Я не хочу, чтобы ты был благородным - Я просто хочу тебя

Девушка сидела в ванной комнате и горько плакала, прижимая разбитые костяшки руки к губам, пока слёзы катились по её щекам. Рядом лежало зеркало, которое она разбила от злости и разочарования. А в груди было разбитое сердце… Как же было больно! Только Даша начала думать, что всё налаживается! Казалось, что всё хорошо. Паша позвал её любимую группу, чтобы порадовать девушку. Они танцевали и смеялись. Он даже написал для неё песню! Это было так романтично… Но всё оказалось чертовски не так! Песня оказалась чудовищной… страшной местью… Она никогда не думала, что Павел отреагирует таким образом. Да, она догадывалась, что он разозлится, но настолько? И откуда он вообще узнал? Да и какая уже разница? Это всё теперь бессмысленно. Учитывая, что он не пошёл за ней, когда она сбежала с вечеринки, где он её опозорил перед всеми, она явно ему больше не интересна. Наверняка нашёл себе какую-нибудь девушку и вовсю с ней веселится! А она-то думала, что он её любит. Они даже обсудили то, что ему всё равно, кто был до него, он даже пошутил на эту тему! А сам, оказывается, готовился! Да пошёл он к чёртовой матери! Она не станет плакать из-за какого-то придурка! Придурка, в которого она так сильно влюблена… придурка, из-за действий которого сердце просто обливается кровью… Через некоторое время Дарья громко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. Слегка помахав на себя, она начала осторожно подниматься, чтобы случайно не поскользнуться на холодном кафеле. Выйдя из ванной, Канаева прошла в спальню свободного номера, в который убежала после инцидента. Она отыскала в тумбочке аптечку, чтобы обработать свои костяшки. Она прошипела от боли, когда дезинфицировала раны, после чего наложила пластырь. Через некоторое время каратистка вышла в коридор, чтобы пойти в раздевалку за своими вещами, но резко замерла. Она вспомнила, что её одежда лежит в номере Павла Аркадьевича. В другое время года она бы просто пошла так, но сейчас была зима, поэтому эта мысль была отброшена, так как она не хотела болеть (ха, её тут опозорили перед всем отелем, а она думает о том, чтобы не простудиться, ха-ха). Надеясь, что Павел Аркадьевич ещё не вернулся, она собрала всю свою волю в кулак и двинулась к его (а в прошлом, к их) люксу. Однако, когда она подошла к до боли знакомой двери, услышала шум и грохот. Это было слишком громко даже для секса. Несмотря на то, что она была безумно зла, расстроена и разочарована, Дарья испугалась за молодого человека. Хотела бы она просто взять и пройти мимо, проигнорировать его, забыть его, выбросить из жизни, из головы, из сердца… Но не могла. Возможно, когда-нибудь она его разлюбит и сможет взять и плюнуть ему в лицо в отместку за то, что он сделал. Девушка собиралась постучать, но неожиданно дверь открылась и её взору представился сам Паша. Он молча пропустил её внутрь, после чего закрыл дверь. Канаева опешила. Номер был разгромлен. У дальней стены лежали разбитые бутылки. Занавески были сорваны, а стол перевёрнут. Можно было бы подумать, что здесь прошла маленькая армия, но нет, здесь был только один человек. Когда она развернулась, чтобы спросить, что произошло, то удивилась ещё больше. Парень стоял перед ней с бледным лицом, а по его скуле тянулся порез. Волосы были взъерошены, а глаза красными. Рубашка была мятой, на ней даже были небольшие следы крови. Девушка в шоке подняла глаза на него, ожидая, что будет дальше. Однако, даже спустя время они всё ещё стояли и ничего не говорили. «Я опять сделал ей больно», — думал серб, смотря на лицо девушки. Она плакала, на её губах была кровь. — «Я говорил ей, что люблю её, а сам что? Опять причинил боль… Пора заканчивать это всё… Больно, но так будет лучше…» — Тебе лучше уйти, — прохрипел парень, наконец заговорив. — Я никуда не уйду, — неожиданно для себя самой сказала девушка; почему-то вся её злость и грусть рассеялась, когда она увидела его. — Я не один, — соврал он. — Меня ждут. — Разбитая бутылка алкоголя? — усмехнулась она, раскусив слабую ложь, ещё раз оглянув люкс. — Я слышала, как ты шумел. Ты один. — Тебе всё равно лучше уйти! — сказал громче хозяин отеля. — Тебе не надоело? — прошипела она, нахмурившись. — Раньше ты любым способом хотел, чтобы я зашла к тебе, а теперь? Ты уже определись! — прорычала каратистка. — А знаешь что? У меня здесь вещи лежат! Так что просто заткнись! — Нет! — разозлился серб. — Я не позволю тебе совершить ещё одну ошибку. — Это я совершаю ошибку? — гневно сказала Дарья. — Из нас двоих только ты тут алкоголик и бабник, который никогда не думает ни о чьём счастье, постоянно заботясь только о себе! — Вот и дай мне сделать хоть одно хорошее дело! — голос серба стал намного громче. — Дай мне сделать то, за что ты однажды может поблагодаришь меня. Позволь мне сделать для тебя хоть что-то хорошее! — Я? Тебя поблагодарю? — усмехнулась она, скрестив руки. — Да за что я смогу тебя поблагодарить? — Я даю тебе шанс уйти, пока я ещё держу себя, — проговорил он, отводя глаза. — Что? — удивилась Канаева; она не ожидала подобного ответа. — Если ты останешься, то я начну извиняться, стоять на коленях, молить о прощении и ещё одном шансе… Я буду обещать, что изменюсь, что исправлюсь, потому что люблю тебя… — дрожащим голосом прошептал он. — Ты хочешь сказать, что всё это будет ложью? — голос Даши тоже стал тише. — Я хочу сказать «нет», но я не знаю… Знаешь, однажды я услышал где-то фразу «если любишь — отпусти», — сказал серб, на секунду закрывая глаза. — Я не тот, кто тебе нужен, Даша, — прошептал он, открывая глаза и смотря прямо на неё; сердце каратистки забилось быстрее от того, что он смотрел прямо на неё и произнёс её имя. — Тебе нужен кто-то более идеальный, кто-нибудь подобный тебе. Я тебе не ровня. Без меня тебе будет только лучше… Канаева могла только молчать и слушать. Она не могла поверить тому, что слышала. Он отказывался от неё ради её самой? Этот ревнивец и собственник? Это точно не сон? Девушка ущипнула себя и тихо ахнула. Нет, не сон. — Стоп, стоп, стоп, — перебила она. — Почему ты решаешь за меня? Я не какая-то вещь! — Я знаю, — грустно улыбнулся он. — Я просто не хочу больше делать тебе больно… Я просто хочу, чтобы ты была счастлива… — он вытер лицо, сдерживая слёзы: это было самое трудное решение в его жизни, но он знал, что это было правильно. — Пожалуйста, послушай меня… Так… так будет лучше… — Почему ты не веришь в себя? Почему сомневаешься, что сможешь измениться? — спросила Даша; у неё самой стояли слёзы в глазах от такой искренней речи серба. — Я сломан… и не думаю, что подлежу ремонту… — горько усмехнулся он. — Поверь мне, через время ты встретишь кого-нибудь достойного тебя… а после… а после ты забудешь обо мне… Разбежимся как в море корабли… — Разойдёмся, — по-настоящему улыбнулась девушка за последний час. — Правильно будет «разойдёмся»… Серб кивнул, после чего на несколько минут повисла тишина, так как они оба осмысливали диалог. — Какое благородство… — немного улыбнулась Дарья, про себя оценив то, что он снова её удивляет. — Но я не хочу, чтобы ты был благородным, — «Я просто хочу тебя», — подумала она, но этого уже не сказала. — А что если… что если я уже встретила того, кто меня достоин, — прошептала она через некоторое время, волнуясь, но подойдя ближе. — Если это тот, кто только что искренне рассказал целую речь? Если это тот, кто мне нужен? Что если ты мой идеальный человек? — Невозможно быть с тем, кто причинил тебе больше боли, чем счастья, — заметил серб, но всё же не двигался. — Я опозорил тебя на весь отель, рассказав о вас с Никитой… — Кстати об этом, — она не хотела затрагивать эту тему, но это было необходимо. — Зачем ты написал эту песню? Почему ты не мог просто поговорить со мной? Или что-то ещё? Зачем перед всеми? — Мне просто было так больно… — тихо сказал он, сжав кулаки. — Когда Света рассказала мне о том, что ты мне изменила с ним, я почувствовал удар в спину. Я старался быть лучше, но видимо тебе этого было мало… — Изменила? — удивилась она. — Но я не изменяла тебе! — А Никита? Может я что-то пропустил, раз «измена» — это теперь не секс с кем-то другим во время отношений? — Да, я переспала с Никитой! Но это было до наших отношений! Я услышала, что ты сделал предложение Кристине, поэтому решила сделать что-нибудь тебе в отместку! — Так… так ты не изменяла мне? — прошептал он, устремив на неё свой взгляд. — Нет, — мотнула она головой. В следующую секунду серб стоял на коленях перед ней и уткнувшись в её живот; она чувствовала, что платье начинает мокнуть в районе его лица. — А я… Боже, какой я идиот! — всхлипнул он. — Я… я опять всё испортил… — Мы оба виноваты, — заключила девушка, положив руку ему на голову и поглаживая волосы. — Мы просто… — Нет! — громко сказал он, отчего девушка вздрогнула. — Ни черта не оба! Вина лежит на мне!.. Я должен… Я должен… Девушка присела рядом, обнимая парня, поглаживая его спину. — Если ты хочешь искупить свою вину, то я знаю один способ… — Я сделаю всё, что хочешь, только слово скажи… — прошептал он, приподнимая голову. — Всё, что угодно… — Поцелуй меня… — тихо приказала она. — Даша… Я-я не могу, — признался серб, чем снова удивил Канаеву: раньше он любым способом пытался добиться этого, а теперь? — Ты потом пожалеешь, что сделала это, — пояснил он. — Я не хочу снова быть причиной твоей боли… — Я пожалею, если не дам нам второй шанс, — заявила она, уже приближая свои губы к нему и решившись сказать. — Я просто хочу тебя. Даша не могла отрицать того, что сама сыграла роль в запуске всех процессов. Поэтому она и решила дать им ещё один шанс, так как этот, технически, был прекращён может и частично, но всё-таки ею. Если бы она была более разговорчивой, если бы сама рассказала ему обо всём, когда он спрашивал, то ничего бы не было. Да и он сам мог бы поговорить с ней, а не сразу кидаться в крайность! Да, они друг друга стоят… Парень на мгновение заколебался. Он посмотрел в её глаза, чтобы понять, серьёзна ли девушка. Когда взгляд не дрогнул, он понял, что она не шутила. Слегка наклонив голову, Паша мягко и робко поцеловал Дашу. Он не использовал язык, не пытался углубить поцелуй. Он просто наслаждался мягкостью любимых губ, стараясь передать свои чувства, извинения, любовь… — Я люблю тебя, Паша, — прошептала она, когда отстранилась и соприкоснулась с ним лбом. — Не отказывайся от нас, пожалуйста… — Я люблю тебя, Даша, — также тихо ответил он. — Никогда… Канаева чувствовала, что где-то в уголке её сердца ещё горит огонёк счастья. Нужно лишь было раздуть из него пламя. Да, она не отрицает того, что ей было больно от его прошлых действий. Они оба хороши. Оба причиняли друг другу боль. Из-за их общих действий их отношения оказались под сильнейшим ударом. Но его слова… слова, которые он ей сказал… его искренность… его желание сделать её счастливой, возможно даже за счёт своего собственного счастья… после всего этого она не верила в то, что его невозможно изменить, невозможно «починить». Просто нужно больше времени, практики и терпения. Да, их ждёт долгий путь, не без ссор, драк и обид. Но они выстоят. Они исцелят друг друга. Они будут счастливы. Вместе.