всему городу. — В двух кварталах отсюда такой офигенный бар, ты бы знал… — Мне всё равно, — резко перебивает его Джонни. — Я собираюсь на работу, закинь вещи в стирку и ложись спать. Тэн вздыхает, с интересом наблюдая то, как его парень легко застёгивает перед зеркалом верхние пуговицы своей парадной рубашки. — У тебя выходной, — звучит от него непонимающе-пьяно. Даже слегка растерянно. — Какая работа? — Обычная. В выходной больше платят. — Но ты вчера пил! — И это было моей ошибкой. Я не знал, что ты отдыхаешь в таких местах на постоянной основе, — звучит обвиняюще и разочарованно, но в целом, плевать уже хотелось на это. Джонни оборачивается к своему парню, который не отрывая взгляда от него, пытается стянуть с себя грязные кроссовки и носки. Тэн выглядит в таком состоянии беспомощным и слабым, но его ни капли не жаль. Он не маленький мальчик, чтобы его жалеть за те поступки, которые он совершает самостоятельно, без чьей-либо посторонней помощи. — Ты такой скучный! — Тэн фыркает и кидает свою куртку в сторону Джонни. Тот ловит её одной рукой за край, недовольно закатывая глаза. — Сразу видно, что тебя воспитывали в этой… дыре. Тебе нужно развеяться. До Инд… — Я не хочу сейчас слушать про Индиану. — Но ты обещал меня выслушать! Джонни тяжело вздыхает, в последний раз поправляет свои волосы и рубашку в зеркале и делает шаг к хмурому Тэну, сложившему руки на груди. У них разница в росте очень сильно чувствуется и, даже несмотря на то, что Джонни выше на полголовы, Тэн всё равно умудряется смотреть на него осуждающе снизу-вверх. Заскок в наследство от родителей и богатой фамилии. В данный момент они никаким образом не похожи на людей, которые любят друг друга до потери сознания. Троп «от врагам к возлюбленным» работает у них в обратную сторону. — Выслушаю, но не сейчас, — Джонни просто целует парня в губы, слизывая языком вкус алкоголя и непривычной горечи. Компромисс за компромиссом. — До вечера. Буду не так поздно, как обычно. Тэн ничего не отвечает. Джонни не ждёт от него и слова. Каждый из них остаётся при своём.***
Год назад, Бангкок, Таиланд — Это правда, что у тебя есть квартира в Америке? — Да, а что такого? Тэн обнимает Джонни поперек груди, мешая застегнуть пуговицы на какой-то слишком длинной рубашке. Его прикосновения отдают по коже электрическими разрядами, но от них не неприятно. Наоборот, скорее — успокаивают и выглядят очень правильно сейчас. — Я просто подумал… — Джонни смотрит на чужое задумчивое лицо и пытается всмотреться в тёмные глаза парня. Тот принципиально не поднимает взгляд, разглаживая на рубашке мелкие складочки. — Если все деньги мира в Америке… Что мы делаем тут? — Тебе не нравится в Бангкоке? — Джонни непонимающе поднимает бровь. — Это же твоя Родина, буквально. В Таиланде они совершенно недавно — не прошло и года после переезда из Сеула, после окончания учёбы. Джонни Таиланд более, чем нравится, к тому же у него Тэн под боком, который свои заскоки показывает теперь на этнической Родине. Жизнь вроде бы течёт отлично и вместе с работой, и с каким-то личными целями, которые ставил перед собой Джонни. Как проблема оставался один Тэн. Он достаточно быстро приноровился вить верёвки из других людей, чтобы те его любили и давали денег на любую хотелку. Джонни его не понимает, но честно пытается подстроиться и выразить свою преданность. Тэн понимает только язык денег и дорогих подарков. Действительно очень дорогая и требовательная сучка. Тэн облизывает пухлые губы и опускает руки чуть ниже, обводя сквозь плотную ткань брюк тазовые косточки. Джонни шумно сглатывает, стараясь прислушаться к своему стуку сердца. — А Америка — твоя Родина. Надо побывать везде. Тэн сводит с ума и действует как сильный наркотик до сих пор, только у Джонни уже начинает потихоньку проясняться в голове после бесконечного ночного трипа. Слова кажутся слишком приторными и сладкими на языке, а тело может быть и вызывает ответную реакцию на каждое провокационное действие, но будто бы уже всё не так. Будто вокруг уже совершенно не тот воздух и окружение, но вести себя надо всё равно точно также. У Тэна одна и та же техника, но Джонни чувствует как внутри холодеет с каждым днём всё больше и больше, а любимый человек находится рядом уже скорее из-за простой привычки и единственной привязанности. — Ты хочешь в Америку? — Да. — Ты уверен в этом? Мы только-только обустроились в Бангкоке, в Америке совершенно другие порядки и культура… Тэн нетерпеливо сжимает сквозь брюки член парня и щекой прикасается к чужому животу. По телу пробегают слепые мурашки и в паху начинает немного поднывать. — Хочу и жду там такого же солнца, как и здесь. Джонни давит смешок в себе. В родном Чикаго летом максимум такой же, как и в Бангкоке минимум самой холодной зимой. Они как-нибудь потом с этим разберутся. После того, как Тэн хорошо покажет себя и хоть на несколько минут снимет с себя маску помешанного на деньгах мальчика.***
Наше время, Чикаго, США Джонни после работы хочет только одного единственного счастья — удовлетворение своих первых и базовых потребностей жизни, такие как горячий душ, вкусный ужин и свежая постель, но оно рушится, не успев толком начаться, потому что у Тэна в заднице свербит разговор по поводу его мелких и не совсем хотелок. — В Индиане сейчас намного теплее, чем здесь, — объясняет он, когда Джонни, в растянутой футболке и домашних шортах, сидит за кухонным столом с одной ногой на стуле и доедает остатки ужина. Еда настолько отвратительная и пресная, что приходится пихать кусок себе в горло. — К тому же это максимально недалеко, можешь свозить меня на пару дней. — Почему именно в Индиану? — спрашивает Джонни, вопросительно поднимая голову в сторону возвышающегося над ним Тэна. Логичный и самый простой вопрос в их ситуации. — Это самый обычный штат с самым обычным климатом, в Огайо и то теплее будет. Если так хочешь тепла, давай поедем во Флориду, на океан. Джонни спиной и затылком чувствует, как Тэн стискивает зубы от злости, хотя непонятно откуда она у него вообще — ехать во Флориду действительно намного лучше, чем отдыхать в Индиане. На крайний случай есть Калифорния, которая хоть и дальше от них, но тоже очень хороший вариант развлечься на пару дней. Джонни, например, периодически скучает по Сан-Франциско, в котором никогда в жизни не был. — Мне не нужна твоя Флорида! — кривляется Тэн. У него очень хорошо получается раздражать своим тоном, будто ему десять лет и весь остальной мир ему должен. — И Огайо мне нахер не сдался! Я тебя прошу съездить со мной в Индиану, это не так далеко и сложно! Я же не прошу у тебя золотых мешков денег и постоянного катания туда-сюда! — В какой-то момент мне кажется, что ты как раз таки просишь, — вздыхает Джонни, отодвигая от себя тарелку с едой. Есть полностью перехотелось, Тэн портит всё настроение и добивает его остатки. Тэн — не капризный человек, он и есть сам каприз. Да, у выходца из богатой семьи будут определенные заскоки и проблемы со своими личными желаниями — в детстве получать каждую мелочь входило в хорошую привычку, но во взрослом возрасте с ней нужно по-хорошему расставаться. Или как минимум зарабатывать столько же. Джонни знает, что такое обеспеченная семья и что она обещает тебе в будущем, но они с Тэном совершенно не соприкасаются в одних и тех же точках, в которых вполне могли бы. Джонни всегда готовили к тому, что чтобы в дальнейшем обеспечивать такой же уровень жизни, как и в семье, нужно постоянно работать и не жалеть своих усилий на неё. Тэна — нет. Ему нельзя объяснить почему и зачем его парень работает как проклятый, для Тэна важен результат, а не каким образом он был получен. Если потакать каждому заскоку, то Тэн окончательно упадёт в пучину своих безумных желаний. Джонни хоть искренне любит, но исполнять каждый каприз по щелчку пальцев не собирается. Возможно, это его какой-то личный красный флажок. — Я не понимаю, ты по итогу вообще со мной поедешь? — А, то есть, ты уже точно едешь? — Тэн закатывает глаза и лохматит свои темные волосы рукой. Джонни откидывается на спинку стула, на котором сидит, и смотрит исподлобья. В воздухе становится душно. — Мы вроде бы обговаривали только саму возможность поездки. — Неужели ты реально не понимаешь, что мне нужно это? Джонни устало вздыхает и борется с внутренним желанием либо врезать красивой мордашке Тэна, либо самому себе. — Нет, в данный момент я не понимаю, — с чужой стороны слышно фырканье. Глупость и только. — Кроме глупого аргумента в пользу Индианы я так больше ничего и не услышал, поэтому не вижу причин ехать. — Мне просто это нужно. Достаточно хорошая причина? — оскорблённо и громко шипит Тэн. — Очередная хотелка, чтобы просто найти повод сюда не возвращаться? — Джонни встаёт и подходит вплотную. — Чем тебе Чикаго не нравится для твоих гулянок? — Да я просто ненавижу этот город! — взрывается Тэн, отходя от Джонни на несколько шагов. В его голосе столько злобы и ненависти, что, кажется, ещё немного и он будет бить посуду вокруг себя. Тэн почти задыхается от ненависти, словами этой ненависти. — Я ненавижу твой грёбанный Чикаго, я ненавижу США и всё то, чем ты тут занимаешься! Здесь нет никакого солнца и голубого неба, меня тошнит от одного только осознания, что я нахожусь в этой дыре напару с тобой и не могу отсюда выбраться! Ты должен обеспечивать мне достойную жизнь! Я что-то не вижу её здесь! — Разве я должен? — спрашивает Джонни, складывая руки на груди. Светлая челка падает на глаза. — Ты же любишь меня! —А ты меня? Тэн, кажется, теряется от такого вопроса и забывает о своей злобе на секунду. Его выражение лица меняется на растерянное и испуганное, но уже через мгновение он снова сводит тёмные брови вместе и хищно оскаливается. Будто и не человек вовсе. — Не об этом сейчас тема. Ты едешь по итогу или нет? Джонни понимает, что ещё немного и он действительно поддастся на уговоры — это неправильно хотя бы с точки зрения его собственного блага, на работе за такое по-доброму по голове не погладят, но какое-то душащее чувство в груди просто не даёт ему покоя. — Я работаю ближайшие две недели в шестидневку, — Тэн недовольно поднимает бровь, но ничего не говорит. Джонни опять замечает в себе жгучее желание врезать, но он человек культурный и при любом раскладе не посмеет даже стукнуть кулаком по их деревянному столу. — Если подождёшь, то съездим, обещаю. — Мне через две недели уже не надо. Джонни слегка закусывает внутреннюю часть левой щеки и глаза от безысходности и банальной усталости начинают слезиться, но этого уже никто не замечает. Дверь в одну из комнат оглушительно хлопает, а чужие быстрые шаги отчётливо стучат в голове. Бом-бом.Бом-бом.
Джонни остаётся наедине со своей остывшей тарелкой риса и выскакивающим сообщением о том, что на работе опять завал, много дел и целая куча проблем. Часы на стене громко тикают одновременно с вздохами и показывают любимое время Тэна. Время, чтобы уйти из дома на всю ночь и вернуться только утром - пьяным и весёлым, потому что он в очередной раз позволил себе развлечение не за свой счёт. Входная дверь закрывается ещё громче и где-то в прихожей звучит неприятное лязганье ключей об тумбочку. Дышать становится будто бы легче, хоть и признаваться в этом тяжело.***
Когда Джонни вечером возвращается домой с работы уже на следующий день, в угрюмый по общему мнению, но достаточно тёплый понедельник, он видит как в прихожей не хватает одного чемодана, а на зеркале висит вырванный листок из ежедневника с корявым английским: Я уехал в Индиану, можешь меня не ждать. Ключи в почтовом ящике. Прощай. Это конец их какого-то совместного будущего, скорее всего. Наверное, на этом моменте нужно что-то почувствовать и пересмотреть какие-то свои дальнейшие ориентиры. Как минимум, нужно позвонить Тэну, спросить какого фига он укатил в другой штат, не согласовав это, и вот так просто бросил Джонни после стольких лет отношений. Однако сам Джонни с пугающей скоростью понимает, что он ничего не чувствует внутри себя после такой информации. По-крайней мере, не чувствует именно плохого. Вроде бы Джонни любит Тэна до потери сознания и очень долго добивался официальных отношений с ним в университете, но в то же время… Это было так давно, что даже хорошие и самые сладкие воспоминания в памяти теряются среди океана вечных скандалов из-за денег, подозрений в неверности и громких истериках. Всё то, что раньше вызывало улыбку — утонуло внутри ещё очень давно. Так странно чувствовать это внутри себя. Любить Тэна — давняя привычка, которая мешала жить в полную меру. Джонни хочет хотя бы банально почувствовать наравне с неприличным ощущением радости ещё и стыд за это, но в груди и близко такого нет. Всё как будто случилось именно так, как должно было случиться ещё очень давно. В понедельник в Иллинойсе светит тёплое и яркое солнце, именно тогда, когда из Чикаго Тэн уехал в, по его скромному мнению, солнечный и ждущий его Индианаполис. Во вторник Джонни смотрит прогноз погоды и видит дождевые тучи в Индиане. Всё встаёт на свои законные места. Джонни больше не борется, а Тэн больше не возвращается.