История о старших братьях

Сложно сказать, чего именно не хватало благородным господам клана Лю. Денег? власти? Острых ощущений? Всего вместе? Но первый молодой господин Лю, Лю Минчжи, вляпался в заговор против князя Юэ, полновластного хозяина южных земель, и заговор провалился. Очень тихо и почти незаметно: мелькнули кое-где солдаты, кое-где - темные халаты дворцовых евнухов, кто-то исчез в застенках Башни Цикад, кого-то обезглавили на центральной площади за взяточничество и сговор с варварами. Народ славил княжескую заботу и прозорливость, благородные господа скрипели зубами, на женских половинах давились рыданиями. Клан Лю уже почти надеялся выйти сухим из воды, когда за Лю Минчжи из дворца прислали паланкин. И улыбчивый молодой господин в платье старшего служителя передал настоятельное пожелание остальным домочадцам не создавать его высочеству князю ненужных помех. Первая госпожа Лю бросилась в ноги к старой госпоже, умоляя не губить внука и надежду клана. Старая госпожа слегла от переживаний, и во внутреннем дворе на некоторое время воцарился полнейший хаос. А Лю Цингэ вытолкнул сестру через лаз в садовой изгороди и пихнул ей в руки свой меч. Чэнлуань был быстрым, сильным и знал сестру. Чэнлуань мог увезти ее далеко. Очень далеко. На границу. Там была наставница Ци. Наставница Ци была старой подругой почившей матушки, наставница Ци не отказалась бы помочь. Цингэ, по крайней мере, очень хотелось в это верить. И Минъян, крепко прижимавшей к груди узелок с нехитрыми драгоценностями, которые им на двоих удалось собрать. Кто станет печься о сиротах? Это сироты должны быть вечно благодарны, что их не выбросили на улицу, и теперь должны отплатить семье за все хлопоты. Потому что во всем городе был только один человек, способный вытащить Лю Минчжи, многообещающего молодого ученого, гордость семьи, из застенков Башни Цикад, и этот человек обозначил цену за свои хлопоты. Господин Шэнь Цинцю, ближайший советник князя Юэ, редкостная тварь и глава клана Шэнь, потребовал себе Лю Минъян. А Цингэ скорее сам зарубил бы сестру, чем отдал ее в дом к завсегдатаю борделей, собравшему у себя на заднем дворе целую труппу певичек. Лю Минъян должна была бежать. Быстро. Далеко. Цингэ собирался задержать погоню настолько, насколько сможет. Его хватило почти на полдня. Пока обыскивали усадьбу, пока обыскивали его покои, пока проверяли загородную тренировочную площадку, потом кто-то догадался поинтересоваться, где Чэнлуань. Старший дядюшка очень, очень хотел взять его живым. А без Чэнлуаня... Без Чэнлуаня, зарядивший для сестры все духовные камни, какие только смог достать, Цингэ мог только тянуть время. И чужие силы - так, чтобы послать в погоню за сестрой было уже некого. Наставница Ци обещала помочь. Несмотря на все обещания сестре, Цингэ был почти уверен, что его забьют кнутом, в назидание прочим домочадцам. Но старший дядюшка только зашипел невнятно. Приказал раздеть до исподнего, прежде чем связать и запереть в дровяном сарае. Кого-то даже поставили сторожить у дверей. Будто все еще считали за серьезного бойца и угрозу. Утром вторая тетушка самолично влила ему в горло восстанавливающий отвар, и вместо площадки перед храмом предков его втолкнули в паланкин с плотными войлочными занавесями. Когда Цингэ, одуревшего от духоты и качки, вытащили, наконец, в чьем-то внутреннем дворике, он радовался, что еще жив. Если с ним возятся, значит, Минъян не нашли. Значит, еще надеются, что он скажет, куда она полетела. Но комната, куда его втащили, была мало похожа на камеры Башни Цикад. И в принципе мало похожа на камеру - ширмы, занавеси, плотный ковер на полу, бронзовая курильница в виде изогнувшего шею журавля. Старший дядюшка молчал, молчали и слуги, а Цингэ просто очень старался стоять прямо. - Вы обещали мне девушку, - господин Шэнь выплыл из-за ширмы как-то особенно бесшумно, по-змеиному, в шелесте дорогого парчового платья. - Где она? Старший дядюшка рухнул на колени со сноровкой опытного царедворца. И немедля зарыдал про непочтительных детей, не понимающей своего счастья племяннице и племяннике, всемерно готовом ее заменить. Господин Шэнь едва заметно качал веером. И смотрел так, как будто ему вместо приличного угощения предложили совершеннейшее гнильё. И это ему они смели предложить Минъян? Его младшую сестренку этому вот? - Небывалая щедрость, - голос у почтенного главы Шэня был отменно сладок и отменно же ядовит. Он качнулся на полшага вперед, потом еще на шаг, пока не оказался почти лицом к лицу с Цингэ. Наклонил голову к плечу и небрежно махнул веером. - Красивый мальчик. Цингэ даже не успел понять, когда мир крутнулся вокруг него, и без того потрепанные одежды повисли на теле лохмотьями, едва прикрывая наготу, а господин Шэнь прижимался сзади, вынуждая выгибаться, выставляя себя напоказ. - Этот глава принимает подарок. Не хочет ли первый господин Лю посмотреть, как я буду развлекаться с его любимым племянником? Может быть, господин Лю хочет присоединиться? Голос ввинчивался в уши, давил почти до тошноты, и Цингэ заставил себя не слушать. Хорошо. Хорошо, что Минъян сбежала, и это не ее сейчас лапают между ног. Не её. Цингэ выдержит. Не будет же это страшнее тренировок на износ? Надо просто стиснуть зубы и потерпеть. Немножко. А потом еще чуть-чуть. Хорошо, что Минъян далеко. В глазах старшего дядюшки было торжествующее презрение, и это отчего-то било сильнее всего. - Этот ничтожный... просит дозволения удалиться. Смеет ли он надеяться на возвращение сына? Смеет ли этот ничтожный... Старший дядюшка все пятился и пятился, пока, наконец, не пропал за ширмами, так и не дождавшись ответа, и Цингэ позволил себе зажмуриться. Хотя бы на мгновение. Собраться с силами перед неизбежным. Но господин Шэнь совершенно по-змеиному прошипел ругательство и толкнул Цингэ в спину, опрокидывая на колени. И ушел, больше не скрывая тяжелых, раздраженных шагов. На бок Цингэ повернулся сам. Трусливо поджал ноги к груди, сворачиваясь в комок. Ныли связанные за спиной руки. Ныло все тело. Кожа горела там, где ее только что касались чужие руки. Хорошо... Хорошо, что не Минъян. На шаги сзади Цингэ даже не собирался оборачиваться. Это все равно ничего не меняло, а Цингэ был очень занят. Он дышал. Медленно, глубоко, стараясь не срываться на позорные всхлипы. Кто бы там ни пришел. Шэнь Цинцю принял подарок. Это же значит, Минъян в безопасности? Ее оставят в покое. Может, даже милосердно соврут, что Цингэ помер на охоте. Или какую там клан придумает благовидную версию его исчезновения. Если с Минъян все хорошо, то неважно, кто там вошел. И что собирается сделать. Даже если отыметь на виду у всех и отдать слугам. Цингэ не собирался заливать сапоги похотливой твари слезами или просить пощады. Шаги, слишком уверенные и неторопливые для прислуги, тем временем приблизились почти вплотную. Надо было что-то сделать. Открыть глаза, например. Принять более подобающую позу. Истинно благородный муж остается стойким перед лицом любых испытаний, так ведь? Но Цингэ лежал, отсчитывая секунды до прикосновения чужих рук. Где-то сверху вздохнули, закашлялись, а потом гость сел, судя по звукам, прямо на ковер, и отчаянно зашелестел рукавами. - Тебе помочь? - чужой голос был тихий, неуверенный, и Цингэ даже почти обрадовался. Возможно, это кто-то из прислуги. Кто еще не в курсе. Кто по доброте душевной срезал бы веревки. Быть убитым за нападение на господина куда лучше, чем сдохнуть в чьей-то койке. Уж точно быстрее. Прошли сутки, Минъян должна быть в безопасности, у госпожи Ци. И господин Шэнь получил свою плату. Но мужчина на полу совершенно точно не был слугой. Скорее праздным молодым господином из хорошей семьи. Цингэ еще мгновение пытался надеяться на собрата по несчастью, но вряд ли пленнику оставили бы гуань со шпилькой и дорогой веер и нарядили в шелковые, по последней моде, вышитые одежды в пять слоев. Не слуга и не заложник - праздный гость, пришедший на шум. Такой точно не полезет в дела чужого дома. - Воды? - от искренней заботы в голосе тянуло утонченным издевательством, и сразу вспоминались все рассказы о несчастных, согласившихся на чашку чая в ивовых беседках нижнего города. Цингэ сглотнул пересохшим горлом и честно промолчал. Не то чтобы его слова что-то значили, потому что почтенный гость явно хотел принести какую-нибудь пользу и уже вытряхнул из рукава круглую медную фляжку. - Только вода, - улыбнулся почтенный гость как-то очень уж беспомощно. - Брат боится, что меня отравят, приходится вечно с собой таскать. А ведь он меня из дома не выпускает лишний раз! Цингэ такого тоже не выпускал бы. Особенно в поместье семьи Шэнь. Почтенный гость выглядел слишком молодым, слишком бледным, слишком уязвимым и слишком доверчивым. Мало ли кто тут мог валяться на ковре. Во фляге и вправду была только вода, и Цингэ не стал отказываться от чужой помощи, когда его поддержали за плечи, помогая пить. И убрали с лица перепутанные волосы. Мгновение, когда чужие пальцы скользнули по щеке, стирая унизительно влажную дорожку слез, Цингэ предпочел сразу же забыть. Почтенный гость был слишком щедр в своей помощи. А потом что-то дернуло надежно связанные вервием бессмертных запястья, и Цингэ закусил щеку, чтобы сдержать стон. - Узел неудобный, - почтенный гость все еще улыбался. И тут же добавил встревоженно: - Ты же не кинешься, если я развяжу? - Нет, - собственный голос Цингэ не узнавал, слишком хриплый и слабый. - Я не... не враг. Не враг. И не противник. Даже этому недоразумению в шелках. Кидаться имело смысл только на Шэнь Цинцю. Только вокруг Шэнь Цинцю была охрана, способная не задумываясь зарубить любую угрозу. - Я сюда пришел с невестой знакомиться, - почтенный гость завозился, кажется, даже звякнул кинжалом. - Брат обещал сговориться, но, видимо, не получилось. А я ее даже не видел ни разу. Глупо, да? Когда вервие, наконец, удалось разрезать, Цингэ только оскалился. Затекшие руки ощущались бесполезными, неподъемными колодами, пришлось разгонять ци, чтобы как можно быстрее вернуть себе подвижность. После побега, изматывающей драки и бессонной ночи рассчитывать было особенно не на что, но это было уже не важно. Нужен был один, последний рывок за границы поместья. Потому что у дома Шэнь не было незамужних дочерей. И балбеса в тонких, дорогих шелках и с флягой в рукаве, потому что брат боится отравления - да куда смотрит этот брат, отправляя такое в логово известного развратника? - сюда пригласили совершенно точно не для светской беседы. Надо было бежать. Но у Цингэ даже стоять прямо сил пока не было. И времени, чтобы толком восстановиться. Ничего не было - и надо было вставать. Он пару раз прогнал ци по духовным венам, убедился в том, что конечности готовы слушаться, и поднялся. Пора было выбираться. Кружилась голова. Предметы странно двоились, и Цингэ устало потер глаза. Почтенный гость вдруг охнул и засуетился, отчаянно потянул с плеч верхнее платье, и Цингэ с ужасом вспомнил, что его собственная одежда, и без того унизительно неподобающая, превратилась в ничего не прикрывающие лохмотья. Лицо и шею залило мучительной краснотой. Но для этого сейчас тоже не было времени, и протянутое он принял с отчаянной благодарностью. - Я второй... - голос на этот раз подвел, и пришлось на мгновение замолчать, подавить непрошенный, болезненный всхлип. - Цингэ. - Юань, - почтенный гость отвернулся, старательно глядя в сторону. - Прости. Меня Юань зовут. Я тут... - Надо к выходу. Тут опасно. Бежать сможешь? Цингэ совершенно точно втаскивали не через главные ворота. Достаточно будет выбраться во внутренний дворик, дальше можно уходить крышами. На пару рывков... На пару рывков должно было хватить. Главное, не потерять остатки концентрации. - Не надо бежать, - почтенный... Юань уцепился за рукав, вздохнул глубоко, очевидно давя кашель. Болен? Давно? Сильно? Он кашлял, когда только вошел... - Не надо бежать, - во второй раз получилось куда более твердо. - Ты не дойдешь. Я пятый молодой господин Шэнь. Я... Тут можно спрятаться, я знаю, никто не будет искать, прислуга лишний раз не заходит... Пятый молодой господин Шэнь... Цингэ с присвистом выдохнул. Посмотрел на своего невольного спутника чуть внимательнее. В свете масляных ламп пятый молодой господин Шэнь выглядел слишком молодым. На пару лет младше самого Цингэ. Старый господин Шэнь умер лет десять назад, сколько ему тогда было? Шесть? Семь? Сын наложницы, болезненный и слишком мелкий, чтобы считаться угрозой новому главе? О нем и забыли сразу же после смерти отца. Теперь вот вытащили из дальнего чулана ради свадьбы. Приодели. Брат с фляжкой - должно быть, сын кормилицы. Дурак. Не фляжку надо было давать. Уводить отсюда как можно быстрее, как можно дальше. Просто пока некуда. У госпожи Ци пряталась Минъян. Туда было никак нельзя. Господин Вэй не стал бы и слушать. Господин Вэй верой и правдой служил князю. Целитель Му мог помочь. От этой мысли неожиданно стало легко. Целитель Му равно плевал и на князя, и на семейство Шэнь, и на прочих достойных и уважаемых. Целитель Му дал бы им хотя бы переночевать. - Это дурной дом, - оставалось убедить Юаня. - Надо идти. Я знаю куда. Там безопасно. - Надо отдохнуть. Юань как-то очень ненавязчиво поднырнул Цингэ под руку, позволяя на себя опереться. - Пойдем. Надо поспать хотя бы пару часов. Еще день, полно прислуги. Нас не хватятся, старший брат у князя. Пойдем. Переставлять ноги с каждым шагом было все тяжелее, даже с посильной помощью Юаня, но коридор за очередной ширмой оказался пуст. И комната тоже. Это было хорошо, потому что Цингэ едва не споткнулся о высокий порог и кулем свалился в чужую кровать, теряя сознание. Когда он пришел в себя, в комнате было уже темно. Или еще темно. Он был заботливо накрыт одеялом, а Юань, не то что не раздевшийся, даже сапоги не снявший, дремал рядом. Брата его, того, который с фляжкой, Цингэ сейчас понимал особенно. Стоило бы уйти. Цингэ было далековато до бессмертных мастеров, о которых рассказывали в легендах и которые были способны различить мышиный писк за сотню ли, но уж на пару-то чжанов он слышать был способен. Где-то недалеко чирикали мелкие птицы вроде любимой канарейки Минъян, задумчиво урчала кошка. Журчал ручеек. Ни служанок, ни охраны, ни даже мальчика на побегушках, способного позвать на помощь, если господину вдруг станет плохо посреди ночи. Пятый молодой господин Шэнь, кажется, и вправду был изгоем в собственном доме. Но в его покоях пахло дорогими благовониями. Редкими, привезенными из-за моря. В доме Лю такие жгли только во время праздников, когда собирались гости, и надо было пустить пыль в глаза. Клан Шэнь был настолько богат, что их мог себе позволить обитающий на окраинах резиденции мальчишка? Может, и так. Шэнь были преуспевающими торговцами, а уж после того, как на них излились милости княжеского дома, и вовсе забыли всякий стыд. На последнем пиру у господина Шэнь Цинцю танцевала золотоволосая девица из северных варваров. И вино подавали в стеклянных чашах. Город гудел почти неделю, и Минъян ходила мрачная. Получившие приглашение на пир кузины прожужжали ей все уши рассказами о чужеземных диковинках. И перспективных молодых господах, не пропускавших ни одного приема у семейства Шэнь в надежде попасться на глаза князю, пока он будет разгорячен вином и благодушен. Минъян улыбалась в ответ. За ее приданым, оставшимся от матери, присматривала старшая тетушка, и Цингэ сильно сомневался, что в сундуках осталось что-то кроме пары связок меди. Потому что матушкины нефритовые браслеты в подарок на свадьбу получила третья кузина. А матушкины любимые шпильки и серьги к ним - шестая. Все потому, что Цингэ был слишком жадным и захотел оставить себе батюшкин Чэнлуань. Он шел по пути меча и имел право, но стоило подумать, что дядюшка найдет способ возместить себе любые затраты. А сестра смеялась и говорила, что ключи от кладовой с приданым все равно отобрали бы. А так у них хоть Чэнлуань остался. Но с приданым сестра, умница и красавица, куда лучше всех этих разнаряженных куриц, уже давно нашла бы себе жениха. Не пришлось бы бежать и надеяться только на чужую милость. Из чужой постели Цингэ выбирался очень осторожно, опасаясь неудачным движением разбудить Юаня. Но ему совершенно необходимо было осмотреться. Возможно, будды и святые проявили бы милость, и где-то за ширмами обнаружился сундук с одеждой. Кутаться в чужое платье поверх собственных лохмотьев было странно и стыдно. Но за ширмами были книжные полки, письменный стол, столик с гуцинем. Свитки с неразличимыми в темноте картинами. Пятый молодой господин Шэнь намеревался идти по ученой стезе. Не преуспел? Не позволили преуспеть? Дальше, за дверями павильона, был сад, небольшой и очень заросший, как будто и ноги садовника тут не бывало, и Цингэ уселся на доски террасы. Он все еще мог бы сбежать. Даже если целитель Му отказал бы в помощи и приюте, затеряться в цзянху не было проблемой. Хороших бойцов там принимали, не спрашивая ни имени, ни родословной. Но Юань оставался здесь. И наверняка скоро вскрылось бы, кто позволил господскому пленнику бежать. Сомнительно, чтобы господин Шэнь оставил такой проступок без наказания. Цингэ позволил себе закрыть глаза и погрузиться в медитацию. Неподалеку надрывались лягушки. Отчаянно заухала сова. Басовито прогудел пролетевший мимо жук, пискнула летучая мышь. Оглушительно пах жасмин, высаженный прямо у террасы и, кажется, упорно пытавшийся дотянуться ветками до комнат. Усадьба жила, дышала ровно и уверенно, усадьба спала, и он зачерпнул немного этого спокойствия, выравнивая по нему собственную ци. Получалось на удивление хорошо, как будто павильон пятого сына семьи Шэнь стоял на выходе духовной жилы. Или был по всему периметру обложен усиливающими и стабилизирующими ток ци камнями. У наставника Гао была такая площадка, чуть больше чжана в ширину, и она считалась важным сокровищем школы, куда допускали только учителей и старших, доверенных адептов. Возможность медитировать там Цингэ выпала всего раз, когда он формировал золотое ядро, и наставник решил вознаградить его за старание. Здесь двор, даже без учета павильонов, был куда больше, но кто бы стал тратить баснословные деньги на обустройство нелюбимого сына? Может, очень удачный фэншуй? Но это все еще был чужой дом. И никак нельзя было ослаблять бдительность. Задумай Шэнь Цинцю недоброе, Шэнь Юаня не спас бы никакой фэншуй. В павильоне было тихо, ночь мало-помалу шла к рассвету, и все так же не было слышно слуг, готовивших комнаты к пробуждению господина. Вымести дорожки, принести воду для умывания, подготовить смену одежды... Не было даже отголоска шагов, зато ровное течение ци неожиданно вздрогнуло, сначала еле заметно, потом все сильнее, будто упавшая в воду бабочка била крыльями, силясь взлететь. Если бы были бабочки, способные одним движением крыла взбаламутить идеально выверенную ци духовной жилы. Цингэ рванул обратно в павильон не задумываясь. На кровати, царапая горло, отчаянно хрипел Шэнь Юань, а вокруг все еще никого не было. Ни слуг, ни служанок, ни шкатулки с какими-нибудь чудодейственными пилюлями. Даже кувшина с водой. И того самого брата, который дарил фляжку, тоже. Только Цингэ, который понятия не имел, что происходит и что делать, потому что у пятого молодого господина Шэнь было золотое ядро - слабое, будто недавно сформированное, с отчетливым избытком инь, и практически не развитые духовные вены, узловатые и искривленные, словно ветви дикой груши. А еще у пятого молодого господина Шэнь было искажение ци. Цингэ дернул жесткий от вышивки ворот и почти бестрепетно сунул руку Юаню за пазуху, к среднему даньтяню. Искажение началось недавно, сам Цингэ успел восстановиться, простой передачей ци можно было хотя бы снять приступ. А потом хватать это недоразумение в охапку и бежать к целителю Му. Целитель Му знал, что делать. Под прикосновениями Юань закашлялся, вздохнул глубоко и задышал после этого ровно, как во сне. Цингэ остался сидеть на краешке кровати, перегоняя собственную ци по чужим духовным венам. Это помогало, и он готов был сидеть так столько, сколько потребуется. Должны же в этот павильон захаживать хоть какие-то слуги? Кто-то, кто точно знал бы, что происходит? Когда в коридоре загрохотали шаги, Цингэ уже готов был требовать ответы. Но из-за прикрывающей вход ширмы появился Шэнь Цинцю. Встрепанный, в неприлично распахнутом платье и с темным пятном засоса у ключицы. - Если ты его! Если он! - Шэнь Цинцю зашипел угрожающе прямо с порога, но смотрел на Шэнь Юаня так, как будто тот был луна и звезды одновременно. - Я тебя убью! А сестру твою выкраду и в бордель продам! А тебя заставлю смотреть! - Обещал уже убить, - странно, но вот сейчас Цингэ не было страшно ни за себя, ни за сестру. Только за Юаня. - Какого гуя тут никого нет? В коридоре послышались еще чьи-то шаги, торопливые и тяжелые, порядочной прислуге не подобающие совершенно. Кто бы еще мог вот так бежать в чужие покои посреди ночи? Охрана? Но Цингэ... Цингэ сидел на чужой кровати в чужом платье поверх собственных лохмотьев и держал руку на чужой груди. Под чужими, второпях распахнутыми одеждами. - Юань-ди! - его высочество князь Юэ был одет в домашнее, криво накинутое поверх нижних одежд, простоволос, но в руке держал меч. - У него искажение ци! - оправдываться было бесполезно. Оставалось огрызаться. - Целитель где? Шэнь Юань вдруг вздохнул, завозился под рукой, подползая поближе, практически забираясь на колени. - Тепло, - выдохнул сонно, даже не открывая глаз. - Ци-дагэ, не надо одеяло. Мне тепло. И снова заснул, как будто так и надо, как будто все было в порядке. Цингэ только вздохнул. И его высочество князь Юэ тоже. Вздохнул. И опустил меч на ближайший столик. Теперь, когда комнаты заполнил тусклый утренний свет, можно было рассмотреть изысканную резьбу. Слишком дорогую и модную для комнат позабытого сына. И еле заметно светящиеся талисманы, вписанные в узоры на москитных сетках над кроватью. И то самое одеяло, из-под которого Цингэ так старательно вылезал в начале ночи. Темно-синее, с карпами, волнами и все теми же талисманами. Прислугу не было нужды держать поблизости. Помощь примчалась бы. Примчалась. - Второй молодой господин Лю, - суховатый официальный тон звучал нелепой насмешкой над всей ситуацией. Но его высочество князь Юэ изобразил даже подобие поклона. - Боюсь, я вынужден буду просить у вас объяснений. Объяснений? Цингэ был готов хоть сейчас. Но все, что имело смысл говорить, помещалось в краткое "так получилось" и еще "вызовите лекаря!". Князь Юэ и господин Шэнь, злые, растрепанные, явно ждали другого. И другого ждала затаившаяся в коридоре охрана. И сейчас позволить себя зарубить казалось несусветной глупостью. Его смерть никак не защитила бы Минъян. И не помогла бы Юаню. Который был совсем один в громадной комнате с бесценными москитными сетками и столиками из алого сандала. - У пятого молодого господина Шэнь было искажение ци, - повторить вышло почти спокойно. - У него искалечены духовные вены. - За целителем Му уже послали, - Шэнь Цинцю поправил ворот халата и шагнул вглубь комнаты, звякнул крышкой курильницы. Фляга и старший брат. Ци-дагэ. Его высочество Юэ Цинъюань? Шэнь Цинцю? От курильницы вверх потянулась тонкая лента дымка, запахло мускусом и миррой. - Пятый господин Шэнь сам пригласил меня в свои покои. Притащил. Уложил в собственную постель. Хотя должен был встречаться с невестой. Невестой, которую ему сговорил брат. Которая должна была ждать в той же комнате, в которую приволокли связанного Цингэ. Там, где должна была оказаться Минъян, если бы не решилась сбежать. Мысль была неожиданной и очень странной. - Полагаю, второму молодому господину Лю хотелось бы привести себя в порядок, - князь Юэ улыбался светски, телохранителей не звал, и Цингэ зачел это себе за небольшую, но победу. В комнату, ступая почти неслышно, вплыла девица в нежно-зеленых шелках. Поклонилась почтительно, но смотрела лукаво. И вырез ее платья был куда глубже, чем это одобряли приличия. - Прошу молодого господина следовать за ничтожной. Это совершенно точно было не то предложение, от которого позволили бы отказаться, и Цингэ послушно встал, аккуратно переложив Юаня на подушки и укрыв одеялом поплотнее. Приступ явно был не первым, целитель Му знал, что делать. И Шэнь Цинцю тоже. А Цингэ неприлично было оставаться в чужой спальне в разорванных нижних одеждах. Купальня у Шэней была великолепная - выложенная кедровыми плашками, с бассейном светлого камня, изобилием горячей воды, благовоний и девиц, всесторонне приятных взгляду. Вышколенных и услужливых девиц, которые не удивились лохмотьям и платью с чужого плеча, зато помогли все это снять, принесли чистую одежду, полотенца и очень понятливо исчезли, стоило Цингэ попросить. Впрочем, он не сомневался, что они бы и вымыться ему помогли, только намекни. Цингэ предпочел рассматривать узоры на дереве и полюбопытствовать содержимым флакончиков с благовониями. Выбрал более-менее знакомые - масло магнолии и гвоздичную воду - и с тихим вздохом опустился в бассейн. Кажется, здесь тоже не обошлось без фэншуя и духовных камней, потому что ци откликнулась едва ли не лучше, чем в саду. Еле слышно плескалась вода, пахло сладкими и пряными заморскими курениями. Семья Шэнь была неподобающе расточительна. Цингэ для разнообразия не собирался их осуждать. Он собирался наслаждаться. Возможно - напоследок. Это в любом случае было куда лучше побоев и ночи в дровяном сарае, на которые расщедрились любящие родственники. К тому же неожиданно пришедшая мысль о невесте не хотела уходить. Шэнь Юань собирался на встречу, о которой договорился его старший брат. И нашел Цингэ там, где должна была быть Минъян. Цингэ выдохнул сквозь зубы. Чужие прикосновения между ног еще отдавались яростью и стыдом. Был бы Шэнь Цинцю и к Минъян так же жесток? Или он хотел взять ее женой для Шэнь Юаня? Для счастливой свадьбы, призванной отвести болезнь? Такое было возможно. Счастливая жена, несмотря на пышную свадьбу, стала бы всего лишь наложницей: у сестры не было приданого, потому что Цингэ пожадничал и захотел меч, и главной женой Минъян никто бы не взял. Особенно Шэни. Да дядюшка и не отдал бы, даже вздумай они свататься. Были седьмая кузина и двенадцатая тетушка. Пятая кузина, на худой конец, если бы Шэни пожелали взять кого-то прислуживать у постели. Но Минъян была самой красивой и самой талантливой из всех девиц Лю, а Шэни всегда хотели самого лучшего. Если бы у Минъян было приданое, вторая тетушка не пыталась бы отыскать какого-нибудь полезного вдовца, готового взять в дом нищую сиротку. Минъян обязательно нашла бы себе хорошего мужа. Скромного чиновника, например. У которого она была бы единственная и любимая жена. Пусть бы Шэни забирали пятую кузину. Или седьмую. Или тетушек. Тетушки были бы счастливы. Но Минъян была у госпожи Ци. Далеко. В безопасности. А Шэням все еще нужна была счастливая невеста. И совершенно не нужен сам Цингэ. Глава Шэнь мог выполнить свою угрозу. Но в это после появления князя Юэ не особенно-то и верилось. Его могли тихо вернуть домой, хотя домой Цингэ совершенно не собирался. Первый дядюшка слишком радовался его позору и уж точно нашел бы способ разнести историю по всему городу. Наставник Гао выгнал бы Цингэ из школы, немногочисленные друзья немедленно отвернулись, и пришлось бы отказаться от имени и бежать из города. Проще исчезнуть заранее. Только зайти перед этим к Шэнь Юаню. Проверить на всякий случай. На звук шагов Цингэ даже голову поворачивать не стал. Слишком удобно и тепло было лежать. Стоило воспользоваться моментом, потому что глава Шэнь вряд ли мог сказать хоть что-нибудь хорошее. - Один цянь этого масла стоит дороже, чем твой меч. Кто бы сомневался. Что бы эти почтенные господа Шэнь понимали! Чэнлуань был духовный меч, редкое сокровище. - Этот ничтожный бесконечно благодарен дому Шэнь за щедрость и гостеприимство, - Цингэ повернулся и постарался изобразить самую вежливую улыбку, на которую был способен. Шэнь Цинцю успел переодеться в серое платье с высоким воротником - домашнее, но все равно слишком официальное для посещения купальни. Взгляд у него был неприятно задумчивый, как будто глава дома решал заковыристую задачу и никак не мог понять, нравится ему получившийся ответ или не очень. - Лекарь Му хотел с тобой поговорить, - прозвучало кисло, и Цингэ тревожно вскинулся. Искажение ци было серьезной проблемой, особенно с искореженными духовными венами. А Цингэ, как ни крути, и близко не был целителем. Мог ли он навредить? - Потом пойдешь к Юаню-диди. Он хотел тебя видеть. От сердца слегка отлегло. - Этот ничтожный будет рад оказать услугу главе Шэнь, - почтительно кланяться Цингэ не стал. Зато непочтительно ушел под воду с головой. Надо было приводить себя в порядок - и быстро. Шэнь Юань хотел его видеть. Но сначала - Му Цинфан. Знаменитый целитель, сильный заклинатель… и Лю Цингэ изрядно робел: Му Цинфан знал еще отца, и отец всегда говорил о нем с уважением. К Му Цинфану Цингэ собирался уводить Шэнь Юаня. И Му Цинфан же явился к Шэням едва ли не по первому слову. Говорили, что целитель Му не служит никому. Но кто бы знал наверняка? Шэни были богаты. И князь Юэ, по-видимому, был очень дружен с главой Шэнь, раз уж мог себе позволить бегать по его дому в распахнутых одеждах и с обнаженным мечом. Возможно, и госпожа Ци не была так независима, как о ней говорили. Но сейчас сестре там было безопаснее, чем где-нибудь еще. У сестры был Чэнлуань. Чэнлуань стоил куда дороже баночки заморских духов. Целитель Му ждал его в павильоне рядом с купальнями. С Юанем, видимо, все было не так плохо, раз не было нужды неотступно сидеть у его кровати. - Второй молодой господин Лю, - улыбался целитель Му вполне безмятежно. Это тоже было добрым знаком. - Я рад видеть вас в добром здравии. - Дела этого ничтожного не стоят волнений целителя Му, - Цингэ отвесил положенный приветственный поклон. - Целитель Му хотел поговорить? - Глава Шэнь - опасный человек, - безмятежная благостность во взгляде сменилась тревогой. - Этот ничтожный осведомлен. Не то чтобы это знание могло что-то изменить. Ни тогда, ни сейчас. Разве что, сумей они догадаться чуть-чуть раньше, получилось бы вскрыть замок амбара и забрать оттуда все, что осталось от матушкиных драгоценностей. Если там что-то осталось. - Сяо Лю, - взгляд целителя помрачнел окончательно, - если тебе нужна помощь... Еще недавно Цингэ ухватился бы за предложение с готовностью и благодарностью. Шэнь Цинцю обещал изнасиловать и звал дядюшку присоединиться. Но был и Шэнь Юань - который развязал его, хотя Цингэ мог напасть, укрыл собственным платьем чужие лохмотья и поил из личной фляги, когда Цингэ от унижения и усталости и глотал-то с трудом. Любой другой не преминул бы пнуть побольнее. Шэнь Юань дал ему возможность выспаться и уйти. - Этот благодарен за беспокойство. - Я хочу, чтобы ты знал, прежде чем выбирать. Пока что я могу помочь тебе, - целитель Му вздохнул и спрятал руки в рукава. Возможно ли, что Миньян здесь ждали не как будущую наложницу? Цингэ слыхал пару раз, что последователи темного пути могут забирать себе чужую молодость и жизнь. Настоящих, знающих темных не встречали со времён большой резни, устроенной заклинательским кланам императором Тоба, но где-то вполне могли сохраниться описания ритуала. И за такую возможность многие не пожалели бы ничего. Шэнь Цинцю хотел молодость и жизнь его сестры? Ему своих не хватало? - Что нужно главе Шэнь? - Цингэ и вправду нужно было знать. - Партнер для совершенствования с сильной ян, - юлить целитель Му, к его чести, не стал. - Второй господин Шэнь болен, постоянный обмен энергиями с подходящим партнером мог бы помочь. Второй господин Шэнь? Но Шэнь Юань назвался пятым. Пятым молодым господином. Цингэ раньше следовало задуматься. Старый глава Шэнь умер десять лет назад, нынешний еще даже не женился. Откуда бы в усадьбе взяться молодым господам? Про второго господина Шэнь говорили мало. Вроде бы он не то паломничал, не то развратничал где-то в столице, проматывая семейные деньги, потом вернулся домой, занялся учебой, не преуспел, потерял последние крохи расположения старшего брата и стал местным кумушкам совершенно не интересен. Только расположения брата второй господин совершенно точно не терял. И в столицу, скорее всего, никогда не ездил. И ему нужен был партнер по совершенствованию. Не жена и даже не наложница. Минъян вынудили бы войти в дом Шэнь без положения и без чести. Цингэ выдохнул медленно, через зубы. Глава Шэнь стоил своей репутации. Главе Шэнь нужна была Минъян, почти сформировавшая ядро. Минъян. Не первая попавшаяся красивая девочка из хорошей семьи. Шэнь Юань неизвестно, знал ли о планах старшего брата. Он говорил - "невеста". И "пятый молодой господин Шэнь" - тоже говорил. Быть чьим-то партнером по совершенствованию подразумевало много времени вместе. Наедине. Без прислуги. Так называли ближайших друзей даже бездуховные, и в этом не было ни оскорбления, ни потери лица. Ровно до тех пор, пока дело касалось двух мужчин или же прославленных заклинательниц. Минъян едва исполнилось шестнадцать лет. И о ее успехах знали только Цингэ и наставник Гао. - Может ли этот спросить, - Цингэ чувствовал, что голос его звучит слишком напряженно, - кого целитель Му считает подходящим партнером? - Сяо Лю вполне подошел бы, - целитель Му вздохнул еще раз. - Сяо Лю подошел бы лучше многих. Цингэ очень на это надеялся на самом деле. - Должен ли этот будет делить со вторым господином Шэнь постель? - скулы мучительно пекло, но вопрос был вполне обыденным. Допустимым. В конце концов, это был действенный и популярный метод. Позволяющий углубить и закрепить связь. Если у второго господина Шэнь будет Цингэ, про Минъян забудут. - Достаточно обычной передачи ци. Но, сяо Лю, глава Шэнь всегда может найти кого-нибудь еще. Твой отец... Целитель Му беспокоился. Целитель Му был готов помочь, и все равно Цингэ не имел права рисковать. - Глава Шэнь уже нашел, - голос звучал хрипло, горло будто сдавило спазмом, и каждое слово приходилось выталкивать с усилием. - Глава Шэнь хотел Минъян, мою сестру. Больше сказать было нечего, и Цингэ вежливо поклонился, оборачиваясь в поисках прислуги. Следовало поговорить с Шэнь Юанем, вторым господином Шэнь. Цингэ даже поверил, что доберется до него без лишних неприятных встреч, но у дверей павильона ждал князь Юэ. На этот раз одетый как подобает - в темное, почти черное платье, щедро расшитое серебром. - Второй молодой господин Лю? - улыбка у князя была доброжелательная и очень искренняя, будто встреча стала приятной случайностью. - Все ли в порядке? - Благодарю светлейшего князя за беспокойство, - Цингэ отвесил положенной глубины поклон и даже задержался на пару мгновений, давая возможность с достоинством проплыть мимо. - Второй молодой господин заблудился? - намека князь предпочел не понять, а голосом был само дружелюбие и понимание. Чутье требовало немедленно бежать. Или хотя бы выбрать стену поудобнее. - Мне сказали, второй господин Шэнь хотел меня видеть К чутью Цингэ обычно прислушивался, но вокруг был чужой дом и сплошь резные панели. Прикрывать спину было решительно нечем. И даже служанка, следившая за тем, чтобы он не заблудился в чужом поместье, молоденькая, тонкая, в бирюзовых шелках, куда-то исчезла. - Прошу второго молодого господина Лю не гневаться, глава Шэнь совсем распустил прислугу, - князь тоже заметил. Просиял еще дружелюбней. - Второй молодой господин Лю не будет против, если этот проводит его сам? - Внимание его высочества - милость для этого ничтожного, - гладкие этикетные фразы были пустыми. Но к ним сложно было придраться, а Цингэ пока совершенно не понимал, чего именно от него хотят. И почему князь так по-хозяйски ведет себя в чужом доме. - Я здесь вырос, - незаданный вопрос, кажется, был слишком очевидным. Об этом и вправду говорили. В основном о том, что настоящей матерью князя Юэ была одна из служанок поместья. И про вражду с нынешней вдовствующей княгиней. - Матушка умерла, когда я был совсем ребенком, - теперь его высочество улыбался скорее ностальгически. - Второй молодой господин Лю должен понимать, как страшно остаться без матери в нежном возрасте. Второй молодой господин Лю все понимал. И про сиротство, и про то, что его настойчиво водят кругами, никак не приближаясь к нужному павильону. - К счастью, покойная госпожа Шэнь, ее старинная подруга, согласилась принять участие в моей судьбе. Моей покойной супруге после смерти старшего брата пришлось куда тяжелее. Цингэ захотелось его ударить. Очень-очень захотелось. Было нельзя. Выскочила бы охрана. Прислуга. Скандал. Кто бы подпустил бешеного пса к хворому второму господину? - У твоей сестры шпильки позолоченные. Когда и откуда к ним вышел глава Шэнь, Цингэ, к стыду своему, совершенно не заметил. Но теперь Шэнь Цинцю стоял чуть позади, поигрывая веером с дорогой нефритовой подвеской. Ждал ответа. А Цингэ даже огрызнуться не мог, потому что шпильки и впрямь были позолоченные. Потому что золотые пришлось заложить, надо было готовиться к сезону турниров и ночных охот, там можно было надеяться на неплохие трофеи. Сделать себе имя, перейти в какую-нибудь школу поближе к столице, собрать за пару лет какое-никакое приданое. Но где бы главе Шэнь было так пристально рассматривать чужие украшения? Минъян никуда не выходила. Как давно глава Шэнь ей интересовался? - Сяо Цзю! - князь Юэ вздохнул укоряюще. - Я прошу второго молодого господина Лю не принимать близко к сердцу, глава Шэнь иногда пренебрегает этикетом... - А князь Юэ любит ходить вокруг да около, - веер раскрылся со звонким щелчком, и Цингэ в нем послышался отчетливый металлический звон. - Помоги Юаню-диди, и я найду твоей сестре достойного мужа. И дам за ней княжеское приданое. - И как дорого глава Шэнь оценивает помощь брату? Цингэ не собирался торговаться. И тем более впутывать во все это Минъян. Но слова сорвались с языка, выплескиваясь желчью и странной обидой. Выбор невесты был делом родителей и свахи. Но партнера по совершенствованию каждый выбирал себе сам. Спрашивали ли у Юаня перед тем, как подсунуть ему кого-то? Хочет ли он этого партнера? Хочет ли его возможный партнер? Или глава Шэнь, как и любой торгаш, считал, что любую проблему можно решить деньгами? - Второму молодому господину Лю не стоит горячиться, - князь Юэ улыбнулся чуть виновато, как будто ему и впрямь было неудобно. - Второй молодой господин сам видел ситуацию, возможно, ему придется некоторое время пробыть здесь неотлучно, не имея возможности посещать турниры и ночные охоты. Мы понимаем, что образ жизни молодого господина требует некоторых финансовых издержек, которые неудобно будет переложить на плечи ваших досточтимых старших родственников... - Тысяча лянов серебром, не считая мебели. Три торговые лавки. Пятьсот му земли. Тебе - двадцать лян серебра ежемесячно. Цена была воистину княжеской. Даже за третьей кузиной, старшей дочерью, удачно выданной за императорского чиновника, серебра давали меньше. А земли не давали вовсе. У второго господина Шэнь была мебель из резного сандала и расшитые талисманами занавески. У второго господина Шэнь в комнатах не было ни единой живой души. - Глава Шэнь небывало щедр, - губы сами собой растянулись в оскале. - А Шэнь Юань хоть знает о всех тех, кого ты для него покупал? Ты спрашивал, хочет ли он их? - Второму молодому господину Лю мало? - глава Шэнь оскалился в ответ, перехватил веер, как нож. - Красавицы императорского грушевого сада обошлись бы дешевле. - Так их и нанимал бы! Князь зажурчал вкрадчиво про молодость и горячность, но это уже было не особенно важно. Ничего эти двое не понимали. - Второй господин Шэнь хотел меня видеть. Не мог бы князь попросить кого-нибудь проводить этого ничтожного, раз уж сам он настолько плохо помнит имение, что водит гостя кругами? Князь расхохотался. Неожиданно и неприлично громко. - Пойдем, сяо Лю. Глава Шэнь ведь не откажется нас спасти? Дорога до нужного павильона занимала, оказывается, меньше цзы. И всего полтора поворота. В павильоне второго господина было прохладно, пахло мускусом и аиром. Шэнь Юань, простоволосый, в жемчужно-серых одеждах для сна, сидел на кровати, в гнезде из подушек и одеял, и был похож на взъерошенного птенца-слётка. - Князь Юэ. Старший брат, - второй господин Шэнь улыбался и при этом, совершенно отчетливо, был чем-то очень недоволен. Очень недоволен и даже не пытался это скрыть. Какой младший и нелюбимый осмелился бы так? - Второму господину предписано отдыхать, - из-за ширмы появилась пожилая дама с подносом, на котором исходила паром чашечка. - Эта Сян смиренно просит господ удалиться. Второму господину необходимо выпить отвар. Цингэ был готов поспорить: отвар невероятно целебный и столь же невероятно мерзкий на вкус. Как и все прочие снадобья целителя Му. Кажется, все разговоры о совершенствовании и партнерах откладывались на неопределенное время. - Матушка Сян! - пятый, самый младший молодой господин Шэнь Юань свел брови к переносице и капризно скривился. - Оно горькое и горячее! Я не хочу! Со мной все в порядке! Матушка Сян страдальчески вздохнула, и Цингэ ее очень понимал. Такого Шэнь Юаня хотелось немедленно утешить и накормить сладким, хотя у Цингэ вообще-то была младшая сестра, и на несчастные глаза он насмотрелся с избытком. - Целитель Му сказал, что сладкое вам вредно, - матушка Сян приняла удар с достоинством. Шэнь Юань опустил взгляд на чашку, и Цингэ был готов поклясться, что на ресницах у него повисла слеза. - Я могу принести жареных каштанов, - а вот это уже было практически капитуляцией. - Возможно, снадобье покажется Юань-ди не таким горьким, - голос у главы Шэнь был очень спокойный, и уже в этом спокойствии чувствовалась насмешка, - если вместо матушки Сянь его будет подавать второй молодой господин Лю? Второй молодой господин Лю ведь не откажет этим ничтожным в такой малости? - Возможно, старшему брату следовало бы угостить князя Юэ чаем, - слезы на ресницах Шэнь Юаня исчезли, будто и не бывало. А голос зазвучал с отменной желчностью. - Знаете, князь, у старшего брата в саду расцвел замечательный трехцветный пион. Не могу поверить, что он его еще вам не показал. - Этому Лю не трудно помочь, - наставник Гао всегда говорил, что в умении вовремя отступить половина победы. В воздухе и без этого запахло ссорой. - Надеюсь на молодого господина, - матушка Сян сориентировалась мгновенно, и Цингэ стал счастливым обладателем подноса и чашечки, заботливо поставленной на согревающий талисман. - Эта ничтожная сопроводит главу Шэнь и его высочество к пионам. - Цингэ, не надо, - Шэнь Юань вздохнул и мягко улыбнулся. - Цзю-дагэ неудачно пошутил. - Этот Юэ надеется, что А-Юань скоро сможет полюбоваться садом вместе с нами. - Князь тоже понимал в стратегическом отступлении. Сзади зашелестело, послышались удаляющиеся шаги, и Цингэ запретил себе оборачиваться. Шэнь Юаню нужен был спутник на стезе самосовершенствования. Им надо было поговорить, и Цингэ аккуратно сел на край кровати. - Этот Лю рад видеть, что второму господину Шэнь уже лучше. Шэнь Юань улыбнулся беспомощно, разгладил одеяло на коленях. - Я был пятым молодым господином Шэнь. Я не врал. - Слегка недоговаривал, - получилось плохо. Слишком резко. Так, будто Цингэ имел право быть недовольным. - Второму господину Шэнь ты бы не поверил, - Шэнь Юань потянулся к пиале, обнял ее двумя ладонями и слегка подул на отвар. - И тебя бы зарубили в одном из коридоров. - Второму господину Шэнь не плевать? - Тебе нужна была помощь. Как будто Цингэ по собственной воле во все это ввязался! Если бы не требования главы Шэнь, если бы не старший дядюшка! - Я мог тебя убить! - Не убил же, - Шэнь Юань пожал плечами с великолепнейшим безразличием - и ответить, пожалуй, было нечего. - Ты собирался взять в дом мою сестру. Цингэ предпочел бы и вовсе об этом не вспоминать, но договориться было необходимо. Глава Шэнь прислушивался к капризам младшего брата. Если бы Шэнь Юань согласился удовлетвориться одним Цингэ, Минъян бы оставили в покое. - Я собирался на ней жениться! - вот теперь второй господин Шэнь выглядел смущенным. - Но нам надо было хотя бы познакомиться. Цзю-гэ устроил праздник, но она не пришла, а потом пошли слухи, что ее собираются сватать господину Цао. Цзю-гэ... Он не думал, что так получится! Вправду, кто бы мог подумать! Но это многое объясняло. Даже шпильку, потому что шпильку Минъян искала как раз перед тем самым праздником, а потом седьмая кузина в очередной раз нажаловалась, и старшая мадам Лю отправила Минъян переписывать "Уроки для женщин" и размышлять о своем поведении. Седьмая кузина торжествовала. Выходит, за ними следили уже тогда? И что было бы, попади они на тот банкет? Сестре обязательно понравился бы второй господин Шэнь. Не было бы побега и прочей суеты. - Мне жаль, что так получилось. - А мне нет, - Шэнь Юань проглотил содержимое пиалы одним глотком и пару раз глубоко вздохнул, будто прогоняя тошноту. - Я жив только стараниями целителя Му и не смогу дать ей ребенка. - Целитель Му сказал, что парное совершенствование могло бы помочь. - Я протяну на год дольше, - Шэнь Юань вздохнул и отвел взгляд в сторону. - Жениться - все равно, что похоронить ее заживо на заднем дворе. Здесь и так слишком много могил. Не то чтобы это когда-то кого-то останавливало. И уж тем более главу Шэнь. - Целитель Му сказал, что я мог бы стать твоим партнером. - Если это из-за Цзю-гэ... - Шэнь Юань вздрогнул, едва не выронив чашку, и покраснел. Уткнулся взглядом в узоры на одеяле, как будто там было выткано что-то интересное. Цингэ проверил: ничего, кроме слабого согревающего талисмана. - Не слушай его. Ничего он тебе не сделает. И Ци-дагэ тоже. Чашку Цингэ на всякий случай отобрал. И поставил на пол вместе с подносом. Потом аккуратно взял в ладони чужие холодные пальцы. - Но тебе нужна помощь, - Цингэ тоже была нужна. И только Шэнь Юань протянул ему воду и не побоялся разрезать веревки. - Глава Шэнь здесь ни при чем. - Пустая трата сил, - Шэнь Юань, наконец, поднял взгляд. Улыбнулся с отменной горечью. - Я родился по ошибке. Матушку угощали чаем с травами, все врали, что от головной боли. А теперь Цзю-гэ беспокоится, и Ци-дагэ беспокоится, и вас втянули во всю эту историю... Шэнь Юань был очень, очень нужен этому миру. Совершенно необходим, потому что что Цингэ в своей жизни еще не встречал ни одного человека, который бы ради лишнего года для себя не торопился разрушить чужую жизнь. - Старшая супруга не любила твою мать? - Моя мать и была старшей супругой, - Шэнь Юань снова отвернулся, фыркнул. - А батюшка... Батюшка любил матушкино приданое. Из своего-то у него были гордость и долги. А матушка была единственной наследницей семьи Шэнь. Дедушка сказал, что все унаследует ее сын. Но матушка никак не могла забеременеть. И появилась тетушка Фэн. Тетушку Фэн батюшка любил. У нее сын родился в первый же год. И у тетушки Лян. Ее батюшка тоже любил. Наверно. Наверно. Цингэ было сложно понять, но наложниц заводили многие, и многие предпочитали их собственным женам. Особенно, если те никак не могли произвести на свет сына. Кажется, внутренний двор семейства Шэнь был местом не менее отвратительным, чем внутренний двор семейства Лю. И посреди всего этого змеиного гнезда сидел Шэнь Юань. Законный сын, второй господин Шэнь, в окружении расшитых талисманами одеял и с флягой в рукаве. - Матушка очень старалась. Лучшие целители, самые дорогие снадобья. Она была в возрасте, когда понесла, никто и не надеялся на счастливый исход. Цингэ подвинулся на кровати поглубже, к сердцу подушечно-одеяльного гнезда. Минъян сюда отпускать было никак нельзя. А Шэнь Юаня следовало забирать как можно быстрее. Глава Шэнь не допускал к брату лишних людей, глава Шэнь пытался купить самого Цингэ. Глава Шэнь выбрал брату бесполезную невесту. Были заклинательницы сильнее, чем сестра. Более выгодные. С приданым и роднёй. - Нынешний глава Шэнь - сын тетушки Фэн или тетушки Лян? Шэнь Юань рассмеялся. Мягко и очень тихо, даже не пытаясь прикрыться рукавом. Цингэ подвинулся ближе, сгреб его в объятия вместе с одеялом. - Цзю... Матушкин троюродный племянник. Или четвероюродный. Матушка усыновила его, когда сын тетушки Фэн упал с коня и умер. Хотела, знаешь, разбавить общее горе радостным событием. Второй господин Шэнь, кажется, опять что-то недоговаривал. Мадам Шэнь травили в доме, где она была хозяйкой. Кто бы после этого дал ей власть вписывать ребенка в главную ветвь? - И как, помогло? - Старшего сына тетушки Лян убили в тот же год. Сбежал развлекаться еще до окончания траура по старшему брату, ввязался в потасовку в ивовом доме. Отец умер следом, - Юань невнятно хмыкнул, завозился, прижимаясь ближе. - Историю замяли, но второй сын тетушки Лян претендовать на положение нового главы уже не мог. - Ты остался единственным возможным наследником. Юань рассмеялся снова. - Мне было семнадцать! И все ждали, что я помру со дня на день. Тетушки, знаешь, траурные одежды всегда наготове держали. Цзю-гэ взял мое имя, и старейшины мудро предпочли не спорить. Ждали, пока законный наследник войдет в возраст. Женится. Обзаведется детьми. И главу Шэнь он тоже устраивал живым. Надежно запертым на заднем дворе, в окружении заранее подкупленных людей. Но Шэнь Юань его, кажется, искренне любил. Как старшего брата. - Он мне тысячу лян серебром пообещал. И пятьсот му земли, - Цингэ никогда бы не полез в дела чужой семьи. Но они хотели Минъян. И Шэнь Юань слишком верил своему брату. И князю Юэ. Шэнь Юань прижал ладони к губам, но это никак не помогло. Смех рвался из него совершенно неудержимо. В любом другом случае Цингэ, может быть, обиделся бы. Сейчас только вздохнул. - Продешевил, - Юань выдохнул, наконец, согнулся, опираясь ладонями в колени. - Надо было две тысячи давать. - Три, - Цингэ постарался сохранять самое невозмутимое выражение лица. - Или три, - Шэнь Юань подавился очередным глубоким вздохом, закашлялся, простецки вытер губы рукавом. - Я жалею, что этого не видел. Цзю-гэ неповторимо торгуется. - Не было нужды торговаться, - Цингэ отвел взгляд. - Если только это поможет. Я буду рядом. Шэнь Юань завозился в своем одеяле, развернулся, посмотрел на Цингэ неожиданно остро и внимательно. - Второй молодой господин Лю хочет помочь второму господину Шэнь? - Цингэ хочет помочь Юаню. Не потому, что тысяча лян серебром. И даже не потому, что сестра. Второму господину Шэнь нужен был партнер по совершенствованию. В том самом, изначальном смысле. Второго господина Шэнь надо было спасать.