Посредственная

— Ты только не задерживайся надолго, — предостерегает Томск, захлопывая дверь.  — Ты только не задерживайся надолго, — пискляво-сжатым голосом пародирует Руслана, восседая на столе в конференц-зале.  Николь закатывает глаза.  — О чём ты хотела поговорить? — Сибирякова слегка краснеет под пристальным взглядом, полностью укутываясь в пиджак.  Енисейская сначала склоняет голову в манере лёгкого кокетства, после чего встаёт, цокая до окружной столицы высокими шпильками, после чего без капли стыда распахивает её белый пиджак:  — Об этом.  На бледном теле красуется один лишь чёрный топ с V-образным вырезом, открывая вид на нервно вздымающуюся грудную клетку и нежную кожу худого живота.  Новосибирск спешит прикрыться вновь, но Красноярск лишь обнимает её вокруг талии, опрокидывая бедную девушку так, что её недлинные волосы почти коснулись пола, после чего ловко двигает к столу. Когда костлявые бёдра упираются в дерево, сверху припадает Руслана, фиксируя руки и в целом оставляя Николь в неудобном положении.  — Отпусти меня! — Нервно дёргает кистями Сибирякова.  Вместо этого Енисейская ведёт языком по непривычно открытой шее до самого уха:  — А тебе мама разрешала снимать свою водолазочку? — У столицы по телу бегут мурашки, и их замечают.  — Отстань! — Вырывается Новосибирск. — Отпусти!  Красноярск вытягивает свои руки ближе к другому краю стола, и бедной девушке приходится подчиниться, чтобы не оторвать себе плечи. Так положение для её роста становится приятнее, и она немного ослабляет сопротивление.  Руслана обе её руки теперь держит в одной, острыми чёрными ноготками царапая запястья, а другой проворными изящными пальцами пробирается под топ, где очевидно не встречает ничего даже близко похожего на лифчик.  — Прекрати! — Раздражённым голосом пытается скомандовать Николь, но бусинку её соска легко сжимают, немного крутят между пальцами, и она громко стонет, не в состоянии даже прикрыть рот.  — Ого, какие мы чувствительные, — язвит Енисейская, переходя с одной груди на другую.  Сибирякову выгибает, она молчаливо требует остановиться, сжимая губы и зубы всё плотнее, чтобы не проронить ни звука. Тем временем ткань топа опускают ниже и во всей красе перед искусительницей предстают её соски, до этого лишь слепо ощупанные.  Красноярску приходится отпустить её руки, чтобы своими ладонями держать за талию, пока юркий язычок обводит нежную тёмную кожу. Новосибирск почти всхлипывает, теряясь в ощущениях, запустив длинные пальцы в ярко-красные волосы.  Мучить бедную девушку хотелось ещё и ещё, но Руслана придумала способ получше. Пока одна её рука всё так же удерживала Николь на месте, вторая опустилась прямо к ширинке её брюк, расстегнуть которую не составило труда.  Опомнилась столица лишь тогда, когда эти самые брюки с неё стянули, оставив их болтаться на уровне лодыжек, а красная макушка перестала маячить прямо перед глазами.  — Ого, да ты полна сюрпризов, малышка.  Чёрное полупрозрачное кружево не слишком уж и прикрывало её лобок.  Сибирякова мгновенно подорвалась, руками прикрывая грудь и пах.  — Не смотри! Фу, что за извращенство! — Совсем раскраснелась она.  Енисейская прижимается ближе, пальцами перебирая взъерошенные волосы, а губами целует в щёку, шёпотом соблазняя:  — Мне нравится, как это выглядит.  От этой фразы Новосибирск совсем разомлела, расслабляя руки и стыдливо опуская голову. Горели у неё даже уши и шея.  Красноярск эта реакция повеселила. Она спустила изящную руку ниже, другой ладонью вновь укладывая девушку на стол, чтобы нащупать верёвочку стрингов, насквозь влажную от естественной смазки. Николь знатно напряглась, когда тонкую ткань отодвинули в сторону, а чёрные ноготки прошлись по её промежности, собирая вытекшее и слегка царапая. Впрочем, сразу после она громко промычала и немного выгнулась, когда горячий язык Русланы оставил след за ухом.  — Выглядишь замечательно, — облизнулась Енисейская и надавила на клитор.  — А-ах!  Несдержанный стон стал ей ответом.  Сибирякова вцепилась в открытые по обыкновению плечи, пока подушечки дамских пальцев массировали чувствительную головку, разжигая возбуждение.  — Стой… Ммх!.. Не надо… — Новосибирск пытается оттянуть от себя чужую ладонь, её переполняет какое-то странное ощущение, с которым она раньше не сталкивалась.  Однако Красноярск оказывается неожиданно послушной и подчиняется. Столица выдыхает на мгновение, думая уже, что её помиловали, но в следующую же секунду ловкие тёплые пальцы оказываются на её больших половых губах, массируя нежную кожу. Николь удаётся сдержать стон в закушенной ладони.  Руслане однако совсем было весело. Малышка вдруг оказалась такой чувствительной и зажатой, что грех было не развратить её. Забавно было видеть лёгкое раздражение на коже и понимать, что специально для этого образа она выбривала себе между ног абсолютно всё.  Один палец аккуратно проникает во влагалище. Сибирякову выгибает на столе до хруста в позвоночнике, но она не издаёт ни звука, лишь в немом крике раскрыв рот. Енисейскую эта реакция заводит, и она проталкивает быстро покрывающийся смазкой палец глубже. Приходится сильно осторожничать из-за длины маникюра, но она знает, что делает.  Как узка эта девственница! Было в этом что-то такое… такое, что Красноярск уже давно не встречала.  Новосибирск лишь тихо постанывает, наконец понимая, что это странное приятное чувство, которого она пыталась избежать — оргазм. Она сама поддаётся чужой ладони, и внезапно хватается за Руслану, обнимая её плечи, и громко стонет на ухо:  — Ах! Б-быстрее… Остаётся лишь молча подчиниться словам Николь, поцеловав её в шею.  Одного пальца достаточно, Енисейская знает, что больше не нужно, а потому вторая рука отправляется на клитор столицы, снова массируя и сжимая его. Короткие ногти Сибиряковой с силой впиваются в открытые лопатки, а её прерывистые стоны становятся всё громче. Она утыкается лбом между шеей и плечом и, загнанно дыша, просит:  — Не нужно… прекрати.  — Ты уверена? — Выгибает бровь Красноярск. Ответа не получает.  Не уверена, конечно. Об этом Руслане говорит бешено стучащее сердце столицы.  Потому Енисейская давит на клитор сильнее, загоняет палец другой руки глубже во влагалище, а Сибирякова резко сжимается.  — Мгах! — Всё тело Николь напрягается от наступившего оргазма, и изнутри она вся пульсирует.  Спустя несколько секунд Красноярск убирает пальцы. Один из них густо покрыт смазкой, которую она обтирает об пиджак Новосибирска. Бедная девушка же без сил падает обратно на стол, глотая губами воздух.  Руслана, пока Николь переживала свой первый раз, удалилась из конференц-зала. Сегодня её действительно знатно позабавило, что воспитанная Тумовой девчонка была способна прийти на работу в подобном образе, после того, как ей сказали, что она скучная. Ах, что влюблённость с детьми делает!  Впрочем, не то чтобы она сама легко отделалась. Её собственное нижнее бельё пропиталось смазкой, от её обилия даже ходьба вдруг стала странной. Но Енисейская нарочно не стала ничего с этим делать сейчас, она спокойно доедет до отеля, и уже там сможет сделать всё, что ей захочется, а может, даже придумает, чем раздразнить малышку в следующий раз.