От любви до ненависти…

Он всегда умел появиться эффектно. Сид-истребитель плавно опускался, а потом завис над платформой, давая возможность высокой фигуре в темном костюме спрыгнуть. Зажегся клинок цвета крови тех, кто пал жертвами Дарта Вейдера. Эзра стоял, приоткрыв рот. Ситх производил незабываемое впечатление. Казалось, что воздух стал очень густым и вязким, а температура упала на несколько градусов. — Я тебя не боюсь, — бросил Эрза дрогнувшим голосом, активируя голубой клинок. — Значит примешь смерть мужественнее остальных. Спустя два удара сердца Эзра Бриджер лежал на каменных плитах, освященных алыми отблесками от голокрона. — Видимо, я ошибался, — с холодной жестокостью в металлическом голосе, измененным вокабуляром, прозвучали эти слова. В этот момент Асока вышла из тени. — Не в первый раз! Дарт Вейдер повернулся на щуплую фигурку бывшей подруги. Она почти не выросла с их последней встречи. За прошедшие пятнадцать лет она сильно постарела и казалась измученной жизнью. Единственным, что не изменилось спустя долгие годы, оставались ярко голубые глаза и голос. — Мне предсказывали, что ты будешь тут, — Дарт Вейдер отвлекся от юнца, лежащего на каменном полу. Эзра был близок к обмороку от страха. Вейдер был рад, что маска скрывала улыбку, — наша долгожданная встреча наконец наступила. — Я рада, что ты ждал ее с нетерпением. — Надо ли нам враждовать? Император помилует тебя, если сообщишь, где мне найти оставшихся джедаев. — вкрадчиво сказал ситх, надеясь на благоразумие подруги. — Джедаев больше нет, — с болью в голосе проговорила тогрута, делая несколько шагов на встречу, — Вы с инквизиторами позаботились об этом. — Вероятно этот ребенок сообщит мне больше, чем ты, — медленно проговорил Дарт Вейдер, указывая клинком своего меча на Эзру. — Я думала, что знаю, кто ты. Там под маской! Но это неправда! Но мой учитель никогда не пошел бы на подлость. Кажется, что-то такое она уже говорила. Много лет назад. Тогда это звучало так правильно, так очевидно… Она пронесла через все эти годы память о храбром учителе, герое без страха, не способным на подлость. — Как трогательно, — Дарт Вейдер усмехнулся под маской, — Энакин Скайуокер был слабым, я уничтожил его. — Тогда я отомщу за его гибель, — скривила губы Асока и активировала парные клинки. — Мы должны отомстить, — пятнадцатилетняя Асока стояла рядом с Энакином, нахмурив лоб. Совет джедаев уперся рогом и не хотел отпускать их на миссию. Там умирали люди, но… — Мстить, — Начал Энакин не совсем искренне… — … не путь для джедая, — совсем не искренне закончил Дарт Вейдер. — А я, — Асока перехватила клинки обратным хватом, таким, от которого ее так долго старались отучить в храме. — и не джедай! — закончила она и прыгнула вперед, атакуя. Завязалась драка. Асоке было нелегко сражаться с человеком, которого, казалось, она любила больше жизни еще несколько лет назад, а теперь они стали противниками. Дарт Вейдер просто, слишком просто парировал все ее атаки. Асоке начинало казаться, что он знает все ее движения наперед. Энакин Скайуокер повернул кисть руки с мечом, и Асока, вскрикнув от боли в выворачиваемом запястье, выронила оружие. — Ай! — Асока? — Энакин присел на одно колено рядом, — я тебе не навредил? — Нет, все в порядке, — сказала Асока, потирая запястье, — как у тебя это получается? И Энакин терпеливо объяснял, показывал. Храм рушился, земля дрожала. Молнии, исходящие от голокрона, били во все стороны, маленькие куски плитки падали на гладкий пол платформы. Асока, поглощенная бесплодными попытками обезоружить Дарта Вейдера, не видела этого. Ситх выставил вперед раскрытую ладонь, Асока отлетела с высокой платформы, а на то место, на котором она стояла мгновение назад, с грохотом обрушилась, опаляя камень, фиолетовая кривая молния. — Энакин, так не честно! — воскликнула Асока, садясь возле стены, к которой учитель отбросил ее Силой. Ударилась она не сильно, но было ужасно обидно опять проиграть в спарринге. — На войне честно не будет, — строго сказал Энакин и подал ученице руку, помогая подняться. Асока поднялась с каменных плит. Преодолевая боль во всем теле, подобрала световые мечи, укатившиеся в сторону при падении. Голокрон вибрировал и плевался, изрыгая из себя множество ярких молний в разные стороны. Эзра что-то прокричал. Асока не разобрала слов. Темная Сила радостно ухмылялась. Взяв себя в руки, Асока побежала по вибрирующей и шатающейся лестнице, то и дело уворачиваясь от осколков камня и небольших разрядов электричества. Когда она выбежала на верхнюю платформу, Дарт Вейдер, выставив раскрытую ладонь, медленно, не всерьез, а играючи, подтягивал Силой голокрон, за который скользящими пальцами держался Эзра. Не было времени для рассуждений, надо было действовать, и Асока бросилась с активированными клинками ситха. Она преодолела разделявшие их сто метров и в прыжке рубанула по маске. Она не думала, что маневр удастся, но, кажется ситх в этот раз заигрался. Он не успел выставить клинок, и большой кусок маски отлетел в сторону и заскользил по платформе, открывая золотисто-оранжевый глаз на бледной обожженной коже. Время замешательства Дарта Вейдера хватило, чтобы Эзра и Кэнан добежали до шаттла. Асока медлила. После прыжка, сбившего с ног ее противника, она и сама упала на пол. Маленький осколок плитки вонзился в открытое предплечье, из которого теперь тонкой струйкой текла кровь. — Асока! — строго прикрикнул Энакин, стараясь привлечь внимание ученицы, засмотревшийся на пролетающие машина, — Асока, если ты все время будешь невнимательна, то очень скоро, твое тело сожгут на погребальном костре. Ты этого хочешь? — Нет, учитель, — виновато потупясь, пробормотала четырнадцатилетняя Асока, — Простите. — Асока, я не хочу, чтобы тебя убили, — Энакин, подойдя поближе, положил руку в черной перчатке на плечо падавану, заглядывая девочке в глаза. В тот момент Асока в первый раз разглядела глаза, которые потом столько раз смотрели на нее, отговаривая от неразумных действий или поддерживая в трудную минуту. В тот день, восемнадцать лет назад, эти глаза были пронзительно голубого цвета, такого, как небо ясным весенним утром на Шили, родине, которую Асока почти забыла за годы, проведенные в храме. — Асока! — крикнул Эзра с паникой в голосе, — Давай! Быстрее! Он помогал подняться и забраться по трапу своему учителю. Асоке до шаттла оставалось несколько шагов. Шагов, которые, она не могла поделать, оставив бывшего учителя и друга умирать в стремительно разрушающемся храме. — Асока! — позвал голос Энакина, практически не измененный системами шлема. Асока отвернулась от Эзра, остановившегося в ожидании, и увидела глядящий из-под маски глаз. Точно такой же, как восемнадцать лет назад, когда она, будучи наивной девчонкой, полюбила его всем сердцем и душой. Это пробудило множество воспоминаний, которые она так долго прятала в самые дальние уголки своей души: постоянные колкости, на которые никто не обижался; шутки по поводу и без; чувство безопасности только рядом друг с другом; превращенные в соревнования сражения и битвы; первый раз спасенная ему жизнь; первые объятия; веселые празднования побед на самых разных планетах; ночи, проведенные за изучение ночного неба или тренировками; как ее жизнь спас Энакин, закрыв своим телом; совместные долгие прогулки… Асока, которой только неделю назад исполнилось шестнадцать лет, сидела, прислонившись спиной к холодной стене душевой и глотала остатки слез. Именно в этот день она узнала, что старшая подруга, Падме Амидала, была женой Энакина уже больше двух лет. Как оказалось все то, что Асока по детской наивности принимала за ответную любовь было проявлениями всего лишь дружбы и братских чувств. Энакин ее не любил. — Энакин, — сглотнув, ответила Асока, чувствуя, как в уголке глаза скапливается слеза. Это уже совсем никуда не годится. Ну, допустим, убить он ее не убьет. Сама она бы не смогла. Но все равно реветь бесполезно. Нет зрелища хуже, чем плачущая джедайка. То, что Асока джедайкой не была, сути дела не меняло. — Я не брошу тебя. На этот раз! — Тогда ты умрешь! Дарт Вейдер встал на ноги и в этот момент каменная стена упала, отрезая Асоку от товарищей и всего остального мира вместе с бывшем Энакином Скайуокером. — Ты умрешь, — повторил ситх, глядя на бывшую ученицу сверху вниз, — этот храм рухнет с минуты на минуту. —Тебе жить надоело? — кричал Энакин на Асоку, — Совсем сдурела? Гривусу проигрывали и лучшие мастера и при лучших раскладах! Ты то куда лезешь? — Рядом лежать будем! — постаралась улыбнуться Асока. Дарт Вейдер не ответил, отбрасывая от себя падающую плиту. Асока создавала силовой барьер, помогала Дарту Вейдеру поддерживать остатки потолка, которые могли в любой момент рухнуть. — Энакин! Дарт Вейдер обернулся, вопросительно приподнимая бровь. — Энакин, — Асока тяжело вздохнула и сглотнула ком в горле, — прости меня, пожалуйста. Если сможешь… Ситх был страшной угрозой. Он служил Империи, которая уничтожала одни миры и притесняла сотни других, выкачивала ресурсы с окраин в миры ядра… точно также, как и Республика. Империя была абсолютным злом, а Дарт Вейдер, Энакин Скайуокер, служил Империи и Палпатину. Его нельзя оставлять в живых. Так говорили все в Сопротивление. Если она вернется живой, ей не простят этого никогда. Ее прогонят и оттуда. Она будет вновь никому не нужна, а может так случиться, что ее приговорят. Исполнится то, чего она миновала пятнадцать лет назад. Расстрел. — Прости меня, — повторила Асока. Он не ответил. Асока отпустила камни, металлические обломки, блоки и плиты, которые Силой удерживала в воздухе, и они посыпались на бывших джедаев. — Асока! — хрипло выкрикнул ситх, отпуская блоки, до сих пор удерживаемых Силой, по разные стороны от себя и бывшего падавана. — Я тебя люблю! — прошептала Асока, но из-за грохота рушащегося храма, ее никто не услышал. Она почувствовала сильный удар по голове и отключилась.