На цепи

Адам смотрит исподлобья, в сумерках пытаясь разглядеть чужое лицо. Упиться тем, как же Люциферу пиздато. Как он кусает свои же губы в кровь, едва не дрожа от возбуждения. И всё это только от него. От его томного взгляда, поджатых губ, стёртых об пол коленей. Боже как же поднимается Адамово эго, хотя, казалось бы, куда ещё выше. Как же он ахуенен. На шее звенит тяжёлая цепь, холодит вытянутую шею. Руки прижаты верёвками к колючим крыльям, немного немеют, но он не замечает. Замечает только как воспламеняются чужие глаза, как цепь придушивает. Упирается, когда его тянут на себя, с вызовом глядя на Змия. Некая беспомощность будоражит кровь, включается инстинкт бей или беги. Или еби, тоже не принципиально. Сердце стучит гораздо быстрее секундной стрелки часов, звук которых каким-то образом пробивается сквозь недра поместья. Адам скалится и краснеет. То ли от возбуждения, то ли от лёгкого удушья, не особо важно. Кровь приятно пульсирует в разных местах. Чёртов гад улыбается так, будто сейчас треснет. Наматывает на руку цепь, всё-таки заставляет подползти ближе. Бубнит что-то непонятное про яблоки, слово божье, Сад, Адам не вникает. Ну кроет деда от спермотоксикоза, ну с кем ни бывает. Он сам-то не слишком свят… В паху невыносимо тянет, дотронуться до себя не представляется возможным. Это какая-то ёбаная мука на самом деле, последний он блядь раз такое позволяет, ну его нахуй. С такими темпами и сам не заметит, как начнёт ебать что угодно будто псина по весне. Адам поднимает голову, когда тонкие пальцы дразняще проходятся от кадыка к челюсти, щекотно царапая ногтями. А у Люцифера искры из глаз сыпятся, когда в ответ чужие клыки больно впиваются в пальцы, на подушечках выступает алая кровь. Шипит, хватает в кулак чужие волосы на загривке, теперь контролируя ещё и адамовы движения головой. Сильнее тянет цепь, ослабляет, когда видит слишком сиплое дыхание, и снова повторяет. У Адама темнеет в глазах и уже болезненно пульсирует в паху, когда его вжимают рожей в край огромной постели. Он фыркает: этот индюк накочегарил себе такое здоровое ложе, а всё равно предпочитает тарабаниться на коврике на полу. Конченные причуды. Человек по привычке пытается упереться руками в кровать или расправить крылья, но лишь слабо дёргает ими под воздействием тугого узла верёвок. Люциферу кажется, что он трахает пса на последних стадиях бешенства, когда с первыми же толчками он слышит приглушённый простынями рык. Хотя это уже не важно, ведь если собака бешеная, то бешеная она и в постели. А на воду похуй, ведь он открыто стонет в голос, когда бешеная собака сжимает его изнутри, агрессивно двигаясь на встречу. Ноги от такого безбожно дрожат, но он вынуждает себя остановиться, нехотя выходя из чужого тела. - Ты там ахуел, сука?! – Повышает срывающийся голос разгорячённый Адам. Его на удивление не слишком резко валят спиной на мягкий ворс ковра, нависая сверху. Снова засаживают и Человек до хруста выгибается в спине, поднимая грудь. Люцифер закидывает чужие, неуклюже длинные ноги себе на плечи и вгрызается зубами в мягкую плоть ляжки. Адам открывает рот в полунемом стоне, невнятно всхлипывает и протяжно мычит, когда НАКОНЕЦ-ТО чужая рука обхватывает его член. Тело прошибает судорогой от долгожданного ощущения. Неужели блядь смиловался, гандон напыщенный. И года не прошло. Он перестаёт сдерживать вскрики, когда его дополнительно вжимают в ковёр, почти складывая напополам так, что его собственные колени упираются ему в плечи. Он извивается как раненая собака, откидывая голову назад до нечеловеческих возможностей, сводит густые цыганские брови домиком. Снова сжимается и давит лыбу, когда слышит отклик сверху на такое незатейливое действие, потом сам вторит шипением. Люциферу кажется, что он переродился где-то в совершенно другом месте, отличном от Ада и Рая. Не может быть такого, чтобы было ахуенно настолько сильно. Но выходит, что так. Да и судя по закатывающимся глазам напротив, ощущение это явно не одностороннее. - Боже блядь…! Люцифер, сука, ты..! Бляяяя! – Захлёбывается он, дыша куда громче, чем, казалось бы, возможно. - Кто? П.. Сх.. Повтори, я не расслышал. – Строит сложное выражение морды лица Король Ада, натягивая цепь до предела. - Ой, блядь, завали ебало..! Люцифер слышит хрип, снова отпускает поводок из рук, с упоением глядя как Человек глотает воздух и срывается на дикий темп, выбивая последние вскрики из бешеной собаки. В последний момент великодушно выходит и изливается Адаму на дрожащий живот. Делает ещё несколько движений рукой и уже сам Адам кончает туда же. Он валится на спину рядом с глиняным созданием, и они дышат почти в унисон, пережидая послеоргазменное потемнение в глазах и бессилие. - …Развяжи меня уже, чертила… - Осипшим голосом напоминает Адам прикрывшему глаза Люциферу. Тот лыбится, зыркает на него глазами, пытаясь запечатлеть себе на память его затраханный и размякший вид, чтобы вспоминать каждый раз, когда тот вновь начнёт выёживаться. Хотя это не первый и точно не последний эпизод их косплея на Камасутру, почему бы не собрать себе коллекцию? - Ну…. – Начал задумчиво тянуть он, но тут же воздух из лёгких выбила чужая ступня, что не церемонясь, лягнула его в бок. – Ладно, ладно! Подняв руки в примирительном жесте, он щёлкнул пальцами и верёвки на чужом теле испарились, как и не было. Адам громко и с облегчением выдохнул, расправляя затёкшие крылья, даже не хлестанув ими по чужому лицу – это ли не верх романтики – и покрутил не менее онемевшими кистями рук. Ещё немного побубнев для приличия, чтоб жизнь этой змеюке малиной не казалась, Человек тяжело перевернулся на бок, накрывая себя и рядом лежащего гандона массивным крылом. - Всё, иди в пизду, я отсюда не встану. – На грани сна пробормотал он. - Я и не собирался возражать. – Легко ответил Люцифер, с дурацкой улыбкой и приятной тяжестью в теле разглядывая потолок.