Сын отрёкшегося

Время, проведенное на заставе, я вспоминаю как сон гончей. Насколько ясен в моей памяти момент прибытия, настолько же туманны подробности дней, последовавших сразу за ним. Я вспоминаю Баррича, неизменного среди сменяющихся людей и животных. Пронизывающий ветер дул мне в лицо, когда я ходил туда-сюда между конюшней и кухней. И визит посреди ночи, который навсегда изменил ход истории. Я помню, как меня разбудил от сна звук ругательства и последовавший сразу за ним веселый смех. В свете желтого пламени я увидел двух мужчин, склонившихся надо мной, и Баррича прямо за ними. Востронос прижался ближе, возможно, почувствовав мой страх. — Прекрати смеяться, Верити. Ты его разбудил. — сурово сказал человек, которого я раньше никогда не видел в замке. — Мне очень жаль, Чив, ты прав. — сказал принц Верити уже более спокойно, на его лице остался лишь призрачный след улыбки. — Но из всего, что можно найти в этих горах, я никогда не ожидал найти твоего бастарда. Второй мужчина громко вздохнул и опустился передо мной на колени. — У него мои глаза. Проклятье. — выругался он, зачесывая назад мои непослушные волосы. Раньше я никогда не задумывалась о том, как выгляжу, но в тусклом свете фонаря я разглядел молодого человека, более смуглого, чем я, но с такими же тонкими и черными как у меня волосами. Я с любопытством встретился с его темными глазами, но через секунду он отвел взгляд. И обратился к брату. — Верити, Баррич. Может, он и мой бастард, но он не зверь и не должен спать среди них. Неужели не было другого места, куда ты мог бы его уложить? Баррич, который до сих пор казался мне горой, которую невозможно покорить, вдруг принял виноватый вид. Верити казался удивленным, если не сказать больше. — Что я знаю о детях Чив? Я солдат, а не отец. Мы с Барричем поступили так, как посчитали нужным в данный момент — Верити был одет так же, как и его солдаты, если не считать яркой эмблемы на груди, но рядом со своим более богато одетым братом он казался не таким уж величественным — Кроме того, мы не хотели, чтобы слухи распространились слишком далеко — добавил Верити. — Ты имеет ввиду до Пейшенс? — Верно — ответил Баррич, неподвижно стоявший позади них. — Для этого уже слишком поздно — сказал он и замолчал. Помню, что никогда раньше не видел морщин у мужчины его возраста. Я поднял руку, чтобы разгладить их, и на мгновение коснулся лица человека, который, как я позже понял, был моим отцом. Его глаза расширились, и на секунду я стал свидетелем его самых сокровенных мыслей и эмоций. Словно обжегшись, я тут же отдернула руку. Баррич шагнул вперед, услышав мой тихий возглас, но его взгляд был устремлен на обеспокоенного принца. — Как она справляется? — спросил он с прямотой, по которой я вскоре буду его отличать. — Я с ней не разговаривал. Но вчера вечером отец сообщил мне, что она уехала в поместье своего отца. — Тон Чивэла был ровным, но его глаза говорили о невыразимой печали. — С ее внезапным отъездом и слухами о королевском бастарде, которые уже ходят при дворе, пройдет не так много времени, прежде чем все Шесть герцогств узнают о моей ошибке. Баррич и Верити переглянулись. — Что сказал отец? — Он сделал вид, что рассердился. — Чивэл улыбнулся язвительной улыбкой и поднялся. — Но Сила не позволяет скрыть истинные эмоции, и я почувствовал, что ему стало легче. Он никогда не давал согласия на мой брак. Когда я рассказал ему о своих намерениях, отец предупредил меня: «Не делай того, что не сможешь исправить, когда совершишь», и отправил меня к вам. Как будто я собираюсь убить мальчика. — Последнюю фразу он произнес с насмешкой, но от его слов по комнате пробежала дрожь страха. Собаки проснулись и начали лаять, громче всех залаял Востронос. Баррич стоял, рядом с двумя принцами нахмурившись. — Тогда что ты собираешься делать? — тревожно спросила Верити. Чивэли положил руку на плечо брата и посмотрел ему прямо в глаза — Отречься — Ты не можешь — Глаза младшего принца расширились от ужаса, а я в тот момент не мог понять, что может означать такое сложное слово, чтобы так подействовать на обычно румяного юношу. — Ты не можешь так поступить со мной, Чив. Я умоляю тебя! — Его щеки раскраснелись от отчаяния, а глаза расширились от страха. — Как я смогу однажды править этими землями и просить людей вести себя добросовестно если моя собственная не чиста? — серьезно сказал отец, а Верити выглядел еще более встревоженным, чем прежде. — Я не думаю, что все будут смотреть на это именно так — возразил Баррич. — Некоторые мужчины в караульных даже говорят о щенке, как о чем-то хорошем. Они видят в вас скорее… скорее… — Человека — закончил за него Чивэл — Потому что я зачал ребенка до брака. Да, Беррич, я хорошо знаю, что они говорят обо мне. И о нем тоже. Желтый свет фонаря бросил тень на черты лица Беррича. — Я не хотел вас обидеть, сир — И я уже простил тебя, Баррич — искренне сказал принц. — Где бы я был без твоих честных слов в конечном итоге? Может быть, если бы ты был там, много лет назад, этого мальчика вообще не было бы на свете. — Чивэл… Принц снова вздохнул и любезно повернулся к хозяину конюшни. — Расскажи мне, о чем еще говорят в караульной? Баррич, казалось, заколебался, но лишь на секунду. — Они смеются. В основном после того, как выпьют немного вина. И говорят, что ты все-таки человек. Некоторые из них даже выглядят довольными. — Но будут ли так же думать герцоги Бернса и Фарроу? — спросил Чивэл голосом дипломата. — При всем уважении, сир, но негативное мнение никогда не мешало вам добиваться своих целей. Они сами образумятся, если вы заставите их, я полагаю — ответил Беррич, встречаясь взглядом с хозяином. На долю секунды на лице принца появилась улыбка, когда он смотрел на своего конюха. Затем его взгляд стал суровым, и он, казалось, постарел на несколько лет. — Независимо от того, что я делал в прошлом, отец приказал доставить его в Баккип. Я намеревался опередить вас и сделать то, что должен, но Отец запретил это. Вместо этого я поеду с вами обратно в Баккип. — Произнося эти слова, он указал на меня. — А потом? — В голосе Верити слышался сильнейший страх. Чивэл взглянул на меня в последний раз и осторожно накинул одеяло так, чтобы оно покрыло все мое маленькое тело. На мгновение он стал моим отцом, заботливым и добрым А потом исчез так же стремительно, как и появился, а на его место пришел угрюмый, серьезный человек. — Только Эда и Эль знают, что будет потом. После этого я ничего не помню о той ночи.