В ожидании чуда

Первая неделя ничем не отличалась от любой до неё. Стандартные передачи, приветствия, слова, новости и гости. Все было почти так же, как до прилета Икара. Муза была даже рада тому, что бывший платиновый мало себя показывал. — Тогда тебе было восемнадцать, а теперь ты взрослая и умная женщина. Подумай хорошо. Стоит ли снова наступать на те же грабли? На этот раз они могут ударить тебе по лбу еще болезненнее, чем в прошлый раз. Попросить совета у Деметры было самым здоровым решением, пришедшим в голову Музы при первой же встрече после разговора с Икаром. Наставница всегда говорила думать своей головой — и что советы следует учитывать, но принимать решения необходимо самостоятельно. — Я не знаю. Может, действительно не стоит в это лезть и просто распрощаться с ним на хорошей ноте? — Свое слово я сказала, милочка. Ты сама управляешь своей жизнью и сама в ней принимаешь решение. Бывшая телезвезда погладила Музу по голове, в каком-то даже материнском жесте. Она не скрывала того, что ей будет несколько обидно, если пятнадцать лет ее работы уйдут в никуда, но в то же время понимала, что Муза — самостоятельная личность и будет действовать так как считает нужным. — У тебя еще неделя на раздумья. Мне кажется, это довольно немалый срок. Но думай и этим, и этим. Сначала Деметра указала на сердце, а затем на голову. — Спасибо. Мне очень важна твоя поддержка в этом вопросе. Боги, ну почему в отношениях все так тяжело? — Тебя хоть во френдзоне не держали несколько лет. Архонт вошел тихо, держа в руках планшет, где активно что-то печатал. И при этом видел, куда шёл, и мог отвечать вслух на поставленные вопросы. За эту невероятную многозадачность ему прилетала расплата в виде головных болей и вынужденного приема таблеток от мигрени. — А сейчас ты с Лией в счастливом браке и с прекрасной дочкой. Поэтому не ной. — Ноешь здесь как раз ты, звездочка. Я просто констатирую факт. — Брут занял одно из мягких кресел, которых в комнате было еще несколько. — И вообще, Икар на тебя по телевизору залипает так, что я его оторвать не могу для обсуждения. — Не сыпь соль на сахар. И так тяжело. — Дети, давайте вы займетесь полезными делами, а обмен любезностями вы продолжите потом. Свет в комнате погас, и на большом голографическом экране возникли какие-то схемы и графики. Разговор развернулся на сто восемьдесят градусов. Речь зашла о работе телестудии, ее новых проектах и финансировании. Все же съемки новых сериалов и фильмов нуждаются в деньгах, времени и человеческом ресурсе. Иногда разговор переходил на что-то более личное, но буквально на пару предложений. Необходимо было сначала покончить с работой, тем более, что дотошный Брут никак не мог успокоиться, пока все вопросы не были как следует обсуждены. Он очень серьезно относился к своим обязанностям Архонта. — Мы с Тесеем могли хотя бы кофе попить и обсудить что-нибудь кроме работы. — Деметра грациозно откинулась на спинку кресла, когда свет в комнате постепенно становился ярче. — Иногда и вином могли побаловаться. — Ну нет, спасибо. У меня даже от вина ужасное похмелье. — экран исчезает, Муза потягивается, подняв руки вверх. — Тебе я не предлагаю, звездочка. Мала еще. Улыбается Деметра как хитрая лиса, знающая какую-то очень важную тайну, хотя она действительно знала об обоих здесь присутствующих младших очень много. Так много, что легко может разрушить их репутацию, но тогда пошатнется сама основа города, и Полису может настать конец. Чего Деметра точно не желала. — Ладно, я пойду. У меня сейчас процедуры. — женщина ловкой тенью исчезла за дверью, поправив рыжие волосы с парой седых прядей. Возраст брал свое, а волосы не брала краска. — Может, пора ей сказать, что мы и так дружим? — тихо шепчет Муза, ожидая, пока стук каблуков стихнет. — Нет. Мне интересно, какие еще она будет придумывать оправдания, чтобы заставить нас поговорить. — Будто нам снова по двадцать, и мы дуемся друг на друга как мыши на крупу. Несколько кликов по сенсорному экрану, и рядом на столике появляется чашка чая и чашка кофе. Брут берет кофе и с блаженным выражением лица вдыхает запах. Муза забирает вторую чашку, делает первый глоток, прикрыв глаза. — Хочешь услышать мое мнение? Как человека, знающего Икара дольше. — Архонт делает еще один глоток, пока приятельница думает. Озвучивает свое мнение, когда она кивает головой. — Я согласен с тем, что тебе говорила Деметра. Прошло много времени, и вы уже совсем другие люди с разными жизнями. Но! Но вы можете поддерживать связь через интернет. Узнать друг друга заново и, возможно, заново влюбиться. Делает еще глоток, ожидая реакции. Все-таки Муза действительно стала для него и для Лии не чужим человеком. Не хотелось, чтобы она снова страдала. — Я и сама не знаю, что теперь к нему чувствовать… Но, возможно, ты прав. Дальше они не разговаривают, погрузившись в свои мысли с головой. И так же молча расходятся, только обнявшись на прощание. Пустая квартира встречала обычной тишиной и запахом хлорки после ежедневной уборки системой. Однако сегодня здесь что-то было не так. Пройдя в гостиную, Муза увидела на столике букет ее любимых васильков в стеклянной вазе. — Откуда… Прежде, чем она успела полностью озвучить вопрос, чуткий слух уловил первые аккорды гитары. Мелодия была полузабыта, как будто слышала ее Муза очень давно. Возможно, в детстве или в юности. Дальше в дело вступил очень знакомый голос. Откуда он звучал, она не могла понять. Он звучал как бы отовсюду. Икар явно репетировал: он не запинался, попадал в ноты, а его голос не дрожал и лился чистым журчащим ручьём, обволакивая слух и погружая в красивую мелодию. — И зачем ты вертишься, Земля? Жизнь без смысла, если тебя нет. Дай мне выжить — я схожу с ума Виновата, впрочем, ты сама. Я не знаю, что теперь со мной, Я летаю — крылья за спиной. Я не ангел, я не смог им стать, Я не знаю, как тебе сказать… По ходу исполнения первого куплета Муза потихоньку вспоминала слова песни. Ее когда-то пел Бард. У костра, когда она была еще ребенком. — Ты Фея моих снов… Умолкает музыка, и только тогда Муза понимает, что по ее щекам катятся горячие слезы… Которые она просто не в силах остановить. Они всё катятся и катятся непрерывно, а на душе бушуют очень разнообразные эмоции. Что-то касается воспоминаний о самой песне, а что-то о том, кто ее сейчас спел. Касается Икара. — Пожалуй, действительно стоит попробовать. Организаторы такого романтического жеста сидели в кабинете Архонта, который и подал идею и саму песню, когда нашел на Ковчеге запись этой композиции голосом Барда. Наверняка искусственный интеллект постарался и сохранил такое сокровище для будущих поколений. Персей перебирал струны гитары. Старой настолько, что казалось, будто она просто в его руках развалится. Однако это была гитара Барда. Своего рода реликвия, которую он берег как только мог и ни за что не дал бы в руки сидящего напротив Икара, слушавшего очередную мелодию. — Королевна? — неожиданно издал ученый, чем удивил бывшего Изгоя. — Да. Откуда ты знаешь? — Со мной тогда полетело много ваших и они часто пели то, что им пел Бард. Вот я и запомнил. Повисла тишина, которую нарушил дрон, принесший три чашки кофе. — На этот раз без сахара? Дрон раздал каждому из присутствующих их порции и улетел в открытое окошечко. Брут снова занялся бумагами, совмещая это дело с разговором. — Ты так и не рассказал, почему перестал быть такой сладкоежкой. — Ну… Я съел какую-то ягоду, уже даже название не вспомню, но она была очень сладкая. Настолько, что потом несколько дней мне было плохо. С тех пор практически не им сладкого. Разве что фрукты. — Боюсь себе представить, сколько бы ты прожил, если бы с тобой Изгои не полетели. — Персей продолжил игру, порой бросая на Икара настороженные взгляды. — Какие еще у тебя косяки были? — Их было так много, что и ночи не хватит рассказать.

***

Полис кипел жизнью, встречая новый день. В то же время совсем недалеко, в десятке метров от Купола, собралась небольшая толпа народа. Ученые, работники социальной сферы, чернорабочие и много кто ещё. Они решили оставить прежнюю жизнь и улететь вслед за Икаром. Хотя для этого пришлось пройти бюрократический ад с кучей документов и разрешением от Архонта. Брут просто не мог позволить, чтобы большое количество ценных кадров покинуло Полис. — Лететь придется несколько дней. Если кто-то хочет вернуться, еще не поздно это сделать. — Икар еще раз внимательно осмотрел небольшую толпу. Крыльев хватило всем. К счастью, в глубинах Ковчега было сохранено несколько десятков моделей, которые нужно было только немного обновить, чем ученый занимался последнюю неделю, когда получил списки тех, кто хочет улететь вместе с ним. Со стороны их снимала камера. Репортер взял несколько интервью для выпуска новостей и отошел, чтобы не мешать. Все-таки отлет транслировался в прямом включении. — Икар! На голос обернулись все. Муза, в своем любимом плаще с капюшоном, обошла толпу, приветливо улыбнувшись людям. — Ты хочешь лететь? — в глазах Икара горела надежда на утвердительный ответ. Тем более, что у них оставалась еще одна пара Крыльев. — Я смогу показать, на что… на что ты меня вдохновила когда-то… Он хватает ее за обе руки, с нетерпением ожидая ответа. — Нет. Я не лечу с вами. Я лишь пришла проводить и отдать тебе это. Брут не успел его передать и сказал, чтобы ты его открыл уже когда прилетишь на место. Отдает в руки небольшую коробочку, размером в две ладони. Такую же она вечером найдет дома. — А это тебе от меня. — Муза быстро хватает учёного за одежду, притягивает к себе и целует. Кажется, от такого поворота событий были в шоке все присутствующие. Икар, в свою очередь, обнимает ее за талию, прижимая к себе и отвечая на поцелуй. Так они стояли не меньше минуты. — Вау… Спасибо. Я эт-то запомню, — голос слегка дрогнул, а предательский румянец залил щёки Икара. Печаль от осознания того, что им придётся снова расстаться с Музой, уже не колола сердце так сильно, как прежде, а следующие слова сорвались с губ сами собой: — У тебя бальзам со вкусом яблок? — Да. Ты ведь их любишь. — Муза, пока говорит, вешает ему на шею подвеску с меандром. — Пусть хранит тебя в дороге и делах. Я буду ждать тебя. Целует еще раз, но теперь в лоб, и отходит в сторону, стерев быстро со щеки несколько слезинок. Люди стремительно поднимаются в небо, быстро становясь едва заметными точками на синем фоне. Полет длится несколько дней с короткими перерывами на нужды организма. Коробочку, которую передала Муза, Икар открыл только через несколько дней после прилета. Внутри под слоем защитной плёнки смартфон с большим экраном, но корпус у него был гораздо больше и тяжелее любого из тех, что он видел в Полисе во время своего визита. Также внутри была записка. «Приветствую, друг. Надеюсь, ты долетел без приключений. Телефон новейшей модели с моими доработками. Через ИИ и систему Ковчега сигнал будет достаточно сильный, чтобы ты мог связаться с Музой. Или со мной.» Вместе с запиской внутри лежал аккуратный детский рисунок. Изображен был тот самый мифический Икар, а сзади в уголке мелким кривоватым почерком было подписано «Афина, 10 лет». Дочь Брута и Лии явно имела талант к рисованию. На настройку телефона Икар потратил около десяти минут, после чего ночь прошла в плодотворной и действительно душевной переписке со всеми вместе и по отдельности — а оттого, и он, и Муза, были несколько сонные на следующий день. Но работу никто не отменял, да и души грело осознание того, что у них есть связь и возможность общаться — и что они, главное, оба живы. Еще через год на средних пальцах обоих появилось по кольцу, что стало предметом слухов и споров среди народа обоих городов. И только ограниченный круг людей знал о тихой церемонии, проведенной вблизи Полиса, где два любящих сердца наконец-то скрепили себя узами брака. Хотя это мало что изменило: они так же жили в разных городах, но их трепетной любви это ничуть не мешало.