21:58

Рео ненавидел ссоры с родителями, потому что каждый раз это было что-то, с чем справится ему было тяжело. Он знал, прекрасно знал, что они видят в нём идеального наследника и никого более. Он был просто человеком, который должен был дальше нести именитую фамилию без права на ошибку, на собственные чувства и желания. Но Микаге Рео не был идеальным — его поведение не более чем простое притворство, попытка показать окружающим, что он такой, каким его хотят видеть. И каждое жестокое слово оставляло шрам в его сердце. На самом деле таких шрамов было очень много самых разных размеров: мелкие неосторожные или длинные продольные, когда срываешь голос в попытках докричаться, но встречаешь лишь стену ледяного равнодушия, а бывали и особенные — средней длины, но настольно глубокие, что, казалось бы, раздирали сердце до самого основания, один из таких шрамов оставил Наги в своё время в Блю Локе. И лишь одному человеку на свете фиолетововолосый позволял увидеть свою не идеальность. Саэ стал его спасением и главным утешением в жизни. Рео много раз слышал, что этот мужчина известен своими жестокими словами, но рядом с ним всё это пропадало. Изумрудные глаза источали лишь мягкое сияние и искреннюю любовь, которую можно было прочесть невооруженным взглядом. Лиловоглазый всегда знал, что может положиться на этого человека, какой бы ни была ситуация, тем не менее, он просто не мог переступить через себя, чтобы резко написать или того хуже позвонить Итоши, у которого может быть тренировка, матч, встреча с друзьями или какой-нибудь вечер. Его парень был без преуменьшения «гордостью Японии и её ярчайшей жемчужиной», и это всегда вызывало в нём довольство и безмерное восхищение. Настолько искренние восхищение, что отношения на расстоянии не казались такой уж не подъёмной штукой, какими всегда виделись им в детстве. И пускай иногда его душило эгоистичное желание провести праздник, не вылезая из объятий своего парня, например, такой как сегодня — День Святого Валентина — для них двоих это была непозволительная мечта. Они двигались вперёд каждую секунду, не позволяя себе остановиться и оглянуться назад, даже если речь шла о собственных отношениях. Но они любили друг друга настолько сильно, что знали через пару лет, когда всем этим трудностям подойдет конец, они смогут постоянно быть рядом, чтобы наверстать упущенное и дать заветную клятву вечной любви, которую прокручивают день ото дня в голове. Она была даже написана ими лично в первый год отношений, потому что ни у одного не возникло сомнений, что именно с этим человеком они хотят идти нога в ногу и быть достойными прекрасных чувств, испытываемых друг к другу. И сейчас Рео врывается в свою комнату, хлопает дверью и бросает телефон на стол, устремляясь к панорамным окнам, в которых был виден весь Токио с его бешенным движением, яркими огнями и большим количеством людей. Голоса в голове судорожно воспевают сорваться и позвонить на другой край света, чтобы услышать родной тембр, наконец, успокоиться и снова улыбнуться. Они звучат столь громко, что Микаге кажется, что его забытый телефон вибрирует пришедшими сообщениями от возлюбленного, что практически невозможно из-за разницы в часовых поясах в целых восемь часов. У Итоши уже давно ночь, в которую он обязательно должен восстановиться, чтобы продолжать нелегкие тренировки в сборной Реал Мадрида. Правда сколько бы фиолетововолосый не отмахивался от галлюцинаций в голове в этот раз заиграла песня, поставленная исключительно на контакт Саэ, и это уже не могло быть просто случайностью и ошибкой помутнённого страданиями сознания. И младший срывается, надеясь успеть пока мелодия не оборвется, а звонок сбросится. Сердце замирает от судорожных попыток снять вызов дрожащими руками и прислонить устройство к уху, чтобы услышать хриплый смешок и представить любимый кошачий прищур с хитринкой на дне зелёных омутов. — Уже игнорируешь меня, котёнок? Обычно и секунды не проходит, как ты уже отвечаешь на мои сообщения, а сегодня целых восемь и непрочитанные, — Рео сам не понимает от чего всхлипывает от того, что до сих пор не может успокоиться или от голоса красноколосого, который был совершенно реальным. И прижимает его щекой к плечу, чтобы рукавом стереть слёзы и дать себе десять секунд, чтобы выровнять дыхание и голос. — Ах, прости, любимый. Телефон лежал достаточно далеко, не сразу среагировал. — И ты снова сидишь у окна, смотришь на ночной город и пытаешься не звонить мне, чтобы не тревожить, хотя тебе откровенно дерьмо внутри, да? — самая поразительная вещь в Саэ — это то, насколько он идеально понимал, когда ему плохо. Даже сейчас ему не потребовалось и минуты, чтобы разгадать причину долгих отсутствий его парня в сети, — Опять родители что-то сказали? — Как ты догадался? Я ведь… Я даже голос выровнял, чтобы ты ничего не понял и, вообще-то, я не звонил, потому что у тебя глубокая ночь. Да, точно, почему ты звонишь? Обычно ты спишь, я ведь помню твой график наизусть, — старший в очередной раз смеётся, но от этого мягкого голоса натурально щемит сердце. Кажется, этот человек однажды сведёт его с ума и даже не поплатится за это. — Потому что я тоже слишком хорошо знаю тебя, Рео. И как-то рано мне ложится спать в разгар дня Святого Валентина, когда мой ненаглядный даже не хочет спускаться ко мне, — парень даже не сразу обрабатывает сказанное, пытаясь понять, как же это он может спуститься, если их разделяют тысячи километров и всё те же ненавистные восемь часов. Осознание приходит чёртовым жаром, распространяющим хрупкую надежду по всему телу, даже в недоверчивый мозг. — Только не говори, что ты приехал из Мадрида и сейчас ждёшь меня внизу? — О, именно это я и делаю. И если бы не лимузин, Микаге Рео, то я бы докинул твой чёртов букет пионов прямо до твоего окна. Нет, меня бы не остановило, что ты живёшь в чёртовом небоскрёбе. Это ворчание вызывает у него громкое хихиканье, когда он переводит телефон на громкую связь и срывается выбирать, что же надеть, а заодно и захватить подарки для Саэ, приготовленные на все праздники до и после сегодняшнего дня. — Уже бегу. Мне одеваться красиво или очень-очень красиво? — Я рад, что ты уже запомнил, что прекрасен во всём, но повод для твоего нового костюма, однозначно, есть. Всё происходящее напоминало прекрасную сказку, потому что он банально не мог придумать ничего лучше, как присутствие Саэ рядом в такой день. Ему совершенно было всё равно куда они поедут, но сердце бешено стучало с каждой пройденной ступенькой, даже восклики родителей на такой бессовестный побег остались в пределах его просторной комнатки. Красноволосый выглядит поистине превосходно в белой рубашке, расшитой драгоценными камнями по форме сердца, и узких чёрных брюках. Рео даже не мог не рассмеяться, прыгая на шею парню, когда приметил бежевое пальто, которое заказывал через полсвета в Испанию на пятисотый день их отношений. И старший подхватывает его, закружив и оставив ряд беспорядочных поцелуев на оголённой шее. Лиловоглазый никогда не признается, что специально выбежал зимой в одной лишь полупрозрачной рубашке, расстегнутой на добрую половину пуговиц чтобы сразу получить долгожданные поцелуи. Отпуская его, Саэ чуть ворчливо хмурится, морща нос и открывая перед ним дверь лимузина, приглашая сесть первым: — Бегом, Микаге, мне ещё придётся поработать над твоим внешним видом, чтобы выпускать в свет, а то окружающие могут упасть в обморок или, не дай бог, уведут тебя у меня. Рео дразнится, высовывая язык в характерном жесте, но рубашку застегивает, надевая и пиджак, чтобы было теплее, хотя стащить красный шарф, валяющиеся всегда в машине, кажется более заманчивой идеей. Но он отметает её пока, падая на только устроившегося удобно мужчину, рука которого моментально находит правильное расположение, обвивая талию. И аметистовые глаза сияют так хитро, что у полузащитника Испании невольно мелькает воспоминание, как этот чертёнок отсасывал ему, пока бестактный менеджер озвучивал новое расписание. — Хотя твой засос смотрелся неплохо под этой рубашкой. Все преступники, что хотели бы меня увести точно знали, что за мной стоит кто-то опасный, кому я отдан и телом, и душой. — Ты отвратительно меня провоцируешь, ненаглядный, а я ещё и иду на поводу у тебя, — юноша под боком противно хихикает, опуская голову на плечо и прижимаясь впритык, вдыхая приятный аромат и уж слишком откровенно наслаждаясь близостью. — Хочешь поговорить о ссоре с родителями? Если вы спросите, почему один миллиардер так напоминает красноволосому котёнка, то он сразу же ответит, что на все неудобные и нежелательные вопросы он слишком очаровательно морщит носик и прячет глазки, издавая тихое шипение под нос, а вот, когда доволен, наоборот, мурлычет и всячески ластится. Вот и сейчас эти два состояние сменили друг друга, но недовольство продлилось какие-то жалкие пару секунд, ведь младший потянулся поцеловать в щёку, выглядя и впрямь расслабленным, и не циклящимся на очередных выебонах родителей. — Ммм, пожалуй, нет. Ты своим появлением отвлёк меня от мыслей о них, а вспоминать снова я не хочу. Слишком скучал по тебе и жажду узнать, куда мы едем. — Потерпи немного, хочу сделать тебе сюрприз. Там обменяемся подарками, но мне придётся завязать твои очаровательные глазки, когда подъедем, а если будешь много любопытствовать, то отвлекать буду поцелуями. Никто из них совершенно не сомневался, что Рео из своей чистой кошачьей вредности будет приставать. Иногда даже мелькали мысли, что кое-кто испытывает мазохистское удовольствие, когда губы немеют от поцелуев, а на следующий день слишком опухшие, чтобы родители могли ещё делать вид, что не догадываются, где носило их сына. От возмущения их останавливает лишь то, что избранником стал старший сын семьи Итоши — такой же именитый наследник, которого жаждет отхватить каждая вторая семья. Но вот особенно тесные отношения с нынешними главами слегка напрягали, ведь их чадо с особым трепетом говорил о доброте и семейности таких высокопоставленных людей. А в мире денег не бывает искренней любви, сколько не притворяйся — этим словам Рео никогда не верил, сколько бы их не произносили. Он мечтал о свадьбе с Саэ, о всей этой суете, постоянных репортажах, где бы им, наконец, пришлось на весь мир открыто заявить о своей любви. Но для такого было рано, да и у красноволосого вероятно ещё есть свои планы на ближайшие будущее… Наверное. За размышлениями и медленными, ненасытными поцелуями прошла поездка, когда старший засуетился, отыскивая тот самый шарф с целью завязать глаза. Рео, предварительно распустивший свой хвост, благосклонно подставился, вслепую проверяя собственный подарок и принимая правила игры, чтобы не испортить тщательно подготавливаемый сюрприз — а как могло быть иначе, когда речь шла о самом прекрасном мужчине? Правда его слегка напрягало, что по доносящимся звукам открытых дверей они вошли опять же в здание, а возлюбленный не имел привычки прятать от него, в какой же ресторан они пойдут. И, кажется, Саэ ощутил его напряжение, ведь заведя в лифт, стал нежно массировать плечи, шепча на ушко очень мягкое: «Ты ведь мне доверяешь?». И как же он может не доверять, когда его любимый никогда не подводил и придумать то, что ему не понравится, банально не умел, поэтому в ответ на вопрос получает уверенный кивок и тихое: — Я доверяю тебе больше, чем самому себе. Если скажешь упасть ради тебя, то я это сделаю, какой бы ни была высота. — А ты близко подобрался к разгадке, котёнок, — весело усмехается красноволосый, когда двери лифта распахиваются, а неожиданно холодный ветер стремится испортить ему причёску. Но опомниться и как-то проанализировать подсказку ему не дают, заводя на террасу и заменяя тёплые родные руки приятным пледом, оставляя после себя лишь тянущее предвкушение, ведь Саэ уходит куда-то подальше, включая музыку, чтобы скрыть свои дальнейшие действия, прося не открывать глаз, пока не скажет. У них нет права отступить, и Микаге прислушивается, сгорая от любопытства, и впервые в уверенном голосе он слышит волнение и лёгкий оттенок сомнения, — Рео, пожалуйста, сними повязку и посмотри на меня. — Саэ, ты меня пугаешь даже… — секунда и перед аметистовыми глазами открывается невероятное зрелище, как Саэ, его любимый Саэ, сидит на одном колене посреди террасы, украшенной фонарями, их фотографиями и небольшим граммофоном. Мир будто застывает на этом моменте, а мозг даже не может принять, как смуглая рука заводится за спину, возвращаясь с красной бархатной коробочкой. И всё это время, пока перед глазами не предстанет прекрасное кольцо с огромным сапфиром в россыпи маленьких бриллиантов, Микаге уверен, что спит или сейчас по-настоящему упадёт из-за своих дрожащих ног. — Микаге Рео, ты выйдешь за меня замуж? Я знаю, что это слишком рано, но я хочу быть уверенным, что в нужный момент ты до сих пор будешь готов сделать выбор в пользу меня. Я не самый лучший человек, и ты заслуживаешь намного лучшего, но для тебя я стараюсь стать лучше, чем есть. — Замолчи, пожалуйста, — истерика подступает, ведь это самый лучший день в его жизни. И не теряя ни секунды, лиловоглазый преодолевает расстояние между ними, падая на колени и судорожно протягивая руку, — Ты лучший человек в моей жизни. Мне с тобой так повезло и… Я…Я, конечно, согласен быть твоим мужем. С сегодняшнего дня до самого конца, — на лице напротив появляется самая широкая улыбка, сравнимая лишь с той, что он видел в детских альбомах, и то последняя была менее яркой. А Итоши быстро надевает кольцо на палец, губами касаясь фарфоровой кожи. — На тебе оно сверкает ещё лучше, чем во всех моих мечтах, моя любовь. Рео совершенно точно краснеет от очередного комплимента, неверяще рассматривая кольцо и резко вспоминая, что тоже приготовил подарок, поэтому торопится, вырывая руку, чтобы вытащить коробочку чуть больше и протянуть мужчине, нервно хихикая: — Мой подарок не так хорош, как твой, но в последнее наше свидание ты упоминал, что хочешь точно знать каждую нашу важную дату, поэтому, кхм, эти часы для тебя. Я лично разрабатывал дизайн, надеюсь, понравится, — старший подарок принимает, присаживаясь и с детским интересом разглядывая замысловатые часы в современном дизайне от компании ROLEX, которые явно стоили ощутимо дорого. И на обороте часового механизма внимательные глаза подмечают их вырезанные подписи, соединённые в один замысловатый узор. — Чертёнок, ты слишком уже хорошо разбираешься в моём стиле, раз смог создать такую красоту, от которой я уже в восторге. Поможешь надеть? — Только если ты скажешь, какой сейчас час. Мы, наконец, обручены, милый. — Как обычно 21:58, ненаглядный. Это время вызывает у них особенный смех, потому что первый поцелуй произошёл в 21:58. Рео пару лет назад решил признаться в своих чувствах в 21:58, и теперь Саэ возвращает должок, делая предложение в судьбоносный для них час.