Ночь стояла на удивление тихая и ясная. Звезды озаряли своим светом все вокруг, словно фонари. Луны не было видно и ничто не затмевало сияния тысяч небесных глаз. Казалось, они наблюдают за всем, что происходит сейчас на земле, своим холодным безразличным взглядом. Они уж точно не собирались вмешиваться в дела смертных, предостерегать их от ошибок и ненужных смертей.
Тишина в таком огромном военном лагере казалась жуткой, неправильной. Даже ветер не шелестел, гоняя всякий мусор между палаток. Пожалуй единственным, что можно было сейчас услышать — тихий треск костров и короткие переговоры часовых.
Все вокруг замерло, ожидая чего-то ужасного. И это ожидание пугало не меньше тишины.
Бильбо поежился от холода, поплотнее кутаясь в предоставленный ему эльфийский плащ. Хотя это был самый маленький, который только нашелся у лесных воинов, хоббит все равно мог скрыться в нем полностью, подогнув под себя ноги. Даже они, привыкшие к грубости всевозможных дорог во время похода, не справлялись с ночным морозом.
Полурослик сидел здесь уже очень долгое время, прокручивая в голове один и тот же момент: то, как Торин смотрел на него, когда его крепкая рука сжимала рубашку, удерживая Бильбо над пропастью. Этот холодный, полный ненависти и отвращения взгляд он не забудет никогда. Его до сих пор передергивало, когда перед глазами с излишней четкостью представала та картина. В груди вспыхивал страх и обида.
В голове появилась одна странная, совершенно недопустимая, по мнению хоббита, мысль, что он до этого пытался гнать как можно дальше. А что было бы, если бы не Гэндальф? Если бы никто не остановил Дубощита от совершения мести? Он бы разжал пальцы? Убил бы того, кого обещал защищать? Смог бы избавится от
крысы из Шира?
В груди твердым болезненным камнем застыло осознание: смог бы. Еще как смог, и был бы счастлив. Этот Торин был готов объявить предателями своих собственных племянников. Врядли он был бы хоть как-то расстроен. Наоборот, пошел бы пировать в грудах золота, выкрикивая на весь огромный пустой зал: я избавил МОЮ гору от крыс!
В глазах застыли непрошенные слезы. Ну почему Бильбо вынужден так страдать из-за какого-то гнома? Разве он был таким уж плохим хоббитом? Разве он кому-то вредил? Он…он лишь хотел помочь. Хотел вернуть синим глазам их мудрость и доброту. Хотел…но не смог.
Самым болезненным было осознание того, что Бильбо не может заставить себя возненавидеть Торина, выкинуть его из головы и из сердца. Он готов простить ему все, что угодно, лишь бы еще хоть раз увидеть в его глазах ту же искру, как тогда, после их первой встречи с Азогом.
Бильбо вновь с тоской поднял голову. Гора была так огромна, что не помещалась в его взгляде полностью. Словно молчаливый надзиратель, она закрывала хоббиту обзор на все, что было вокруг. «А вдруг Торин сейчас стоит там, на бастионе, смотрин на лагерь эльфов и ищет глазами меня?» Бильбо вздрогнул от такой странной мысли и тут же отвернулся, вновь возвращая свой взгляд выжженной земле. «Нет, если он и думает обо мне, то только с сожалением, что не сбросил с бастиона.»
— О чем задумался в такую ночь, друг мой? — сзади послышался тихий старческий голос, а после рядом с хоббитом на бочку сел и его владелец.
— Вокруг так тихо, будто мертво, — не поворачивая головы, тихо ответил Бильбо. Он сразу узнал друга, и был даже рад, что тот появился. Отвлечься от мыслей ему явно не помешает.
— Это затишье перед бурей, — ответил Гэндальф, откладывая свой посох в сторону.
— Завтра будет страшная битва, многих она унесет с собой. Все вокруг чувствует это, и молчит, ожидая своей участи.
— Так значит, орки действительно идут, — это был не вопрос, да и говорил Бильбо явно не другу. Осознание, что завтра он снова встретит этих уродливых, жестоких существ заставило хоббита поежиться, прижав колени к груди еще крепче.
— Я не могу поверить, что Торин стал таким…страшным. Будто это и не он вовсе.
— Это и не он, — Гэндальф тяжело вздохнул, снимая шляпу и откладывая ее к посоху. Теперь он был похож на самого обычного старика, повидавшего много ужасных вещей на своем немалом веку. Бильбо почувствовал повеявшую от волшебника тоску и вдруг понял, что он не одинок в своем несчастье.
— Драконья болезнь завладела разумом Торина. Она так губительна потому, что поражает не тело, а мысли, и ни одно лекарство не способно вытравить яд из гнома.
— Так значит… — Бильбо задохнулся от ужаса, так неожиданно и быстро охватившего все тело. Он резко обернулся к Гэндальфу, чувствуя, как легкие сжимаются от каждого вздоха.
— Торин останется
таким навсегда?
— Бильбо… — рассмотрев выражение лица собеседника, Гэндальф с жалостью к своему маленькому другу вздохнул и положил свою большую сухую ладонь на чужое плечо.
— Торин Дубощит силен не только телом, но и духом. Он не позволит драконьему недугу отравлять свой разум слишком долго. Вот увидишь, завтра он вступит в бой, как настоящий воин, как вождь своего народа.
— Я не хочу, — тихо прошептал Бильбо, уткнувшись носом в колени. Глаза вновь защипало, но удержать себя он более не мог.
— Я не хочу, чтобы он вступал в битву. Торин бросится в самое пекло и… умрет. Я…я хочу, чтобы он жил, даже с ненавистью ко мне. Я не хочу видеть, как он умирает. Я…я люблю его…
Тишина повисла между ними. Бильбо так и сидел, уткнувшись лицом в колени, и будто не дышал вовсе. Он только что признался. И самому себе и Гэндальфу признался, насколько на самом деле ему был неравнодушен этот гном. Не Король по горой, не великий воин Торин Дубощит, а просто Торин, просто гном, который всеми силами пытается вернуть дом своему народу. Да, именно такого Торина полюбил Бильбо Бэггинс, обычный сквайр из Шира.
Гэндальф задумчиво смотрел на своего маленького спутника и о чем-то глубоко задумался. Врядли кто-нибудь сможет понять, что на уме у мага. Он и сам иногда не мог разобраться в своих мыслях. Но сейчас он понимал одно: этот хоббит ни за что не согласится сейчас уехать домой, ведь его сделка выполнена.
— Не хочешь ли закурить в эту ясную ночь, друг мой? — порывшись в кармане, Гэндальф достал из него свою пошарпанную трубку и небольшой кулечек с табаком.
— У меня как раз осталось немного Старого Тоби.
Бильбо оторвал голову от колен и, посмотрев на легкую улыбку волшебника, кивнул, доставая свою, не менее потрепанную в походе трубку.
— От Старого Тоби никогда не откажусь…
***
Бильбо задыхался. Он так много еще никогда не бегал, но остановиться было нельзя. Со всех сторон могла прилететь смертельная стрела или орочий ятаган. Сердце бухало в груди так сильно, словно хотело сбежать от своего обезумевшего хозяина, но Бильбо не останавливался. Только что он увидел, как Торин и Давлин скачут на козлах прямо к Вороньей высоте. Туда, куда скоро прибудет подкрепление из крепости Гундабада.
Страх обуревал тело, но не сковывал движений. Бильбо боялся не за себя или свою жизнь. Он боялся, что эту самую жизнь он проживет с мыслью, что позволил Торину умереть. И никакие здравые мысли не убедят хоббита, что это вовсе не его вина. Он должен успеть, должен предупредить.
Кольцо холодило палец. Оно шептало прямо в самую голову, уговаривало сбежать, спрятаться в безопасном месте. Но Бильбо не слушал его. Нет, он ни за что не уйдет. Если нужно, то он умрет прямо в этом поле, вдали от дома и родного сада. Но рядом с Торином.
Вот наконец хоббит взобрался на верх. Стянув кольцо с пальца, он рванул к знакомой фигуре впереди. Сейчас его не волновало то, что Торин мог все еще злиться на него, или даже ненавидеть. Пусть этот идиот думает, что хочет, но Бильбо не позволит ему попасть в засаду.
— Торин!!! — крикнул он, привлекая внимание двух гномов. Он не видел их лиц, перед глазами плыло, но Бильбо всё же добежал до них, пытаясь говорить, несмотря на отдышку.
— Торин, это ловушка…сюда…сюда идут гоблины из…из Гундабада…куча гоблинов…
У Бильбо подкосились ноги, так сильно он спешил сюда, надеясь успеть. Он пытался отдышаться, но воздух будто кончался вокруг. Все кружилось и вертелось, и он уже не слышал слов Торина и Двалина. Он был счастлив, что не нашёл тут два трупа.
— Бильбо! Бильбо, ты меня слышишь? — Торин с беспокойством тряс застывшего полурослика за плечи, вырывая того из мыслей. Как только хоббит посмотрел на него осмысленным взглядом, Торин вновь заговорил приказным тоном:
— Уходи от сюда, иди в лагерь или в лес, уходи с поля битвы. Тебя тут убьют, затопчут, у меня не будет времени тебя спасать.
Решив, что хоббит понял его слова, Торин сорвался с места в сторону, откуда должны были прийти гоблины. Бильбо так и остался стоять там, смотря туда, где только что скрылась знакомая фигура. Ему не хотелось убегать, бросать товарищей тут, в этой смертельной бане. Он знал, что врядли сможет сильно повлиять на исход битвы, но убегать, трусливо поджав хвост? Да никогда! Он больше не тот трусливый хоббит, который падал в обморок от упоминания дракона.
Схватившись за свое жало, Бильбо вновь натянул кольцо, собираясь незаметно зарубить хотя бы пару орков. В голове билась лишь одна мысль: лишь бы Торин выжил, лишь бы остался тут, с ним. Бильбо вспомнил вчерашние слова Гэндальфа и лелеял надежду, что его поймут, простят и не прогонят. Бэггинс был твердо уверен, что, как только закончится битва, он расскажет Торину о своих чувствах. И не важно, что он получит в ответ.
***
— Простите меня, мастер взломщик, — слава вырывались с огромным трудом. Торин хрипел, чувствуя, как жизнь медленно покидает его. Так вот, какой конец его ждет?
— Я так ошибался на ваш счет, я сделал это дважды.
— Бильбо, называй меня Бильбо, — сдерживая всхлипы, хоббит аккуратно уложил чужую голову себе на колени, желая хоть как-то облегчить его состояние. Ему так хотелось сейчас открыть глаза и увидеть перед собой ясное звездное небо, повернуть голову и увидеть Торина, что как обычно сидел вдали ото всех и задумчиво курил свой дешевый дрянной табак. Но этого не происходило. Все было жутко реальным. И слабеющее село и него на коленях, и кровь, что пропитывала доспехи короля. И всепоглощающая боль, что окутала маленького хоббита перед лицом смерти самого дорогого, что у него когда-либо было.
— Бильбо… — прошептал гном, смотря в это чумазое, покрытое царапинами и ссадинами, искривленное в горе, но такое родное лицо. Хотелось прикоснуться к мягкой, похудевшей за время похода щеке рукой, но Торин чувствовал, что просто не может пошевелить ей. Если не сейчас, то когда?
— Я люблю тебя, Бильбо.
Хоббит резко раскрыл глаза, в шоке уставившись на Торина. Он не мог поверить своим ушам, ему хотелось переспросить, но в горле застрял ком. Бильбо просто сидел там на холодных камнях и молчал, обхватив руками уже мертвое тело любимого. Его разрывало на части от боли, что сейчас наполнило его маленькое сердце. Бильбо хотелось кричать, выть, пока голос не оставит его. Он не успел, не сказал, опоздал…
***
Бильбо не хотел присутствовать на похоронах, но не смог отказать тихой просьбе Балина, что пришел к нему после битвы. Старый гном видел, насколько страдает его маленький друг, видел причину этих страданий. Сын Фундина хотел, чтобы Бильбо попрощался с королем, чтобы отпустил его хотя бы немного.
Когда все закончилось, гномы разошлись по своим палатам, гробница опустела. Лишь один маленький хоббит все еще стоял там и невидящим взглядом смотрел туда, где за каменной стеной только что исчезло тело Торина. Исчезло навсегда. Слезы непрерывно текли по щекам, щипали кожу, но хоббит не спешил их вытирать. Он больше никогда не сможет увидеть Торина, услышать его крепкий голос, обнять его, спасти в очередной передряге. Больше не сможет сидеть с ним рядом по ночам, предлагая глупому королю попробовать Старого Тоби. Бильбо больше не сможет услышать такие желанные слова из его уст, от которых теперь хотелось лишь рыдать.
— Я тоже тебя люблю, — тихо, почти не слышно, прошептал Бильбо, когда голос вернулся. Он все еще стоял там, стоял долго, чувствуя, как гуляющий по тоннелям ветер теребит его волосы. Ох, как бы ему хотелось верить, что Это Торин пришел попрощаться с ним в последний раз. В груди вновь больно потянуло. Бильбо смирился с тем, что эта боль теперь будет с ним всю его жизнь, вечным напоминанием о том, как маленький хоббит из Шира не смог догнать свою любовь.
— Прощай, Торин Дубощит, я всю жизнь буду помнить тебя храбрым воином, что смог вернуть дом своему народу. Всегда буду помнить…
