Кажется, я ревную

Порой ко мне закрадывается мысль… А что если бы он не нашёл меня тогда? Если бы не взял к себе… Может всё сложилось бы иначе? Думал бы он обо мне как о равной, а не как о ребёнке которому нужна его защита? Или же наша встреча никогда не состоялась бы… Но как бы то ни было, ни волшебники, ни чародеи, ни кто-либо ещё не знают о способах возвращения в прошлое. Оно остаётся неизменным и оставляет за собой много горечи и сожалений, которые мы не в силах исправить… Порой это какие-то глупости, которые не имеют особого значения, а порой наши ошибки выливаются кому-то в проблемы, будь то шрам на лице или рука, которую больше не вернуть… Люди не по собственной воле становятся заложниками своих прошлых ошибок, многие делают целью своей жизни их исправление. То чего я хочу… Защитить, стать достойным телохранителям для учителя. Не быть больше обузой. Но для него я лишь ребёнок, который нуждается в его защите. Я должна стараться. Работать больше. Учиться усерднее. Чтобы стать ему достойным телохранителем, ни обузой, ни дочерью. Но почему он так не хочет понять моё стремление? Он не мой отец, так почему пытается им быть? Почему не видит во мне того, на кого можно положиться? Что ж, говорить об этом не имеет смысла, пустые разговоры не способны что-то решить. Порой, приходится смириться с тем, что имеешь, чтобы не потерять хотя бы те крохи, которые есть. Намного мучительнее было бы вовсе не иметь возможности быть рядом с Ренфредом. Может, я для него как дочь, но всё же… Прошло много времени, а лаборатория оставалась такой же, как и была, ну, точнее та жилая часть, которая не совсем являлась лабораторией. Хоть небо в окнах и было лишь проекций, однако выпить вечером чашечку кофе и посмотреть на небо было приятной рутиной. Тишина была столь привычной, что неожиданный стук каблуков около входной двери сильно выбивался. Однако не только этот звук был необычным. Тихо переговаривающиеся голоса, иногда было слышно, что спорящие, немного удивляли, а если быть полностью честной, то очень удивляли. Гости в их лаборатории были редко, что уж говорить о мало знакомых людях. Недопив свой кофе, я поспешила к входной двери. Учитель, что для него было совсем необычно, был в компании женщины, которая липла к нему, не позволяя отойти ни на шаг. По всей видимости она была пьяна, её лицо было всё красное, однако она не обращала на это никакого внимания. — Михаил, ты такой красивый… Почему ты до сих пор одинок? Или ещё нет человека способного выдержать твой вредный характер? — Незнакомка схватила учителя за подбородок и рассматривала его лицо с разных ракурсов, иногда приближаясь к его лицу так близко, как будто хотела поцеловать, а иногда наоборот отдаляясь. Ренфред, что было очень удивительно, совсем не возражал и даже не пытался отмахнуться от навязчивой знакомой. — О, а это разве не твоя ученица? У меня совсем из головы выпало, что ты с ученицей живёшь. Даже жаль, что у нас вышло такое странное знакомство, милая девочка, — Наконец отлипнув от учителя, незнакомка обратила внимание на меня. Её интонация была словно она заигрывала, что скорее отдёргивало, чем привлекало. Не зная почему, меня очень сильно раздражало её прилипчивое к учителю поведение, поэтому пользуясь её протянутой рукой, я потянула девушку на себя, правда немного неподрасчитав силу, так что мы обе чуть не упали на пол. Подхватив её, я потащила незнакомку подальше от учителя. Девушка всматривалась в моё лицо, словно увидела что-то занимательное. Она не особо сопротивлялась, когда я относила её к кровати. — Хм, милая девочка, неужто ревнуешь? — Играючи, незнакомка дышала мне прямо в ухо. — Как мне тебя жаль, он ведь такой непробиваемый, не светит тебе ничего, лучше сдайся. Ведь наверняка из нас двоих он предпочтёт ту, кто не будет для него обузой, верно? — Хватит, — мой голос звучал невероятно грубо. Это не было правильным отношением к гостье учителя, однако её поведение сильно злило. — Так и знала. Какая наивная! Он в тебе дочь видит и никого более, — Она не скрывала того, что открыто насмехалась надо мной. — Вам пора спать, уже поздно, — стараясь сохранять спокойствие, я игнорировала её слова и поспешила поскорее выйти, в надежде услышать объяснение всему происходящему. Идти далеко не пришлось, спускаясь по лестнице, я увидела как учитель готовил две чашки кофе на кухне. — Возьми, — Ренфред протянул мне чашку кофе, а после решил объяснить что же сейчас произошло, — Она моя знакомая, помогала в исследованиях сегодня. За свою помощь потребовала выпить с ней. Думаю, ты понимаешь, что было дальше. — Понимаю, — покачав головой, я вздохнула. — Возможно она побудет здесь ещё несколько дней. — Чего? — подавившись кофе, я в недоумении смотрела на учителя. — Меня попросили за ней присмотреть, не смог отвертеться. — А. — хоть я и была недовольна, но с этим всем пришлось смириться.

***

Следующий день начался не очень хорошо… Знакомая учителя с довольной улыбкой на лице сидела на кухне, словно хищник поджидавший добычу, в роли которой она выбрала меня. — Доброе утро, Элис, верно? — Верно, — недовольно бурча ответила ей я. — Такая малышка. Слышала, тебе всего 18 лет. Эх юность, юность. Прекрасные годы веселья и романтики! Как нелепо, что ты их впустую тратишь на того, кто никогда не обратит на тебя внимание подобного рода. — интонация, с которой она говорила эти слова, выводила из себя. Но я решила не обращать внимание на подобного рода провокации. — Какая ты скучная, — протянула она, вздыхая от скуки. — Вы не собираетесь на работу? — Собираюсь, собираюсь. Зачем сразу давить на больное? Михаил уже ушёл, а его ученица такая скучная… — Вы же знаете, что вы здесь не для веселья? — Знаю, знаю, не будь такой занудой, Элис. Не далеко ты по характеру от Ренфреда ушла… С кем поведёшься от того и наберёшься? Кажется, я слышала, что он тебя с улицы подобрал, когда ты ещё была малышкой. Долго же вы вместе живёте, неудивительно, что он тебя как дочь воспринимает, — Вздыхая, девушка водила пальцем по краешкам чашки, задумчивая вглядываясь в напиток. — Что вы несёте! — не выдержав больше её провокаций, я схватила её за воротник рубашки, приподнимая и еле сдерживаясь, чтобы не ударить по красивому лицу гостьи. — Эй, эй, спокойнее! Всё, молчу, молчу, только отпусти, — цыкнув, я разжала руки и отпустила девушку, поторопившись поскорее покинуть лабораторию. Хотелось открыть окошко и громко выругаться, но пришлось сдерживать внутренние порывы. Конечно, не всё так было гладко, что очень хорошо прочувствовала дверь, которая закрылась с большим хлопком…