Я тебя..люблю?

Алый рассвет виднелся на горизонте, а девушка так и не ложилась спать. Докурив очередную сигарету, зеленоглазая посмотрела на дисплей телефона. Время полпятого, через полтора часа вставать, смысла спать ложиться не было. Да и всё равно бы не уснула. Тяжело вздохнув, Елизавета направилась в ванную комнату. Сделав с неохотой все водные процедуры, и попытавшись максимально скрыть свои красные глаза, девушка прошла на кухню, сделала завтрак и заставила себя съесть всё, что лежит у неё в тарелке. Не так много: овсяный блин и кофе с сахаром. Зашла в спальню, чтобы выбрать одежду на сегодняшний день. Порывшись в шкафу, Елизавета достала чёрные брюки палаццо, белый топ и пиджак под цвет брюк. Она давно не красилась. Просто не было сил на это. Поэтому, закинув в сумку зарядку и наушники, девушка направилась к выходу из квартиры. Романовская приехала на работу в 06:30 — слишком рано, но что поделать. Это лучше, чем сидеть в четырёх стенах до назначенного времени. Дама зашла в кабинет и посмотрела на кипу бумаг, которые нужно разобрать за сегодня. Горестно вздохнув, девушка приступила к работе. Всё шло нудно и скучно. Слава богу, её никто не трогал, и включив в наушниках музыку, дело пошло слегка быстрее. Проработав до обеденного перерыва, её вызвал к себе директор. — Вызывали, Павел Николаевич? — робко спросив, работница высунула голову из дверного проёма. — Вызывал, Елизавета Николаевна, садись, — хмуро начал глава компании. Подождав, пока зеленоглазая сядет за стол, продолжил. — Твоя карьера поднимается в гору, но твоё ментальное здоровье летит к чертям. Напрашивается один вопрос: Лиза, что происходит? Мужчина средних лет с непониманием смотрит на девушку. После того, как она перебралась сюда из родного города — потускнела. Что-то произошло, а делиться не хочет. — Паш, я не знаю, — резко ответила девушка, закрывая лицо руками. — Не знаешь… — как эхо повторил мужчина. — сестрёнка, а кто знает? — выжидающе смотрит на Романовскую, пока та не даст ответа. — Булатов, не смотри так на меня, — она хмурится и открывает стоящую на столе бутылку с водой. — Задолбалась совсем, нервы ни к чёрту, хрен его знает, что ещё там может быть! — пододвигает к себе стакан и наливает в него жидкость. Отпивает, смотря на брата уставшим взглядом. — Иди, я тебя сегодня отпускаю. С завтрашнего дня ты в отпуске. Делай, что хочешь, но я не могу видеть тебя в таком разбитом состоянии. Съезди к племяшу на дачу, по тётке скучает! Сходи по магазинам, развейся, умотай в родные края, Лиза! Ты мне нужна живой! Я не знаю как тебе помочь. Денег дам сколько надо, поддержу, но лезть не буду. — Спасибо, Паш, — девушка грустно улыбнулась и встала со стула. За ней встал и мужчина. Девушка подошла к нему и крепко обняла. Она была ему безумно благодарна за то, что не мучал её расспросами и не пытался помочь непрошенными советами. Выйдя из компании в разгар солнцепёка, зеленоглазая недовольно поморщилась и села в подъехавшее такси. Добравшись до здания аэропорта, Лиза прошла контроль на входе и регистрацию на рейс, билет на который приобрела уже в машине, девушка ждала, когда закончится вся последующая рутина и им разрешат пройти в зону вылета и входа на посадку. Наконец-то их запустили в самолёт. Лиза включила наушники и проспала весь полёт, а по приезду, вышла из аэропорта и вдохнула родной воздух её города детства. Зеленоглазая не спеша гуляла по знакомым улочкам, пила местный кофе из ларьков и ни о чём, точнее ни о ком не думала. Очень часто проходя по памятным местам, в голове вспыхивали воспоминания о их с друзьями проделках, курьёзных случаях, разговорах о будущем и настоящем. Сейчас же все разъехались и подстроиться под графики каждого для встречи становилось проблематично. Откинув слегка грустные воспоминания, Романовская продолжила гулять по зелёному городу. Расхаживая по центру, девушка решила зайти в детскую школу, в которой когда-то училась, а учителя из неё ей стали роднее и ближе в некоторых моментах, чем близкие. Был риск встретиться с Ней, но ей было плевать. Надеялась, что не встретятся. Избегать её — не повод избегать других. Ведь так? Думала, была ли эта школа такой детской, раз после выпуска (а выпустилась она в 15 лет) она всё равно продолжала ходить на занятия и с удовольствием приходила сюда, чтобы мысли об учёбе не так сильно терзали её душу. Здесь она уже сдала все экзамены. Этой школе она ничего не должна. В отличие от основной школы, в которой предстояло сдать всеми ненавистное ОГЭ, чтобы быть человеком, и то, второго сорта. А вот если ты сдашь ЕГЭ и поступишь в ВУЗ — все будут говорить о том, что это была твоя прямая обязанность и хвалить тебя не за что. В детской школе было хорошо: учителя не давят, помогают стать лучше, стремиться к цели и идти вперёд, несмотря ни на что; дадут совет и помогут разобраться в себе; будут драть с тебя три шкуры, но будет видно то, как сильно они тебя любят и хотят раскрыть в тебе весь твой потенциал. Кто-то скажет, что там детей меньше, поэтому и такое хорошее отношение, они ходят по собственной воле, а на уроках ничего не делают. Не соглашусь с вами! У них тоже есть госэкзамен, который по окончанию обучения обязаны сдать все; они пашут долгие годы, ради того, чтобы добиться того результата, который имеют; сюда тоже ходят дети, которых впихнули родители, и не все под конец обучения начинают любить то, чем они здесь занимаются — тут тоже происходят конфликты, много работы и множество своих нюансов. Учиться на две школы было непросто для Елизаветы, но она справилась. Да, имеются тройки в школьном аттестате, но она довольна, что сдала и больше не вернётся к этому аду. А детскую школу она любила всей душой. Там была Она. Даже если бы Её не было в этом месте — она бы всё равно любила это место, и под конец своего обучения увидела, как выросла эта школа в своих возможностях, а преподаватели в своих знаниях. Дойдя до нужного здания, зеленоглазая дёрнула за ручку двери и её встретили удивлённые глаза вахтёрши. — Лизонька, это ты? — добродушная женщина почтенного возраста, с удивлением глядела на неё, распахнув свои глаза. — Да, Тамара Васильевна, я, — радостно улыбнувшись ответила девушка, обнимая старушку. — Ты учителей повидать? Так они ещё на обеде, подождёшь? А я тебе все новости расскажу, пока тебя не было. — Конечно подожду! Не терпится услышать новости. — Катенька, посиди на входе за меня, мы с Лизонькой пойдём чай попьём. — Хорошо, Тамара Васильевна, — без капли сарказма ответила Екатерина, понимая, что им нужно поговорить. В школе время будто бы застыло, оставляя только тёплое ощущение ностальгии. Проходя по коридорам до предложенного кабинета, Романовская ощущала всем своим телом теплоту, исходящую от этих стен. Зайдя в помещение, женщина сразу же поставила чайник, достала заварку и сахар с различными сладостями. — Тебе какой чай, Лизонька? — оборачивается дама почтенного возраста и вопросительно смотрит на гостью. — Чёрный с двумя ложками сахара, — отвечает девушка, рассматривая помещение. Женщина поставила чай и сахарницу на стол, садясь рядом с ученицей и стала ждать расспросов. — Как там Анастасия Дмитриевна? — с нетерпением спрашивает Лиза, про любимую учительницу теории. — Ой, Лизка, всё у них хорошо. И у директрисы твоей тоже. А вот у Алисии Евгеньевны… Бывшая ученица побледнела. Хоть она и страдает из-за этой женщины, но всё же не по её воле и не перенесёт, если с ней что-то случится. — Муж её бросил и обобрал до нитки. Ты же знаешь, что она долго забеременеть не смогла, а тут на тебе: 42 — и беременность. Были риски того, что с ней или с ребёнком что-то случится, но выбрала рожать, в декрет ушла, дома сидела, мужа ждала. Изменял он ей в тот период с какой-то фифой столичной, но бросил, когда узнал, что жена в положении. Было всё хорошо, приходила, нас навещала, а когда мы к ней намылимся для встречи, ну нормально всё так, по семейному у них было… — Тамара Васильевна перекрестилась, помахала головой и продолжила. — Ранним утром у Алисии живот начало тянуть. Поехали с супругом в больницу, да видно не успели — выкидыш. Орал во всё горло: «Разведусь, нихрена ты не получишь!» Работает сейчас потихоньку, только жить то ей негде. Комнатушку снимает, но ты то знаешь наши зарплаты — смех один, на жизнь кое-как хватает, а тут ещё и жильё снимать. Лекарства у неё дорогие, восстанавливается долго. Романовская ни разу не пискнула за всë время рассказа и не села отводить своих широко распахнутых очей. Она не понимала: «Как этот ублюдок мог так обойтись с таким прекрасным человеком?» Отойдя от шока, Лиза пообещала себе, что поговорит об этой ситуации как-нибудь с Алисией Евгеньевной и перевела разговор в другое русло, менее печальное. Проговорив ещё минут сорок, Тамара Васильевна ушла на пост, а Романовская отправилась на поиски учителей. Кабинеты занимали всё те же персоны, что не могло не радовать глаз. Бывшая ученица дошла до двери кабинета директора и робко постучавшись, словно школьница, которая опоздала на специальность, повернула ручку двери и просунула свою макушку. Женщина сидела к ней полубоком, и услышав шум открывающейся двери, повернула голову и увидела русую макушку в проёме. Увидев личико вошедшей, женщина с теплотой улыбнулась и встала для объятий. — Ну что, Елизавета Николаевна, добро пожаловать в родные стены! — радостно воскликнула директриса и похлопала ученицу по спине. — Ну, рассказывай, как у тебя дела? — с интересом спросила учительница, указывая Романовской на банкетку. Едва они начали диалог, как в дверь постучались. — Марина Вадимовна, можно? — спросила Лизина бывшая учительница теории. — О! Лиза, Привет! Как же мы с тобой давно не виделись, и не пишешь мне совсем. Что-то случилось? — начала сыпать расспросами Анастасия Дмитриевна. — Да устала маленько, вот и не писала. Дела у меня нормально, работаю в издательстве у брата, всё устраивает. Собственно говоря, он меня отправил в отпуск, чтобы я отдохнула, и вот я тут, решила вас навестить. — Вот видишь, хорошо, что тебя брат нашёл, сейчас вместе держаться будете. С мамой не общаешься, так хоть с братом связь не теряй, — посоветовала Марина Вадимовна, смотря на повзрослевшую ученицу. — Со сводным братом, прошу это учесть, — наигранно возражает, дуя щёки. — Всё равно брат, — Анастасия Дмитриевна кладёт руки на плечи зеленоглазой, тем самым говоря: «Не упрямься, всё равно от него никуда не денешься» — в мыслях девушка частично смирилась с этой мыслью. Она знала о его существовании, но не искала. Лизе было 16, когда она бросила эту затею. И вот, он нашёл её, нашёл и принял в семью, предложил фамилию, предложил поддержку. Теперь в свидетельстве о рождении у неё записаны два родителя: мама и папа. А нужно ли ей всё это? Нужно ли ей это сейчас? Она не знает. Возможно, это нужно было маленькой девочке, которая верила в то, что папа не умер, а просто уехал. Уехал, потому, что его преследуют и так будет лучше. Что он её любит и ждёт встречи. Не он, так брат обязательно должен приехать и поддержать, вытащить из этого ада. Может быть, это нужно было девочке, которая переживала, узнав о болезни человека, который заменил ей отца — дедушки. Когда она переживала сильно, и сидя в другой комнате слышала разговоры взрослых о том, что шансов крайне мало. Может, это нужно было девочке, у которой заболела мать, а финансов не было, хоть бабушка с дедушкой и помогали. Слишком большие долги. Сейчас ей этого не надо. Но это только на её взгляд. Она не простила, что он не нашёл её раньше, пусть и не знал о её существовании до определённого момента. Она просто благодарна, что он помог ей переехать в город, помог с институтом и устроил на работу, хотя Романовская могла бы пойти куда угодно. Сейчас появился и не бросил, на том спасибо. — Ну, в общем, всё хорошо у меня, зарплата устраивает, на жильё хватает. У вас как дела? Я смотрю, вы тут словно застыли, как остановились в том же промежутке времени, даже похорошели. Ваши возраста я бы вам не дала, если бы не знала, сколько вам на самом деле. — зеленоглазая быстро перевела тему и посмотрела по очереди на каждую. — Как у вас дочери поживают? Как сын? — обратилась к учительнице теории. — Как у вас поживают дети? Как муж? — обратилась к директрисе. — Ты преувеличивать нашу красоту, — засмущавшись сказала женщина, лукавым взглядом смотря на девушку. — Лизка, всё у них хорошо, у меня тоже. — коротко ответила Анастасия Дмитриевна, что ей не свойственно. Чтобы не подавать виду, что учительницу что-то беспокоит, в своей манере обняла Романовскую, согревая в своих тёплых, родных объятьях. — У моих тоже всё хорошо. Николай Саныч хворать только начал, — горько усмехнулась Марина Вадимовна. — Ну, ты же знаешь ковидные последствия, Алисия Евгеньевна тому пример… Кстати о ней… — Я уже разговаривала с Тамарой Васильевной, в курсе ситуации, которая произошла с Алисией Евгеньевной. Есть идея, но навряд ли она согласится. — Поговори, может даст положительный ответ. — Угу, я тогда к ней пойду, — девушка по очереди подошла к каждой и крепко обняла, чтобы запомнить их тепло на долго. До их следующей встречи неизвестно сколько времени пробежит, пусть она и остаётся в родном городе. Выйдя из кабинета №3, Романовская пошла в сторону кабинета №9. Остановилась. Думала, стоит ли ей встречаться с этим человеком спустя столько лет, да ещё и расстались они не на совсем мирной ноте по её же глупости… *Flashback* Зеленоглазая пришла попрощаться со всеми своими учителями. Осталась только Она. Девушка уже давно в неё влюблена, но как подойти к ней, не знала. И до сегодняшнего дня этого бы не сделала, если бы не сильное желание и неопределённость в дальнейшем. Осторожно постучавшись в дверь, Романовская услышала тихое: " Войдите». Набрав в лёгкие побольше воздуха, Елизавета вошла в кабинет. — Алисия Евгеньевна, не помешаю? — ярко сверкнув глазами спросила ученица. — Нет, Лиза, что-то хотела? — женщина удивлённо приподняла на неё глаза, оценивающе осматривая её наряд. Она изменилась. С появлением брата стало появляться всё больше одежды, именно той, которую хотела Романовская. Зеленоглазую напрягает тот факт, что вещи покупал ей брат, но он её даже не слушал, покупал и кидал деньги на карту, будто девать их некуда. Лиза стала больше спать, её цвет лица улучшился, отёки сошли благодаря хорошему образу жизни и любви к себе. Такой она ей нравится больше: жизнерадостная, счастливая, улыбающаяся, с горящими глазами — живой. Не хмурой и понурой, загруженной путями жизни, а именно живой и вольной птицей. Но она не любила её, даже не как ученицу. Просто уважала, не более, чем огорчала младшую. Она думала, что не любила. У них были хорошие отношения, но слово «люблю» было редким. Даже когда у них происходили некие конфликты, звучало слово «уважаю», «радуюсь, когда ты приходишь» — всё, что угодно, кроме заветного слова. — Я зашла попрощаться, уезжаю, — вздохнув, подошла к инструменту и провела по нему рукой. — Надолго? — Не знаю, время покажет. — ученица не знает, что сказать, с другими учителями всё проходит гладко, а с этой женщиной всегда теряется дар речи. — Можно вас обнять? — Конечно. Алисия Евгеньевна встала со своего места и направилась к ученице. Девушка подошла и положила руки на талию женщины, захватив её в кольцо. Голова удобно устроилась на плече, а нос зарывался в завитые волосы преподавателя. Простояли в объятиях дольше обычного, Лиза не хотела её отпускать, было очень хорошо. Романовская подняла свою голову, оставив руки в прежнем положении и пристально посмотрела в глаза старшей. Рука потянулась заправить выбившийся локон, мешавший рассматривать лицо сероглазой. После этого жеста, тыльной стороной руки провела по щеке, схватила подбородок. — Лиз…тебе пора. — тихо проговорила женщина, закрыв глаза. –Пора. — ещё тише повторила зеленоглазая, проводя рукой по шее, запустила руку в волосы на затылочной части. Приближаясь к заветным губам, Романовская сильнее сжала оставшуюся руку на талии, боясь, что преподавательница отстранится от неё. Алисия Евгеньевна стояла в полном ступоре, не понимая, как вести себя в этой ситуации. Не успев выйти из прострации, она почувствовала, как нежные губы коснулись с трепетным и невинным поцелуем её губ. Девушка как бы спрашивала, можно ли ей продолжить. Зелёные глаза распахнулись, когда младшая почувствовала ответный жест сероглазой, сильнее углубила поцелуй. Руки блуждали по телам друг друга, изучая, давая возможность насладиться таким быстротечным моментом, запомнить все детали. Осторожно посасывая нижнюю губу учителя, и немного оттянув её на себя, ученица вырвала первый стон с губ старшей. Очнувшись ото сна, Алисия попыталась оттолкнуть ученицу, схватила её за плечи. Лиза подчинилась, соприкасаясь лбами вместе с сероглазой. — Простите, — прошептала девушка, опуская глаза на пол, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Лиза, как тебе в голову могла прийти такая идея? Как у тебя могла возникнуть мысль о подобном?! Я разочарована в тебе… — Зачем же тогда отвечали на это безобразие, раз разочарованы…? — зеленоглазая пулей вылетела из кабинета Алисии Евгеньевны, оставив учителя со своими мыслями. *конец Flashback* Тряхнув головой, отгоняя эти воспоминания куда подальше, она, как и тогда, набрала в лёгкие побольше воздуха и потной от страха рукой постучала в дверь кабинета. — Да-да, войдите. От голоса, звучание которого вживую Лиза не слышала несколько лет, бросило в жар. Сердце пропускало удары, а разум твердил успокоиться и войти. Отступать уже было некуда.