В лесу у подножья

Над Луаньцзан стоял пригожий день. Пригожий, конечно, именно для этого места, но Вэй Усянь был рад и тому. Даже такие дни — когда солнце еле пробивалось сквозь тяжёлый и сухой местный воздух, едва-едва ласкало своим теплом, а не иссушало неупокоимо, требовательно, до трещин землю и людей: Даже такие дни были ценны. В подобное время он и сам будто воспрявал угнетённым духом и принимался активничать на радость жителям горы и на головную боль Вэнь Цин. Вот и сегодня он открыл глаза, выглянул из пещеры на вершине и почувствовал, как солнце благостно лизнуло его щёку и голубое до синевы небо раскрыло объятье бесконечной глубины. Это заставило улыбнуться. Удивительно, что он всё ещё не разучился это делать наедине с собой. А может… Просто забылся. На миг показалось, что нету ничего более естественного, чем улыбнуться такому дню несмотря ни на что. Его пробуждение не осталось незамеченным. Наверх, от неказистых, но уютных домиков уже нёсся маленький А-Юань, за которым поспевал Призрачный Генерал, а где-то в начале тропки, не торопясь, поднималась бабушка Вэнь. Приняв более благопристойный вид, заложив за спину руки и вытянув спину (под веками мелькнула короткая белая вспышка болезненно бережённого образа), Усянь постарался звучать внушительно: — А-Юань! Нельзя бегать на этой тропе. А ни то упадёшь и переломаешь себе все шесть ног! Ребёнок оторопело запнулся, но удержался вертикально и во все глаза уставился на Вэй Ина. Тот подтвердил, гордый тем, что не по годам умный мальчишка заметил подвох. — Да-да, все шесть. А-Юань уставился на свои ноги, опять недоумённо поднял глаза на Вэя, и вновь опустил вниз, отчаянно пытаясь пересчитать конечности. Поднял перед глазами короткие пальчики и стал по одному загибать, увлечённо пытаясь припомнить счёт, которому они потихоньку, совместными усилиями с Вэнь Цин, начали обучать его. Пока получалось медленно, и за время размышлений мальчишку догнал не только Вэнь Нин, но и бабушка Вэнь. — У меня… у меня… Три ноги! Не выдержав, Вэй Усянь громко рассмеялся, за что получил прямой взгляд Вэнь Нина (О, иногда в нём мелькало осуждение) и улыбку бабушки Вэнь. Та потрепала ребёнка по волосам и суховато проскрипела: — Доброе утро, молодой господин Вэй. — Доброе утро, уважаемая Вэнь. Вижу, сегодня за ночь ваш внук отрастил себе лишнюю конечность. Надеюсь, вы хорошо спали. — А как же молодой господин Вэй, старость многое прощает, я глуховата, вот и не слышала… — Я понял! — А-Юань сорвался с места и прилепился к ноге Вэй Усяня радостно прокричав, — У меня две, две ноги! — Ох ты моё солнышко! — довольный Усянь подхватил ребёнка на руки и несильно подкинул, заслужив заливистый смех. Как же он был счастлив, что А-Юань не воспринимает свои ошибки как трагедию и лишь смеётся над ними. А главное, действительно любит учиться, что тут же и подтверждает. — Господин Вэй, господин Вэй, а мы пойдём сегодня на рынок? Я очень хочу посчитать денюжки! Вэнь Нин сказал, что у него плохо получается и ему надо помогать. Его же могут обмануть на рынке! — Ох, даже не знаю, только что ты перепутал шесть, три и два… — Покажите мне снова, — А-Юань хлопает маленькой ладошкой по плечу Усяня и заглядывает в глаза, — Пожалуйста, гэгэ! Усянь жмурится: — Используешь нечестные приёмы, негодник. А-Юань лишь довольно улыбается в ответ, и Усянь заносит его в пещеру, усаживая на мягкую подстилку, которую называл своим ложе, потом достаёт снящуюся тысячам в кошмарах Чэньцин и начинает наигрывать весёлую негромкую мелодию, под которую из разных углов принимаются сбегаться маленькие талисманчики-человечки, подчиняющиеся, смешно признаться, тончайшим потокам тёмной энергии, которую легко, почти не напрягаясь, контролирует Усянь. Рядом появляется Вэнь Нин, готовый ассистировать во время урока, так как Усянь не может задавать вопросы — вынужден наигрывать лёгкий мелодичный мотивчик. Сначала талисманчики гурьбой нападают на Призрачного Генерала, заставляя того подыгрывать и подать на спину: А-Юань заливисто смеётся. Человечки довольно быстро выпутываются из волос и одежд А-Нина и выстраиваются разными кучками вокруг ребёнка. Первый человечек выходит чуть вперёд и трёт неаккуратно вырезанными кругляшками руками кругляш голову, показывая, что плачет. — А-Юань, как ты думаешь, почему он плачет? — спрашивает Вэнь Нин, аккуратно касаясь человечка возле А-Юаня. Юань уже знает урок и важно заявляет: — Это потому что он один! Человечек горестно кивает и вытянувшись в струнку, падает на пол, наглядно демонстрируя начертание иероглифа, и вернувшись в своё обычно состояние продолжает плакать. Через какое-то время к нему подбирается второй человечек, и похлопав по спинке, приобнимает за плечи. Человечек один перестаёт тереть кругляш-лицо и весело скачет. — Ну-а А-Юань, почему же теперь человечкам весело? — Потому что их три! Нет, два! — Верно, А-Юань! — восклицает Вэнь Нин. Человечки продолжают прибавляться, водя хороводы, играя в игры, и регулярно показывая ребёнку разные иероглифы, означающие цифры. Когда А-Юань смог назвать их все по нескольку раз, а время приблизилось к приёму пищи (Наверное, было рановато для обеда, но им предстояло отправиться в город — хотя бы А-Юаню нужно покушать.) Вэнь Цин позвала всех снаружи. Разогнав бумажки по углам, Усянь вышел, вновь зажмурившись солнцу. Вэнь Цин уже отдавала в руки малышу тарелку какой-то жидкой похлёбки. Вэй вздохнул: их скудное питание слишком напоминало еду в Облачных Глубинах, что содержала слишком мало… всего: и вкуса, и питательности, и даже себя самое еды. Но это на горе среди облаков жили люди, которые питались солнцем и силой золота. На этой же горе только у ВэньЦин было не самое сильное ядро (И зачатки таланта у малыша Юаня) — и поэтому она не доедала — Усянь видел. И всё равно попыталась впихнуть плошку и ему. — Поешь немного. Ты почти прозрачный. Опять сегодня тратил силы на игры с ребёнком. — Вэнь Цин, как ты можешь так говорить?! Обучение А-Юаня — серьёзный вопрос. Я хочу, чтобы он полюбил учёбу, — произнося это нарочито возмущённым тоном, Усянь аккуратно отодвинул руки Вэнь Цин с зажатой чеплашкой, почувствовав кончиками пальцев сухость и шершавость мозолей на костяшках. Разве такими должны быть руки искуснейшей целительницы поколения? — Вэй Усянь! — попыталась было возмущаться… — Не спорь. Я найду что-нибудь в городе. Суп съешь сама, ты почти не питаешься. Кажется, Вэнь Цин поняла, что спорить с ним бесполезно — увидела что-то в глазах. И тяжело вздохнула. — Отправляйтесь сейчас… Четвёртый и третий дядюшка собрали редис и ещё кое-что по мелочи в тележку внизу. Но в основном, конечно, редис… Если продадите всё, возьмите несколько мешков риса… — А ткань для одежды? — Пока не нужно… Здесь ещё долго будет тепло. В следующий раз подумаем. Но вот для А-Юаня нужно поискать новую обувь. Или что-то из чего её можно сделать. Он быстро растёт… — Все инструменты в порядке? Вэнь Цин задумчиво замерла и кивнула, а Вэй Усянь сделал мысленную пометку, что нужно будет пройтись среди всех жителей склона и опросить на предмет того, что нужно из вещей, которые не получается сделать самостоятельно. Вообще Вэй Усянь оказался шокирован тем, сколько всего умели и могли эти люди, которых напыщенные павлины из верхушки орденов называли «необразованными» и «бесполезными». Кажется, они умели брать из природы всё и отдавать ей так же, становились частью её круговорота — и даже скудная земля Луаньцзан отвечала им любовью: пыталась выдавить из своих недр хоть что-то не несущее смерть. Конечно, он никогда не думал, что обеспечивать продуктами для жизни даже столь маленькое число людей — так сложно. Его никогда не учили управлению, всё, чего он нахватался — кусками от Дяди Цзян, Мадам Юй и уже немного от А-Чена, теперь путалось в его голове и не желало упорядочиться, как становилось со всей информацией о призраках и талисманах. Посчитать сколько риса нужно на зиму поселению — не так страшно. А сколько ткани? Как быстро изнашиваются одежды? А мыльный корень? Лекарственные растения? Столько купить, а как мало они могут продать… За своими размышлениями Усянь неспешно спустился к подножью, где его вскорости догнал ВэньНин с малышом на руках. Посадив того в телегу, Призрачный Генерал, не чувствуя и намёка на тяжесть, покатил деревянную колымагу, набитую крупными горькими плодами. А-Юань громко щебетал, попеременно пересчитывая то деревья, то травинки, то себя с Вэй Ином и Вэнь Нином. Конечно, ничего не получалось (Деревьев было явно больше десяти, а дальше они пока не учились), генерал сдержанно поправлял его, а Усянь улыбался, ведя в голове подсчёты ничем не легче, пытаясь понять, сколько они выручат за то или иное количество редиски и может стоит всё-таки начать показывать фокусы с флейтой на улице? Была не была, даже если какой-нибудь прохожий заклинатель и попытается пронзить его мечом за тёмную энергию… Что ж… — Редиска, редиска, свежая редиска! Только с грядки! — громко, но безэмоционально заголосил Вэнь Нин, стоило им приблизиться к месту, где они обычно торговали, — Господин, не желаете спелой редиски?! Самая горькая и пряная на этом рынке! Пока генерал начинал нелёгкое дело торговли, Усянь достал из тележки пару корзин, циновку и постепенно обустраивал место. В итоге на импровизированном прилавке оказалось достаточно редиски, чеснока и страшно подумать, мелких красных кисловатых ягод. И откуда они смогли это вырастить… Вэй Ин поражённо хмыкнул, усевшись на тонкую подстилку из сухой Луаньзанской соломы. И её сплели собственным руками тётушки… — Господин Вэй, господин Вэй, а мы пойдём гулять? — А-Юань уже набегался вокруг и тормошил Усяня за рукав. Обычно они с самого начала шли веселиться, а Вэнь Нина оставляли на большую часть времени одного. Но сегодня, поскольку дело шло к осени, Вэнь Цин не дала денег с собой и Усяню предстояло сначала продать немного овощей, чтобы раздобыть средств А-Юаню на лакомство. — Разве ты не собирался помочь А-Нину считать? Если мы уйдём развлекаться, его могут обмануть, не ты ли так говорил? — О, точно! Виновато вздохнув, А-Юань поднялся и побежал к А-Нину, громко присоединяясь к его выкрикам. Прикрыв глаза, Усянь лишь слушал, как вокруг время от времени останавливаются разные девушки-тетушки и воркуют над малышом, поражаясь его навыкам пересчёта трёх редисок. (Деньги А-Нин ему не доверил.) Но вскоре его почти дремоту прервала стрела голоса, что пронеслась сквозь него и обдала холодом, духом гор и парадоксально чем-то тёпло-родным. Лань Чжань. Снова был здесь. Лань Чжань. Опять пришёл. — Вэй Ин. Открыв глаза, Вэй Усянь как всегда на миг поражённо замер. Второй Нефрит Клана Лань не поддавался человеческому описанию. Сияющие бело-голубые одежды, шелковистый водопад волос и золотой спокойный взгляд, из которого на него смотрели вершины гор, ворох свитков, холод промозглого утра и необъятное, недостижимое. — Лань Чжань, ты опять здесь… — Богатый гэгэ! — радостно взвизгнув, А-Юань прилип к ноге Ваньцзи, на что тот лишь опустил взгляд вниз и коснулся свободной рукой макушки ребёнка, вежливо отвечая кивком на глубокий поклон Призрачного Генерала. — Торгуешь? Усянь криво улыбнулся. Наверняка Второму Нефриту, Наследнику богатейшего клана такое занятие кажется презренным. Но Усянь не может ходить на ночную охоту и зарабатывать так, как пристало приличному заклинателю… Пришлось подняться и пояснять. — Что ж поделаешь — близятся холода. Нам нужно выживать. — Мгм… — Вероятно, Ванцзи мог бы что-то сказать, если бы А-Юань не отлепился и не подал голос: — А я здесь помогаю считать! Лань Чжань перевёл вопросительный взгляд на Усяня, и тот улыбнулся. — Потихоньку начали обучение, счёт, письмо… А-Юань очень способный ребёнок. В будущем он станет или чиновником, или великим заклинателем, вот увидишь… Неожиданно присоединился Вэнь Нин. — Это всё заслуга Господина Вэя! Ему бы деток обучать! Так весело и легко получается. Вэй Ин смутился и неловко засмеялся, оторвав А-Юаня от земли и посадив себе на руки. — Ну вот что ты такое говоришь. Кто мне доверит детей? А вот А-Юань меня любит. Вырастет, женится, может ещё успею его деток понянчить… Да, А-Юань? — Сказав это, Усянь чуть подкинул малыша на руках, на что тот радостно взвизгнул и заявил: — Когда вырасту, я женюсь на Богатом гэгэ! Вэй Усянь обомлел и во все глаза уставился на ребёнка — никогда не знаешь, чего дети понаберутся от тебя. Кажется, А-Юаню каким-то загадочным путём передалось умение выводить Второго Нефрита из равновесия. Тот выглядел несколько удивлённым. (Едва заметно вскинутый росчерк изящных бровей и яркая искорка во взгляде) — А-Юань, что ты такое говоришь! Не болтай глупостей! Ты не можешь жениться на Втором Нефрите Клана Лань, на самом Ханьгуань-цзюне! У него же наверняка есть кто-то на примете! Сказав это, он хитро покосился на Ванцзы, почувствовав, как в груди взволнованно зашлось сердце… Как же приятно дразнить эту ледяную статую. Было и будет, несмотря на то, что беззаботная юность так давно позади… — Вэй Ин… Будто волной обдало. Ну вот, конечно, смутился и сразу же разозлился. Как отрадно — хоть что-то не меняется. Хоть на миг можно почувствовать себя как раньше. Не таким… Одиноким и пустым. Это заставило Усяня рассмеяться. Счастливо и беззаботно. — Прости, прости Лань Чжань. Я всё объясню А-Юаню позже. А-Юань, Богатый гэгэ слишком взрослый для тебя! Представь, каким он будет, когда ты вырастешь? Малыш ещё не знал, что заклинатели с сильным золотым ядром, таким, как у Лань Чжаня, могут прожить дольше, гораздо дольше обычных людей — при этом почти не меняясь. Вэй Усянь внутренне содрогнулся. А-Юань долго и внимательно смотрел на свои пальцы, видимо, опять считал, и в конце концов вынес вердикт. — Тогда я не смогу. Простите, Богатый гэгэ. — И забавно склонил голову, сидя прямо на руках у Вэй Ина. Тот засмеялся вновь, до той степени, что пришлось, крепко сжав малыша, согнуться, потому что начал задыхаться от смеха, при этом отчаянно пытаясь произнести хоть что-то. — Лань Чжань, Лань Чжань, поверить не могу! Тебя отвергли! Хахаха, Лань Чжань! Разве смогут поверить люди, услышав, что нашёлся кто-то, отвергнувший самого Ханьгуань-цзюня! Ахаха, Лань Чжань, я не могу… Он продолжал смеяться ещё долго, чем, наверное, очень разозлил Ванцзи, но вмешался Вэнь Нин, привлекая к себе внимание тихим покашливанием. — Господин Вэй, я думаю, что дальше справлюсь сам. Куплю рис и донесу домой. Вот немного денег с продажи. Возьмите себе поесть и обувь А-Юаню, хорошо? Усянь наконец-то сделал над собой усилие и успокоившись, благодарно кивнул Вэнь Нину. — Лань Чжань, ты здесь, наверное, по делам? — Ночная охота… — Всегда один и тот же ответ. — Ох, ну тогда я не смею задерживать Ханьгуань-цзюна на пути вершения света и справедливости. Или ты сможешь уделить нам ещё немного времени? Прогуляемся? — Мгм, — содержательно ответил Ванцзи, легко кивая Призрачному Генералу и разворачиваясь на пятках в сторону торговых улиц, — Прогуляемся. Прогулка проходила так буднично, так уютно и спокойно, что Усянь был готов на коленях молить задержать этот момент подольше. Они шли вдоль лотков и крылечек, А-Юань носился кругами и всё считал (Интересно, в какой момент Усянь возненавидит концепцию счёта как такового?), а Вэй Ин болтал, рассказывая забавные случаи из жизни маленького клана Вэней и привычно отмечая, как перед Ванцзи расступаются люди, освобождая им путь. В какой-то момент А-Юань задержался рядом с прилавком, где парились нежные булочки маньтоу, кажется, с мясом. И Усянь, присев рядом с ребёнком, заботливо поинтересовался: — Проголодался, хочешь их? — Да, господин Вэй… — Хорошо, я сейчас… Он было полез в свой истрёпанный мешочек для денег (Теперь у него не было мешочков цянькунь: он ещё не изобрёл замены, работающей на тёмной энергии), но не успел ничего достать, как перед А-Юанем встал Ванцзи и протянул несколько монет. — Сможешь посчитать правильно, подарю их. А-Юань замер, восторженно уставившись на протянутое сокровище. За этот день ему ещё не разу не удалось посчитать деньги — Вэнь Нин незаметно спровадил его пересчитывать редиски, которые нужно было выдать покупателям, и сейчас ребёнок замер от восторга и даже покосился на Вэй Ина, как будто ожидая подтверждения. Тот кивнул, чувствуя, как где-то под солнечным сплетением свернулась тёплая мурчащая кошка. Так нежно и так трепетно ему было наблюдать за Ванцзи с А-Юанем вместе. Что примечательно, под холодным взглядом Ваньцзи у малыша получилось пересчитать с первого раза. (А может наконец-то тренировки дали плоды.) И он подбежал к Вэй Ину — показать своё богатство. Десять новеньких медно-золотых монет сияли в его маленьких ладошках. Что ж, это и правда было богатство. Второй молодой господин клана Лань не знал цены деньгам. Не удивительно. Вэй Ин сам раньше мог позволить себе не вести счёт монетам… — Ну, теперь беги и купи немного булочек. Не используй все деньги, а ни то мы не съедим их никогда… После того, как А-Юань подбежал к лотку и прождал небольшую очередь, продавец внимательно выслушал его, задал пару вопросов и подняв глаза увидел двух заклинателей. — Уважаемые господа, это вы пришли с этим ребёнком? Можете подойти? Взглянув на Ваньзци, на лице которого опять мелькнул этот очаровательный призрак удивления, они подошли и внимательно посмотрели на немного растрёпанного мужчину близкого к возрасту, который называют увяданием, но ещё не перешедшим черту. — Этот ребёнок… — Тут тон его сменился. Видимо, подслеповатый продавец вблизи смог рассмотреть, как был одет Ваньцзи: дорогущие сияющие ножны и серебряные украшения для волос, — Понимаете, маленький господин попросил пять, и пять, и пять булочек для себя. Но ведь это очень много? Я всё правильно понял? Усянь удивлённо хмыкнул: — А-Юань, зачем тебе столько? Я же сказал, взять чуть-чуть, чтобы нам хватило поесть. Одна маньтоу с твою голову, куда ты денешь ещё дюжину? — Господин Вэй, я хотел угостить всех дядюшек и тётушек, бабушку, А-Нина и ЦзеЦзе! Им всем очень нравятся маньтоу, я знаю! — А-Юань прилип к ноге Вэй Ина, чем вызвал виноватый вздох. Вэй Усянь был вынужден присесть перед ним на корточки и понизить голос, надеясь (Впрочем, тщетно: Когда заклинателю мешал шёпот?), но всё равно надеясь, что Ванцзи их не расслышит. — Малыш, я не взял ничего, чтобы унести булочки. У меня нет ни корзинки, ни тележки. Как же мы сможем их доставить? Тем более, они в любом случае остынут и будут не так вкусны. Ты уверен? — Я не подумал… — и расстроено замолк. Усянь вздохнул и начал активно размышлять. Что ж, если он сейчас сходят и купят большую корзинку… а может даже какую-то более прочную ёмкость? Большой глиняный горшок? Он и тепло сохранит… Будет тяжело, но зато пригодится в хозяйстве больше, чем корзинка — тётушки плетут их итак… А как выйдут из города, он просто позовёт Вэнь Нина и попросить забрать ношу. Недостаток физической силы порой ощущался тяжелее, чем невозможность творить заклинания… — Вэй Ин, А-Юань… — спокойный голос Ванцзи прервал его лихорадочные размышления, и подняв голову, Вэй Ин увидел, как ЛаньЧжань протягивает ему свой мешочек цянькунь, в котором, очевидно, содержались готовые маньтоу. — Лань Чажнь, что это?! — Маньтоу. Что ж, лаконично. Вэй Усянь шокировано смотрел на Ваньцзи, который молча протягивал ему волшебную вещь и не мог сдвинуться с места. Этот невозможный человек просто ломал ему голову. То приходил и начинал бранить его, ссорясь до вечного расставания, то баловал, как ребёнка, и делал это так естественно… Лань Чжань, видимо, почувствовал себя неуютно оттого, что Усянь не спешил забирать мешочек, но А-Юань развеял все сомнения, крепко обняв Ванцзы как сумел и закричал: — Спасибо, Богатый гэгэ! ЦзеЦзе будет очень рада. Очнувшись от этих слов, Вэй Ин забрал подарок, ненароком коснувшись тонких пальцев и тут же роняя вниз руку: Мешочки хоть и скрадывали вес находящегося в них, всё равно тяжелели по мере наполненности. И Усянь отвык от этой особенности, начал как обычный человек соизмерять внешнюю форму и настоящий вес. Мешочек он, конечно, не выронил, но неловко усмехнулся, пряча его за пазуху. — Спасибо, Лань Чжань. Нам не так часто достаётся мясо. Но людям оно необходимо. — Мгм… — промычал Ваньзци и опустил вниз глаза, чуточку зардевшись мочками ушей чем вызвал у Усяня забавную (он честно постарался сдержать смех) ассоциацию со смущённой девицей. Тем более что и длинные ресницы его отбросили на скулы лёгкие тени. Пока он приходил в себя от смешной ассоциации, А-Юань всё-таки купил на свои деньги ещё три булочки и протянул каждому по одной. — Ах, А-Юань, спасибо тебе! Но больше пока не трать свои деньги, положи их в карман и аккуратно донеси до дома, хорошо? Всё остальное куплю я на деньги с редиски. Оставь это на будущее. Малыш важно кивнул и принялся с удовольствием грызть свой обед. Вэй Ин собирался поделиться половиной маньтоу, но наткнулся на взгляд Ваньцзи и нетронутую булочку в руке и понял без слов: Тот, кажется, не собирался есть её вообще. Может быть, сейчас не употреблял мяса, а потому думал отдать ребёнку. Дальнейшая прогулка проходила спокойно, вот только Вэй Ину не удалось потратить на развлечения А-Юаня ни одной монеты — просто в руках малыша незаметно оказались деревянные бабочки, за пояс неожиданно попала погремушка, а потом он грыз танхулу и счастливо делился ей с Ванцзи — у Усяня была своя палочка, которую Лань Чжань, не слушая возражений, вручил и ему тоже. Единственное, Вэй Усянь запретил Лань Чжаню покупать А-Юаню обувь. Баловать — что ж, это можно, но вот обеспечить одеждой ребёнка, за чью жизнь он теперь отвечал — Вэй Ин считал своим долгом. Второй Нефрит посмотрел на него нечитаемым взглядом и отступил, позволяя немолодой женщине помогать подбирать варианты: Один на ближайшую осень, чтобы сменить изношенную пару, и второй на вырост, чтобы малыш смог пробегать всю зиму. После примерки А-Юань порядком устал — кажется, необходимость всё постоянно считать и впечатления от первой самостоятельной покупки выпили все его силы. А потому засобирались на вершину. Усянь попытался поблагодарить Ванцзи за компанию, но тот будто не услышал и как ни в чём не бывало пошёл в нужном направлении к горе. Они только вышли из города к тому моменту, как ребёнок совсем выдохся и попросился на руки. Вэй Ин, конечно, взял его, но понимал, что всю дорогу не пронесёт. Всё-таки за последние месяцы его физическая подготовка тоже сдала — он почти не тренировался, только рисовал талисманы, да и питание на Луаньзцан не шло на пользу. Примерно в середине пути он пару раз споткнулся, в тритий раз так, что чуть не выронил ребёнка, и у него из-за пазухи некстати выпал мешочек цянькунь с теми самыми маньтоу. Не зная, куда деть уснувшего в тепле его объятий А-Юаня, он растеряно оглянулся и увидел, как Ваньзцы молча протягивает к нему руки. Вэй Ин с благодарной улыбкой передал свою бесценную ношу… Потом малыша Лань Чжань так и не вернул, устроив на своём широком плече. Стоило им войти в лес у подножья, как рядом появился Вэнь Нин, поприветствовавший их чуть громче нужного, чем, конечно, разбудил малыша. — Господин Вэй, Второй молодой господин Лань! Я вышел встретить вас! — Тшш, А-Нин, ты… С плеча Ваньцзи раздался зевок и тихое бормотание: — О, мы уже дома… Сонливость, как и с любого ребёнка, слетела моментально. Стоило А-Юаню выпрямиться, Ванцзи аккуратно опустил его на землю, и малыш оказался возле Вэй Усяня, протягивая ему своих деревянных бабочек. — Вэй-гэгэ, оживи, пожалуйста, бабочек? Как человечков? Пожалуйста? Вэй Усянь замер. Лань Ванцзи испытующе посмотрел в лицо Вэй Ина. Оживить бабочек? Чем? И как? Старейшина Илин в ответ глядел как-то испугано и затравлено, будто прямо сейчас Ванцзи достанет Бичень и нападёт на него лишь за просьбу ребёнка. Этот взгляд сделал Ханьгуань-цзюню больно, слишком сильно отличался от ярких, удивлённых, радостных, которыми упивался сегодня Ванцзи. Сделал так же больно, как круги под серо-чёрными глазами и бледный цвет кожи, натянувшейся на острых изящных скулах. — А-Юань, всё же было так хорошо… Давай не будем раздражать Богатого гэгэ? Ему не очень нравится, когда я делаю такие вещи… Значит Усянь собирался использовать тёмную энергию? Впервые при Ванцзи не в бою и впервые творя магию за сегодня вообще. Но темнота выпивала из Вэй Ина краски… И он хотел остановить его, но слова встали в горле, когда А-Юань прижался к нему и заглянул в глаза. — Пожалуйста, Господин Богатый гэгэ? Это очень красиво, вам правда понравится! Ванцзи выдохнул. Замер. Неужто он проиграет Тьме битву за Усяня лишь по просьбе ребёнка? — Пожалуйста, Лань Чжань? Послушай. И он проигрывает Вэй Ину. Единственному равному и достойному. Кажется, единственному, кому он готов проиграть. Лань Чжань смотрит, чувствует, как замедляется время, когда Усянь поднимает флейту к бескровным, потрескавшимся губам, тонкие пальцы пробегаются по блестящей темнотой древесине и лёгкий выдох вызывает из инструмента звук. Вопреки ожиданиям, Ванзци не чувствует поток темноты, смрада, боли и ужаса. Весёлая мелодия начинает струиться и Ханьгуань-цзюнь почти видит, как тёмные ниточки протягиваются к крылышкам деревянных бабочек. Те оживают и потихоньку начинают шевелиться. А-Юань восторженно (Даже громче, чем от подаренных Ванцзи денег) кричит-пищит и подбрасывает их в воздух, и они замирают-трепещут там, начиная медленно наполняться тьмой и… Жизнью. Веселье отражается в серых глазах напротив. Улыбаясь лишь краешком губ, Усянь пританцовывает под лёгкую мелодию, волосы, едва ли прихваченные красной лентой, развиваются вместе с истрёпанным подолом ханьфу, когда откуда не возьмись появляется лёгкий ветерок. Луаньцзанский ветерок. Должен иссушать жизнь — он легко обдувает лицо Ванцзи, поднявшись с деревянной бабочкой, которая кокетливо пролетает мимо щеки Второго Нефрита, не очень нежно задевая деревянным крылом. Он не обращает внимания. Смотрит и смотрит. Смотрит, как человек перед ним нарушает все немыслимые и мыслимые законы мироздания, оживляя и принося радость тьмой. И не может оторвать взгляда от это неправильной, дикой магии, чувствуя и противление, и покорность, готовый и упасть на землю и заплакать, пленённый лёгкой мелодией, хитрыми глазами, и перебором тонких бледных пальцев, чьё касание он будто чувствует. Не по дереву. Как по своему собственному сердцу. За бабочкой летят листики, поднятые с земли, золотящиеся пылинки и бежит маленький А-Юань, радостно смеясь и пытаясь поймать деревянных шкод. Игра всё ускоряется, и кончается, конечно, падением. А-Юань запинается о корень, летит вниз и они все втроем тянутся поймать ребёнка. Вэнь Нин успевает первым, Ванцзи ловит Усяня. Ловит за локоть и не отпускает, молча всматриваясь в лицо напротив, пытаясь рассмотреть признаки усталости и увядания. Сколько вреда нанёс себе Усянь этой игрой? — Вот так… Лань Чжань… — Только и говорит Усянь и начинает кашлять, Ванцзи отпускает его и сурово хмурится, ему хочется сказать, но Вэй Ин опережает его. — Молчи. Ничего не говори. Пожалуйста… Не рушь. И отходит дальше к Вэнь Нину, забирая у него из рук ребёнка. — Пойдём А-Юань. Поблагодари Богатого Гэгэ ещё раз. ЦзеЦзе давно ждёт нас. — А богатый гэгэ не пойдёт с нами? — Нет, А-Юань, у богатого гэгэ ещё есть дела — Вэй Ин болезненно улыбается малышу, трепет его по макушке, — Лань Чжань, приходи, пожалуйста, за своим мешочком цянькунь как-нибудь, как будешь на охоте неподалёку… Мы очень благодарны тебе за него. Мешочек цянкунь… Ванцзи на миг замирает, понимая, что какая-то деталь выпадает из его картины. Да, можно не пользоваться мечом, предпочитая более сильное, хоть и коварно-опасное оружие. Можно бунтовать, отвергая заклинателей пути меча и их идеи. Но цянькунь? Разве настолько не хочет даже касаться кончиками пальцев энергии Ян, что ни чертит ни одного светлого талисмана? Он не чувствовал Ян, когда коснулся запястья, казалось, потому что Вэй Ин только что использовал тёмную энергию… Но это падение руки с мешочком в пальцах на рынке, общая слабость, когда даже четырёхлетнего ребёнка не получается удержать… Не получается… — Вэй Ин! Но Вэй Ин уходит. Опять уходит. Лань Ванцзи смотрит ему вслед, как и на той страшной дороге под ночным дождём, как на тропках в Облачных Глубинах, как и всегда. И он уходит. А Лань Чжань остаётся наедине с догадкой столь страшной — не способной появиться на его губах. А Вэй Ин растворяется в бледном воздухе Луаньцзан. Его тёмное ханьфу бледнеет, смешиваясь с чёрно-коричневой дымкой деревьев, звонкий голос становится всё тише. Пока не остаётся лишь страх, смешанный с болью.