Особый заказ

Видимо, у аристократов пунктик насчет размеров помещений, и все комнаты в их домах должны быть не меньше этажа среднего дачного дома. Оружейная комната была такой же, как и Малая гостиная, за исключением того, что посередине стоял длинный стол со скамьями по обе стороны, стены были обиты панелями из темного дерева и чуть ли не до потолка увешаны разными орудиями убийства. Напротив двери, на противоположной стене, было завешенное тяжелыми бордовыми шторами приоткрытое окно. Страйкер мог только ошарашенно крутить головой во все стороны, пытаясь за один раз охватить взглядом все открывшееся богатство: ножи, мечи, катана, палаш, метательный топор… Стену напротив них занимали ружья, винтовки, пистолеты, старинные револьверы, был даже один карабин. Демон в жизни не видел такого большого скопления оружия в одном месте. Черт возьми, каким же наслаждением было бы испытать все эти сокровища в действии! — И вы умеете всем этим пользоваться? — он не мог этого представить, но в последнее время происходило слишком много всего, во что бы он раньше ни на секунду не поверил. Принцесса разочарованно хмыкнула. — Разумеется, нет. Только некоторыми. Мне просто нравится приходить сюда иногда и представлять, как прекрасно было бы поупражняться на ком-нибудь. Представляешь: ровная шеренга жалких бесов, и на каждом из них можно испробовать все что угодно. Они бы так приятно молили бы о пощаде… Стелла с предвкушающей улыбкой возвела глаза к потолку; Страйкер мог поклясться, что сейчас перед внутренним взором принцессы проходят окровавленные, изрубленные в фарш тела, а до ушей доносятся крики и стоны боли. Да, она еще раз доказала, что для благородных импы не больше чем грязь под ногами, просто расходный материал. Какая-то часть демона даже возмутилась подобному обращению и напомнила о происхождении его самого, но вот другая, бо́льшая часть страстно желала присоединиться к Стелле в любом побоище и проливать реки крови вместе. Желание странное, но будоражащее что-то глубоко внутри, в самой сути Страйкера. Нужен был всего лишь один пожар, чтобы дать природной тяге к насилию и страданиям других вырваться на свободу. Наверное, это было и в принцессе, и именно поэтому она так понравилась демону в первую их встречу. Родственная душа, или как там называется эта ерунда? — Ты долго будешь тут стоять, или все же посмотришь поближе? — Стелле явно не терпелось показать кому-то коллекцию и блеснуть знаниями. — А, так можно? — он все еще не до конца верил, что ему вот так запросто позволят прикоснуться к столь редким экземплярам (наметанный глаз уже заметил пару экспериментальных моделей, которые выпускались ограниченными партиями). — Разумеется, зачем еще ты здесь? Можешь даже разобрать что-нибудь. Но учти, если оставишь хоть царапину — я оторву тебе голову вместе с этой смехотворной шляпой. Угрозу Страйкер пропустил мимо ушей: все внимание его поглотила оптическая винтовка последней модели. Она была не освященной, но несколько точных выстрелов превратили бы голову любого демона в дуршлаг. У демона буквально руки чесались, чтобы осмотреть ее повнимательнее. Стол тут оказался очень кстати: хоть он и был сделан под рост высших демонов, так что пришлось залезть на скамейку, чтобы было удобнее, разбирать на нем оружие было одно удовольствие. Страйкер даже мельком подумал, что за этим столом он бы мог и вырезать из дерева: пол в его логове был весь в ямах и выступах, поэтому и установить что-то ровно не представлялось возможным. А вот сидеть по вечерам тут, чтобы нож будто оживал в руке, на пол сыпались невесомые стружки, свечи бы отражались в стали клинков, а в воздухе витал бы легкий запах дерева, лака и цветочных духов… Картина, возникшая перед глазами, была слишком яркой, поэтому Страйкер поспешил отогнать ее прочь; он же дал себе слово: не мечтать, просто провести хороший вечер рядом со Стеллой, ни больше, ни меньше. Демон поскорее сосредоточился на холоде металла в пальцах. Винтовка была сделана просто идеально: прекрасно лежала в руке (убийца специально вскинул ее и прицелился куда-то в окно), отлично спаяна, ни трещинки, ни царапины — никаких изъянов. Опытный глаз тут же определил, что она висит на стене не просто как красивая игрушка: из нее стреляли, и притом явно недавно. Если сейчас выяснится, что принцесса сама чистит свое оружие, у него случится инфаркт от переизбытка новых открытий. Стелла будто прочитала его мысли: — Оружие чистят слуги, конечно же. Я не хочу пачкать платье. Страйкер не смог сдержать усмешки: чего-то подобного он и ожидал. — Стреляете вы в них же? — Это был бы очень неразумный расход пуль. Нет, за домом есть тир. Стелла фыркнула, подошла ближе и оперлась бедром о стол, как-то в одну секунду оказавшись совсем рядом с демоном. Он мог бы протянуть руку и коснуться струящегося шелка ее платья. А если подняться чуть выше — то атласного пояса. А можно еще придвинуться, развернуть к себе, приобнять за тонкую талию, аккуратно, стараясь не поцарапать, прижать к себе, чуть привстать, уткнуться носом в сладко пахнущее плечо… — Эй, ты вообще здесь?! Перед глазами настойчиво мелькала белая узкая ладонь. Страйкер тут же понял, что последние полминуты стоял и пялился пустым взглядом в ствол винтовки. Тут же накатил жгучий стыд. Если Стелла сейчас решит, что у него не все дома, он охотно с ней согласится: слишком часто в последнее время мозг начал ему отказывать. — Да, я тут… Кхм. Почему вы вообще решили заняться этим? — он обвел рукой комнату, старательно отводя глаза от фигуры принцессы. Демон понадеялся, что приземленная тема поможет ему избавиться от глупого румянца, проступившего на бледных щеках. — Не знаю. — девушка задумчиво пожала плечами и принялась подкидывать стилет так, чтобы он переворачивался несколько раз, прежде чем упасть ей в ладонь. — Это интересно. Столько разных механизмов, такие разные принципы действия… а цель одна. Ты только задумайся: во все времена люди и демоны думали о том, как бы уничтожать себе подобных. Столько усилий ради того, чтобы улучшить старое оружие, лишь бы оно могло причинить еще больше боли… И все это из века в век, длится с начала времен и будет продолжаться до самого их конца. Разве тебя не завораживают такие масштабы? — Когда о них рассказываете вы — действительно…впечатляет. Слова сорвались с языка сами собой и почти осязаемо повисли в воздухе. Наверное, это было даже не выражение его мыслей: их он сейчас никак не мог привести в порядок; скорее, эти чувства, дурманящие голову, нашли-таки физическое воплощение, и пусть частично, но смогли вырваться на свободу. Стелла чуть растерянно посмотрела на него, явно не понимая, что делать: искать какой-то второй смысл или просто продолжить разговор. Она выбрала второе, и только легкая смущенная улыбка указывала на то, что слова демона были ей небезразличны. — Да… Да. Ты только посмотри, сколько есть возможностей… — …и все это — для одного и того же конца. Результат один, но вариантов бесконечно много, верно? — Страйкер не мог смолчать: мысли принцессы слишком сильно походили на его собственные. Это было странно и необычно, но как же было приятно найти настолько похожего на себя демона. — Верно. — в алых глазах Стеллы снова зажегся тот самый опасный маниакальный огонек, который так привлекал убийцу. — Наверное, это так сладко — осознавать, что чужая жизнь зависит только от тебя. И если ты надавишь ножом в определенную точку или на миллиметр сдвинешь прицел, то умирать этот кто-то будет так долго, как ты того пожелаешь. — В точку, мэм. Страйкер облизнул моментально пересохшие губы. Совы — хищные птицы, он только сейчас вспомнил об этом. Хотя нет, Стелла была на порядок выше этого. Гарпия, точно: еще опаснее, еще злее, еще соблазнительнее в своем желании причинять боль. Буквально воплощение того, перед чем он преклонялся и к чему стремился. Какая разница, какого она происхождения, если та беспросветная гибельная тьма внутри нее была такой же, как и та, из которой состояла его грешная душа? Он никогда в жизни не встречал настолько близкого себе по духу демона, да и, наверное, никогда больше не встретит. О, да, теперь Страйкер понимал, почему его так тянет к Стелле: она желала предаваться жестокости и насилию с такой страстью, что и у него поневоле вскипала кровь в жилах. Демону показалось, что по его внезапно охрипшему голосу принцесса тут же догадалась, что к чему. Но она то ли ничего не почувствовала, то ли не захотела показывать — мертвенно-холодный айсберг, в котором безумствует вулкан. — Жаль только, что никак не удается этого достичь. — жажда крови в алых глазах сменилась задумчивостью. — Ты счастливее меня, наемник. — Разве смысл быть аристократом не в том, чтобы делать, что хочешь? Демон провел рукой по винтовке, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться после всплеска желания…чего? Он боялся не хотел об этом думать. Но как-то само собой получилось, что его когти совсем немного, буквально на пару миллиметров, приблизились к ладони Стеллы. — Смысл быть аристократом в том, чтобы выполнять правила и быть достойным членом семьи Гоэтии. Приносить пользу. — с секундной заминкой добавила принцесса. Кажется, эта тема была ей не очень приятна, и Страйкер поспешил перевести внимание на что-нибудь другое. — Но зато у вас хватило денег собрать такой арсенал. — он обвел рукой все представленное богатство. — Воспользоваться им все равно нельзя. — девушка еле слышно вздохнула. — Noblesse oblige. Положение обязывает. — перевела она, видя, что демон ее не понимает. — Но… По крайней мере, никто не мешает мне совершенствоваться в теории. — тут она взбодрилась, и Страйкер решил, что гордая улыбка идет ей ничуть не меньше, чем безумный блеск в глазах. — Например, ты знал, почему клинок того ятагана похож на изгиб лебединого пера? Убийца пригляделся к указанному оружию, но никаких перьев в нем не увидел. — Он не похож. — Нет, похож. — упорствовала девушка, и демон решил уступить. — Хорошо, и почему же? — Потому что создатель сделал его пару веков назад для девушки, которую очень любил, в знак своей преданности ей. Лебеди — самые верные птицы, ты это знал? — Ммм… Что-то слышал. — он никогда особо не интересовался пернатой фауной. — Что ж, теперь ты знаешь. Так вот, она тоже его любила. А потом они перерезали себе горло одним клинком. — Мне казалось, любовь работает немного по-другому. — решился высказать предположение Страйкер. Демон был очень далек от романтики, но все же знал, что групповое самоубийство за романтичный жест обычно не считается. Стелла кивнула. — Любовь — это глупость, но да, работает она не так. Их родители не позволяли им встречаться, поэтому они решили… Не знаю, что у них было в головах в этот момент. — вдруг призналась она. — Это был идиотский поступок с их стороны: почему нельзя было взять кого-нибудь в заложники и потребовать немедленной свадьбы? После нее им бы и слова никто не сказал. Страйкер немного опешил от такого радикального метода решения проблемы, но заинтересовала его не романтическая сторона легенды, а практическая. — По-моему, это не очень удобно — убиваться одним холодным оружием. Пистолет в этом плане надежнее. — Почему же? — Стелла заинтригованно повернулась к нему и совсем по-птичьи склонила голову набок. — Мало ли что может случиться: рука дрогнет, еще что-нибудь такое. Самый безболезненный вариант — удар в сердце. Но если кому-то другому так легко сделать, то себе самому уже сложнее. Хотя у меня нет такого опыта. — задумавшись, признался Страйкер. — Пф, еще бы он у тебя был. — фыркнула девушка. — Поэтому я не люблю легенды: слишком много спорностей. Зато все остальное — чистые факты! Ты знал, что это ружье было сделано в 1888 году, и с тех пор его никак не совершенствовали — настолько оно хорошо! Смотри, как все идеально подогнано. С этими словами воодушевившаяся принцесса схватила наемника за руку и потянула к стене. Хватка у Стеллы была цепкой, чего никак нельзя было предположить по изящным тонким пальцам. На Страйкера вновь нахлынуло то блаженное ощущение прохладных мягких ладоней, которые касаются тебя не для того чтобы свернуть шею, а чтобы помочь. От этого воспоминания по всему телу прошла теплая волна удовольствия; сердце-предатель тут же застучало быстрее. «Да что же это такое?! Веду себя как подросток, который впервые одноклассницу за грудь потрогал… Так, нет, надо обойтись без таких сравнений. Это все просто отвратительно». Страйкер сам не понимал, что именно обозначает это «все», но был рад, когда Стелла отпустила его руку… Черт, да кого он обманывает, разумеется, ему хотелось еще больше этой легкой прохлады. — А вот эту винтовку в 1933-ем… Он бы ни за что не осмелился по своей воле вновь прикоснуться к девушке (и потому что это ей могло не понравиться, и потому что это было бы признанием своего окончательного поражения), но слушать ее было почти так же приятно. Пожалуй, был важен даже не сам смысл слов, сколько то, с каким оживлением и страстью она рассказывала обо всех нюансах создания той или иной модели. Видно было, что принцесса действительно разбирается в этом: она так и сыпала фактами, причем было понятно, что это не просто зазубренные знания из пыльных энциклопедий. Нет, Стелла явно с головой погружалась в тему, стараясь хотя бы теоретическими познаниями компенсировать отсутствие практики. Страйкер даже немного устыдился своего невежества: у него, профессионального убийцы, опыт больше 20 лет, а он не знает и десятой доли того, о чем сейчас рассказывает девушка, которая, наверное, и из дворцов-то редко выходит. Это было просто удивительно: как она могла буквально мгновенно переходить от состояния бесстрастной глыбы льда до полыхающей ярости, от «спокойного недовольства» до чуть ли не товарищеского общения. Хотя, может, ей просто-напросто не с кем поделиться знаниями, а Страйкер просто вовремя подвернулся под руку? Это было бы обидно, но демон постарался не зацикливаться на упаднических мыслях: он уже понял, что совершенно не понимает мотивации принцессы. Может, она и сама себя не понимала. — … О, а вот этот красавец мне особенно нравится. Обожаю делать вот так. Задумавшийся демон не успел и глазом моргнуть, как в неярком свете ламп блеснуло тонкое лезвие. Кинжал с узорчатой рукояткой, увитой виноградными лозами (красиво, но не очень практично), вонзился в… пустую стену? Нет, в темном углу, рядом с окном висел почти не заметный сначала портрет. Страйкер даже не удивился. — Меткий бросок, мэм. Долгие тренировки? — Скорее, интуиция и большое желание. — она с некоторым трудом выдернула из стены кинжал, вошедший в дерево на несколько сантиметров. — Вы настолько его ненавидите? Вообще-то он понимал ее и прекрасно знал, что в одном человеке может уместиться огромное количество злости. Но ему казалось, что принцесса из тех людей, которые быстро заводятся, но и быстро остывают. Он так никогда не умел, помня все нанесенные обиды. И, разумеется, рано или поздно возвращал долги. — Ненавижу? — она вернулась к столу, оперлась на него и задумчиво покрутила кинжал в руках. — Нет, уже нет. Видишь ли, ненавидеть — по-настоящему — можно лишь равного или того, кто тебя превосходит. Слабых, тех что ниже, можно только презирать. Понимаешь? Она пристально посмотрела ему в глаза, и Страйкер медленно кивнул. О, да, он понимал. Он понимал, что сейчас перед ним сидит та, кого он должен как раз-таки ненавидеть и презирать; но он завороженно смотрит на нее и не может отвести взгляд. — Просто, знаешь, немного обидно, когда ты делаешь все, чтобы сохранить вид благопристойной семьи, а потом один похотливый мудак рушит все выстроенное. Причем не единожды. Жаль потраченных усилий. — она пожала плечами. Страйкер за это время успел усесться на скамью и внимательно слушал девушку. Про оружие он уже давно забыл. Он и не думал, что принцесса так разоткровенничается перед ним. Это было приятно, даже больше, чем приятно: он всегда производил впечатление скользкого типа (и это было правдой), которому нельзя доверять; конечно, для работы наемник вполне мог натянуть маску дружелюбия, на которую поведутся все вокруг. Но Стелла как никто другой знала, что он, наверное, самый скользкий из всех скользких типов и доверять ему очень опасно. Никто не застрахован от пули; принцессу тоже могут заказать, и тогда все, что убийца сегодня узнал, он тут же использует против нее. Хотя он сомневался, что сможет выполнить такой заказ. Девушка понимала это, но все равно ему доверилась. Это ощущение — того, что хоть кто-то видит в тебе больше, чем наемник без моральных принципов — было для него новым и неизведанным; но именно оно каким-то образом помогло ему расслабиться окончательно и признать наконец, что ему здесь ничего не угрожает. — Сохраняли вид благопристойности? Разве это не задача обоих…ммм…супругов? Ну, там, выезжать на разные балы, принимать гостей… Что-то такое. Принцесса аккуратно села на дальний конец скамьи, машинально расправила платье и криво усмехнулась. — Обоих? Ха! Столас не делал ровным счетом ни-че-го. Ему больше нравилось пялиться на звезды и пропадать в библиотеке, чем вести светскую жизнь. А это, знаешь ли, необходимо: при нашем положении нельзя запереться в четырех стенах. Ты же знаешь, что такое Ночь голубой луны? — Конечно. Самая длинная ночь в году. Мы в это время ходили с ветками лозы и искали новые подземные ключи. Говорили, что те, которые нашлись в это время, будут самыми чистыми. — да, Страйкер прекрасно помнил, каково это: топать по полю, держать в руках ветку в виде буквы Y и чувствовать себя полнейшим идиотом. Но против традиций не попрешь. — «Мы» — это импы из Гнева, верно? — Стелла дождалась кивка и продолжила. — Не знаю, что вы там делали, но для Гоэтии в эту ночь проходят ежегодные приемы. Формально для обмена магическим опытом, на деле же — вечеринки, но с бо́льшим размахом, чем обычно. Угадай, кто занимался организацией? Вряд ли Стелла ждала от него ответа, скорее, она просто хотела выговориться. Но Страйкер все равно спросил: — Вы? — Конечно, я! — она резко вонзила кинжал в стол. — Ты же знаешь, как проходит подготовка? — Разумеется, знаю. Я сотни раз устраивал вечеринки для аристократов. Это было опасно — чуть ли не в открытую смеяться над словами принцессы. Но Страйкер не привык бояться чего-либо, тем более, в такой необычный вечер. К тому же, ему хотелось поддразнить Стеллу: моменты, когда с нее спадала холодная маска и наружу вырывались человеческие эмоции были очень…волнительными. Девушка на секунду даже забыла о своей злости, в ошеломлении уставившись на беса. Страйкер ответил ей спокойным взглядом. Кажется, принцесса не могла понять, как у обычного наемника хватило смелости отвечать ей в таком тоне. Однако тут же недовольство пропало, уступив место благосклонной улыбке; Стелла подперла ладонью подбородок, окинула демона задумчивым взглядом и вынесла вердикт: — А ты забавный. Не боишься, что я проткну твои наглые глаза? — она непринужденно покрутила кинжал в свободной руке. — Думаю, я успею увернуться, мэм. Вы же сами сказали — я лучший. Это, наверное, даже не могло считаться шуткой: принцесса ведь сама сказала, что предпочитает все лучшее. Однако девушка вдруг странно фыркнула и рассмеялась. Страйкер и до этого слышал ее смех — всего один раз, за ужином, — но тогда она быстро подавила его, пытаясь сохранить лицо. Сейчас же Стелла смеялась открыто: громко, звонко, издавая что-то вроде клекота в конце каждого смешка. Трясущиеся плечи, откинутая голова с выбившейся прядью волос, беззащитно открытое горло… Эта картина как магнитом притягивала демона к себе, заставляя весь мир вокруг раствориться. Почти бессознательно он чуть придвинулся к девушке, просто чтобы почувствовать ее тепло рядом. Расстояние между ними было все еще удручающе большим, но Страйкер будто пересек еще одну невидимую границу и не собирался останавливаться на этом. — Хах, давно я так не смеялась! — Стелла утерла навернувшиеся на глаза слезы. — Ты не хочешь сменить профессию? Станешь клоуном вместо убийцы. У тебя хорошо получается. — Спасибо, мэм. — он даже и не думал обижаться. — Ты мог бы развлекать гостей на вечеринках… Ах, точно, они. — принцесса нахмурилась, вспоминая изначальную тему разговора. — Так вот, как это происходит. Сначала ты пишешь уйму приглашений как минимум на полстраницы; напечатать на принтере их нельзя: это просто глубочайшее неуважение. В каждой такой бумажке нужно расписать, как ты рад будешь видеть этого своего давнего друга, даже если на самом деле ты хочешь его расчленить и отдать на обед каннибалам. Потом нужно продумать эстетику: в каких тонах будет украшен главный зал, какие спальни нужно открыть и прибрать… — А это зачем? — невежливо перебил ее демон, за что удостоился недовольного взгляда. — Нужно, чтобы все было в одной гамме. Все должно быть идеально. Соответственно, к тематике нужно подобрать блюда и напитки. Еще нельзя забыть про погоду, потому что когда все утолят первый голод, то обязательно пожелают прогуляться. Однажды всю ночь шел дождь, и, если бы я заранее этого не учла, пришлось бы всем сидеть в зале. — И вы выдали всем зонты? — он правда не знал, как можно еще справиться с непогодой. — Разумеется, нет. Просто приказала слугам устроить большой шатер во дворе. Там были и фонарики, и гирлянды, и фуршетные столики… Предусмотрительность, в общем. — тут она горделиво усмехнулась. — Но настоящее «веселье» начинается, когда приезжают гости. Всех нужно встретить, со всеми поговорить хотя бы пару минут, всем нужно улыбаться. Ты хоть знаешь, каково это — улыбаться семь часов подряд? Страйкер помотал головой: он в принципе не любил улыбаться. Стелла вздохнула и потерла висок: видимо, от одних только воспоминаний у нее начинала болеть голова. Но она все же продолжила: — И даже когда все соберутся, ты не можешь расслабиться. Нужно следить за всеми, чтобы всем хватало еды и напитков, чтобы никто ни с кем не передрался… Видишь ли, у нас многие терпеть друг друга не могут, а собирать в одном месте столько магов не самое безопасное занятие. — Зачем приглашать тех, кто не ладит между собой? — Приличия. Нельзя никого обидеть, тем более, если это кто-то из высших демонов. Если не пригласишь — оскорбятся, если пригласишь, но случится ссора — заклеймят плохой хозяйкой. Тоже не очень-то приятно и вредно для имиджа семьи. И вот так ты стоишь: ноги уже отваливаются, от улыбки лицо вот-вот треснет, и даже не наесться толком — неприлично. Даже нельзя уйти спать; нет, нужно проводить последних гостей по комнатам. Хорошо еще, если они в четыре разойдутся. А после этого нужно прийти к себе, смыть макияж, расчесать волосы… Вряд ли ты поймешь, но если этого не сделать, утром на голове будет такой колтун, что останется только выстригать. — Я…примерно понимаю. — Страйкер вспомнил, как один раз младшая сестра легла спать с липкими от леденца руками, покрутилась ночью в постели, а наутро проснулась с таким вороньим гнездом на голове, что матери пришлось состригать все чуть ли не под корень. Слез и воплей тогда было… — Отлично. Ложишься ты полпятого, а в полвосьмого уже нужно вставать. Завтрак в девять, и к нему нужно выйти при полном параде: с укладкой, в чистом платье и с таким свежим лицом, будто ты только что после салона. И снова нужно лицезреть эти манерные лица, и снова нужно улыбаться… О-оох… Стелла закатила глаза и нервно повертела кинжал в руке, пытаясь успокоиться. Страйкер попытался обдумать эту информацию. Сочувствовал ли он принцессе? Он не мог сказать точно. Недосып раз в месяц — далеко не худшее, что может случиться в жизни; Стелла не теряла слишком много от организации этих сборищ. Это были временные неудобства, только и всего. Однако демон был удивлен тем, что, чтобы правильно собрать в одном месте пару десятков нахальных рож, нужно так сильно постараться. Он привык думать, что за аристократов все делают слуги, а они сами и пальцем не пошевельнут. Так что новые знания о Стелле одновременно заставили его и немного посочувствовать ей, и поставить ее выше остальных благородных. Ему нравилось думать, что именно она лучше всей этой братии. Так было легче поступаться своими принципами. — Принц не принимает во всем этом участия? Разве тут не должно быть какого-то разделения ролей или типа того? Принцесса хмыкнула. — Столас? Глупая шутка. Он не любит собрания, поэтому на время подготовки, пока я пытаюсь все продумать, просто сидит в библиотеке или в Астрономической башне. Делает вид, что занят делом. А я, видимо, отдыхаю, от скуки маюсь. А когда собираются гости, он стоит в сторонке с таким видом, будто литр уксуса выпил. Разумеется, мне приходится отвлекать внимание от его кислой рожи, чтобы не уронить достоинство семьи. И через полчаса он уходит. Вот и все его участие. — Это…кхм…неприятно. Когда не ценят заслуги. Наемник не мог полностью понять чувства Стеллы: как раз его-то ценили очень высоко. Но ему захотелось подбодрить ее, хоть он в этом был и не силен. Однако принцесса заметила его старания, одарив благодарной улыбкой. — Не неприятно. Скорее, это просто раздражает. Один раз в месяц можно и потерпеть, но все равно досадно. Стелла, нахмурившись, задумалась о чем-то; кинжал она поставила острием на в стол и теперь раскручивала его за рукоятку. Страйкер не знал, что тут стоит сказать. Возможно, ничего говорить и не нужно было, достаточно лишь выслушать. А наслушался он достаточно. Демон представил эту вечернику, где весело всем, кроме тебя, а ты постоянно на нервах: как бы чего не пошло не так. Говоришь не то, что думаешь, улыбаешься не тому и не тогда, когда хочешь. И все это ради того, чтобы угодить какой-нибудь важной шишке. На месте принцессы он бы давно уже зашвырнул поднос с едой в эти высокомерные морды. Впрочем, вряд ли у него когда-нибудь появится такая возможность; к тому же он не любил большие скопления народу: от шума начинала болеть голова, а сознание буквально вопило о том, что любой демон рядом — его потенциальный убийца. Паранойя? Нет, просто выработанный инстинкт самосохранения. Профдеформация, все дела. — У нас все было по-другому… — неожиданно даже для себя начал Страйкер и тут же прикусил себе язык. — «У нас»? — девушка оторвалась от своих мыслей и заинтересованно перевела взгляд на собеседника. «Вот блять». Что на него нашло?! Откуда взялась эта мысль, кто тянул его за язык?! Нельзя ничего рассказывать о себе, тем более настолько личное. Нельзя открываться никому, тем более аристократке, его заказчице, которую он видит третий раз в жизни. Под ложечкой неприятно засосало, а сердце от внезапного страха пропустило пару ударов. Открыть душу — значит сблизиться; сблизиться — значит подставить себя под удар, и бить будут по самому больному и незащищенному. И это будет очень больно. Он сейчас стоит на очень тонком льду; позади — привычный мир, без привязанностей, без волнений, в котором есть только он и Бомб. Впереди же — мир, скрытый за туманом неизвестности; непонятно, что будет дальше: если он продолжит идти по этой потрескивающей корке, то может провалиться, ободраться до крови об острый лед, захлебнуться и пойти на дно; но ему может и повезти, и за туманом окажется что-то новое, ни разу не испытанное, но очень манящее. Рискнуть? Не рискнуть? Стоит ли оно того? — Так у кого — у вас? — нетерпеливо переспросила Стелла. Она вся повернулась к нему, упрямый подбородок покоится на скрещенных пальцах, во взгляде — интерес, на губах — теплая улыбка… Рискнуть. Стоит. И он сделал шаг. — У моей семьи и наших друзей. — Страйкер уткнулся взглядом в стол, лишь бы не смотреть на Стеллу. — И что вы там делали? Ели тыквы? Демон с обидой посмотрел на нее: какое она имеет право над ним смеяться? Но обида тут же прошла под открытым взглядом принцессы; она правда не знала, что могут делать импы на праздник и, видимо, не хотела его задеть. — С чего вы это взяли? — Ну, вы, в Гневе, любите подобные угощения, разве нет? — У нас растут не только тыквы. Но, да, их и правда готовят часто. — вынужден был признать Страйкер. — Тыквенный пирог, тыквенный суп, тыква, фаршированная мясом… — Я поняла, тыквы — это хорошо. — нетерпеливо перебила его принцесса. — Как вы отмечали-то? — Если день рождения, то приезжала родня и соседи, в смысле, только те, кого пригласили, конечно. На улице накрывали большой стол, все пили-ели, потом мы шли делать что-нибудь интересное, а взрослые оставались говорить. — О чем? — снова перебила его Стелла. Демон с легким удивлением посмотрел на нее: очень странным было видеть на лице аристократки искреннюю заинтересованность в жизни низших классов. Но тут же наемник понял, в чем дело: наверное, этот разговор и в общем вечер были для нее единственной возможностью выбраться за пределы уже опостылевшей жизни в холодном и лицемерном высшем обществе. Страйкер постарался как можно точнее припомнить все подробности тогдашней жизни: если это порадует Стеллу, то почему бы и нет. — О разных вещах — сенокосе, продажах, посевах. Нам тогда это казалось ужасно скучным. — его губы тронула слабая улыбка. — Мы обычно уходили играть на конюшню. Рядом с ней стояли рулоны с сеном, но не рядом с друг другом, а на расстоянии, так, что можно было по ним прыгать. — Просто прыгать? Что же тут интересного? — не поняла принцесса. — Не просто прыгать. У нас была куча игр для этого: можно было пробежать по ним с закрытыми глазами и не упасть вниз, можно было залезать на них, как на скалы, можно еще играть в «царя горы» — это когда кто-то один забирается наверх, а остальные пытаются его оттуда спихнуть. — Страйкер оживился, вспоминая старые добрые времена и снова немного придвинулся к Стелле. — О, помню, был один случай… Но не с сеном. У нас, в смысле, моего отца, был пикап, тогда еще совсем новый; отец над ним трясся, как над золотым самородком. И один мой друг, увидев его, тут же заявил, что его уже пару раз за руль сажали. Разумеется, я не мог допустить, чтобы кто-то что-то умел, а я — нет. Поэтому и сказал, что меня отец уже научил водить, и я даже на права скоро сдам. — Серьезно? — прыснула девушка. — И в это кто-то поверил? — Нам было семь. От меня тут же потребовали доказательств. Ну, я сбегал в дом, стащил из комнаты родителей ключи и решил показать всем мастер-класс. Но все вышло чуть сложнее, чем я думал: оказалось, что кроме газа есть еще и тормоз, и его нужно вовремя нажимать… В общем, закончилось все тем, что я зацепил курятник, разнес пару рулонов села и затормозил в забор. Пробив его насквозь, разумеется. От новой краски на корпусе осталось немного. Отец меня тогда так выдрал — неделю сидеть не мог. — Страйкер машинально обернулся хвостом. — Зато узнал много новых слов. — У вас на каждом празднике что-то такое происходило? — Нет, обычно все было спокойнее. Когда все уже наигрались, а взрослые наговорились, мы все шли на задний двор смотреть кино. — Как это? — не поняла принцесса. — У вас кинотеатр на улице был? Страйкер усмехнулся. Не стоило забывать, что росли они в совершенно разных условиях и то, о чем он в детстве не мог и мечтать, Стелла видела каждый день. Но почему-то это не раздражало его, как в случае с остальными благородными, а, наоборот, веселило. Было приятно разъяснять ей, казалось бы, самые простые вещи. — Не совсем. У нас был старый проектор, его направляли на побеленную стену сарая и крутили фильмы. К этому времени на улице уже достаточно темнело, так что все было отлично видно. — Вы прямо на земле сидели? — Мы не так далеки от цивилизации. — немного обиделся демон. — На скамейках, конечно. — А что смотрели? Страйкер попытался вспомнить хоть что-то из тех старых фильмов. Странно, что он помнил сами ощущения: прохлада, поднимающаяся от земли, запахи пирогов со стола, занозистая скамейка, взрывы смеха то тут, то там, тихие разговоры посреди фильма; но сами картины расплывались, как и лица всех, кто бывал на тех праздниках. Кажется, хорошо он помнил только свою семью, но и их очертания потихоньку стирались из памяти. Он очень надеялся, что через пару лет не забудет их окончательно… Нет, сегодня слишком хороший вечер для этих мыслей. — Вроде вестерны, иногда детективы. — Вестерны — это глупо. — Это классика. — немного обиженно пожал плечами Страйкер. — Классика — это что-то мрачное. Знаешь ли, обожаю триллеры, если еще с элементами ужаса — просто великолепно. Если смотреть вечером при выключенном свете можно даже почти испугаться. — Вы не боитесь на фильмах ужасов? — удивился Страйкер. Он как-то слышал стопроцентный способ затащить девушку в постель: пригласить ее в кино на хоррор и ждать, пока она будет придвигаться к тебе все ближе и ближе. И та-дам — к концу картины пассия уже будет у тебя на коленках сидеть и трястись от страха. Ну а дальше дело техники. Демону этот способ всегда казался довольно сомнительным. — Нет, чего там бояться? Вид крови мне нравится, а все повадки маньяков я знаю уже наизусть. Другое дело — атмосфера, но сейчас почти не найдешь чего-то нормального. Разве кого-то в наши дни могут напугать дешевые скримеры или скрежет когтей вместо музыки? — Вам бы понравилось «Мерцание». Два часа чистой паранойи, я сам еле высидел. — признался наемник. Он уже понял, что сегодня никто не будет обвинять его в слабости. — Не припоминаю такого. Это какая-то пыльная рухлядь из прошлого века? — нахмурилась принцесса. — Вовсе не рухлядь! — запротестовал демон, неосознанно придвигаясь к собеседнице. — Это один из лучших фильмов, что я видел. Там графики нет, все спецэффекты вживую делались. Даже когда из пола лифта бьет фонтан крови — это тоже все по-настоящему было. Между прочим, снимал его выходец из Гнева. — с гордостью добавил он. — И про что же фильм? — девушка с улыбкой склонила голову набок. Кажется, ей доставляло удовольствие наблюдать за оживлением демона, защищавшего любимую картину. — Дело происходит в заброшенной гостинице… За пару минут Страйкер успел кратко пересказать сюжет, стараясь избегать спойлеров, тем более что Стелла заинтересовалась и решила на выходных оценить картину. Потом разговор свернул на другие фильмы жанра и оказалось, что у наемника и принцессы схожие вкусы: обоим нравились убийства на экране, желательно, показанные как можно более реалистично, но оба они сошлись на том, что бездумная резня, которую сейчас часто крутят в кинотеатрах, — это слишком скучно и помимо расчлененки нужен еще хороший сюжет с актерами. Они даже обменялись своими любимыми фильмами и каждый решил, что посмотрит их в ближайшее время. Согласились они и в том, что очень важно место, где ты смотришь: понятное дело, дома будет явно спокойнее, чем в кинотеатре, тем более если после хоррора нужно возвращаться домой по темным улицам. И, конечно, пытки на большом экране выглядят куда привлекательнее, чем на каком-нибудь ноутбуке. Стелла, кстати, была очень удивлена, что Страйкер смотрит фильмы у себя дома на старом пузатом телевизоре: принцесса о таком чуде техники как кассеты только слышала; напротив, демон был вовсе не впечатлен тем, что в поместье есть домашний кинотеатр: было бы странно, если бы его не было. Потом они перешли к кинематографу в целом, посетовали, что фильмы сейчас уже не те, вспомнили другие жанры… Страйкер никогда бы не подумал, что со Стеллой можно так интересно поговорить. Нет, он не считал ее глупой (скорее, чересчур импульсивной), но ему было странно и приятно осознавать, что у них нашлась общая тема для разговора помимо способов убийств. Фильмы — это ведь что-то такое приземленное; их люди могут обсуждать везде: в кафе, на вечеринках, в офисе, в библиотеке…дома. — Что ж… Давно я так много не говорила. С остальными из нашего круга кино не обсудишь. — Почему? — полюбопытствовал Страйкер. — Это же искусство, все дела. Принцесса невесело усмехнулась. — Потому что, если уж и обсуждать, то только артхаус или психологические драмы. Знаешь, что-то такое «интеллектуальное», чтобы можно было с умным видом рассуждать о культурных отсылках, смыслах и подсмыслах, метакомментариях и прочей белиберде. Признайся, что ты обожаешь пересматривать «Челюсть» или «Поворот не в ту сторону», на тебя посмотрят, как на необразованного плебея. — А с друзьями? — Страйкер сомневался, что у Стеллы они есть, но все же. Если нашелся один демон, который так же любит оружие, почему бы не найтись другому, который любит хорроры? — С друзьями? — переспросила принцесса и, будто ребенку, разъяснила: — В высшем обществе не бывает друзей. Только полезные связи. Странно, что ты этого не понимаешь. Хотя откуда тебе знать? Между прочим, во всех фильмах совершенно неверно показывают наши порядки. Разумеется, потому что снимают кино низшие создания, но все же мне было забавно наблюдать за клише вроде «девушка растет в богатой семье, но не хочет соблюдать правила». Такого не бывает: тут, — она неопределенно повела рукой в воздухе, — буквально шагу нельзя ступить без соблюдения этикета. Страйкер передернулся. Он бы и дня не высидел в этом высшем обществе; нет уж, вольная жизнь наемника куда лучше. Стелле, с ее-то буйным нравом, тоже, наверное, несладко приходится. — И ничего нельзя сделать? — Только привыкнуть. — она равнодушно пожала плечами. — Ну, или сидеть дома, вот как сейчас. Девушка с гордостью обвела взглядом оружие, поблескивающее в приглушенном свете ламп. Страйкер, поняв, что продолжения фразы не будет, отточенными движениями собрал винтовку и аккуратно повесил ее на стену, а затем отошел на пару шагов и оглядел все хранящееся здесь богатство. Если бы у него был такой арсенал… А, стоп. Он же так и не отдал освященное оружие, которое было нужно для поимки принца. Жаль расставаться с такой вещью, но он привык возвращать долги. — Мне, наверное, стоит вернуть вам вашу винтовку? Заказ-то так и не выполнен… Принцесса только отмахнулась. — Выполнен. Мне хочется прикончить этого мудака не меньше, чем тебе, но он остался жив, как и было необходимо. Считай, что это небольшие чаевые за качество выполнения. — «Небольшие»? — убийца прекрасно слышал каждое слово бывшей заказчицы, но боялся верить собственным ушам. — Это освященное оружие, оно стоит почти как весь заказ. Я не могу принимать такую доплату уже после дела. У меня есть стандарты, мэм. — может, он занимался не самым законным ремеслом, но принципы не позволяли принимать оплату ни за что. — О-ох… — Стелла развернулась к нему и закатила глаза. — С чего вдруг у наемника появилось такое чувство справедливости? Как ты видишь, в средствах я стеснения не имею. Хорошо, считай это небольшим подарком лично от меня. Такой расклад тебя устроит? — Подарком? — это был еще один шаг, но не с его стороны. Что за этим скрывалось, Страйкер понять не мог, да и не хотел. В голове билась только одна мысль, до отвращения восторженная: «Подарок. Для меня. От нее». Он сам не заметил, как подошел почти вплотную к девушке, наверное, чтобы убедиться, что она не смеется над ним. — Да-да, подарком. Ты оглох? — благосклонность моментально перешла в раздражение и обратно. — Когда будешь вышибать из кого-нибудь мозги, вспомни меня. Может, я порадуюсь. И на ее лице снова заиграла та самая жестокая кровожадная улыбка, которую убийца успел полюбить буквально за три встречи. Снова тот самый блеск кроваво-алых глаз, в голове Страйкера что-то перещелкнуло, он за секунду сократил между ними расстояние, оперся руками на стол позади принцессы и поцеловал ее.

***

Это было…странно. Страйкер никогда не целовал девушек, считая это бесполезной тратой времени и сразу переходя к основному действу. На ощупь клюв оказался почти как рога демона: твердый и острый, но на удивление теплый, с еле ощутимым бархатным пушком. На нем все еще оставался привкус вина, но сейчас оно не казалось демону страшной кислятиной, наоборот, его пряная сладость пьянила и кружила голову. Страйкер очень надеялся, что Стелла хоть что-то чувствует; может, у нее так же глухим молотом стучит ушах, может, так же сладко тянет и ноет в груди, может, так же хочется вцепиться когтями в стол или в чужие плечи, чтобы удержаться на подрагивающих ногах. Но принцесса напряглась так, что понять этого было никак нельзя, а поднять на нее взгляд было слишком страшно. Клюв оставался плотно сомкнутым, а тело — застывшим, будто каменным. Этого демон никак не хотел, он надеялся, что сможет передать девушке хоть малую долю того сносящего крышу смятения, что захлестывает его сейчас. Страйкер придвинулся почти вплотную, так, что мог бы почувствовать тепло кожи Стеллы и прохладу шелка ее платья; впрочем, он уже не мог различать никакую температуру вокруг, потому что горел сам. Рука медленно, осторожно, чтобы не спугнуть, невесомо приобняла девушку; когтистая ладонь бережно сжала нежную талию. Пусть под пальцами скользила гладкая ткань (разорвать бы ее в клочья, чтобы между ними не осталось ничего), но под ней все равно угадывались пленительные изгибы, которые будто были созданы, чтобы гладить их, целовать, царапать до крови… Нос почти уткнулся в бархатную белоснежную щеку, и демон мог поклясться, что нежная кожа покраснела от его распаленного дыхания. Голова шла кругом от окутавшего его аромата духов — на этот раз что-то сахарно-малиновое, забивающееся под кожу, вплетающееся между венами и артериями, заставляющее кровь кипеть не хуже лавы в жерле вулкана. Терпение было на исходе: поцелуй стал более требовательным, Страйкер несильно, чтобы не поранить (если это в принципе возможно), сомкнул острые зубы на клюве принцессы, притянул ее вплотную, сжал в крепких объятьях, чтобы она почувствовала, как часто вздымается его грудь, чтобы услышала, как беспорядочно и гулко бьется его сердце, чтобы поняла… «Да ответь ты хоть как-нибудь!» И вдруг… Ему же не показалось, нет? На короткое, еле уловимое мгновение, когда он был в полушаге от того, чтобы зарычать от разочарования, Стелла ответила ему. Принцесса чуть склонила голову, чуть приоткрыла рот, чуть приподняла ладонь, чтобы что? Прижать, оттолкнуть? Это было уже совершенно неважно. Хвост, который демон больше не мог контролировать, обернулся, не касаясь, вокруг ног девушки. Страйкер, не веря в реальность происходящего, несмело протянул руку и одновременно приоткрыл глаза. Еще секунда — и он коснется щеки Стеллы, еще секунда — и он встретится с ней взглядом, еще секунда — и его рассудок разлетится на сотни осколков от разрывающих его чувств. И вдруг все закончилось. Страйкер почувствовал резкий толчок, машинально отступил назад, чуть не запнулся о собственный хвост и сделал пару неловких шагов, чтобы восстановить равновесие. Без тепла рядом воздух показался обжигающе-холодным и немного остудил разгоряченную голову. Комната кружилась перед глазами, как после полной бутылки текилы натощак, но посреди мельтешения возвышалась снежно-белая фигура вставшей во весь рост принцессы. Демон сосредоточился на ней и попытался успокоить сбившееся дыхание. Стелла выглядела ненамного лучше него: на бледных щеках играл румянец (гнева ли, смущения, или чего-то иного?), клюв был приоткрыт в крайней степени удивления, грудь тяжело поднималась и опускалась, пальцы нервно мяли рукав платья. Но меньше чем через полминуты девушка начала приходить в себя; первоначальный ступор ушел, и на смену ему пришел коктейль из самых противоположных эмоций. Страйкер с восхищением и каким-то благоговейным страхом неотрывно смотрел на то, как на лице Стеллы, как узоры в калейдоскопе, сменяют друг друга изумление, шок, растерянность, гнев, смущение, удовлетворение, и даже странное томление, будто желание чего-то большего. Но постепенно привычка взяла верх, и ворох чувств сменился гневом. Принцесса набрала воздуха в грудь, но слова давались ей с трудом: — Ты…ты… Ты! — дыхание было прерывистым, но уже от накатывающей, словно волна, ярости. — Как ты посмел?! Ты…ты вообще понимаешь, что я могу с тобой сделать?! — Полагаю, все что угодно, мэм? — спокойно отозвался Страйкер. Теперь ему было все равно что с ним сделают, пусть она ему хоть шею свернет: будь у него возможность, он бы повторил последние минуты еще тысячу раз. — Вот именно! — девушка резко взмахнула рукой, будто желая отрубить ему голову. — Тебя это вообще не волнует? — Нет. — он пожал плечами, стараясь навсегда запечатлеть образ разъяренной девушки. Если это его последние минуты (а он сомневался, что принцесса оставит такую дерзость безнаказанной), то он проведет их, наслаждаясь лучшим зрелищем из всех возможных. Убийственный настрой Стеллы немного приутих от такой неожиданной реакции. На ее покрасневшем лице промелькнула неприкрытая растерянность; она порывисто схватила кинжал со стола, будто желая и правда выколоть глаза наглецу, но тут же отбросила оружие обратно. Все это время она пристально вглядывалась в лицо наемника, будто пытаясь отыскать там отголоски злорадства или насмешки, но, встретив лишь спокойную серьезность, выругалась и нервно заходила по комнате. Резкие движения доносились до Страйкера легкими дуновениями ветра с малиновыми нотками. Мысли смешались в плотный клубок, и не было никакой возможности разобраться в них. Этот странный, необдуманный, неловкий, но лучший в его жизни поцелуй сейчас казался какой-то галлюцинацией, игрой его затуманенного воображения, подменяющего действительное желаемым. Но нет — на губах все еще оставался еле уловимый привкус вина, руки еще помнили тепло чужого тела, а сердце с трудом замедляло свой бег. Внезапно демон осознал, что в комнате наступила тишина: Стелла остановилась около окна с чуть приоткрытыми шторами и внимательно рассматривала портрет принца Столаса, истыканный меткими бросками. Губы ее беззвучно шевелились, а складка между бровями из гневной стала задумчивой. Вот она бросила быстрый, будто молния, взгляд на Страйкера и снова обратилась к портрету. — Скажи-ка…наемник. — Страйкеру показалось, что все внутри у него покрылось инеем от такого холодного официального обращения. — Насколько ты хорош в постели? — Эээ… Что?! — он почувствовал, что глаза вот-вот вылезут на лоб от такого вопроса. Что за бред? Он даже не мог понять, что ему нужно думать по этому поводу. — Хорошо, спрошу по-другому. — Стелла потерла переносицу, повернулась к нему и скрестила руги на груди. — Ты когда-нибудь хотел переспать с благородной особой? Она все еще держала портрет в руках, и демон машинально перевел на него взгляд. Столас смотрел на него с надменным прищуром. Насмешливым?.. Нет… Оценивающим. Страйкера будто молотком по затылку ударили — настолько ярким и болезненным было понимание. «Мужчины изменяют от скуки, женщины — из мести»: кажется, была такая фраза. Действительно, если принц переспал с плебеем, почему бы и принцессе не сделать того же? Только-только начавшееся нормально биться сердце стальными когтями сдавила обида; в горле осела жгучая горечь. Он-то думал, что что-то для нее значит, что он как-то выделяется из череды бесов. Но нет: он точно такое же низшее существо, как тот дворецкий, с которым можно делать все, что угодно. Использовала как наемника — наградила винтовкой, сейчас использует как секс-игрушку — наградит чем? А может и этого не будет, просто наутро, как жажда мести будет удовлетворена, его просто выкинут, как отслужившее свое вещь. Хрупкий лед все-таки сломался под ногами, изрезав в кровь и тело, и…душу. Вернее, то, что от нее осталось. — Таких услуг я не предоставляю, мэм. — глухо произнес он, не глядя на девушку; смотреть на принцессу сейчас было и противно, и больно. Раздался резкий выдох и треск. Страйкер машинально поднял глаза и увидел, что портрет принца мешаниной холста и щепок лежит на полу: Стелла со всей силы зашвырнула его в стену. — Блять, да что я несу… — она спрятала лицо в ладонях. Плечи ее нервно дрогнули, будто она пыталась сбросить что-то с себя; но, не простояв так и пары секунд, девушка моментально развернулась, в один шаг оказалась у окна, резко раздвинула шторы, чуть не сорвав их вместе с карнизом и распахнула окно. В комнату повеяло ночной прохладой, смешанной с медовым запахом роз. Стелла оперлась руками на подоконник и по плечи высунулась на улицу, прошептав что-то. Страйкер не мог сказать наверняка, но последним словом было «испортила». Задетая гордость и разочарование потихоньку переставали тревожить так сильно, уступая удивлению перед странным поведением принцессы. Разве она не должна быть в ярости из-за отказа? — Не обращай на это внимания. — он поразился, как надломленно звучал тихий голос Стеллы. — Я не подумала о том, какой ты. Просто забудь об этом, и… не буду тебя больше задерживать. Можешь идти. Страйкер сделал шаг к двери, но остановился, не в силах оторвать взгляд от фигуры девушки. В свете растущей луны и приглушенных ламп, с отливающей мрамором кожей, затянутая в струящийся шелк, она казалась полупрозрачным видением, таким тонким и хрупким. Голова ее была гордо поднята, но в сжавшихся тонких пальцах, в опущенных плечах, в напряженной спине сквозила тоска вперемешку с горечью: «…испортила». То же чувство, что заставило его сегодня вечером (как давно это было!) развернуть Бомба и сквозь все доводы разума поехать к поместью, потянуло его к Стелле, еще сильнее прежнего. И он снова сдался. Но с каждым бесшумным осторожным шагом в ее сторону в голове бились самые противоположные мысли и воспоминания, буквально разрывающие мозг на части. Принципы. Неожиданные откровения. Пожар. Прохлада магии. Высокомерие аристократов. Любимые фильмы. Презрение к бесам. «Считай это подарком». Ненависть ко всем благородным. Но не к ней. — Я не…кхм. — он подошел совсем близко, до Стеллы оставалась пара шагов. Принцесса не ответила, и он продолжил: — Зачем доказывать что-то принцу? Если…если все можно сделать просто потому, что этого хочешь? Стелла медленно обернулась и неверяще посмотрела на него. В тишине, повисшей между ними, за секунду было сказано столько, сколько не смог бы передать самый продуманный диалог. — Спальня дальше по коридору. — чуть хрипло произнесла она. В алых глазах отражались огни ламп и неудовлетворенное желание. Страйкер дьявольски ухмыльнулся. Стелла ответит за все душевные метания, что ему довелось пережить. Может, тогда он успокоится, и это наваждение пройдет. Напряжение, оставшееся после поцелуя, стекло в живот и обосновалось там кипящим лавовым шаром. — Ты же помнишь, что я предпочитаю все лучшее? — дразняще прошептала девушка, склонившись так, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Вы же помните, что я лучший, мэм? — последнее слово он слегка растянул, чтобы с затаенным восторгом наблюдать за вспыхнувшими огоньками в глубине кровавых омутов. Стелла только усмехнулась, выпрямилась и поманила его за собой. Проходя мимо, она еле ощутимо провела по щеке демона острыми ногтями. Хвост Страйкера издал предвкушающий треск, и убийца последовал за принцессой. «Это всего лишь на одну ночь. Пусть принципы идут нахуй. Всего одна ночь». Главное, чтобы это не переросло во что-то большее.