Ангел из вписки

Знакомство с Достоевским поистине стало одно из самых крышесносных и при этом прекрасных событий в его жизни. Произошло это совсем случайно, невероятно, почти невозможно. Они встретились на вписке, которых Фёдор обычно игнорировал как бы его туда не заставляли прийти. То было удачное совпадение номер раз. Удачное совпадение номер два: без которого они бы вряд увиделись даже находясь в одном зданий – их товарищи. В случае Феди это был его друг которого он ласково называл Колей, а в случае самого Дазая это был точно-не-друг Чуя. Удача заключалась в том, что их товарищи повздорили, причём не просто "повздорили", а подрались. Именно в тот день Гоголю приспичило спровоцировать кого-нибудь и участь этого "кого-нибудь" выпала Накахаре. Правда беспредельный украинский трикстер не ожидал, что его жертва окажется настолько вспыльчивой, но он даже не был против. Так и вцепились. Вокруг них быстро собралась толпа, часть которой пришла посмотреть на очередное представление Николая, были те кто пришли услышав ругань Накахары, но большая часть их аудитории пришла после криков "будет драка!". Никто из них не спешил набрасываться сразу – противник казался серьёзным, от того зрители их ставили ставки. Они оба имели репутацию как те, с которыми точно не стоит связываться и не в коем случае не злить, оба были наделены крепким телосложением и внушительной мышечной массой, и оба были умелыми бойцами. Зал кричал, у Осаму создавалось впечатление, что он сейчас находился в клубе с подпольными боями. Он сидел позади всех и мог смотреть на представление разве что издалека, видел он немного, зато по звукам мог представить, что зрелище там просто потрясающее. Сквозь гул огромный толпы прорывался звонкий гоголевский смех и яростные выкрикивания Чуи. Он улыбался, представляя себе интересное представление, знал он обоих бойцов и сам сгорал от любопытства узнать кто же одержит победу, а кому, скорее всего, придётся вызывать скорую. Однако внезапно зал затих. Что же там произошло Дазай понять не мог, их явно не разнимали, иначе крики были бы громче, то же самое в случае если кто-то умер. Спустя какое-то время, короткое, даже меньше минуты, послышались тихие шаги и чьё-то шиканье. Что там вообще творится? Он уже поднялся, чтобы подойти поближе, как народ начал потихоньку двигаться, чтобы дать проходу для... Для Николая и какого-то парня, который водил того за ручку. Лицо бойца было побито, губа и бровь были разбиты, волосы взъерошены, но он широко и довольно улыбался. Однако ни Гоголь, ни тем более Накахара, что пытался держать себя на ногах, его не волновали. Его вниманием целиком и полностью завладел этот загадочный брюнет, по чьей воле очевидно эта потасовка и была остановлена. Вокруг него образовалось нечто чарующее, магнетическое, что резко и даже осязаемо проникло в помещение и заставило всех находящихся застыть и зачарованно пялить на него. В тусклом свете, нежные черты лица незнакомца казались светлыми, словно были освещенны. Он плавно шагал по огромному и захламлённому залу, умудрившись не то чтобы ни разу не споткнуться даже не задеть краем ботинка здешний храм, при это уверенно тащил за собою ношу в виде пьяного и побитого Николая, что рядом с ним походил на отброса. Хотя чего уж греха таить, рядом с этим таинственным красавчиком, на отбросов походили все. Он был похож на ангела, весь такой чистый, невинный на фоне всего падшего отребья среди которого находился на данный момент. Словно он намеренно спустился с небес, чтобы положить конец этому гнилому карнавалу. Это было похоже на наваждение, на мощнейшие чары, кажется в этом зале все перестали дышать. А у Осаму, по ощущениям, даже поднялась температура. Это было похоже на любовь с первого взгляда, на перерождение. Кажется он только что переосмыслил свою жизнь. Даже после того, как тонкая фигура скрылась из виду, продолжать веселиться как ни в чём не бывало никто не смог. Вместе с разбойным другом, ангелоподобный брюнет забрал с собой всё веселье. Однако лишь один Дазай понимал, что для него всё веселье только начинается. Удачное совпадение номер три: он точно знал, как и где копать.

***

– Дай мне его номер. Уже на следующий день Осаму настиг Гоголя со строгой просьбой, звучащий больше как приказ. Он не здоровался, не улыбался, как обычно, и даже не уточнил чей номер он хотел получить, будто знал что его итак поймут. Сам Гоголь мирно попивающий водичку из стакана, крайне хитро и недобро ухмыльнулся на его не-то-просьбу-не-то-приказ. Подобный оскал он надевал всякий раз когда желал отпугнуть людей, правда кого-то вроде Дазая подобными страшными рожицами напугать было невозможно. Благо до Николая это быстро дошло, за что Дазай был благодарен, общаться с догадливыми людьми было на редкость приятно. – Федя стал таким популярным после той вписки. Я даже жалею, что привёл его туда. - шутливо, но с ярко выраженным неудовольствием проговорил он, набирая ещё один стакан воды. В его словах можно услышать нечто горькое, отнюдь не сожаление, которое там тоже присутствовало, но и ещё что-то. Зависть? Возможно и есть, но слабо. Всё куда глубже. Досада? Ревность. Именно. Уловив причину такой раздражительности у знакомого, Осаму не мог сдержать своей фирменной противной победной улыбки. Как всё оказывается прозаично и вместе с этим же интригующе. Какое милое это чувство – ревность. А ведь Гоголь не казался ему человеком который и впрямь мог бы. Теперь его интерес к "ангелу со вписки", так называемому Федей, вырос в двойне. – Дай мне его номер. - повторил он вновь, пока его собеседник лениво выпивал третий стакан воды. Чего это он так пить хочет? Нервишки шалят? Наконец когда чёртов напиток закончился и Николай громко вздохнув, всё же ответил:– Нет. И покинул его. Дазай был готов задохнуться от недовольства, если конечно бы у него не было удивительного открытия и поджигающего интереса. "Я всё равно доберусь до него" - ехидно думал Осаму, представляя себе их первую встречу и реакцию Гоголя на это. Он никогда не видел того сильно эмоциональным, точнее не видел его сильных негативных эмоций, а посмотреть там наверняка есть на что. Весь предвкушений, он двинулся в спортзал, где он собирался увидеть второго бойца со вписки. С Чуей пересекаться ему не особо нравилось, но тот то должен был знать хоть что-то о том, кто вчера спас его от серьёзных повреждений. Но он не знал. – Отстань от меня. Знать я не знаю этого "Федю"! - злобно прокричал на него Накахара, когда тот стал слишком назойливым. – Какой ты бесполезный однако... - вздохнул Дазай, резко разворачиваясь назад под недовольные высказывания позади себя. Он моментально потерял всякий интерес к спортзалу, пока не услышал ещё один голом звавший его. – Дазай-сан, вы какого-то искали? - вежливый тон Ацуши звучал несколько забавно после нецензурных слов его другого собеседника. И ещё другого. Все сегодня такие злые! – Да, Ацуши-кун. Ты же был на вчерашней вписке? Видел кто разнял Чую и Гоголя? - интерес как и спал, так и снова захлестнул его. – Да, с жуткими глазами который - невзначай уже начал описывать внешность незнакомца, но тут же понял какую грубость он произнёс. – То есть, нет, у него сложное имя. Я его не знаю, но мой друг... – Дай мне поговорить с твоим другом! Ацуши вздрагивает когда его бесцеремонно обрывают, но активно кивает. На шаг ближе к цели, и вскоре Осаму получает желанное. Теперь ему известно и имя, и номер, и ещё кое-какая информацию.

***

Его звали Фёдор Достоевский. Он учился на медицинском, при этом загруженным учёбой не выглядел, умудряясь ещё проводить время с друзьями, работать и периодически уезжать куда-то, а куда именно никто не знал. Даже его близкие. О нём в целом мало что знали, людей к себе совсем не подпускал, пусть и умёл общаться с ними и имел кучу "друзей". Люди тянулись к нему так, словно тот пыл мёдом обмазан. Весь такой понимающий, зрелый и при этом умеющий шутить. А ещё играл на виолончели. Его звали Фёдор Достоевский. А ещё звали Федей, Федюшей, Федюней, Феденькой, Достом и так далее, но Дазаю больше нравилось "Дост-кун". А вот Николаю не нравилось, что его друга кто-то помимо него называл так. Кто бы мог подумать, что Гоголь окажется таким собственником? Его звали Фёдор Достоевский. И он был самым ценным. Знакомство с ним, а точнее прямое, оказалось ещё более фееричным чем то, что произошло на тусе. От знакомого Ацуши он всё же добился номера, пусть тот и совсем не желал его давать, ещё и так упорно, что Осаму задался вопросом с чего это так друзья Феди так старались удержать его от социума. Однако этот вопрос был лишним, так как желанное он всё же получил. Не желая терять времени, он в тот же день позвонил ему. Раздались гудки. Длительные гудки. Раз, два, третий... И наконец трубку подняли. Правда услышал он совсем нетот голос, который ожидал. – Да? - звонкий. Это был Николай. Однако помимо него можно было услышать ещё чей-то голос, уже более мелодичный. К сожалению, его обладатель говорил на другом языке. Дазай мог только предположить, что это был русский. – Вас беспокоит Осаму Дазай, уважаемый Фёдор Достоевский. - любезно, но как можно громко произнёс Дазай, чтобы услышать его мог и Фёдор. – Вы показались мне такой славной персоной на той вписке, вы выглядели как посланник божий. Могу ли я посмотреть на ваш присвятейший лик поближе? Послышался тихий смех, явно не гоголевский. А потом ещё речь на другом языке и судя по звукам, телефон оказался в руках у его хозяина. – Конечно можно, уважаемый Осаму Дазай. Сегодня в три часа, в университетском парке, вы ведь не против? - слащаво вежливо отозвался голос по ту сторону трубки. – Разумеется, Фёдор Достоевский. Такому прелестному человеку как вы просто нельзя отказать. Время для вас найдётся всегда. – Да вы льстец. До скорой встречи, Осаму Дазай. – Да, до скорой. И встреча действительно была скорой. В три часа прямо у входа в парк, это был первый раз на его памяти когда он не опоздал на встречу, и оно очевидно того стоило, даже если Федя пришёл не один, со своим крайне ревнивым другом под ручку. Этот ревнивый друг на протяжении всей их гулянки не отлипал от Достоевского, по-собственнически обнимал его и не стеснялся целовать прямо на глазах у Дазая. Тот, в свою очередь, лишь насмешливо реагировал на подобную показуху. Поведение Николая казалось ему забавным и нелепым, вот правда когда тот бесцеремонно объявлялся на каждую из встречу это начинало надоедать. Благо азарт от общения с Фёдором всё сглаживал. Это было фантастично. Хотя со временем, даже это не помогало, потому что... Осаму ещё с первого взгляда понял, что ему нужен был этот чёртов ангел со вписки. Интуиция, а точнее собственная невероятная проницательность и эффектность Достоевского, помогли ему в этом. После их первого разговора по телефону, он точно понял, что они поладят, а после нескольких встреч, до него как озарение дошло, что это видать судьба. Серьёзных отношений у него ранее не было, а ещё он всегда мечтал иметь человека, с которым мог разделить собственные мысли. Кто если не Фёдор? А вот присутствие Гоголя сильно мешало. Он всем своим видом, телом, показывал, что имеет гораздо больше прав на Достоевского чем просто друзья. И если ранее Осаму было всё равно, встречается ли Николай с Федей или нет, то сейчас он понял наверняка, что и сам желал замутить с ним, а значит, нужно было как-то увести. Дать Достоевскому понять, что ровня ему только он, и никто более. Игры были едва ли не основной составляющей их с Фёдором общения. Сначала это просто вопросы, простенькие угадайки, лёгкие игры перед тем как разогнаться по полной. Однако настоящая игра начнётся не с Достоевским, а его ревнивым дружком. Будь готов, Николай Гоголь.