Ω Революция

       Любому, даже самому сильному и целеустремленному человеку, иногда требуется поддержка. Сложно идти по тернистому пути в одиночку и, встретив Игве, а после и Фарри, Лиам действительно считал и верил, что станет легче.        Так оно и было, но только, когда неожиданные союзники были рядом. А после к нему пришло осознание, что с их появлением также появился новый груз ответственности.        Временами он хотел побыть тем, кто с легкостью может показать собственные слабости, поделиться переживаниями и просто побыть ребенком, коим частично и являлся.        Вдали от Игве ему сложнее давалось отрицание того, что возложенная на него задача, касательно войны, давила. Медленно, но верно, в душе и разуме возникала понемногу разрасталась отравляющая паника. А тихое рыдание, которое Лиам не сумел скрыть от Алана было не более, чем минутной слабостью. Сам же он понимал, что нуждался в обычном утешении и в объятьях принца, как ни странно, он его нашел.        Они молчали, пока Лиам не заснул первым, а Алан ещё немного наблюдал за ним, чтоб убедиться, что с его истинным всё в порядке. Он не мог оставить настолько неожиданный жест со стороны омеги, но, почему-то, ему было больно видеть его таким.        Лишь после глубоких и тщательных размышлений о словах Лиама про роль альф в причинах вымирания, Алан посмотрел на юного супруга совсем иначе. Впервые он увидел в нем именно ребенка, нуждающегося в заботе и присмотре. Омег всегда заставляли взрослеют слишком рано, забирая необходимый любому человеку период детства.        Вследствие тяжелых и не всегда приятных размышлений, Алан пришел к выводу, что все они, в первую очередь, были обычными смертными из плоти и крови, что все они рождались и умирали, жили и взрослели. Но почему же все так зацикливались только на половой принадлежности?        Принц всерьез представлял что было бы, если он и Лиам не являлись альфой и омегой. Наверное, им было бы проще понять друг друга и стать ближе.        По утру Алан принял решение не давить на Лиама и не заострять внимание на случившемся накануне. Он спокойно и без лишней суеты помог ему подготовиться к отъезду, а затем, когда осознал, что омега хоть и сторонится его, но уже значительно, посчитал, что нащупал в каком направлении лучше двигаться.        Алан всё-таки был уроженцем и воспитанником Святой земли, поэтом свято и искренне считал, что обнаружение истинного было для него величайшим из божьих даров. Он полностью осознавал, что другого такого шанса не предвидится и всей душой хотел, чтобы у них с Лиамом получилось найти общий язык.        Но каковы будут жертвы, Алан пока не мог знать, однако, учитывая услышанное о альфах, предполагал, что жертва будет велика.        Лесистая местность вокруг изменилась полями, а после равнинами.        Лиам не разговаривал, но слушал, и больше всего ему нравилось узнавать от Ривза больше о том королевстве, куда они направлялись.        Государство Верс, по большей части занималось производством и продажей изделий из металлов, а их кузнецы имели немалую славу и похвалу от соседей.        Территория же Верса была невелика, но численность армии, в отличии от Сейма, превышала целый десяток тысяч. Что было напрямую связано не в нужде воевать, а в паранойе правителя на почве собственной защиты.        Белмот Мерсир ещё в детстве подвергся нападению разбойников, в результате которого погибли его отец и мать. Так что появление душевной травмы не было чем-то удивительным и странным.        Белмот пришел к власти в возрасте десяти лет, а после первого гона всецело начал участвовать в делах государства, зачастую даже без присутствия регента, коим по началу был его дядя.        Как понял Лиам, их ожидала встреча с крайне сложным по натуре человеком, чья паранойя граничила с нарциссизмом и манией величия.        — Я пару раз видел Белмота, он даже присутствовал на нашей свадьбе, — между делом отметил Алан. — Скорее всего ты сразу узнаешь его, когда увидишь. Он терпеть не может величие Гридоров, но не говорит ни слова, так как боится богов. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что мы его бесим.        — Но если брать во внимание его отношение к Сейму, то тут всё чуть интереснее, — перебил его Ривз, забирая всё внимание Лиама на себя, чему Алан явно не был особо рад. — Верс закупает у Сейма почти добытые металлы, так как их объема добычи недостаточно. Солдат ведь нужно в что-то одеть и чем-то вооружить.        — Проще говоря, добиться союза будет не так уж сложно? — уточнил Лиам. — Белмот наврнняка согласититься дать часть войск, чтобы в будущем не потерять главного поставщика.        — Ради своей безопасности он пойдёт на многое, — познал Ривз. — Поэтому, когда пойдет речь о союзе, нужно будет намекнуть, что Сейм защищает его от Тамии, которая гарантированно упразднит всё его войска, как только захватит Верс следом.        — Не думаю, что Белмот так уж охотно расстанется со своей армией, — встрял Алан, но Лиам даже не обернулся к нему. — Его паранойя известна не с самой лучшей стороны.        — Неужели он никого не подпускает к себе? Он же альфа, как он, например, справляется с гоном? — не понимал Лиам и Ривз тихо фыркнул.        — Так гон-то он проводит с омегами…        — И? — Лиам склонил голову на бок и вспомнил, чтобы никто не видел в омегах хоть какой-то угрозы. — Ладно, кажется я понимаю о чем ты. Похоже этот Белмот из тех, кто также не поддерживает Жозефа относительно омег…        Ривз лишь согласно кивнул.        Омег никто не считал угрозой, отчего случай Лиама когда-то и вызвал настолько огромный резонанс.        — Значит Белмот, как и другие, не верит, что Жозеф способен добиться победы, если продолжит слушать младшего супруга герцога Ритера, — сделал вывод Лиам. — Что-то мне подсказывает, что он не станет разговаривать с кем-то, вроде меня. Нас определенно ждет то еще представление.        — Кстати о представлениях, — внезапно вспомнил Алам и все посмотрели на него, все, кроме Лима. — Помимо желания защиты, белмонт любит посещать столичный театр. Не знаю что он в нем нашел, но почти все его наложники, так или иначе, связаны с театром.        Актеры, музыканты и все, кто работал во благо театрального искусства считались кем-то на уровне работников борделец. И, во многом, были правы. Внешность омег хорошо подходила для выступлений на сцене, поэтому театры пользовались немалой популярностью.        До введения обязательного образования и появления поэтических вечеров, в той ж Тамии очень любили устраивать вечера искусств. Что там происходило Лиам знал не понаслышке, так как, живя во дворце, нередко видел их последствия собственными глазами.        Как и проститутки в борделях, актеры театров, в основном, умирали от болезней и истощения, что не было обычным совпадением. Если омега попадал на улицу, но у него имелось только два пути, и это было общеизвестным фактом. Этим все и пользовались, ведь такие омеги не были под присмотром хозяина или покровителя.        Лиам старался не рисовать себе образ Белмота Мерсира раньше времени, чтобы при встрече не обмануть собственные ожиданий. Он глубоко дышал через нос в попытках привести мысли в порядок. И если с мыслями о омегах и Белмоте он справлялся сносно, то вот о принце продолжал думать вплоть до следующего привала.        Ночевать вместе с альфой, который некогда показал себя и с плохой и с хороших сторон, как ни странно, было удобно. Как только Лиам засыпал под действием знакомого аромата глинтвейна, Алан аккуратно обнимал его, чтобы убедиться, что омега никуда не сбежит.        Утром Лиам даже не удивлялся, когда обнаруживал, что прижат к плавно вздымающейся груди принца, ибо подсознательно его тянуло к Алану, хотел он того или нет. Все куда сложнее оказалось уже после, когда они отправились в путь, ибо он чувствовал, как незримая дистанция между ними медленно сокращалась.        К концу первой недели путешествия погода ухудшилась вразрез ожиданиям и по ночам Лиам сразу ложился к принцу поближе, дабы не мерзнуть. Он специально предупреждал, чтобы принц особо ни на что не надеялся и не стоил себе ложных надежд.        — Из-за болезни я начал сильно мерзнуть, — шептал Лиам, прижимаясь к принцу плотнее.        Алан в ответ тихо ухмылялся и молча обнимал его, вдыхая запах весны исходящий от волос.        Лиам же заметил одну странность, когда они спали вот так, вместе. В такие ночи его сон был спокоен и безмятежен, а с восходом солнца усталость уходила без следа. Отчасти поэтому он относился к совместному сну нейтрально, к тому же Алан в процессе никогда не лезь к нему. Он, в принципе, относился к нему более внимательно и чаще прислушивался.        Последний месяц осени почти не радовала теплом, а солнце постоянно пряталось за серыми облаками. Лиам не расставался с плащом и, когда они пересекли границу, не снимал капюшон ни на минуту.        Алан скрывал свое разочарование, смотря как омега пытался спрятать знак их брак и связи. Ему было невдомек, что Лиам просто не хотел привлекать к себе лишнего внимания.        Оставшийся путь до столицы Верса должен был занять не больше недели, но каждый новый день Лиам нервничал лишь сильнее.        На первом же постоялом дворе ему довелось подслушать чужой разговор, в котором омег обсуждали самым похабным образом. В глазах местных они считались хуже скота, а единственное их предназначение заключалось в обслуживании и служении остальным.        Никто не вспоминал о рождении детей, только об удовольствиях, похоти и разврате.        Лиам аж поморщился и как можно скорее подошел к стойке, за которой стояла немолодая светловолосая женщина с худощавым лицом и костлявыми руками. Ее внимательный взгляд метнулся к гостям и остановился на Алане, как на самом выделяющемся среди прибывших.        Лиам фыркнул, когда она пренебрежительно подняла бровь, глянув на него. Алан тихонько приобнял его за талию и женщина поспешно выпрямилась.        Без сомнений, Лиам был похож на бету, но рядом с альфами его принадлежность к омегам была очевидной. Даже сидящие в зале с интересом наблюдали как они выкупали комнаты для ночлега.        Лиам возмущенно обернулся к Алану, когда тот снял с него капюшон. Мужчина был не в восторге от того, что кто-то посмел проявить к члену его семьи неуважение.        Сидящие в залу тут же предпочли заняться своими делами, понимая, кто посетил постоялый двор.        Уже в комнате Лиам устало убрал от себя чужую руки и попросил подготовить ванну.        Отношение к омегам в реальности оказалось ещё хуже, чем он себе представлял. Она вгоняла в тоску и вынуждало предполагать худший исход для переговоров о союзе.        По всей видимости, в этот раз ему придется вложить всё на других членов делегации и вместе с Аланом лишь играть роль послушных дурачков.        Союз был слишком важен, чтобы давать волю своему острому языку, но вот хватит ли терпения…        Так, ложась в кровать, в голове Лиама царил бардак, справиться с которым помогало тепло объятий принца. Алан был чем-то обеспокоен и, не выдержав, решил озвучить свои непростые мысли:        — Пожалуйста, не отходи от меня ни на шаг, пока мы здесь, — в его голосе звучало искреннее беспокойство. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…        — Я и не собирался, — глухо отозвался омега. — Я не так уж и слеп, Алан, и вижу, что лучше лишний раз не отсвечивать. Лучше дадим заняться переговорами Партенэ, пусть проявит себя и почувствует свою важность.        — Меня интересует только твоя безопасность, Лиам, поэтому не злись, когда услышишь, что от тебя веет моими феромонами, — признался принц, но Лиам сохранял спокойствие, так как давно подозревал о феромонах. — Так другие сразу понимают, что лучше тебя не трогать.        И напоследок шепотом добавил:        — Спокойной ночи.        Оставшийся путь до Крига, столицы Верса, был пасмурным и холодным, а настроение мрачным и довольно гнетущим.        Столица встречала их без изысков, а жители не выказывали пришествия или малейшего восхищения. В целом, город и его обитатели выглядели серыми и уставшими. Смотря на них, Лиама преследовало необъяснимое чувство тревоги, словно он попал в место, где происходило нечто ужасное, но все скрывали это.        И когда он разглядел среди толпы темноволосого худенького мальчика, одетого не по погоде в легкий красный костюм, то его взгляд зацепился за широкий черный ошейник с прицепленной к нему тонкой цепью.        Мальчику на вид было не больше десяти, а в его поведении читался страх пред тем, кто тянул цепь и его самого за собой.        Настроение испортилось окончательно, от чего с приездом в замок короля, Лиам уже надеялся поскорее из него убраться. Он почти физически ощущал витающую в воздухе агрессию к омегам и пытался вообще не отходить от Алана.        Принц не оставил подобного без внимания и взял его за руку, чтобы немного успокоить.        Как выяснилось позже, король был чем-то занят и пригласил их присоединиться к ужину, давая немного отдохнуть после дороги.        Роскошь комнат сильно контрастировала с видами за окном и Лиам никак не мог отделаться от скользкого мерзкого ощущения глубоко внутри. Он побаивался шагнуть за дверь не будучи под присмотром Алана, и когда пришло время ужина, сам попросил принца использовать больше феромонов.        Идти с принцем рука об руку оказалось лучшим вариантом, ведь так никто не сомневался в их близких отношениях.        Ужин же проходил в небольшом зале, рассчитанном не более, чем на дюжину гостей. А во главе прямоугольного узкого стола сидел немолодой мужчина с длинными черными волосами, изрядно тронутых проседью. Его серые глаза метнулись к гостям и чуть дольше остальных задержались на чите Гридор. Лиаму стало не по себе, ибо омерзение от понимания возникшего у короля к нему интереса не заставило долго ждать.        Белмот Мерсир едва облизнулся, но Лиам был настороже и заметил это.        Белмонт был чем-то похож на большого свирепого медведя из-за внушительного телосложения и хищно прищуренных глаз, обрамленных густыми ресницами и широкими бровями. Даже короткая борода, как ни странно добавляло ему связи с чем-то диким.        — Не ожидал, что когда-нибудь мои земли посетит сам наследник престола Святой земли, — точно гром разнесся по залу низкий голос Белмота. — Присаживайтесь…        Он жестом попросил гостей сесть за стол, что делегация и сделала. После быстрых приветствий Партенэ перешел сразу к делу, а когда подали ужин, Лиаму даже кусок в горло не лез, настолько его нервировал пристальный взгляд короля.        Алан сидел рядом и умело держался, при этом борясь с возникшей в душе ревностью. Лиам всё же сидел к королю чуть ближе и совсем не мог спрятаться от него, поэтому принц незаметно взял его за руку.        Обсуждения политических и стратегических моментов как-то совсем ушли на второй план, Лиам лишь хотел поскорее уйти. Его раздевали взглядом, а он даже не мог возразить, только сидеть и терпеть, чтобы ненароком не навредить Сейму.        Присутствие Гидоров в делегации таки возымело свой эффект, ведь Белмот не раз с течением беседы вспоминал о Святой земле. Новости о исчезновении Лиама добрались в том числе и до Верса.        — Благодарю беспокойство, господин Мерсир, — вежливо ответил Алан. — Честно признаться, б тех пор безопасность моего супруга стоит для меня превыше всего.        — Ваша…связь, воистину божий дар, — ехидно протянул Белмот. — Как-то я слышал, что делить ложе со своим истинным ничем несравнимое удовольствие. Поделитесь, Ваше Высочество?        От его улыбки Лиаму стало тошно и от опустил взгляд к тарелке, крепче сжав теплую ладонь принца.        — Простите? — сделал вид будто не понял вопроса Алан. — Но у нас на Святой земле не принято придавать огласке тонкости жизни в браке. Лиам мой полноправный супруг, поэтому подобная тайна нашей любви, скрытая от чужих глаз, может быть раскрыты только с его разрешения.        Белмот громко рассмеялся и проговорил:        — Неужто он настолько хорош?        Принц не ответил и молча вернулся к ужину. Для Ривза это было знаком сменить тему и поговорить о делах насущных. К тому же, похоже, королю нравилось говорить о политике.        Вернувшись в комнату, Лиам облегченно вздохнул, весь ужин ему хотелось куда-нибудь спрятаться.        В таких условиях забота принца становилась необходимостью. Засыпая, Лиам был даже рад, что позволил себе и Алану привыкнуть к совместному сну. Теперь принц и правда был тем, кому Лим вынужденно, но мог довериться.        Однако в ту ночь Лиам проснулся не с рассветом, как-то бывало обычно. Его разбудил жар, исходящий от принца, который становился всё сильнее, а дыхание при этом учащалось.        Алан спал, но стремительно поднимается температура тела и появление лёгкой дрожи вынудили Лиама забеспокоиться и принять сидячее положение. Он попытался разбудить мужчину и тот устало приоткрыл глаза, после чего прижался к омеги.        — Похоже ты простудился, — прошептал Лиам, — пойду позову лекаря и Ривза.        Альфы болели редко, но они были такими же людьми, поэтому Лиам и подумал в первую очередь о простуде. Однако как только вместо ответа Алан потерся лицом о его бедро и задышал чаще, Лиам начал подозревать о худшем.        — Алан? — испуганно спросил он, но принц молчал, пугая ещё сильнее. — Алан, пожалуйста, убери руки.        Руки принца вокруг его талии расслабились, то дало Лиаму медленно отползти в сторону.        — Алан…        Ответом по прежнему была тишина и Лиам опустил ноги на пол. Небо за окном едва посветлело и он не надеялся застать Ривза бодрствующим. Однако бета открыл дверь почти сразу.        — Доброго утра? — сонно потер глаза Ривз, удивленный столь внезапным утренним визитом.        — Алан простудился и у него жар, — быстро проговорил юноша напротив. — Подумал будет правильно сказать тебе первый. Нужно позвать лекаря…        — Стой… — поспешил остановить его Ривз и сон как рукой сняло. — Лекаря не нужно. Я сейчас…        Он быстро накинул халат и вышел в коридор, после чего они вместе вернулись к комнате, где временно жили Лиам с принцем.        — Подожди здесь, — Ривз зашел к брату, а Лиам остался стоять у двери.        Прошло минут десять прежде чем Ривз вернулся и одарил Лиама довольно многозначительным взглядом.        — Боюсь тебе придется несколько дней пожить со мной, — оповестил бета. — Алану сейчас лучше побыть одному.        — А лекарь?        — Это будет лишним, — ответил Ривз. — Здесь поможет только время и терпение. Понимаешь?        — Не совсем.        Ривз удрученно хмыкнул и более серьезно произнес:        — Не заходи к нему, пока он не выйдет сам. Поверь, так будет лучше для вас обоих.        — У него начался гон? — не стал тянуть Лиам и Ривз отвел взгляд в сторону. — Ох, видимо, я угадал.        — Он не хотел, чтобы ты видел его таким.

***

       Ривз распорядился поставить у комнаты принца стражу и предупредил слуг о гоне. Члены делегации были вынуждены задержаться в замке, но теперь не только ради заключения союза.        Неожиданно на Лиама свалилась обязанность во чтобы то ни стало присутствовать на переговорах, ведь теперь присутствие Гридора он не мог свалить на Алана.        И днем, когда королю сообщили о гоне принца, он поспешил этим воспользоваться. Его немало удивило то, что Лиам не проводил гон вместе с супругом, но это было только на руку Белмоту.        Ривз же лишь следовал приказу брата и внимательно следил за омегой, который не проявлял к королю даже малейшего интереса, а во время переговоров вообще ничего не говорил.        Когда же пришло время обеда, Лиам прятался за фигурой беты, предпочитая слушать, а не болтать.        Его сильно беспокоил факт того, что Белмот тянул и не давал точного ответа о согласии Верса поддержать Сейм. Он будто чего-то ждал от делегаций, как подозревал Лиам, это «что-то» было как-то связано с ним.        Терпение короля пришел конец уже вечером, его бесило то, что какой-то мальчишка игнорирует его и относится с пренебрежением.        — Ты со всеми альфами позволяешь себе вести себя так нагло? — поднял бровь Белмот. — Кто вообще давал тебе права на такое поведение?        Лиам нервно закусил губу, ибо до последнего надеялся, что его молчание все же не сочтут оскорбительным, но ошибся.        — Прошу прощения, если обидел вас, господин Мерсир, но я не очень разговорчив по натуре, — тихо произнес Лиам, изображая стеснение. Он давно понял к какому типу людей относился король и не собирался его провоцировать. — Я рос на Севере Тамии и меня всегда учили, что омега не должен говорить или отвечать без разрешения супруга.        Белмот довольно усмехнулся, будучи удовлетворенный таким ответом.        — Я слышал Его Высочество пока не может быть с нами… — протянул он и более уверенно добавил. — Но раз уж так вышло, то считаю своей обязанностью скрасить ожидание столь важных гостей.        Все сидящие посмотрели на него, собираясь выслушать с особой внимательностью.        — Завтра после заката в нашем столичном театре пройдет представление одной из самых известных в Криге актерских трупп.Я бы хотел, чтобы вы присоединились ко мне, дабы вместе насладиться их выдающимся мастерством.        — Сочтем за честь, господин Мерсир, — ответил Партенэ, бросив быстрый взгляд на Лиама и Ривза.        Ривз выдавил снисходительную улыбку и произнес:        — Будем рады составить вам компанию. Слышал в Версе особенно ценить театральное искусство.        — Ох, да, и я ценю его больше многих, ведь оно сочетает в себе в себе лучшее, чем владеют омеги, — задумчиво протянул Белмот.        Лиам из последних сил терпел его двусмысленные выражения и пристальный взгляд. Он так воодушевленно говорил о красоте и привлекательности омег, выступающих в театре, что сидеть рядом с ним без Алана было сродни пытке.        Альфы переносили гон тяжелее, чем омеги течку, а зная о его сложностях с предпочтениями, Лиам всерьез думал о том, как может помочь ему. Но помочь чем-ли не мог, ибо не был готов даже переступить порог злосчастной комнаты.        Обычно Ривз лежал на другом краю кровати, пока Лиам активно размышлял о чем-то своем, тяжело вздыхая.        — С ним всё будет нормально, — посчитал правильным сказать бета. — Алан привык проводить гон в одиночестве, поэтому на остается только ждать.        — Дело не только в этом, — тихо ответил Лиам. — Я читал, что после встречи с истинным гон может проходить болезненнее. Ему дают какие-то лекарства?        Лиам выдержал паузу и его молчание было достаточно красноречиво.        — К сожалению, в этот период лучше вообще не беспокоить его. Вместе с возбуждением приходит раздражительность и тебе лучше даже не думать о визите к нему. То, что ты читал про истинных чистейшая правда и не могу гарантировать, что он содержится, если почувствует твое присутствие. Как он во время гона особенно остро реагирует на тебя, так и ты в свою течку на него. Так что будь готов, когда придет время. А ещё, пожалуйста, Лиам, будь с ним осторожен. То, как он ведет себя с тобой на него не похоже…        — Что ты имеешь ввиду? — обеспокоенно уточнил омега не оборачиваясь.        — Тебе будет достаточно знать, что раньше он никогда не унижался ради кого-то. Он принц и наследник самого влиятельного государства на континенте, поверь, он отлично понимает собственное положение. И несмотря на все странности только он сам всегда был инициатором любой связи с другими.       Из всего услышанного Лиам сделал вывод, что Алан скорее всего лишь умело играл роль заботливого супруга, чем был им на самом деле. Либо же, всё обстояло ещё сложнее и принц каким-то чудом и правда решил изменить свои взгляды и поведение.        Слова Ривза спровоцировали нужду в осторожности, относительно принца. Что бы тот е задумал, а целью, очевидно, было сближение с Лиамом.        А пока он морально готовился к новому вечеру в компании короля. Спускаясь к карете он уже мечтал о возвращении обратно в комнату.        Столичный театр пестрил красным тонами и фальшивым лоском золота, а места на балконах, выходящих к сцене, давали во всей красе разглядеть окружающую их мнимую роскошь.        Как личный слуга, Ривз сопровождал Лиама везде, чему король перечить не смел. Он, скрепя зубами, указал бете на соседней от омеги место, а сам опустился с другой стороны. Так Лиам оказался бы меж двух огней, если бы вместо Ривза сидел Алан.        Но Алана сейчас с ними не было, отчего на душе, не желая того, было тоскливо.        От мрачных мыслей отвлек начавшийся спектакль. Актеры разных возрастов отыгрывали на сцене, по мнению Лиама, вполне неплохо. Но что ему точно не понравилось, так это чересчур откровенные костюмы у актеров-омег. Они словно кричат внешним видом о своей распущенности и легкомысленности, что наверняка не соответствовало действительности.        Они рассказывали и показывали историю любви двух истинах, живущих во времена, когда боги еще были близки к людям и помогали им напрямую. Путь, встреч и смерть. Три акта истории были бы куда интереснее, если бы н середине второго Лиам не почувствовал чью-то руку у себя на ноге.        Он сглотнул, когда увидел, что рука принадлежала королю и н знал как реагировать. Заинтересованность Белмота и без того беспокоила его, но теперь всё словно перешло на иной уровень абсурдности.        Ему было, как минимум, неприятно и даже мерзко от ощущения чужого тепла, проникающего сквозь ткань брюк.        Такого рода знак внимания не вызывал ничего, кроме отвращения и, когда Ривз принялся перешептываться с членами делегации, Белмот наклонился к Лиаму и прошептал на ухо:        — Мне быы очень хотелось побеседовать с тобой наедене…        Лиам поморщился, чувствуя как альфа медленно поднимал ладонь выше.        — Боюсь союз будет невозможен без этой беседы…        Намек был вполне прозрачен и мысль «меж двух огней» стала более буквальной. Король напрямую дал понять, что необходимый Сейму союз и помощь отныне зависел только от Лиама. А условие его заключения была обычная похоть.        Вариантов было немного.        Если отказаться, то Сейм лишиться подмоги, которая могла решить исход войны.        Если согласиться, то под угрозой была честь Лиама.        Как не глянь, а второе звучало менее важно и Лиам, с тяжелым сердцем и мыслями, натянул улыбку и шепотом ответил:        — Только если недолго, господин Мерсир. Не хочу, чтобы кто-то подумал, что я не чту верность супругу.        Король посмеялся, а Лиам обратился к Ривзу, говоря, что они с правителям отлучаться на несколько минут.        Бета посмотрел на него с укором, задавая немой вопрос о его вменяемости.        — Всё будет хорошо, Ривз, если я задержусь, то приди и скажи мне об этом.        Ривз замялся и заметил, что голос омеги дрогнул, однако не мог заставить его не идти.        — Дайте им побеседовать, господин Ривз, — вставил Партенэ, — а мы пока продолжим наш разговор.        Лиам не спеша встал и побрел вслед за королем, рассматривая его широкую спину. Шаги альфы глухо разносились по пустующему коридору и звучали как обратный отсчет на таймере. Они шли в комнату неподалеку, охраняемую стражей.        Каждый новый шаг, казалось, приближал к чему-то, чего Лиам всеми силами желал избежать. Он резко остановился, понимая, что согласившись на личную беседу с королем, вновь принёс себя в жертву.        — Что-то не так? — обернулся король и встал с ним лицом к лицу. — Неужели передумал помогать Жозефу?        — Чего вы хотите? — сипло спросил Лиам.        — Думаю, ты уже итак всё понял.        Наступила пауза и Лиам собирался уйти, но не успел опомниться как его подхватили и закинули на плечо, будто мешок картошки.        — Отпустите! — рявкнул он, но его просьбу благополучно проигнорировали.        — Можешь кричать сколько угодно, никто не придет.        Вырваться не получалось, а до балкона уже было слишком далеко. Белмот шел быстро прямиком к дальней комнате.        Лиам лягался и кричал, но никто из стражи даже не дрогнул. В тот момент его осенило, что ему и правда никто не собирался помочь. А внутри расплылось до ныне забытое чувство опустошенности, как тогда в Тамии перед казнью.        Со звуком захлопнувшейся двери оборвался и последний шанс на побег.        В комнате стоял тяжелый запах духов, а интерьер напоминал номер в борделе. Темные тона, полумрак и приторная роскошь.        Король кинул ношу на кровать и навалился сверху, не давая омеге уйти, а когда тот перевернулся на живот и попытался отползти, схватил за шею.        — У нас не так много времени, — пыхтел Белмот Лиаму в затылок, пока сам Лиам, хрепя, сдерживал рыдание.        В горле стоял ком, лишая возможности закричать. Большие грубые ладони нагло потянули его брюки вниз к бедрам, оголяя бледную кожу покрытые тонкими шрамами.        Но в полумраке Белмот не обратил на это никакого внимания, он продолжал давить на заднюю часть шеи и сколько бы Лиам не вырывался, а комплекция не позволяла сбросить с себя альфу в два раза больше его самого.        Белмот немного отодвинулся только, чтобы расстегнуть ширинку и вытащить наружу набухший от возбуждения член.        — Расслабься…        Следом Лиам почувствовал как влажная от смазки головка уперлась ему в анус, а затем король с силой толкнулся вперед.        Ещё никогда, даже во время казни, Лиаму н было настолько больно и мерзко одновременно. Тело точно пронзило и вывернуло, а внутренности скрутило под неестественным углом.        Белмот зло зашипел и толкнулся ещё несколько раз чуть сильнее, чтобы внутри наконец стало свободнее. Он вдохнул легкий аромат цветов, исходящий от волос омеги и простонал ему в затылок:        — Уже, чем я думал… — и принялся двигаться быстрее.        Лиам больше не мог нормально вздохнуть, но даже так оставался в сознании, едва понимая, что всё происходящее было правдой, что это действительно происходит с ним.        Каждый толчок был болезненнее предыдущего, но потом боль понемногу стихла, оставляя в душе лишь опустошенность. Лиам боялся двигаться, вплоть до того как король громко рыкнул и вошел в него со всей силы. Когда он наконец вытащил из нутра омега окровавленный член, то лишь брезгливо вытер его простыней и встал, натягивая брюки.        Его радовало то, что от юноши, лежащего на кровати, больше не несло феромонами принца, так бесящего Белмота с самого приезда делегации.        В дверь громко постучали и король поспешил накрыть Лиама простыней.        Гостем оказался Ривз, посчитавший отсутствие подопечного слишком долгим.        — Могу я увидеть Его Высочество? — холодно спросил он, когда дверь открылась, а за ней он встретил недовольное лицо Белмота.        —К сожалению, нет, он немного занят, — расплывчато сказал мужчина и Ривз насторожился.        Он почувствовал феромоны, тянущиеся из комнаты и от короля, и посмотрел на стражу, стоящую сбоку.        — Я бы хотел помочь Его Высочеству, господин Мерсир. Будет очень неприятно, если он предстанет перед всеми в ненадлежащем виде.        Король учтиво сделал шаг назад и проговорил:        — Как пожелаете, господин Ривз.        Лиам подрагивал и не сразу понял, что в комнату зашел кто-то ещё. Внизу всё болело, а кровь на внутренней стороне бедра неприятно подсохла, стягивая кожу.        — Лиам… — прозвучал знакомый голос и омега тихо всхлипнул.        Под пристальный взгляд короля, Ривз сел рядом и наклонился.        — Лиам, посмотри на меня, — но Лиам не посмотрел, он даже не шевельнулся, продолжая дрожать. — Что вы с ним сделали? Почему от не отвечает?!        — О боги, да не кричите вы так, — возмутился Белмот.        — Он едва дышит! — рявкнул бета и попытался перевернуть Лиама на спину.        Губы омеги побелели и Ривз не на шутку испугался, оставляя его лежать на животе. Он трясущимися руками схватил край простыни и поднял её.        — Что вы наделали…? — гробовым голосом спросил он и посмотрел на Белмота. — Он ведь ребенок.