Завтра...

      Они ненавидели друг друга задолго до первой встречи.       Она - сильный эспер. Хозяйка Зверя лунного света. Создательница Вооружённого детективного агентства, противостоящего преступной группировке. Приёмная дочь человека, предавшего Портовую мафию. Предавшего его.       Он - тот, кто убил предателя. Новый Босс преступного мира. Жестокий и расчётливый. Убивающий всех неугодных. Держащий в страхе весь город, своих врагов и даже союзников. Ненавидит ту, что стала причиной предательства его наставника.       Во время первой встречи они сражаются не на жизнь, а на смерть. Он отрывает ей ногу, а она оставляет след когтей от шеи до пояса. Но, прерванные случайными свидетелями, расходятся зализывать раны.       Сражаются при каждой встрече. Подсылают убийц.  Устраивают засады. Твёрдо намерены стереть с лица земли противостоящую организацию. Но не могут. Силы равны.       Вынужденно объединяются ради победы над общим врагом, возомнившего себе, что может позарится на их город. Слаженная совместная работа приносит феерическую победу. Их пути снова расходятся.       Но не на долго. Какой-то псих снова нацелен на их дом. Очередная битва плечом к плечу. По жилам бежит адреналин. Пульс набатом бьёт в висках. Спину прикрывает ненавистная, но надежная спина. Способности входят в состояние синергии, сокрушая противников, одного за другим. Очередная безоговорочная победа.       Их объединённая сила неоспорима. Они абсолютно синхронны во время битвы, читают друг друга без слов. Заранее понимают, чего хочет другой. И это становится стимулом для временного перемирия. Так рождается сильнейший дуэт. Так рождается сильнейший союз двух организаций.       Совместные задания, тренировки, вербовка и обучение новичков, постепенно стирают границы и рушат стены между ними. Сводят на нет все разногласия.       Он больше не безжалостный убийца. Она больше не никчёмное отребье. Они больше не враждуют. Они больше не ненавидят.       Теперь они любят.       Любят друг друга до сорванного голоса. Любят до искусанных губ. Любят до красных отметин. Любят на скомканных простынях. Любят на кухонном столе. Любят после тяжёлого задания в тёмном переулке.       В их отношениях нет места романтике. Только животное чувство собственничества, желание обладать целиком и полностью. Поглотить без остатка. Испить до дна. Испепелить себя в угоду другому. Возложить своё сердце и душу на алтарь, принося их в жертву во имя любви.       Для них есть только они. Даже после смерти, их души будут притягиваться. Они покорят Ад и Рай, чтобы вновь воссоединится. Пройдут сквозь время и пространство, обыщут каждый уголок бескрайней вселенной и сократят её до них двоих. Ведь больше никто не нужен. Ведь так правильно.       Любые изменения истины – недопустимы. Угроза для одного, угроза для двоих. Они никому не позволят их разлучить.       Но вот уже три дня, Рюноске не находит себе места. Ацуши отправилась на задание в Токио. Ни она, ни её подчинённые, которых она взяла с собой, на связь не выходят, а в грёбанном Агентстве только руками пожимают. Брюнет даже сам ездил в другой город, но никаких зацепок это не дало. Все группировки утверждают, что её никто не видел. Акутагава поднял на ноги всех, снарядил уйму поисковых отрядов, обзвонил знакомых, посетил конспиративные квартиры, но тщетно. Она будто канула в лету. Или не хотела, чтобы её нашли.       — Гадство. Во что же ты ввязалась, глупая? — расхаживая по кабинету, нервно бурчал себе под нос сероглазый.       Тревога нарастала. Подобно змее, сковывала внутренние органы, погружала свои клыки в самое сердце, наполняя его ядом. Страх и волнение разгоняли кровь по всему телу со скоростью спортивного болида Формулы-1. Он вздрагивал при каждом звонке, в надежде, что это она. Прислушивался к шагам в коридоре, даже зная, что её шаги, поступь затаившегося хищника, услышать невозможно.       Их тихая гавань снова встретила одиночеством. Его мир медленно погружался обратно во тьму, лишая смысла существования. Всё, на что он был способен – дойти до кресла и сжаться в нём, пытаясь скрыться от мира, в котором её нет рядом.       Совсем скоро, на балконе послышался шорох. Рюноске насторожился, тихо встал с кресла, зашёл в самый тёмный угол квартиры и приготовился к атаке. Скрипнула балконная дверь. Запах крови резанул рецепторы.       — Прежде чем я тебе всё объясню, я бы хотела принять душ. Поможешь мне? — тихий, уставший, но такой родной голос стал для него спасительным кругом, вернувшим его из пучин отчаянья. Не мешкая ни секунды, вторженка была заключена в крепкие объятия. А с плеч Рюноске словно гору скинули. Облегчённо вздохнув, он отвёл её в ванну.       Когда свет озарил её силуэт, сердце Акутагавы замерло. Кровь, запах которой исходил от неё, принадлежала ей. Одежда, всё что от неё осталось, пропитана ею. На теле почти нет живого места, оно усыпано еле заметными царапинами, а значит, до регенерации они были очень глубокими и серьёзными.  В голове роились тысячи вопросов. Хотелось задать их здесь и сейчас. Узнать, какие ублюдки прикоснулись к телу, принадлежащему ему одному. Найти их всех и заставить жалеть о собственном рождении. И в конце убить их, самым жестоким образом. Но он терпелив, когда дело касается её.       Оказав помощь с избавлением от одежды, брюнет поспешил зайти вслед за ней. Встав под тёплые капли, он аккуратно проводил ладонями по коже, смывая остатки запёкшейся крови и грязи. Где бы она не была эти три дня, они дались ей чертовски сложно.       — Информатор сообщил, что группа из двадцати эсперов, под руководством Токийской группировки «Коготь», готовят на тебя покушение, — напряжённо начала Ацуши, наливая на мочалку любимый гель и протягивая её сероглазому. — Я и пара моих людей поехали туда для сбора информации, — пытаясь сморгнуть непрошенные слёзы и понизив голос, Накаджима продолжила. — Но попали в ловушку. Ребята мертвы. Я их туда привела, доверившись информатору. Они погибли из-за меня.       Эмоции захлестнули платиноволосую. Рюноске заключил в кольцо рук всхлипывающую девушку, прижав к себе.       —Ты не виновата. Невозможно предусмотреть все варианты развития событий, — мягко ответил сероглазый, поглаживая её по спине, и оставляя короткие поцелуи на макушке.       Обтерев их обоих и просушив волосы, Акутагава укутал в большое полотенце свою пропажу и отнёс на кровать. В тусклом свете прикроватной лампы, не успевшие высохнуть слезы слабо блестели на бледном лице. Дыхание постепенно выровнялось.       — Я выследила «Коготь». Половину людей уничтожила сразу, остальных не успела, меня подстрелили пулей с блокатором способности. Пришлось уносить ноги и скрываться от ищеек, пока действие блокатора не прошло. А после зачистила всю группировку, — Она никогда не была святой, но и убивать раньше не позволяла ни себе ни окружающим, веря в ценность каждой жизни. Поэтому слышать такое от неё, сродни безумию.       Рюноске молчит, пытаясь переварить услышанное. Его чувства перемешались. С одной стороны, гордость за свою малышку. Она смогла в одиночку разобраться с группировкой отморозков и вернуться домой живой. С другой же стороны, его сковал ужас. Она замарала свои руки в крови. Опустилась туда, куда запрещала снова опускаться брюнету и своему окружению, презирая убийц. Она ступила ногой во тьму, а он не был рядом, чтобы уберечь её от этого шага.       Видимо, вся гамма чувств отразилась на его лице, придавая угрюмости, ведь со стороны послышалось копошение, а изящная ручка опрокинула Рюноске на спину. Обворожительно нагое тело оседлало бёдра мафиози, заставив затаить дыхание, в ожидании дальнейших действий.       Одна ладонь непроизвольно перекочевала на аппетитное бедро, а вторая зарылась во влажные волосы, нежно поглаживая. Несильно надавив на затылок, мужчина притянул к себе Ацуши, вовлекая в поцелуй. Сначала чувственный, затем требовательный. Погружаясь в стремительно нарастающую волну страсти, Акутагава углубил поцелуй, вовлекая её в жаркий танец переплетённых языков, распаляя их двоих всё сильнее. Не разрывая поцелуя, брюнет ловким движением подмял под себя горячее тело.       Ладони, изучив все плавные изгибы, принялись за покорение двух выпуклостей, украшенных розовыми бусинами. Прикосновение к которым вызвало первый рванный полустон, утонувший в сладостном плену родных губ.       Разорвав поцелуй, Акутагава заглянул в аметриновые глаза, радужку которых практически поглотило лавандовое поле, вытеснив сад Керрий в самый низ. Взгляд, затянутый поволокой возбуждения заставлял утопать в зыбучих песках, без возможности, за что-либо ухватиться. И Рюноске тонет. Добровольно сдаётся в плен, без малейшего желания сопротивляться.       Губы плавно опускаются на шею, оставляют цепочку из поцелуев от уха до челюсти, поднимаются к скулам, задевают кончик носа, и снова накрывают жаркие уста. Худенькие ручки поглаживают плечи и шею брюнета. Переходят на спину и немного надавливают коготками на кожу, когда широкая ладонь накрывает полностью левую грудь и сжимает её. Сердца ускоряют свой ритм, дышать становиться все сложнее, а оторваться друг от друга – невозможно.       Оставив в покое спину брюнета, узкая ладонь накрывает возбуждённую плоть, вызывая рванный выдох на пробном движении. Акутагава легонько кусает её за ключицу, опускается поцелуями к груди, не оставляет без внимания и притягательные горошины, перекатывая их на языке, ловя каждый стон. Опускается всё ниже, обводя языком пупок и осыпая живот поцелуями, брюнет нацелен на главное блюдо сегодняшнего вечера.       Он скучал. Безумно скучал по своей девочке. Но им не нужна романтика, чтобы это говорить, он покажет это своими действиями. Именно поэтому горячий язык накрывает соблазнительную набухшую жемчужину. Громкий стон ласкает слух. Нежные руки зарываются в чёрные волосы, сжимая их пропорционально движениям юркого языка. Собственное возбуждение уже становится слишком болезненным. В любой другой раз, он бы уже оттрахал её до белых мушек перед глазами, но не сегодня. Его малышка нуждается в утешении. Нуждается в нём. И он отдаст ей всего себя.       Один палец входит во влажное нутро, в то время как язык и не планирует останавливаться. Стоны становятся ещё громче, когда присоединяется второй палец.       — Войди в меня, Рюноске, — умоляюще шепчет Ацуши, сжимая волосы брюнета до побеления костяшек.       Оставив несколько поцелуев выше лобка, Акутагава поднимается к Ацуши, которая вовлекает его в новый поцелуй. Рукой пытаясь нашарить под подушкой заветный квадратик, он был остановлен Накаджимой, мотающей головой. Приняв её пожелания, разорвал поцелуй и умостился поудобнее между разведённый ног. Приставив, готовую взорваться в любой момент, головку к влажному лоно, Рюноске плавно погружается в неё, постепенно ускоряя темп.       Температура вокруг растёт, как и громкость стонов. Их дыхания смешиваются. Возбуждённые тела сливаются в единое целое. Они полностью отдаются ощущениям. Красные полосы украшают спину, а виновники преступления нежно проводят по шрамам от шеи до пояса, в знак извинений, за причинённую боль.       — Ах, Рю-но-ске, мха, я люблю тебя, ах.       Они не говорили этого друг другу. Никогда. Всегда предпочитали показать это на деле. Им чужда сентиментальность. И не нужны признания в любви и сладкие речи. Они не ведут себя как слащавые парочки.       Но сейчас, эти слова становятся спусковым крючком. Сжав Ацуши в крепких объятьях, они одновременно достигают пика с громким стоном.       — Я тоже. Я тоже тебя люблю, Ацуши, — немного отдышавшись, прошептал Рюноске, целуя её в висок и ложась рядом.       Отыскав всё ещё влажное полотенце, брюнет аккуратно обтёр их и снова улёгся рядом, обнимая умостившуюся на его плече Ацуши.       Окончательно вымотавшиеся, любовники отправляются в царство Морфея. Завтра их ждёт непростой разговор и переосмысление отношений. Завтра, романтика, которую они долгое время отвергали, станет для них обыденностью. Завтра, слова любви будут произносится чаще. Но это всё завтра, а сейчас лишь размеренное дыхание и переплетённые пальцы.