Boringly Polite / Скучно вежливый

       Уилл не мог сказать, что был рад видеть его после стольких лет.       Последние три года прошли как в тумане. Уилл всегда был человеком который действовал по привычке, не обращая особого внимания на то, что происходило с ним или вокруг него. Он чувствовал себя человеком, наблюдающим за миром через матовое стекло, неспособным ни чувствовать, ни нормально дышать.       Глядя сейчас на Ганнибала, словно в первый раз, Уилл почувствовал, что жизнь снова обрела краски.       Альфа выглядел хорошо. Крепким и сильным. Уилл предполагал, что в тюремной камере не так уж много занятий – даже таких шикарных, как у Ганнибала, – кроме чтения и физических упражнений. Его новая прическа подчеркивала линию подбородка и скул. Ганнибал по-прежнему был элегантен и уравновешен, очарование сочилось из его пор, но теперь в нем была скрытая неуравновешенность, дикость в взгляде, и в том, как он смотрел на Уилла, это было более, чем заметно. Несмотря на отвращение Уилла к признанию этого, он каким-то образом выглядел еще привлекательнее, чем раньше.       — Пришел, чтобы ощутить немного старого аромата, Уилл? — спросил альфа глубоким, хрипловатым голосом.       Он был зол. Уилл видел это под маской самомнения и отчужденности. Его эго было задето, потому что частичка его – вероятно, альфа-отдела заднего мозга – искренне ожидала, что Уилл ответит на его письма.       — Почему бы тебе не понюхать себя? — Ганнибал добавил: — Держу пари, что мой запах всё ещё витает на тебе.       Уилл сглотнул, сжимая вспотевшие ладони в кулаки. Ганнибал хотел вывести его из себя и ему это удалось.       Потому что сказанное было правдой. Ганнибал все еще был привязан к Уиллу.       — Я пришел сюда не для того, чтобы тратить время на расспросы и предаваться воспоминаниям о давно забытом прошлом, доктор Лектер — сказал Уилл, подходя к стеклянной панели, которая разделяла их двоих и защищала Уилла от самого себя. — Я здесь, потому что я нужен Джеку.       Уиллу доставило удовольствие увидеть, как заострились глаза Ганнибала, когда он назвал его доктором Лектером, – очевидная попытка дистанцироваться еще больше, язвительная, – а его ноздри раздулись при упоминании Джека.       — А ты, в свою очередь, нуждаешься во мне. — Ганнибал ухмыльнулся.       — Ваш опыт в этой области позволил бы лучше понять психику этого невменяемого человека.       — Область, которой вы предавались, и от которой получали удовольствие. Или ты все еще лжешь себе и веришь, что просто терпел это? — надавил Ганнибал.       Уилл решил не отвечать ему. Ганнибал хотел причинить боль Уиллу. Наказать его. Это был наиболее быстрый способ восстановить их близость.       — Глянь-ка, всегда в подчинение Джека. Хороший мальчик. Нам следовало побольше говорить о твоих проблемах с отцом и мазохистских порывах во время наших сеансов терапии, Уилл. Моя ошибка. — Ганнибал ухмылялся, а его руки были скрещены за спиной, широкие плечи были расправлены.       Уилл опустил глаза, изображая покорность, используя традиционную тактику омеги, чтобы успокоить альфу. Уилл не думал, что это сработает, но это уменьшило прямые атаки Ганнибала.       — Взгляни на эти фото: вот почему Джек меня сюда отправил. — не потому, что Уилл сам этого хотел. Конечно нет.       Ганнибал опустошенно улыбнулся: — Есть ли у меня выбор?       — Не совсем. Но я знаю, что ты мог бы сделать это намного сложнее, чем нужно. Кроме того, перестань притворяться, что тебя не интересует “Зубная фея”, и ты не умираешь от желания показать, насколько ты умнее и лучше остальных сотрудников ФБР. Ты знаешь, что нужен нам, и ты прав, получая садиское удовольствие, играя с нами, но можем ли мы, пожалуйста, просто сосредоточиться на этом? Прямо сейчас? — Уилл посмотрел на него широко раскрытыми глазами и слегка, почти несущественно, надул губы.        На этот раз Ганнибал улыбнулся по-настоящему: — Понимаю. Всегда такой умный и храбрый. Можешь показать мне фотографии, Уилл.       Уилл подошел поближе к зверю, который стоял по другую сторону. Он глубоко вздохнул. Снова находиться в присутствии альфы было в равной степени волнующе и пугающе. Особенно после стольких лет. После стольких лет монотонности. Уиллу стало стыдно за свои чувства, ведь сейчас Молли вернулась домой и ждала его.       В стекле было отверстие, через которое Уилл просунул фотографии ужасных убийств. Ганнибал коснулся кончиками пальцев Уилла, когда подошел, чтобы взять фотографии... Легкое, нежное прикосновение, которое заставило Уилла подпрыгнуть и вспыхнуть. Находясь так близко к альфе, Уилл чувствовал его запах, его земляной, сильный мускус, который соблазнял омег и сводил их с ума.       Внезапно Ганнибал схватил Уилла за запястье, движение было таким быстрым, что Уилл едва успел среагировать, и вдохнул его запах. Все произошло так быстро, что к тому времени, когда охранники закричали ему, чтобы он отступил, Уилл уже был по другую сторону другой стены, прижимая запястье к груди, растерянный и испуганный.       Ганнибал просто смотрел на Уилла, чем больше он наблюдал за ним, тем краснее становились его радужки.       Фотографии упали на пол. Уилл почувствовал боль в запястье, зная, что на нем останется синяк.              Ганнибал начал наносить сильные удары по стеклу. Уилл считал, что оно действительно может сломаться. Он рычал и хрипел, уставившись на Уилла, выглядя скорее животным, чем человеком.       Три охранника зашли в камеру, чтобы задержать его. Первого, кто приблизился к нему, он толкнул так сильно, что он ударился головой о стену и упал на землю. Из его головы уже сочилась лужа крови.       Раздались крики. Когда Уилла вывели из комнаты, на его лице застыло выражение ужаса.              ______________________       — Он спокоен сейчас. Потребовалось пять человек, чтобы контролировать его, и мы не знаем, каким он будет после того, как проснется, но, по крайней мере, он не сбежал. — Алана Блум села на свой стул, смотря. Царственная и свирепая в красном костюме-тройке. Роль директора действительно ей подходила, но Уилл едва мог её узнать.       — Да. Только у вас на руках смерть одного сотрудника. — сказал Уилл.       Алана бросила на него суровый взгляд и отошла: — У него гон. Я не знаю как, ведь мы даем ему подавляющие препараты, но, очевидно, что-то в вас спровоцировало его.       — Он почуял меня. Он почуял запах Молли на мне. — сказал Уилл будто в оцепенении.       — Его альфа, вероятно... Принял тебя за своего омегу? — осторожно спросила Алана, тщательно обдумывая последствия, которые она делала. – Становится собственником.       — Он... — Уилл не хотел показывать, что ему не все равно, но, в то же время, он знал, что не сможет уйти, не узнав, все ли в порядке с Ганнибалом: – С ним всё будет в порядке?       Алана взглянула на него: — Разве у тебя нет жены и пасынка, к которым ты мог бы вернуться, Уилл?       Уилл уставился на нее в ответ, внешне невозмутимый, но в глубине души раздраженный, потому что она была права.       — Если есть хоть малейший шанс, что Ганнибал снова сойдет с ума и сбежит, я хочу быть рядом, чтобы помочь.       — Чтобы помочь? То, что вы двое оказались вместе, было причиной этого в первую очередь. Твой омега спровоцировал его альфу.       — Хочешь сказать, что я сделал это специально? — Уилл покачнулся на стуле.       Альфа глубоко вздохнула: — Нет, Уилл. Я не хотела. Мы узнаем о его состоянии только после того, как он проснется. Если у него все еще гон, мы просто накачаем его подавителями.       Уилл почувствовал, как у него сжалось в груди: — Но это может погубить его.       Алана просто уставилась на него. Холодная. Жесткая. Беспощадная. Было грустно осознавать, как глубоко Ганнибал ранил и сломал её.       — Я знаю.              ______________________       Прошло четыре дня. Уилл проснулся в 4:30 утра из-за звонка Аланы.       — Алло? — Он ответил, пошатываясь ото сна.       — Уилл, ты всё ещё в городе? — ее голос звучал дрожащим и хрупким, совсем не так, как во время их последнего разговора.       — Да. Все в порядке?       — Вы все еще хотите помочь нам сдержать Ганнибала? Он все еще в гоне. Кажется, ничего из того, что мы делали, не помогает. А мы перепробовали много чего.       Теперь ее голос звучал спокойно, вероятно, она становилась все более уверенной в том, что все, что она планировала сделать, действительно сработает. Но Уилл едва мог обращать на нее внимание, сосредоточившись только на Ганнибале.       — Да, что мне нужно сделать?       ______________________       — Ты хочешь, чтобы я переспал с ним? — взволнованно спросил Уилл.       — Да ладно, не в первый раз. — сказал Фредерик Чилтон, бывший директор Балтиморской больницы для невменяемых преступников, и, по совместительству, самый раздражающий и жалкий человек, которого Уилл когда-либо встречал.       — Нет, конечно нет, Уилл. — Алана говорила мягко. Ее неодобрительный взгляд кинулся на Чилтона. — Мы хотим, чтобы ты поговорил с ним. Проведи с ним немного времени. Думаю, если он посчитает тебя своей парой, то ты сможешь его успокоить. Всё это время ты будешь в безопасности. Если он попытается причинить тебе вред, мои люди будут внутри этой камеры менее, чем через пять секунд.       — Ганнибалу нужна будет лишь одна, чтобы убить кого-то. — Уилл говорил как ни в чем не бывало. — С другой стороны, он не причинил бы мне вреда.       — Говорит человек, который хватался за собственные кишки, когда его нашла полиция и парамедики в доме Ганнибала-Каннибала. — Чилтон пытался сделать так, чтобы это имя вошло в обиход, но потерпел в этом ужасную неудачу.       — Разве он не оставил тебе приятный сувенир на животе? — дразнил Чилтон. Уилл проигнорировал это.       — Я сделаю это. В этом есть смысл быть мной. Я могу переспать с ним.       Алана вздохнула: — Уилл, мы не просим тебя об этом. Я бы никогда не попросила тебя сделать то, чего ты не хочешь. Мы не собираемся оставлять тебя там, чтобы тебя изнасиловали. — Алана, казалось, была в ужасе от выбора Уилла.              Приятно понимать, что какая-то частичка ее все еще заботится обо мне.              — Это не изнасилование. Я ведь сам предлагаю.              — Да, потому что ты чертов мученик, который любит издеваться над собой! — Алана стукнула по столу, отчего некоторые предметы на столе подпрыгнули.       — Кроме того, мы не знаем, сработает ли это. Мы уже отправляли ему несколько омег. — сказала она, наконец взяв себя в руки.              Уилл поднял взгляд. Снаружи грохотал раскаленный гнев, а внутри все сжималось: — Ты послала омег, чтобы они занимались сексом с Ганнибалом?              Алана и Чилтон посмотрели друг на друга, причем последний был       необычайно спокоен и внимателен к разворачивающейся перед ним динамике.              — Ну... Да. — сказала Алана, чувствуя гнев Уилла, но не совсем понимая его.       Уилл сжал ручки кресла. Глубокое рычание нарастало в его груди: — И? Что произошло?       Алана сглотнула, пытаясь подавить свое беспокойство: — Ничего. Уилл, он отказался от них. Они ему были не нужны. Он продолжал просить и требовать тебя.        Уилл выдохнул, медленно расслабляя мышцы, и боль в животе исчезла.       — Странное поведение альфы во время гона, не так ли? Подумаешь, омежья дырка остается омежьей дыркой. — заговорил Чилтон, нарушая напряженную атмосферу своими неприятными словами.       Уилл фыркнул: — Да что вы знаете об альфах во время гона, доктор Чилтон? Вы же бета. — подстрекал он.        Уилл знал, что нет ничего плохого в том, чтобы быть бетой. Алана была бетой. Молли, самая замечательная женщина, была бетой. Он просто знал, что для таких людей, как Чилтон, напоминание о том, что они не находятся на вершине пищевой цепочки, было огромным оскорблением.       Чилтон сглотнул.       — Чилтон, прекрати быть таким грубым. — отчитала его доктор Блум.       — Мои извинения. — сказал он, совсем не извиняясь.       — Что ты вообще тут делаешь? — спросил Уилл у Чилтона, отказываясь смотреть на него, вместо этого просто уставившись вперед.       — Заехал в гости. А что? Мне нельзя?       — Чилтон, ты не мог бы оставить нас на минутку? Пожалуйста.       Чилтон посмотрел на Алану, пытаясь скрыть свое раздражение из-за того, что его попросили уйти, но ему явно было трудно это скрыть.       — Конечно. — сказал он и одарил Уилла одним тяжелым взглядом, прежде чем покинуть кабинет миссис Блум.       Плечи Уилла слегка опустились, теперь, когда презренного человека не было рядом, ему стало спокойнее: — Спасибо.       Алана кивнула: — Уилл, ты должен осознавать последствия. Ты принимаешь противозачаточные средства?       — Да. — Нет. — Мы с Молли не любим рисковать.       Он солгал. Он лгал. Уилл не принимал противозачаточные, потому что знал, что Молли, бета-женщина, не могла забеременеть от него, и Уилл тоже не мог забеременеть от нее, поскольку Молли перенесла гистерэктомию.       Он не понимал, почему он лжет.       — Ты хочешь ей позвонить? Может быть, поговорить с ней о том, что ты собираешься делать? — предложила Алана, проявляя странную заботу.       — То, что Молли не нужно знать – ей это не нужно знать. – заявил Уилл.       Алана облизнула губы и неуверенно кивнула: – Тогда мы отправляем тебя.              ______________________       — Никаких камер, только аудио. Уиллу не нужна такая подверженность. — заговорила Алана в комнате охраны.       — Почему ты так заботишься о благоразумии? Мы ему ничего не должны. — сказал Чилтон, строптивый ублюдок.       Алана, которой надоело поведение этого человека, повернулась к нему и отчеканила: — Ты хочешь сказать, что, после всего, через что прошел Уилл Грэм, чтобы поймать Потрошителя, мы ему ничего не должны? Это просто элементарная порядочность, Фредерик.       — Не делайте ошибок, доктор Блум. Уилл Грэм снова идет в логово льва по собственной воле и, не сомневаюсь, с удовольствием. Он ни за кого здесь не подставится под пулю. — самоуверенно выстрелил в ответ Чилтон.       Алана просто бросила на него полный отвращения взгляд и повторила слова в комнате: — Выключите камеры. Оставьте звук включенным, на случай, если они скажут что-то важное. — обращаясь к Чилтону, она добавила: — Найди свое собственное порно от Cinemax где-нибудь в другом месте, Фредерик.        Она вышла из комнаты, громко стуча каблуками по полу.              ______________________       За Ганнибалом пристально наблюдали, когда охранники привели Уилла в его камеру.       Он был одет в свою ‘Маску-каннибала’, чтобы не укусить Уилла во время их совокупления.       Его феромоны были властными, вся камера пропахла альфа-мускусом. Уилл чувствовал вкус его гнева и желания.       Надсмотрщики осторожно освободили его, внимательно следя за любым резким движением, и трое охранников окружили его с пистолетами, наполненными транквилизаторами, на случай, если он снова станет буйным. Они подошли к Ганнибалу, как подошли бы к дикой собаке.       Взгляд Ганнибала ни на мгновение не отрывался от Уилла. Уиллу хотелось       закричать на него, но он сдержал свои порывы, списав внезапную реакцию на феромоны Ганнибала.       Они решили, что Уилл проведет две ночи с Ганнибалом, что было обычным периодом гона. Уилл попросил Алану выключить камеры, и она с пониманием согласилась, но звук останется включенным. Уилл почувствовал, что его щеки горят от того, что они, вероятно, услышат, но это не имело значения. Он уже был здесь и не собирался отступать.       Алана предложила дать Уиллу лекарство, которое вызвало бы у него течку, но он отказался. Он хотел полностью контролировать ситуацию и осознавать, что собирается делать.       Он хотел ярко запомнить все, даже то, о чем, как он знал, пожалеет. Ничего лишнего, что бы затуманивало его мысли.       У Уилла на шее висел микрофон. Они с Аланой договорились о стоп-слове, которое он должен произнести, чтобы его немедленно доставили в безопасное место: “Чашка чая”. Уилл сомневался, что ему понадобится его использовать.       Охранники покинули камеру, оставив Уилла наедине с неукротимым Ганнибалом в гоне.       Уилл глубоко вздохнул и подошел к нему. Сердце бешено колотилось в груди, ноги налились свинцом, а мысли в его голове никогда не звучали громче. Ганнибал. Альфа. Соратник.       Уилл коснулся маски Ганнибала, проведя по ней кончиками пальцев. Прошло так много времени с тех пор, как они в последний раз были так близки. Ему хотелось провести пальцами по его лицу и линии подбородка, поцеловать его и–       — Уилл? Почему ты такой тихий? С тобой все в порядке? — момент нарушила Алана, ее голос зазвучал из динамиков.       Ганнибал зарычал, притягивая Уилла за талию и прижимая его к стене. Уилл застонал от внезапной близости и запаха альфы, обнажая шею в знак покорности.       А потом началось это.       Ганнибал разорвал одежду Грэма в клочья, ему не терпелось прикоснуться к обнаженному телу Уилла. Казалось, он злился из-за того, что не мог поцеловать и покусать каждый дюйм кожи, которую он обнажил, поэтому он зарычал и повернул Уилла лицом к стене.       Уилл снял штаны, позволив им упасть до лодыжек, и развел ноги так широко, как только мог. Стекло было холодным на его обнаженной груди. Рычание и хрипения Ганнибала заставляли его истекать смазкой, и он застонал, когда Ганнибал обхватил его ягодицу своей широкой ладонью, раздвигая его в стороны и теребя пальцами его сморщенную дырочку.       Черт, прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз был с альфой. Он был таким мокрым, что это смущало. Уилл услышал, как Ганнибал плюнул на свой член и подрочил себе, теребя Уилла другой рукой. Они забыли о презервативах, альфам в гоне они не нравились, поэтому это только больше разозлило бы их.       Уилл собирался позволить Ганнибалу трахнуть его без презерватива.       Ганнибал прижался грудью к спине Уилла, и они застонали в унисон, когда Ганнибал вошел в Грэма, грубо держа руками его бедра, заставляя Уилла взять каждый дюйм его члена.       Уилл прерывисто дышал, когда его насадили на член Ганнибала, издавая хриплые стоны и тихие “Ах, ах, ах”, когда Лектер вошел в него на всю длину.       Ганнибал потерся маской о затылок Уилла и прошептал его имя, как молитву: — Уилл.       Уилл застонал и отодвинулся: — Ганнибал...       Ганнибал отстранился, оставив внутри головку, и одним толчком прижался бедрами к Уиллу. Грэм громко застонал, поднимаясь на цыпочки, чтобы лучше обхватить Ганнибала.       Уилл был невероятно влажным, так что скольжение было плавным и быстрым, Ганнибал трахал его как сумасшедший, полностью захваченный своими гормонами, теперь, когда он был внутри тела Уилла.       Тело Уилла сотрясалось и билось о стекло, когда Ганнибал трахал его. Его яйца несколько раз шлепались о его задницу, звук соприкосновения кожи с кожей был громким и отчетливым внутри камеры.       Уилл выкрикнул имя Ганнибала, принимая толчки по своей дырочке, как чемпион.       Ганнибал кончил в него, и вскоре после этого его узел набух, соединив их вместе.       Когда узел Ганнибала занял свое законное место внутри него, Уилл кончил с криком, размазывая по стене свою сперму.       Ганнибал тяжело дышал Уиллу в ухо, и он не мог отрицать, насколько это было приятно. Не из-за самой позы, – Уилл устал стоять, и у него болели ноги, – а из-за того, что его взял и использовал сильный мужчина, альфа. Чувствовать, как его семя стекает по ногам, его тяжелый узел, толстый и большой внутри него, его большое тело, прижимающееся к нему... И это было потрясающе.       Ганнибал все еще не мог говорить, поэтому он вышел, когда его узел ослаб, и бросил Уилла на кровать. Уилл снял ботинки и скинул штаны, полностью раздевшись.       Ганнибал, с другой стороны, был обнажен лишь частично. Его грудь была обнажена, и Уилл прикусил нижнюю губу, глядя на волосы на его широкой груди и восхищаясь его толстыми бицепсами, которые были достаточно сильными, чтобы поднимать и переносить тела взрослых мужчин.       Комбинезон Ганнибала был спущен до бедер, V-образный вырез вел вниз, к его члену, который был большим и таким толстым, торчащим из штанов.       Уилл прошептал "блять" себе под нос. Его задница сжалась вокруг пустоты, и когда Ганнибал подошел к нему, Уилл встал на четвереньки – поза подчинения, самая идеальная поза для оплодотворения.       Уилл выбросил эти мысли из головы и закричал, когда Ганнибал трахнул его без всякого предупреждения.       Было что-то восхитительно греховное в том, чтобы обладать таким образом. Как сука в период течки, нуждающаяся в воспитании, требующая, чтобы ее использовали.       Ганнибал рычал, трахая Уилла жестко и быстро, уравновешенный мужчина исчез, уступая место безжалостному зверю. В глубине души Уилл испытывал злорадное удовольствие от осознания того, что Ганнибал был гораздо больше похож на других альф, чем он думал.       Задница Уилла подпрыгивали при каждом шлепке Ганнибала по бедрам, и альфа поражал ту точку внутри Уилла, которая заставляла его видеть звезды.       — Так хорошо, альфа! Мне так хорошо.       Ганнибал грубо толкался, гоняясь за собственным удовольствием, обращаясь с Уиллом как с дыркой для траха. Дырка омеги, о которой он всегда мечтал.        Ганнибал вышел, прежде чем кончить снова, заставив Уилла заскулить от внезапной пустоты.       — Ганнибал!... — позвал Уилл, но был встречен грубым шлепком по заднице и рычанием с его стороны.       — Альфа!       Уилл застонал и раздвинул ноги еще шире: — Альфа! — ворковал Уилл, становясь мягким и податливым.       — На колени. — приказал Ганнибал.       Уилл встал с кровати, уже чувствуя боль, и опустился на колени перед Ганнибалом. Огромный член мужчины был направлен прямо ему в лицо.       — Соси.       Уилл даже не задумался, действуя чисто по животному инстинкту, и взял Ганнибала в рот, пытаясь обхватить его член и пососать его как можно больше по всей длине.       Уилл давился вокруг члена Ганнибала, его челюсть была раскрыта настолько широко, насколько это было возможно. Он попытался отстраниться, но Ганнибал запустил руку ему в волосы и потянул за локоны, удерживая его там, задыхаться в его члене.       Раз альфа вел себя таким образом, спланировано и по-садистски, по-видимому, желая причинить Уиллу боль, значит, он зашел не так далеко, как они все первоначально думали.       Уилл захныкал вокруг члена Ганнибала, и альфа отпустил его, наблюдая прищуренными глазами, как Уилл отстранился и закашлялся. Слезы текли по его щекам, а лицо и шея полностью покраснели.       Уилл зарычал на него и лизнул полоску вдоль вены на нижней стороне члена Ганнибала, застонав, когда Лектер потянул его за темные кудри, посасывая и покачивая головой на члене графа.       Ганнибал все это время стонал. Рот Уилла был влажным и скользким, и вид розовых губ, так идеально обхватывающих его член, сводил его с ума.       Уилл знал, какую картину он нарисовал: стоя на коленях, с мокрыми, умоляющими глазами, впалыми щеками при каждом сосании, стонущий каждый раз, когда Ганнибал двигал бедрами вперед.       Уилл отстранился только для того, чтобы сказать: — Сцепись мне рот. Я могу это вынести.       Уилл хотел этого. Он очень этого хотел. Он не знал, откуда все это взялось, но полагал, что обезумевший Ганнибал прокладывает путь к собственной неуравновешенности Уилла.       Ганнибал поглаживал свой член, наблюдая за Уиллом, стоящим на коленях. Уилл чувствовал себя наиболее обнаженным, когда Лектер смотрел на него вот так. Его словно намагничивало от того, что он видел в душе Уилла.       Момент прошел, и Ганнибал притянул Уилла обратно к своему члену, задавая грубый темп, жестоко трахая его в лицо. Уилл знал, что позже у него на горле останутся ушибы от грубого обращения, но он сам напросился. Он мог взять все, что предлагал Ганнибал, даже страстно желая этого.       Ганнибал кончил с надломленным звуком, тяжело дыша и дрожа над Уиллом.       Уилл поднял на него глаза. Ганнибал был весь в поту. Волосы растрепаны, грудь вздымается, мышцы блестят. Ганнибал превратился из галантного, обаятельного, элегантного альфы высокого класса, которого все омеги хотели бы видеть в качестве мужа, в одного из тех суровых на вид, опасных альф, от которых матери предупреждали своих детей-омег держаться подальше.       Уилл почувствовал, как узел Ганнибала становится все толще и толще у него во рту. На мгновение Уиллу показалось, что у него сломается челюсть, но он остался стоять на коленях, глядя на своего альфу снизу вверх, покорный ему и для него.       Глаза Уилла наполнились слезами, и он почти ничего не видел, только чувствовал запах альфа-мускуса Ганнибала и вкус его тяжелого члена на языке.       Они трахались снова и снова после того, как узел Ганнибала сдулся.       Уилл скакал на нем, пока Ганнибал не взмолился. Его мозолистые, убийственные руки держали Уилла за бедра, позволяя омеге сначала задавать темп, но затем маневрировать его телом и поднимать его вверх и вниз на своем члене. Уилл был невероятно мокрым, смесь смазки и спермы стекала с его задницы вниз по ногам.       Ганнибал уставился на живот Уилла, когда тот оседлал его, касаясь и лаская шрам, который он там оставил.       — Хотел бы я поцеловать тебя. — это было второе, что сказал ему Ганнибал с тех пор, как он вошел в камеру. Уилл замедлил темп, просто удерживая Ганнибала внутри и сжимая его там.       Уилл не знал, как ответить. И должен ли он был, учитывая, что он думал, что Ганнибал даже не осознавал того, что он сказал, так как был ошеломлен его притязаниями на Уилла.       Уилл также не хотел признавать ничего из этого. Это казалось слишком реальным, и это заставило бы Уилла взглянуть в лицо реальности за пределами их безнадежной крепости.       — Хотел бы я оседлать твой рот. Почувствовать это в своей дырочке, чтобы ты глотал свою собственную сперму, выходящую из меня. — Уилл трахал себя на члене Ганнибала. Это было легко. Это казалось правильным.       Ганнибал зарычал и трахнул Уилла, как тряпичную куклу, поднимая его вверх и вниз.       Используя друг друга.       Они трахались до глубокой ночи и ранним утром.       Вся комната пропахла грязным сексом, и Уилл представил, как только туман похоти в мозгу Ганнибала полностью рассеется, как он разозлится на этот запах.       Или нет. Учитывая, что это было бы напоминанием о том, что он сделал с Уиллом.       — Теперь от тебя разит мной. Как и должно быть. — проворчал Ганнибал, трахая Уилла, склонившегося над его столом для чтения.       Да, Ганнибалу понравился бы этот запах. Береги его и храни в бутылках.       — Почему ты здесь, Уилл? Скажи правду. — спросил Ганнибал после их последнего траха. Прижавшись лицом к спине Уилла, оба лежали на кровати, его рука покрывала бедра Уилла.       — Тебя не беспокоит эта маска? Должно быть, тебе действительно жарко и становится трудно дышать. — вместо этого спросил его Уилл.       — Уилл. — это было все, что нужно было сказать Ганнибалу.       — Они собирались убить тебя. Алана собиралась накачать тебя всеми этими подавляющими средствами, и это, в конечном итоге, убило бы тебя. — ответил Уилл, уткнувшись лицом в кровать. Он сказал правду.       Ганнибал просто мурчал, размышляя.       — Я хочу попросить Алану снять с тебя маску. Я знаю, что ты бы меня не укусил. Ты не такой уж злой. А еще тебе все равно нужно поесть.       Ганнибал только рассмеялся.       Алана неохотно согласилась. Когда пришли охранники, чтобы оставить им еду, они сняли маску Ганнибала. Все это время Ганнибал рычал, заслоняя тело Уилла от их взглядов.       После этого они в спешке ушли.       Уилл улыбнулся: — Они в ужасе от тебя.       Ганнибал улыбнулся в ответ: — Это хорошо.       Уилл не мог оторвать взгляда от Ганнибала, и Ганнибал по-мальчишески улыбался каждый раз, когда замечал, что Уилл смотрит на него.       Как пара флиртующих подростков.       После этого они занялись любовью, по-другому это назвать было нельзя.       Ноги Уилла обвились вокруг талии Лектера, а крупное тело Ганнибала накрыло Уилла.       Они смотрели друг другу в глаза, вдыхали ароматы друг друга, дышали в губы друг другу; Уилл чувствовал всю боль, тоску, гнев, желание и любовь Ганнибала, и Уилл почувствовал, как по его собственному лицу потекли слезы, думая о том, что это была последняя черта, которую он переступил.       Если после всего, что Ганнибал сделал с ним и людьми, о которых он заботился, Уилл все еще был способен... Желать? Любить? Кого-то вроде него... Насколько он был лучше Ганнибала на самом деле?       Ганнибал так хорошо трахал его, так хорошо заботился о нем, проникал так глубоко внутрь тела Уилла, что Уилл предпочел сейчас не прислушиваться к своим сомнениям. Не сейчас.       Ганнибал кончил в него, и тихое рыдание сорвалось с губ Уилла. Живот Уилла был большим от спермы, так как Альфа использовал его всю ночь. И он все еще хотел большего.       Уилл поцеловал его, сначала медленно и глубоко, а потом это стало более страстным и беспокойным. “Я ненавижу тебя” – говорилось в поцелуе. – “Я ненавижу то, что люблю тебя”.       Спустя три года Уилл снова пах Ганнибалом. Как бренд, который выцвел со временем, но всегда был здесь, и теперь был красным и живым. Заметнее, чем когда-либо.       Ганнибал застонал и умело поцеловал Уилла, снова становясь твердым и снова скользя внутрь Уилла, готовый снова наполнить его своей спермой.       Его сперма. Его запах. Его Альфа.       Уилл скакал на лице Ганнибала, размазывая свою смазку по всему рту и подбородку Альфы, постанывая, как шлюха.       Ганнибал обхватил его бедра и утонул в Уилле. Отдавая и беря.       Они еще немного потрахались и поели, пока Уиллу не пришлось уйти.       Уиллу нужно было снова стать твердым, вернуть свою защиту. Было бы тяжело после всего этого траха и его признания, что ему не все равно, что случилось с Ганнибалом, но он должен был попытаться. В любом случае, он пытался всю свою жизнь.       Ганнибал наблюдал за Уиллом из угла своей кровати, когда тот готовился уходить, голый, с толстым членом, свисающим низко вдоль бедра.       — Ты вернешься?       — Я не знаю. В конце концов, “Зубная фея” все еще где-то там, на свободе.       Ганнибал продолжал наблюдать за ним: — Я ведь уже в деле, Уилл. Ты ведь знаешь это, верно? Ты не можешь от меня избавиться.       Уилл остановился и оглянулся на Ганнибала, в последний раз любуясь его лицом и телом вблизи.       — Однажды я сказал Алане, что не впущу тебя. Но ты прав. Ты... Потому что ты всегда был таким. Но я научился жить со своими собственными демонами и заглушать их, когда мне это нужно.       — Ты собираешься утопить себя, Уилл? Кроме того, мои глаза здесь, Уилл. — Ганнибал ухмыльнулся, хорошо зная, насколько раздражающим он был, и насколько отвлекающим был его член.       Уилл сжал челюсти и повернулся, чтобы уйти. Выйти из этой камеры было бы все равно, что очнуться ото сна. Или от комы. Он просто знал, что это будет похоже на переход в другое измерение.       Уилл сказал охранникам, – камеры снова включились, – что он готов уходить. Двери открылись.       — Уилл, — позвал Ганнибал прежде, чем Уилл успел войти в дверь. — Рад был меня видеть?       Уилл повернулся и посмотрел на него. Он подумал о том, что чувствовал каждый раз, когда смотрел на Ганнибала. Боль, стыд, страстное желание, облегчение, трепет. Это был калейдоскоп эмоций, одна ярче другой. Он чувствовал себя живым. Он чувствовал грусть и усталость, потому что знал, что ему придется подавлять все это и придумывать для себя еще больше лжи.       — Рад? Точно нет.       Ганнибал не выразил никаких эмоций, снова надев свою маску: — Когда жизнь станет скучно-вежливой, подумай обо мне, Уилл.       Уилл чувствовал, как сжимается и болит его грудь, чем дольше он смотрел на него.              Итак, он повернулся и ушел.