День Святого Валентина

В стену летит чашка и с пронзительным дребезгом разбивается, Наггетс прячется под кровать, взвизгнув. Энджел валится назад на подушки и начинает рыдать. Рыдать громко, с завываниями и надрывами. Прикрывает рот одной парой рук, лишь бы никто не слышал его крик. Ужасная неделя. Ужасный Валентино. Ужасное все! Еще и праздник этот дурацкий. «День святого Валентина, день всех влюбленных». Какая ирония. Конечно, в аду это просто «день всех влюбленных». Не все здесь празднуют что-то в этот день, но те души, что умерли не так давно, сохранили традицию отмечать этот милый праздник для парочек. И Энджел хотел отметить его. В честь этого накануне Чарли устроила собрание, на котором предложила всем сделать что-то милое для других постояльцев отеля, не обязательно ведь признаваться в любви? И Даст уже начал делать милую открыточку для хмурого кота за барной стойкой, который по его мнению заслужил такой подарок. Кто, если не он, подарит Хаску что-то милое? Они очень сблизились за последнее время, и, наверное, нет смысла отрицать, что Энджел видел в этом очаровательном котике что-то большее, чем простой интерес. Но все пошло наперекосяк с самого утра. Валентино, буквально вырвал паука из его дел и вызвал на съемочную площадку. А куда он денется? Да, сегодня у него должен был быть выходной, но почему оверлорда должно это волновать? Души, заключившие с ним контракт, были для него не более чем мясом. Так что не трудно догадаться, что и Энджела он считал таковым. Мясом. Очень дорогим мясом. Мясом, которое приносило огромные бабки и не имело право на свое мнение. Лишь покорное: «Да, Валентино» на любой его приказ. А съемки затянулись. Вместо обещаных шести часов, Энджел проторчал там все пятнадцать, и вот, меньше чем через час полночь, а он так ничего никому не подарил. А хотел. На столе лежала та недоделанная открытка, будто бы намекая, что он может засунуть свои чувства глубоко и подальше. И увидев ее по возвращении, сам не зная от чего и разрыдался. Возможно от обиды. Ведь действительно обидно, когда ты никчемный грешник, продавший свою жалкую душонку психопату-извращенцу. Уже становилось тяжело кричать, голос стал садиться. И громкое рыдание постепенно сменилось на тихий скулеж, в котором, может быть, и можно было что-то разобрать, но зачем? И так было понятно, что паук с искренней ненавистью к себе, к Валентино и ко всему аду проклинал этот день, и все что в нем было. Может быть там было что-то еще, но Хаск не смог этого разобрать. Деревянная дверь одновременно хорошо и так ужасно пропускала звуки. В лапках он перебирал маленькую открыточку, которую делал весь день для Энтони, и которую так хотел ему подарить. Но целый день Энджела не было в отеле. А когда тот вернулся, кот, который так ждал паучка, был готов чуть ли не мурлыкать от счастья. Но Даст просто прошел мимо всех. Мимо него, мимо Чарли, мимо Вегги. Прошел наверх, абсолютно измотанный и со стеклянным взглядом. Даже не попросил налить ему выпить… Для Хаска это был буквально единственный способ выразить свои чувства. Что-то сделать своими лапками. Может это что-то и было не идеальным, но он всегда вкладывал туда всю свою любовь и частичку проданной души. Переминаясь с ноги на ногу он не решался постучаться в дверь. Может подождать, пока паук успокоится? Или лучше вообще ничего не делать и уйти к себе? Может просто подсунуть валентинку под дверь, сам утром увидит? Бегая в мыслях он стал волноваться, да так, что неосознанно начал махать хвостом, который против его воли пару раз ударился о дверь. —Можно, — послышалось из-за двери, и Хаск вздрогнул. Опять его кошачьи повадки его подводят. Как же он это ненавидел. Но деваться некуда, раз «постучал» и раз разрешили, то будь добр войти. Дверь открылась со скрипом. —Энтони, ты, — подбирая слова, Хаск неуверенно сделал шаг в комнату, — Как сейчас? —Класс. Лучше не бывает. Заебись, я бы сказал, — шмыгнув носом ответил Энджел. — Ты что-то хотел? —Вообще хотел, — пауза. Хаск все еще не знал, что сказать. — Я тут тебе кое-что принес. Его голос понизился почти до шепота. Было тяжело контролировать хвост, который, как маятник, был готов метаться по комнате. Даст, закрывавший все это время лицо руками, опустил их с глаз и посмотрел на Хаска. От этого взгляда кота пробила дрожь, что даже шерсть на затылке встала дыбом. Несчастный, уставший и, как показалось ему, виноватый взгляд встретил котика на пороге комнаты. Слова резко куда-то пропали, как и мысли. Ничего, кроме этих разноцветных глаз напротив, от которых Хаск был не в силах отвести взгляд. —Так, что ты принес? — дрожь в голосе Энджела почти прошла, вместо нее теперь слышалась хрипотца. Выдохнув, Хаск сделал еще пару шагов вперед и трясущимися лапами протянул паучку открытку. Сердце колотилось так сильно, что казалось, если присмотреться, то можно будет увидеть, как шерстка на его груди содрогается в такт ударов. Энджел приподнялся, глядя на протянутую ему валентинку, не в силах оторвать взгляд. Это ему? Неужели он заслужил что-то кроме пощечин и боли в теле? А он так и не сделал для Хаска открытку. От этого вдвойне больнее. Трясущейся рукой он потянулся вперед, взял из лапок, протянутый ему «подарок». Увидев, что Хаск сделал, он был готов упасть и разреветься. Этот котик, да, этот хмурый и совершенно серьезный кот, который ножницы то с трудом держал, сделал аппликацию для него, для Энтони. Аппликацию, на которой был изображен сам паучок, из тряпочек, бумажек и чего-то пушистого. Это было так мило и неожиданно, что Энджелу начало казаться, что это все сон. —Ну, я тогда пойду? — нарушая тишину спросил Хаск, уже делая шаг задом в сторону двери. —Постой. И тишина. Оба молчат. А что говорить? Но что-то есть в этой тишине, что-то успокаивающее. Энджел поднимает глаза. Опять этот взгляд. Но сейчас он другой. В нем уже нет тех ноток печали, наоборот, будто мелькнуло счастье. Хаску показалось, что он на секунду увидел улыбку. Так же бережно держа открытку, паук вытянул навстречу коту нижнюю пару рук, приглашая в объятия. Да, объятий ему сейчас не хватало. Хаск аккуратно, будто крадясь, сделал пару шагов навстречу протянутым к нему рукам. Сердце стало биться отбойным молотком, а кончики ушей гореть. Еще шаг, и его захватили в объятия. Энджел пах сладкими духами, очень похожими на вишню, хотелось зарыться носом в мягкий пушок и утонуть там. Хаск почувствовал как третья рука начинает чесать его за ушком, от чего по телу опять пробежали мурашки. —Ты нюхаешь мою шею? — кот вздрогнул и отстранился. Опять его кошачьи повадки подвели его и выставили идиотом. Он поднял глаза на Даста, а тот лишь умилялся, от чего уши стали гореть еще сильнее. —Котик, ты такой очаровашка, — засмеялся паук, в его голосе стали появляться нотки Энджела Даста. —Знаешь, я хочу сейчас кое-что сделать. Возможно я об этом пожалею, но кто не рискует, тот не пьет шампанское, ведь так? — он опять засмеялся. Хаск напрягся. Что может совершить Энджел, о чем он же и пожалеет? Так еще и этот его тон, и положение, в котором находится сам кот. Слишком много причин начать задумываться. Но его выдернуло из размышлений поцелуем. Поцелуем? Да, именно так. Хаск и сам не сразу понял, что произошло, но когда сознание начало возвращаться к нему, кот заметил, что уже пару секунд не шевелится и даже не дышит. Когда Энджел отстранился он увидел забавную для себя картину: Хаск, этот вечно хмурый кот, сейчас сидит напротив него, слегка дрожащий и весь красный, что видно даже через темную шерсть. И глаза. Зрачки, занимающие почти все пространство глаза, будто он принял что-то. Что-то не слабее, чем ангельская пыль. Даст никогда не обращал такого внимания на глаза Хаска. Но только сейчас до него стало доходить, почему каждый раз, когда он ловил взгляд Хаска, можно было подумать, что тот под кайфом. —Ну-с, считай, что это тебе подарок от меня. Ведь из-за этого гребенной вещевой моли, — он перевел взгляд на стол, — Я не успел доделать тебе открытку. Он грустно выдохнул, глядя на розовую бумагу и кучу всего, чем хотел украсить свое творение. Но что-то тут не так. Точно, тишина. Он вернул взгляд на Хаска и обомлел. Тот не сводя глаз смотрел на паука. По взгляду можно было подумать, что он вот-вот наброситься на бедного паучка и съест его, от этого стало как-то не по себе. —У тебя все нормально? — Энджел помахал свободной рукой перед глазами у Хаска. Но тот ничего не ответил, и, видимо, не собирался. Его все еще слегка трясло, и казалось что он не дышал. Энджел напрягся от этого, мало ли, довел бедолагу до инфаркта. Но нет, через пару секунд две пушистые лапки аккуратно обхватил лицо Даста и теперь уже паука затянули в поцелуй. Ощущение внутри было каким-то нежным и воздушным, словно суфле. Что-то было в этом поцелуе, чего не было в сотнях других на съемочной площадке. Ему хотелось запечатлеть этот момент, сфотографировать, поставить в рамочку. Только он и его котик, который сейчас такой нежный, будто маленький котенок, которого так и хочется затискать. И в этом чувствуется то, что паук не побоялся бы назвать любовью. Да, именно ей. Любовь, ночь, открытка и Энтони, который готов раствориться в лапках Хаска. —Жаль что ты не смог доделать открытку, но знаешь, такой подарок мне понравился куда больше, — отстранившись ответил кот, все так же пронзая Энджела своим взглядом, полным чувств. Сердце Даста пропустило удар, а белый пух, казалось, стал розовым от того, как сильно паук покраснел. Такое было с ним впервые. Засмущать его, Энджела Даста, самого известного порно-актера в аду простым поцелуем. Этот кот явно умеет творить чудеса не только с картами. И так они сидели, смотря в глаза друг другу, смущенные, будто подростки, которые впервые в жизни поцеловались и не знали, что делать дальше. Решив первым прервать эту «игру в гляделки», Энджел потянулся к столу, чтобы переложить туда открытку, которую он все это время держал в руке. А Хаск тем временем продолжал пожирать его взглядом. Тонкие руки, легкие движения и этот белоснежный пушок, все это будто приковывало взгляд. —Знаешь, мне всегда было кое-что интересно, — Энджел вернулся в исходное положение, — Что будет, если я буду чесать тебе шею, как коту? Ты начнешь мурлыкать? От такого вопроса Хаск встал в ступор. Он сам не знал ответ. Не то чтобы его часто спрашивали о таком. —Честно, не знаю. А тебе так интересно это узнать? —Да. Мне нравятся твои кошачьи повадки, хоть ты их и не любишь, — Энтони на секунду замолчал, подбирая слова, — Я считаю их забавными и милыми. Как кто-то может считать милым то, что ты в себе ненавидишь? Таким же вопросом задался и Хаск. Но почему-то именно сейчас и именно с Энтони ему было не страшно проявить своего «внутреннего кота». И подумав еще пару секунд он ответил. —Ты, конечно, можешь попробовать провернуть это, но только сейчас и только один раз, — все же ненависть к своей сущности была больше. Даст лишь пожал плечами, мол, хорошо, как скажешь. После чего потянулся к шее Хаска. Тот сглотнул и прикрыл глаза, когда тонкие пальцы коснулись шерстки, и неожиданно для себя потянулся навстречу почесыванием. Еще неожиданней для него стало его же мурчание. Всегда в себе он старался подавить это, но сейчас то ли не было сил, то ли не хотелось. Его голова шла вслед за рукой, а контролировать мурлыканье хотелось всё меньше. Еще одна рука начала чесать его где-то за ушком, а третья стала гладить спину меж крыльев, от чего в животе все сжалось, и кот непроизвольно дважды вздохнул. —О таком мы не договаривались, — стараясь сделать свой голос настолько серьезным, насколько это было возможно, сказал Хаск. —Прости, котик, но ты такой милый сейчас, я ничего не могу с собой поделать, — протянул Энджел, явно не собираясь прекращать. Нет, если это продолжится… Тело двигалось само, неконтролируемо. Затягивая паука в очередной поцелуй, он не заметил, как его лапки переместились Энджелу на талию. Она была такой тонкой, казалось, что ее можно обхватить в кольцо. Прижимаясь телом к Дасту, Хаск мурлыкал в поцелуе, не в силах это сдерживать. Так горячо и так нежно. Да, Энджел определено умел целоваться и делал это настолько мастерски, что кот под ним просто таял. В животе от такого все затягивалось в узел, а остатки здравомыслия растворялись в разгоряченном воздухе. —У моего котика сегодня хорошее настроение? — протянул на выдохе Энджел, одной парой рук поднимая лицо Хаска на себя, а второй спускаясь по темной шерстке вниз к ремешку штанов. Моего? Ну, Хаск определено был не против быть котиком Энтони. Ну почему у паука такие красивые глаза? Они настолько прелестны, что хотелось в них утонуть. И возможно, он бы смотрел в них еще, если бы не понял, что с него уже стягивают штаны. —Воу-воу! А это обязательная акция? — кот засуетился в попытках вернуть одежду на ее прежнее место. —Прости, котик, но да, для тебя, обязательная, — это было сказано шепотом на ухо Хаску, от чего того пробило дрожью так сильно, что шерсть встала дыбом везде, где она была. Мягкие руки, горячее тело и искорки в глазах. Сейчас уже было все равно, где руки Энджела, и что они делают с телом Хаска. Его разум уже далеко за пределами ада. А паук прекрасно понимал, что он делает своими четырьмя руками, и если нужно, он мог выпустить еще две. Но коту было достаточно прикосновений от тех, что есть, чтобы начать мелко дрожать и уткнуться в шею Даста, тихонько поскуливая. —Остаешься у меня на ночь?