Pussycat, pussycat (you’re delicious)

Когда Минхо возвращается домой из спортзала, на его кровати лежит серый котёнок. Он знал, что так будет. Волнующий трепет в сердце, который возникал всякий раз, когда он думал об этом, был достаточным выбросом адреналина, который держался в нём на протяжении всего дня. Несколько раз Джисону приходилось усмирять его силой. Но самое ужасное – драка с Хёнджином на полу тренировочного зала, которая продолжалась до тех пор, пока тот не накричал на него, и укус Чана за щёку с такой силой, что после остались красные отпечатки зубов. Однако он не берёт на себя ответственность за произошедшее. Чан швырнул его на диван за шутку про возраст и единственное, что ему оставалось сделать – применить физическую силу в ответ. – Ты будто пять американо выпил, – сказал Сынмин, поглаживая Минхо по волосам, в то время как Джисон уселся ему на задницу. – И я бы укусил его снова, – поклялся Минхо, игнорируя резкий прилив крови к своей голове, когда Феликс ухмыльнулся ему с другого конца тренировочного зала. Голова идёт кругом, когда он видит Феликса, который закрыв глаза, свернулся калачиком поверх его одеяла. Это не первый раз, когда Феликс спит в его постели, но определённо первый, когда он спит в постели Минхо вот так. Серый топ, свободные серые шорты и высокие серые носочки, врезающиеся в мышцы бёдер танцора. Всё серое в тон его волосам. Серые ушки на голове, виднеющийся из-под шорт кончик серого хвоста. Полностью серый котёнок. С бешеной пульсацией в ушах Минхо захлопывает за собой дверь и роняет сумку. Голова гудит, уши, шея и щёки наливаются жаром. Пару недель назад Сынмин сказал: "Ты не можешь называть меня щенком, когда у меня стоит член”, и разрушил жизнь Минхо. Но тот легко получает прощение, когда в своей постели Минхо находит приглашённого Сынмином котёнка. Ролевое свидание – так назвал это Сынмин, поскольку Минхо не смог обзавестись щенком. Свидание с милым котёнком. Минхо понимает, что тянет слишком долго. Оторвать ноги от пола не так уж сложно, но он слишком сосредоточен на плавном изгибе тела Феликса. На этих ушках. Котёнок Ликси. Словно прекрасно чувствуя смятение Минхо, Феликс открывает глаза. Он смотрит прямо на Минхо и издаёт тихий, вопросительный писк. Всё тело Минхо становится ватным, жарким и липким. – Привет, малыш, – говорит мягким и бархатным голосом Минхо, как когда он разговаривает с СунДунДори. Это происходит автоматически, так как он даже не осознаёт этого. Непринуждённо. – Ты скучал по мне? Феликс моргает, потягивается, но не отвечает. Минхо, чувствуя свою беспомощность, может лишь смотреть, как тот потягивается, вытягивая руки над головой. Топ задирается вверх по торсу, спина выгибается так сильно, что он становится похож на полумесяц. Минхо смотрит на гладкую кожу живота. Смотрит, как он потягивается во все стороны. Пальцы на руках растопырены. Пальцы в хлопчатых носках на ногах тоже. Раздаётся очаровательный фальшивый зевок. Минхо заворожённо наблюдает за происходящим. – Ньянг, – тихо мяукает Феликс глубоким и хриплым голосом, наконец, переводя всё своё внимание на Минхо. – Ахуеть, – красноречиво высказывается старший. Феликс громко смеётся, широко разинув рот. Он опускает голову, чтобы взять себя в руки, но Минхо это нравится. Нравятся эти противоречия в характере. Этого достаточно, чтобы сдвинуть его с места. Достаточно, чтобы подтолкнуть его вперёд. Феликс ползёт на встречу протянутой на краю кровати руке Минхо. Он медленно почёсывает Феликса за кошачьими ушками, вдыхая буйство каждой эмоции в собственном теле. – Я скучал по тебе, – говорит Минхо. То же самое он сказал бы своим кошкам. Я скучал по вам. Они с Феликсом виделись за ужином, но не разговаривали. Минхо едва мог смотреть на Феликса, не думая о том, что будет позже. Об этом. О Феликсе, который уткнулся в руку Минхо словно домашний питомец, вызывая в животе старшего немыслимое количество бабочек. – Я принёс тебе кое-что, – говорит Минхо и подходит к своей сумке, пытаясь унять трепещущие крылья своего сердца, чтобы они могли заняться чем-то более существенным, чем предающемуся мечтам Минхо и потакающему ему в этом Феликсу. (Потому что он знает, что Феликс был бы с этим согласен.) Феликс садится назад. Резинка чулков врезается в кожу, сильно стягивая ткань на коленках. Он наклоняет голову набок и смотрит, как Минхо достает пачку мармелада. Когда старший оборачивается, глаза напротив такие любопытные, такие большие и... Минхо приходится сделать глубокий вдох. Очень медленно. Когда Феликс наклоняет голову в другую сторону, Минхо мягко добавляет: – Какой хорошенький. Феликс всегда хорошенький: острые черты лица, веснушки и пухлые губы, но Минхо не часто придаёт этому такое значение, как сейчас. Всё внутри него будоражило и вибрировало. Это всегда в нём было, однако сейчас эти ощущения новые, яркие и острые, словно кошачьи клыки; опасные. Он никогда не занимался этим с Феликсом раньше. Не играл с ним вот так. Не прикасался к нему, надеясь на большее. Он понятия не имеет почему. Они могли заниматься этим всё это время. Феликс застенчиво опускает взгляд. Старший знает, что это уловка, но его сердце всё равно замирает. – Мне нравятся твои ушки, – говорит Минхо, придвигаясь ближе, чтобы коснуться его головы. – То, как всё сочетается. Феликс просил его подождать всего пару дней: ему нужно было купить что-нибудь новенькое, так как на тот момент он сменил прическу. Ожидание того стоило. Вместо ошейника вокруг шеи обвился тонкий чокер. По словам Феликса, ошейника у него не было. Прошло всего три минуты, а Минхо уже хочет ему его купить. Что-нибудь красивое, изящное и непринуждённое, как сам Феликс. – Я принёс тебе вкусняшки, – Минхо берёт сумку, отрываясь от своих мыслей. Феликс смотрит на него с любопытством. – Будь хорошим для хёна. Феликс издаёт тихий урчащий звук, от которого у Минхо подкашиваются колени. Чёрт. Он протягивает мармеладку и Феликс демонстративно обнюхивает её, прежде чем изящно высунуть язык. Он не сводит глаз со старшего, когда забирает из его рук угощение, касаясь теплыми губами кожи. Он довольно мурлычет, и Минхо улыбается, чувствуя, как сжимается его желудок. Кормление сладостями позволяет Минхо взять себя в руки, и собрать все вращающиеся части своего затуманенного сознания в единое целое. С мармеладками в руках он садится на пол, поцокивая языком и постукивая по полу перед собой, подзывая Феликса ближе. – Ньянг? – раздаётся любопытный ответ, однако Феликс тут же сползает с кровати и подползает к Минхо. Получив поощрение в виде мармелада, Феликс снова довольно мурлычет. Затем он, раздвинув колени и сложив между ними руки, садится и наклоняет голову. Ждёт. Когда они обсуждали это, Феликс сказал, что хотел бы испытать полный опыт в роли домашнего питомца. «Делай то, что обычно делаешь со своими кошками, – сказал он с широкой улыбкой, которая казалась слишком непринуждённой для такого разговора. – А потом ты можешь трахнуть меня, если захочешь.» Всё, что Минхо делает со своими кошками, – это приносит им лакомства, хвалит и играет с ними игрушками до тех пор, пока они не устанут. А после, пока они мурлычут, он зарывается лицом в их животик. Вот что произойдёт с Феликсом. А потом они будут трахаться. Кончики пальцев Минхо начинают покалывать. Он включает аниме для фонового шума. Цвета от экрана мелькают по всей комнате, освещая их обоих. Феликс не смотрит на экран. Он смотрит на Минхо. На руку, держащую мармелад. Ждёт. Минхо начинает с команд, вознаграждая Феликса мармеладками каждый раз, когда тот демонстрирует послушание. Быстро реагирует. Радостно вертится. Строит старшему глазки. – Лапу, – Минхо протягивает руку, и Феликс мягко шлёпает по ладони, опуская руку после и с ожиданием смотря на старшего. Мармеладка. – Другую лапу. – Мармеладка. – Дай пять. Феликс морщит носик и подаётся вперёд, чтобы ударить Минхо по руке. Тот усмехается и протягивает мармеладку. – Какой умный котёнок, – мягко хвалит Минхо. Он не перестаёт улыбаться. Феликс улыбается тоже. Крошечная, сдержанная улыбка, которую Минхо хочет съесть. По ходу игры, любое напряжение старшего улетучивается. Он видит, как реагирует тело Феликса. Видит это по напряжению в его плечах, руках и ногах. Его энергетика настолько кошачья, что это гипнотизирует. Ещё лапу. Сидеть, лежать, стоять. Мармелад, мармелад, мармелад. Минхо достаёт игрушку и следит за реакцией Феликса. Всё тело пробирает дрожь восторга. Наивный, игривый. Минхо приказывает ему ждать. Даёт мармеладку. Размахивает перед ним пером. Взгляд Феликса мечется между пером и лицом старшего, зубы впиваются в нижнюю губу. Минхо кивает, и Феликс с писком шлёпает по перу. Настала очередь Минхо вздрагивать от восторга, когда Ликс начинает гоняться за игрушкой. Минхо не занимался с ним этим раньше, но он знает, что нужно делать. Понимает это по тому, как младший погружается в себя, как стекленеют его глаза, а черты лица расслабляются. Он счастлив. Его рот неосознанно отрыт. Язык тела выразительнее слов. Звуки, вырывающиеся из него, пока Минхо размахивает перед ним пером, становятся всё громче. Мурчит, мяукает и пищит. Щёки, усеянные веснушками, раскраснелись. Грудь под топом тоже. Он замахивается на игрушку. Выхватывает её. Минхо позволяет ему. Его щёки болят от улыбки. В конце концов Феликс устает от этой игры. Точно, как кошки. В один момент они абсолютно спокойны, в другой – игривы. Под видом охоты за пёрышком, он всё ближе и ближе подбирается к Минхо, пока не оказывается достаточно близко, чтобы мяукнуть ему в лицо и потереться носом. Сердце Минхо грохочет в грудной клетке так сильно, что может выскочить. Перья забыты, Феликс ластится ближе, касаясь коленями ног Минхо и прижимаясь лицом к лицу. Всё хорошо слажено. Его ушки не сползают. Он не прислоняется слишком близко. Просто маленькое, любопытное потирание носиком. Мило. У Минхо пересыхает в горле, когда Феликс делает это снова. Толкается. Лижется. Минхо находит свой голос неожиданно глубоким: – Ах, котёнок. Феликс по-человечески заинтересованно хмыкает. – Язык шершавый, осторожно. Это не так. Он влажный, тёплый и невероятно мягкий, но это именно то, что Минхо должен сказать. Краем глаза он видит, как уголок рта Феликса приподнимается, обнажая его красивые зубы. Он лижет Минхо снова. В щёку. В челюсть. В изгиб губ. – Ньянг, – мяукает Феликс, уговаривая открыть рот, снова облизывая губы. Минхо расслабляет челюсть и открывает рот, пульс бешеным ритмом отдаётся в ушах. Феликс облизывает его рот, проталкивая язык между раскрытых губ. Это не поцелуй. Это не имеет ничего общего с поцелуем. Это влажное, жадное вылизывание. Член Минхо ещё никогда не был таким твёрдым. – Ньянг, – повторяет Феликс настойчивее. Он облизывает челюсть Минхо, затем ухо и шею. Старший чувственно ахает, и Феликс лижет снова, извлекая из него ещё один звук. Феликс, кажется, удовлетворённо хмыкает. Внимания почти чересчур. Минхо хочет потереться носом о Феликса в ответ, хочет вылизать его всего, хочет поиграться так, словно они оба кошки. Спутанные и очарованные друг другом, потерявшиеся в этой сцене. Но просьба Феликса была другой, и Минхо хочет, чтобы ему было хорошо. Может в следующий раз. Может следующий раз. – Котёнок, – Минхо пытается сосредоточиться. – Позволишь хёну позаботиться о тебе? Феликс перестаёт лизать его шею и снова мурчит. Воспользовавшись возможностью, Минхо переворачивает его на спину и укладывает на пол. Феликс прижимает руки к груди и смотрит на нависшего над ним Минхо. – Позволь хёну позаботиться о тебе, – повторяет старший. С доверчивым видом Феликс замирает, в то время как Минхо задирает его топ, останавливаясь в подмышках. Он целует шею Феликса, тёмные соски и едва заметные шрамы. Младший тяжело вздыхает, а когда Минхо начинает покрывать поцелуями его тело, вздохи усиливаются. Нервы в животе Минхо затрепетали, стоило ему дойти до пояса шорт Феликса. Минхо колеблется слишком долго, лениво касаясь губами чужой кожи. Медленно. Растягивая время. Но Феликс поддаётся ему. Свет от телевизора играет на его лице, пока Минхо набирается смелости стянуть с крошечных бёдер шорты. Феликс едва смотрит на него. На лице оцепенелый взгляд. Раскрытый рот весь мокрый внутри. В других местах он тоже мокрый. В местах, от которых у Минхо текут слюнки. Его ноги раздвигаются, колени опускаются. Хвост лежит на полу. Он не будет шевелиться. не сможет. Это просто анальная пробка, но Минхо легко, так легко, может представить, как Феликс виляет хвостом, терпеливо ожидая его. Минхо на мгновение поднимает взгляд на Феликса. На изгиб его рёбер, на то, как напрягается его живот, когда он дышит, на выступающие тазовые кости. На небритый лобок и дырочку; пухлые губы со склизкими волосками. Член Минхо начинает болеть от того, как он возбуждает Феликса. Когда Минхо прижимает большой палец, он с лёгкостью погружается во внутрь. Внутри влажно. Тепло. Свободно. Феликс мяукает и раздвигает ноги шире, выставляя себя на показ ещё больше. – Ты был таким послушным для хёна, – мягко говорит Минхо, вводя большой палец в Феликса и чувствуя, как тот сжимается. – Хочу сделать тебе приятно, котёнок. Из горла Феликса вырывается дрожащий звук. Раздаётся полумяуканье-полустон, когда Минхо устраивается между его ног и прижимается поцелуем к внутренней стороне бедра. Ещё один поцелуй, и ещё. Медленно. Неспешно. Он не делал этого раньше. Не вылизывал кого-то вот так. Феликса. Его тело отличается от тела Минхо достаточно, чтобы заставить старшего нервничать. Он хочет сделать всё правильно. Как можно лучше. Для их первого раза. Сынмин беззаботно давал ему небрежные указания. «С ним всё просто, – сказал Сынмин в завершение лекции по оральному сексу. – Он очень быстро кончает с хвостом внутри. Просто проведи языком и продолжай до тех пор, пока он не начнёт всхлипывать.» Поэтому Минхо кладёт руку на бедро Феликса, отводит его в сторону и лижет, надеясь, что это приятно. Феликс куда тише, чем ожидал старший, но Минхо чувствует его дрожь. Вся прежняя энергия теперь сосредоточена в дрожащих бёдрах по бокам от головы Минхо. Его дыхание становится медленным, глубоким, тяжелым. Он зарывается пальцами в волосы Минхо. Голова болит от желания, чтобы Феликс потянул его, и когда он проводит языком вдоль складок, Ликс делает это, – тянет достаточно сильно, чтобы причинить боль. Минхо стонет и делает это снова. Лижет сильнее. Медленно, изгибая язык так, словно это рожок мороженого. Затем ускоряется, просто чтобы почувствовать, как Феликс дёргается. Беспорядочно и бесцельно. Бёдра Феликса нетерпеливо толкаются ему навстречу. Феликс приятно пахнет. Также хорош на вкус. Терпкий, мускусный, вызывающий привыкание. Минхо облизывает его со всех сторон. Его маленький, припухший член и пухлые губы. Лижет прямо вдоль покрытой щетинкой мышцы, соединяющей ногу с тазом. Затем возвращается к середине, где ему так тепло, открыто и мокро. Аниме звучит громче Феликса, но время от времени Минхо слышит его резкие вздохи и тихие стоны. Его руки всё ещё крепко сжимают волосы Минхо; его бёдра всё ещё покачиваются навстречу рту, поэтому Минхо полагает, что он на верном пути. Когда он отстраняется у него болит челюсть, и он немного задыхается. Возможно, он задерживал дыхание. Здесь, между ног Феликса, очень душно. Он проводит носом по члену Ликса, трётся и дразняще облизывает складочки. Кончик его носа становится влажным. Феликс издаёт резкий звук, которого не было раньше – слабый пронзительный стон. Минхо поднимает голову и ловит на себе тяжёлый взгляд. Минхо самодовольно улыбается, не думая, что за ним наблюдают. Он снова, уже более целенаправленно, трётся носом о член Феликса. Рука в волосах Минхо сжимается сильнее, и глаза Феликса закрываются. Минхо использует свой рот, обхватывая и посасывая член младшего. Тот идеально умещается во рту, прижимаясь к мягкому нёбу. Феликс становится громче, его бёдра двигаются всё беспорядочнее, колени сжимаются вокруг головы Минхо. Голос в голове, похожий на Сынминов, говорит Минхо использовать свои пальцы, поэтому он вводит два. Феликс задыхается, стонет и тянет его за волосы. Минхо продолжает сосать член, сгибает внутри пальцы, чувствуя костяшками сквозь тонкие стенки анальную пробку. Как и говорил Сынмин, дальше всё просто. Феликс удерживает голову Минхо на месте, пока тот использует свой рот, язык и пальцы. Всё горячее, мокрое, тягучее. Феликс извивается, скулит высоко и громко, и наконец– наконец… Когда он кончает, мышцы вокруг Минхо дрожат от напряжения. Он весь пульсирует. Минхо лижет его сильнее, не желая, чтобы это кончалось, не желая останавливаться. Над головой он слышит низкое рычание, и Феликс дёргается в попытке оторвать от себя рот Минхо, но тот лишь крепче сжимает бёдра и трахает его пальцами ещё жёстче. Медленно, но глубоко. Рот по-прежнему неумолимо продолжает сосать его член. Приятно давать Феликсу то, что тот хочет: быть мягким, нежным и снисходительным. Но куда приятнее приковать его к месту и заставлять извиваться. Удерживать его, заставляя кончить после того, как он уже сделал это. А потом ещё. Быть настолько близко, чтобы поглотить его целиком, такого мокрого, горячего и отчаянно желающего быть ближе. Минхо насчитывает три оргазма, прежде чем Феликс начинает сладко плакать. Из него вырываются тихие икающие стоны, когда он отпихивает голову Минхо, упираясь по бокам пятками, пока старший не понимает намёк. Минхо поднимается словно в тумане, челюсть болит, губы онемели. В какой-то момент серые ушки Феликсы были сорваны и лежали рядом с ним на полу. Он в красивом беспорядке: волосы растрёпаны, губы распухли от того, как он кусал их, ресницы мокрые от слёз. Но не смотря всё это, Феликс не вялый и бесполезный. Когда Минхо поднимается с его живота, он вскакивает и опрокидывает старшего на спину, заползая на него сверху. – А? - произносит Минхо, пока Феликс теребит его штаны. Он резко втягивает воздух, когда одна из рук Ликса касается его члена. Блять, он такой твёрдый. – Ньянг, – серьёзно отвечает Феликс, стягивая с него штаны. Не полностью, а ровно настолько, чтобы его член выскочил наружу. Феликс обхватывает его горячей и сухой рукой; Минхо чуть ли не воет, выгибаясь на встречу прикосновению. С хлюпающим, влажным звуком Феликс сплёвывает большой сгусток слюны прямо на член и размазывает его рукой. Он повторяет действие и, убедившись, что влаги достаточно, садится на него. Феликс стонет и качает бёдрами, прикусывая нижнюю губу, и Минхо так, так сильно проебался. Не готовый к такой тесноте, он крепко хватает Феликса за талию, в ушах звенит, а сердце бешено колотится. Феликс обхватывает его лицо, плюёт на свою правую руку и вытирает её о челюсть Минхо, а затем снова облизывает, потираясь о лицо носом. Он пробует себя на коже старшего, пока скачет на его члене. Темп неспешный, но Минхо всё это время был твёрдым. С тех пор, как вошёл в комнату. С тех пор, как принял душ в спортзале, думая о котёнке, которого он обнаружит, вернувшись в общежитие. Он задыхается, когда кончает, хватая Феликса за задницу. Тот издаёт восторженный писк и толкается языком в рот Минхо, облизывая его зубы. Движения бёдер замедляются, позволяя Минхо двигаться в нём самому. В итоге они оба лежат боком на полу, пытаясь перевести дыхание. Минхо остаётся внутри Феликса, обхватывает его руками и крепко прижимает к себе. Он чувствует, как младший снова становится собой, взволнованный по-человечески, а не по-кошачьи. – Мы не могли заняться этим на кровати? – спрашивает Феликс, когда к нему возвращается дар речи. Голос, рокочущий в груди, низкий и горячий. Минхо не осознавал, как сильно скучал по нему. Минхо неожиданно пронзительно смеётся над ним. – Я не разрешаю кошкам спать на кровати. – Ах ты чёртов лжец, – возмущается Феликс. – Верно, – легко признаёт Минхо. Он наклоняется и снова потирается носом о лицо Феликса. Тот фыркает и задирает голову. Когда они целуются, он улыбается, обнажая свои красивые зубки. Его рот тёплый и идеальный, и Минхо не может ничего с собой поделать, когда выдыхает: «хороший котёнок», пока они растворяются в друг друге.